– А что со мной такое? Хочешь сказать, что я неадекватный какой-то? Я у тебя дома всё крушу и ломаю? Прыгаю, как кенгуру и трахаю всё, что движется, кроме тебя?

– Женя! – с небольшим стеснением крикнула она его имя.

– Или дерусь тут с кем, кидаю шкафы на телевизор, ломаю окна… Что ещё тебе привести в пример? – почесал он кончик носа.

– Ничего! Просто… будь вежливее, что ли. Я хочу, чтобы ты им понравился. Для меня это важно.

– Лиза, я им понравлюсь, даю слово. Если тебя это так волнует, то можешь сказать им, что у меня отказали ноги и я валяюсь в больнице, а познакомимся с ними потом.

– Дурак ты!..

Они снова замолчали, легли на кровать, уже не держась за руки, а просто разглядывая белый потолок. Однако их головы были направлены друг на друга. И когда всё начало казаться слишком тихим, они осознавали, что им становится мало о чём поговорить, даже по душам никакой темы они не могли отыскать. Они уже оба знают друг друга, обо понимают друг друга и хотят лишь одного – молчать, пока молчит другой или другая.

– А ты меня познакомишь? – вдруг сквозь тишину спросила Елизавета. И Женя тут же с опаской обернулся на неё.

– С кем это?

– Ну… не знаю. Может, с мамой своей или друзьями?.. Постой! – Елизавета привстала и, улыбаясь, глядела на него, пока Женя лишь с недоумением пытался отвести от неё свои глаза в сторону. – Помнишь, ты мне про брата рассказывал?

Евгений понятия не имел, что ей ответить. Он снова почесал свою горбинку на носу и упорно про себя раздумывал над ответом. О своём брате он рассказывал всего один раз, когда они ещё не были с ним в ссоре. Однако теперь он и слова не хочет про него произносить, и даже думать о нём для него было тошно.

– Знаешь, мой брат он…

– Что? Какой он?

– Ну… честно говоря, он, наверное, не захочет с тобой знакомиться… – сказал Женя.

– Как это? – удивилась она. – Погоди. Ты мне врёшь… – её веки слегка сощурились.

– Да не вру я! Кому, как не мне его не знать? Он ведь у меня реально того… Социопат или как таких дебилов называют…

– Что за брехня?! – чуть ли не крикнула Лиза. – Я видела твоего брата! – от этих слов Жене стало немного стыдно. – Он шёл вполне здоровый, я на него посмотрела и ничего необычного не увидела. Ты же показывал мне его фотографию. Женя, почему ты врёшь?

– Слушай, это он при людях так, а как домой приходит, то я даже не успеваю в шкаф спрятаться.

– Хватит врать, Женя! – крикнула она. – Ты так сильно не любишь своего брата или… или ты меня стесняешься?

– Да я же говорю, не в тебе дело!..

И тут же Елизавета заползла своей тоненькой рукой в кармане его штанов и стащила оттуда телефон. Женя прыгнул за ней, но та устремилась на балкон, а затем и вовсе закрылась там на щеколду, надеясь, что Женя не обидится на неё за этот поступок. Евгений пытался всячески вернуть свой телефон, что-то выкрикивая своей девушке в дверь и даже выдалбливая её плечом. Однако у него ничего не получилось, он попросту боялся здесь на самом деле что-либо сломать. Лиза зашла в его контакты и нашла сотовый Владислава, который этим временем спал на кровати после вчерашней суровой ночи. И когда она позвонила ему, её взгляд был повёрнут на небо. Слегка сгустились тучи, облака стали темнее, хотя, казалось бы, сегодня был совершенно чистый и яркий солнечный день. Елизавета почувствовала на собственной коже невнятное. Как надвигается гром.

Звук, заставивший распахнуться мои веки, нисколько меня не обрадовал. Скорее наоборот, я был уверен, что он вызовет внутри меня гнев, но я нехотя держал его в себе. Потянув свою руку с рваным кулаком к телефону, лежащему на тумбочке, я ощутил дикую боль по всему своему телу. В какой-то момент мне просто не хотелось отвечать на этот звонок, отвернуться на другую сторону кровати и постараться заново уснуть. Но я не мог, это был номер моего брата. Почему он мне звонит – я не имел ни малейшей мысли. Мы давно с ним не общались, даже не смотрели на друг друга, только проходили мимо, касаясь плечами, дабы посильнее толкнуть. Когда я ответил, то не услышал брата. И женский, довольно милый голос со мной поздоровался.

