Обед

– Я вижу, святой отец, вы успели побриться, – с улыбкой заявила маркиза, – устраивает ли вас та комната, где вас разместили?

Его усадили по правую руку от маркизы. Больше в обеденном зале не было никого, если не считать лакеев.

– О, да, ваше сиятельство, вполне,– ответил францисканец. – До сих пор мне пришлось ютиться в комнате для прислуги, где еле-еле размещаются две кровати. Я делю комнату с кюре из Ле Вигана, отцом Леонардом.

Маркиза округлила глаза:

– Какой ужас!

– Не преувеличивайте. Ваш покорный слуга, как подобает любому францисканцу, неприхотлив. Эта комната, которую ваша светлость предоставили мне – настоящие хоромы.

Тем временем была подана первая перемена. Маркиза погрузила золотую ложку в черепаховый жульен:

– Где же вы остановились, святой отец? Кто осмелился поместить двух священников в комнату для прислуги?

– В доме почтенного господина де Лебрана.

Маркиза нахмурилась:

– Кто это такой? Я его не знаю.

– О, он не из знатных, и приставку «де» получил, удачно женившись на девушке из обедневшего дворянского рода. Он негоциант. Тем не менее, я получил от него самый радужный прием, какой был в его силах. Он ваш сосед. Его дом тоже на Епископской площади. Если подойти к окну, мы его увидим.

– Надо же… Я сегодня же пошлю слуг, чтобы перенесли сюда ваши вещи из дома этого… Лебрана.

От монаха не ускользнула едва заметная нотка презрительности истинной аристократки ко всякого рода выскочкам, проскользнувшая в голосе маркизы, хотя та продолжала улыбаться.

Он качнул головой:

– В этом нет совершенно никакой необходимости, ваша светлость! Все мои вещи всегда со мной. Вот, в этой холщовой сумке. Здесь все, что мне необходимо для жизни. Четки, иголка с ниткой, письменные принадлежности, немного денег, немного лечебных трав.

– Не могу себе представить, как можно обходиться такой малостью! – ответила маркиза. – Я бы и дня не смогла прожить без слуг, лакеев, фрейлин, карет, форейторов и прочего черного люда.

– Однако, вы поддерживали тех несчастных крестьян в Кавераке…

– К этому меня побуждала христианская любовь к ближнему. Это были несчастные люди, которые вдруг лишились всего – крова, семей, куска хлеба и глотка вина. Согласитесь, Мишель, что сытый, обеспеченный крестьянин меньше ропщет и охотнее платит налоги. Отними у него все – и он сбежит в лес… и будет грабить прохожих.

Брат Гуго вспомнил, что именно эти самые слова слышал от молодого короля Якова. Это произошло много лет назад, когда сам францисканец был воспитанником сиротской роты и звался Майклом Доббсом.

Он улыбнулся:

– Ваша точка зрения, Дженифер, хотя и интересна, но весьма своеобразна. Вряд ли кто-то из владетелей земель будет исповедовать ее.

Дженифер легкомысленно взмахнула ладошкой:

– Я к этому и не стремлюсь.

Брат Гуго показал глазами на лакеев:

– Я, думаю, ваша светлость, нам не стоит сейчас говорить о политике.

– Вы правы, святой отец, я заболталась.

Тем не менее, маркиза наклонилась к уху отца Гуго и сказала ему шепотом:

– Ах, Мишель, если бы вы знали, как я вам благодарна! Теперь у меня появилась цель в жизни! Благодаря вам у меня появился брат! А самое главное, у меня появилась надежда! Я полна сил, мужества и христианской любви!

Маркиза, прошептав эту тираду, немного отстранилась и добавила уже обычным светским тоном:

– Но вы ничего не едите. Прошу вас, оцените моих поваров!

И маркиза показала францисканцу пример, вонзив вилку² в куропатку.

Ротонда

Остаток обеда прошел в праздной болтовне. После обеда маркиза взяла брата Гуго за локоть и вывела его в розарий. Там они забрались в арбор, увитую пурпурным плющом.

– Здесь нас никто не потревожит. Мы будем видеть всех, кто приближается к этой беседке, а нас можно увидеть, лишь заглянув в дверной проем. Я не хотела обсуждать с вами наших дел при слугах.

– Весьма благоразумно, ваша светлость.

Маркиза начала:

– Я хочу спросить вас о роте фон Гейделица. Я знаю всего нескольких солдат из этой роты. Фриц, Ганс, Рудольф… Фриц и Рудольф смешали свою кровь с моею – и теперь я их сестра по крови. В роте фон Гейделица все такие?

– Да.