– Эм… доброе утро, – сказала мне девушка.

– Очень надеюсь, что оно доброе, – сонно проговорил я. – Кто вы?

– Елизавета. Я девушка твоего брата.

– Очень приятно, Елизавета, – говорю я устало, возможно, даже пытаясь поскорее покончить с этим диалогом. Но интерес не давал мне завершить его раньше времени.

– Ты ведь Владислав, да? – спрашивает она.

– Да, – говорю я, – он самый.

– Тогда и мне очень приятно. Слушай, я хочу с тобой познакомиться. Твой брат что-то не горит желанием нас знакомить, но мне было бы приятно узнать хоть кого-нибудь из членов его семьи. Ты как, не против?

Я был не прочь познакомиться с ней и попытаться наладить собственные отношения с родным братом. Мне надоели все ссоры, скопившиеся у меня с дорогими мне людьми. Пора было что-то менять и возвращать всё в своё русло, дабы не создавать себе же новых проблем. И это было знаком того, что я ещё не всё потерял. Или почти всё…

– Конечно… Да, я зайду к вам сегодня. Во сколько мне приходить?

– Желательно вечером. К шести часам. Буду тебе очень рада.

Елизавета продиктовала мне свой полный адрес.

– Спасибо, Лиза. До вечера.

Елизавета вышла из балкона. Когда она закрыла за собой дверь, протягивая отнятый телефон своему парню, на неё обрушился сокрушительный крик:

– Зачем ты это сделала?! – громко спросил её Евгений, повысив тон своего голоса почти до максимума.

– А затем, что ты не хочешь меня ни с кем знакомить, – спокойно ответила она. – А брат у тебя нормальный оказался, так что сегодня вечером он к нам приходит.

– Ты… Сука! – крикнул Евгений, отвернувшись от Елизаветы и принявшись идти подальше от неё.

Девушку смутила эта фраза, но она никак не постаралась на неё отреагировать, а просто с обиженным лицом пошла в свою комнату и села дальше листать новостную ленту, делая одни и те же движения, ставшие более резкими. Сейчас же ей даже казалось, что её ногти сделают дыру в собственном планшете.

Мне было тяжело встать с постели. Тело не поддавалось моим просьбам, оно продолжало вновь накрываться одеялом от небольшого холода, бродящего по квартире. Донимая себя мыслями о прошедшем времени, что мне уже пора не просто собираться, а быть там, я был вынужден откинуть от себя одеяло и, совершенно нехотя, встать на ноги.

Направляясь в ванную, я понимал, что вновь был только один в этом доме. Включив свет и приблизившись к зеркалу, меня не покидало чувство собственного уродства. Со вчерашнего дня это лицо не было отмыто. Высохшая кровь, тёкшая из ноздрей и добравшаяся до самой шеи, почти не стиралась оттуда. Я стал смывать её тряпкой и покрывать слоями мыла. С кулаков почти падала разорванная кожа. В один момент я совсем устал от этого, хотел лишь ничего не делать. Оставить, как есть. Потому что это никогда не изменится. Я не мог шевелиться, голова звенела, как колокол. Тогда меня тянуло к таблеткам, однако я знал, что со мной станет после их принятия. Я всё больше приобретал очертания трупа.

Когда вся кровь смылась, мне осталось лишь обмотать руки бинтами, скрывая их уродство, и обклеить видневшиеся раны пластырями. Но после них, пластырей, я казался ещё большим уродом, избитым алкоголиком, бомжом, которого всю ночь гоняли палками по дворам. Видя себя, я не хотел себя видеть. И вряд ли кто-то другой был бы рад со мной познакомиться, встретив с таким лицом. Но всё же – вот он я. Меня ничто не могло привести от этого в радостное состояние. Я с большим презрением рассматривал самого себя, ощущая, как по моей роже вновь наносится удар за ударом, как в голову прилетает бита… Щеки обросли щетиной, нос искривился, глаза покраснели, а вокруг них невозможно было не заметить синяки, будто бы с ними я и появился на свет. Я взял бритву, почти пустой гель и начал хладнокровно убирать волосы с лица, стараясь не зацепиться за кожу. И, завершив, ушёл за своей одеждой.

Однако у меня был ещё один звонок, который я попросту не услышал. Взглянув на экран мобильника, оказалось, что это был Максим, работавший со мной вместе в магазине электроники. Я не появлялся там уже пару дней и был готов не появляться вовсе. Мы не знакомы с Максимом, он никем мне не приходился, кроме как человеком, который только что хотел мне сообщить, что меня могут выкинуть с работы.

– Тебя на рабочем месте не было уже два дня. Я подменял тебя всё это время, а зарплата всё равно тебе придёт… Не подавишься ею?

– Думаю, нет, – ответил я, надевая чёрную футболку.

– Короче, Влад, я так тебе скажу: не придёшь завтра, то я больше прикрывать тебя не стану. У людей, если ты не знал, терпение не резиновое. У всего есть пределы. Так что, надеюсь, ты меня понял.

– Нет. Не понял. И завтра я не приду. И послезавтра…

– Я так понимаю, ты хочешь увольнение? – спросил Максим. – Мне передать это директору?

– Да. Будь так любезен.

– Ну ты, конечно, идиот. Зарплата была бы всего через неделю. Потерпел бы, да ушёл.

– А у меня тоже нет больше терпения. И не тебе меня судить. До свидания.

Эта работа лишь бы усилила мою усталость и ещё больше заставила бы ненавидеть этот мир. В первые дни, когда я только устроился, коллектив мне тут же не пришёлся по вкусу. Все эти люди, давно там работавшие, имеющие свои правила, начали судить меня за, практически, всё. Отчасти я и сам видел свою вину: мой внешний вид не соответствовал норме, я не во всём разбирался, однако мне всего лишь хотелось ко всему привыкнуть. После месяца работы я ощутил стресс, ломавший меня более усердно, чем до этого момента. Меня долго не было за кассой, я приходил поздно, уходил рано и не заботился о том, что кому-то вообще есть до меня дело. А деньги, которые получали все, никого не удовлетворяли. Оправдания мне нет, я именно такой человек и не пытаюсь найти себе предлог, чтобы перед кем-то объясниться. Ведь теперь я знаю, что эти попытки начать жизнь с чистого листа – ложь. Их нет, как и не осталось хоть пары стараний, чтобы всё исправить. Работой я только прикрывался, считая, что она мне поможет. И когда я осознал это, то сразу же ощутил смех сквозь собственные слёзы.

Несмотря на все проблемы, связанные с этой работай, хоть какие-то деньги я всё же получал. В данный момент у меня руках было почти тридцать тысяч, которые я просто не знал, на что потратить. И, взяв одну тысячу, решился уходить из дома, накинув поверх себя куртку.

На улице стало холоднее, чем вчера. Всё становилось темнее, а мрачные тучи почти ушли с горизонта, ведь вместо них появлялось синее небо, заполнявшееся приходом звёзд. Я продвигался через всё те же лужи, после которых мои кроссовки намокали, и вся вода скопилась в носках. Ветер прыгал то в одну, то в другую сторону, и скрыться от него было невозможно. Загорались столбы, пропадали голые деревья, а свет от автомобильных фар становился гораздо ярче, чем до этого момента. Я оказался на небольшом рынке, заполненным разноцветными огнями, где увидел цветочный магазин скромных размеров. Над ним висела горящая фиолетовым оттенком вывеска с красиво смастерённым шрифтом. Открыв дверь и появившись в этом светлом, чуть ли не белоснежном месте, в мой нос со скоростью света влетали ароматные запахи душистых цветов. От взгляда на них мне становилось приятнее жить, но тут же мысли о том, что эти цветы я беру для чужой девушки… а не для своей, заставили меня слегка вздохнуть и подойти к столу.

Девушка, поприветствовавшая меня, предложила мне богатый выбор сорванных растений.

– А вы кому берёте? Маме, бабушке, сестре или девушке?

– Просто девушке. Возможно, подруге.

– Тогда могу предложить вам герберы, орхидеи, лилии.. Есть ещё розы: красные, белые и жёлтые.

– Дайте розы. Жёлтые.

Заплатив, я вышел из магазина с тремя жёлтыми, обвязанными красной ленточкой розами и устремился к дому Елизаветы как можно скорее, чтобы не опоздать. Пройдя через несколько улиц, передо мной уже показался похожий из её описаний дом. И, набрав номер квартиры, мне ответила сама хозяйка:

– Да? Кто это?

– Это Владислав.

– А, конечно! Заходи.

Отворив дверь, я направился к ней в квартиру, предвещая запоминающийся вечер.

ГЛАВА IV. Ужин

«Мужская рана легко появляется и быстро проходит. Наши раны – телесные, и они ничтожны. Раны женщин – раны сердечные, это нескончаемая печаль, переносить которую гораздо горше» – Стивен Прессфилд.

Постучавший в дверь Владислав вынудил Елизавету оставить на некоторое время своего парня. Евгений стоял на кухне и пытался погладить свою девушку за талию, однако та весь вечер готовилась к встрече с его братом, оделась в яркую розовую блузку, распрямила свои локоны и даже слегка накрасилась еле видимой на губах красной помадой; у неё просто не было времени отвлекаться на него. Женя озлобился и с небольшим укором в сторону Елизаветы ушёл на балкон, открыл пачку сигарет и, положив локти на перила, всё чаще выдыхал из себя дым. А наступившая темнота на улицах города лишь подталкивала его остаться здесь на как можно большее время, чтобы видеть в дали лунный свет и всё, что тот освещает.

Лиза была готова открыть Владиславу дверь, ведь тот уже стоял за ней и только этого и ожидал. Тогда молодая девушка оттянула щеколду и впустила гостя к себе в дом.

– Здравствуй, Владислав, – произнесла она, мило ему улыбаясь.

Владислав стоял к ней спиной и прикрывал за собой входную дверь. Однако через секунду он повернулся к Елизавете и презентовал ей своё лицо. Он ожидал лишь увидеть такое же отвращение, какое видел сам, разглядывая себя в зеркале. Однако Лиза сдержала лишние вопросы насчёт синяков, пластырей и пятен сухой крови, которые Владислав не сумел снести с кожи, и, вежливо попросив у него куртку, она быстро повесила её на крючок. Владислав передал её ароматные жёлтые розы. Елизавета слегка покраснела, не выдавая повышенного внимания на его лице. Он всё же заметил удивление. Почти мимолётное, чтобы его не смущать. Владислав понимал, что девушка увидела в нём совсем не того, кого, скорее всего, ожидала увидеть. И сама же Лиза вдруг вспоминала слова своего парня, гласившего о собственном брате дурные вещи. Которые вдруг она хотела в данный момент воспринять, как за чистую правду.

– Проходи на кухню, я сейчас всё приготовлю и позову Женю, – сказала Елизавета, указывая рукой в сторону кухни и продолжая давить из своих губ ласковую улыбку.

– Хорошо.

Когда Владислав кивнул и ушёл на кухню, дабы сесть за стол и в очередной раз ждать, Елизавета, поставив цветы в наполненную вазу, после сразу же направилась на балкон. Она посмотрела на Женю через стекло на двери. Тот, немного наклонившись, уставился на соседний дом и потягивал эту белую роковую палочку. Он не оборачивался на неё, хоть и чувствовал, что Лиза стоит сзади. Она приоткрыла дверь, чтобы её голос было слышно и, оставшись стоять на своём месте, спросила его тихим голосом:

– Жень, ты… – в нотах её голоса прослеживалась робость, – ты присоединишься?

– Я потом приду. Хочу докурить.

– А долго ты будешь…

– Да, – повернув на неё часть лица, перебил Евгений. – Долго.

Молодая девушка приопустила голову. Она тут же хлопнула дверью и ушла на кухню. Лиза приблизилась к раковине. Включив холодную воду, она помыла лицо. Владислав заметил, как она пыталась скрыть наступающие слёзы под водой. В этот момент ему словно передались всё её эмоции, которые так сильно нахлынули на Елизавету. Он не стал молчать.

– С ним не просто, верно?.. – спросил её Владислав.

Елизавета только сейчас осознала, что он всё это время сидел здесь. Ей пришлось мигом схватиться за полотенце и вновь изображать из себя милую особу, как ни в чём ни бывало себя ведущую.

– Да, знаешь… Ты прав. С ним мне немного тяжело.

– Это был риторический вопрос, – ответил Владислав. – Я понимаю тебя.

Девушка покивала и взяла стеклянные тарелки с двумя вилками, положив их на стол вместе с наготовленной пищей. Она наложила Владиславу салат и пожаренную картошку, набросав туда же куриных ножек. Владислав специально ничего не ел у себя дома, чтобы как следует насладиться ужином в гостях. Однако его постоянно отвлекала на себя Елизавета, смотрящая в сторону собственного балкона. Её взгляд замер на одном месте и не двигался. Словно окаменел.

– Очень вкусно, – сказал Владислав, проглатывая кусок картошки и закусывая мясом курицы.

Елизавета ничего не ответила и так и не убрала глаза от того самого балкона. Владислав пытался разговорить её, но больше всего он желал попросту уйти отсюда и не наблюдать за страданиями бедной девушки. Не думать, что будет в чём-то виноват. Он бегло рассмотрел девушку и сразу же понял все её мысли и переживания. Для него это было чем-то обыденным, ведь людей чаще всего легче прочесть, когда они чем-то взволнованны и молчат. Так в твоей голове рисуется полный портрет человека.

– Ты хорошо готовишь, – вновь попытался он привлечь её внимание. Но Елизавета и не дёрнулась на его слова.

Хоть он и понимал её беспокойство за Женю, ведь он, как никто другой, знал своего брата, однако ему начинало всё это постепенно надоедать, в особенности данное игнорирование со стороны Елизаветы. Владислав, в попытке достучаться до неё, сказал прямо и в последний раз:

– Он всегда был таким.

Она повернулась на него.

– Что? Ой, Господи… – Елизавета приложила ладонь к голове. – Извини меня. Будто улетела в мыслях, – улыбнулась она.

– Не стоит тебе так переживать, – сказал он, не поднимая глаз на девушку.

– Ты о чём? – спросила она.

– О ком. Я про него говорю. Может быть, с моей стороны это будет лишним, но я попытаюсь открыть тебе на него глаза. Прими это, хорошо? Иногда бывает полезным узнать о ком-то из чужих слов.

Елизавет предпочла послушать его.

– Ему ничем не угодить. Будто он таким родился и это какой-то встроенный в его тело ген. Потому что он никогда не менялся. Говорил, что даже не верит в это. И тебе, скорее всего, тоже так говорил…

– Да. Говорил.

– Его только волнует он сам и те, кто должен быть рядом с ним и чесать ему нос… Он таков. Но люди редко выбирают, какими им становиться. Женя хоть и кажется плохим, но… Я знаю, что он не такой. Просто иногда он заглядывает в тихий омут. Ты часто смотришь на балкон и задумываешься над тем, почему он так себя ведёт. Это ненужные мысли. Откинь их. Лучше думай не о нём, а вас в целом. Так будет больше шансов во всём разобраться.

Однако Владислав осознал, что эти слова могут засесть в голове этой девушки и подобное резко изменит все их отношения с братом. Он запнулся и замолк. А затем произнёс:

– Прости. Я… я не должен был говорить этого.

– Да что ты, всё хорошо, – слегка махнув рукой, ответила Елизавета. – Ты прав, Владислав. Я думала о нём почти также, но… Но пока не нашла подтверждения. Знаешь, даже отлично, что ты мне об этом сказал. Так я хотя бы теперь лучше его понимаю…

Владислав предпочёл больше не отвлекаться на разговоры о своём брате. Елизавета наложила себе салат и маленькими кусочками закладывала в рот.

– Ну, расскажи о себе, Владислав, – вдруг произнесла она. – Чем ты занимаешься?