– Как такое возможно? Я видела всяческих солдат. И англичан, и французов, и немцев, и флорентийцев. Все они неотесанные солдафоны, у которых на уме три вещи – деньги, вино и девки. Причем деньги им нужны на вино и девок…

Брат Гуго улыбнулся:

– Рота фон Гейделица – совсем другое дело. Видите ли, Дженифер, все эти люди, солдаты роты – круглые сироты. В роте их учат всему. Начиная с грамоты, кончая этикетом.

Маркиза сунула платок в рукав и уставилась на брата Гуго:

– Погодите, погодите. Я что-то слышала о сиротской роте.

Тот спокойно посмотрел ей в глаза. Маркиза, нахмурившись, поведала:

– После той страшной битвы, в Войне Баронов в Англии, поползли странные слухи о сиротской роте. Да и вы сами, Мишель, упомянули что-то об этом. Говорят, что эта рота непобедима, потому что воюет не по правилам. Они вдруг исчезают, чтобы появиться, где их не ждут. Они используют странные приемы в бою. Они, кроме меча и пики, используют кучу всякого странного оружия. У них множество всяких трюков. Например, я слышала, что они зарываются, как кроты, в землю, вместо того, чтобы честно сойтись с противником лицом к лицу…

– Вы правы, Дженифер. Я тоже слышал о таком. На войне победа основное, но не главное. На войне главное – не уронить честь. Поэтому понятие чести в этой роте ценится важнее жизни.

– Может быть. Но это сиротская рота разгромила войско баронов. Мой злосчастный отец, барон Стаффорд, до этой битвы считался непревзойденным стратегом. А его самого взяли в плен…

– Как и остальных баронов тоже, Дженифер. Все это правда. Но лишь отчасти.

– Отчасти? Как это понимать, Мишель?

Францисканец задумался на минуту, подбирая слова:

– Могу вам сказать, Дженифер, что ни Фриц, ни Ганс, ни Рудольф – не воевали против вашего отца. Как вы помните, со времени Войны Баронов прошло уже семь лет. Этим троим, во время той войны, было всего по семь-восемь лет.

– Но, значит, были и другие? Те, что воевали? Постарше?

– Были и другие.

– Кто они?

Майкл потрепал ее по руке:

– Так ли это важно, Дженифер? Вы ведь дали мне слово, что отбросите всякую мысль о мести.

Маркиза закусила губу.

– Да… это верно. Но знаете… женское любопытство…

– Пусть женское любопытство смирится перед другой задачей – освободить вашего батюшку.

Она помолчала немного, потом вздохнула:

– Вы, святой отец, как всегда, одержали над несчастной женщиной верх…

На этот раз брату Гуго пришлось улыбнуться:

– Не прибедняйтесь. Я одержал верх не над несчастной женщиной, а над ненасытным женским любопытством. Со временем вы все узнаете. Когда будете в милости у английского монарха, а барон Стаффорд окажется на свободе. Но милости не раздаются просто так. Их надо заслужить. Как вы намерены это сделать? Вы уже что-то сделали для этого?

– Представьте, да… как ни странно, это оказалось очень просто. Я уже склонила двух владетелей земель на свою сторону.

– Надо же. Уже? И кого же?

– Это были граф Кастрский и герцог де Гайак. Оба ехали в Авиньон. Он заехали, к моему мужу, в Каверак. Я узнала, что оба уже слышали о сборе войск в Гавре. Мне стоило улыбнуться обеим, рассказать о тяжелой участи моего батюшки, и построить им глазки. Оба пообещали, что отправят солдат. Они поклялись, что приложат все силы, чтобы склонить остальных владетелей земель к немедленной высадке в Англии.

– Хорошо. Сколько они оправят воинов, вы не спросили?

– Граф сказал о тридцати лучниках, а герцог о двадцати мечниках.

Брат Гуго поощрительно потрепал ее по руке:

– Вы прекрасный шпион, Дженифер!

– Ах, не преувеличивайте. Это было просто. Они и сами считали, что следует отправить войска не на Святую землю, а в Англию. Я просто чуть подтолкнула их. До сих пор они колебались, а тут дали твердое слово.

– Вы собираетесь продолжить работу?

– Конечно! Все это время, в Авиньоне, я буду встречаться с разными людьми. И со знатными господами, и с их женами, и с влиятельными князьями церкви. Я буду стараться переубедить их всех.

– Рад слышать. – Он помолчал немного, раздумывая над дальнейшими словами. – Вы не сочтете за дерзость, Дженифер, если я обращусь к вам с двумя пустяковыми просьбами?

– Говорите.

– Как мне сказала ваша фрейлина, Анна, на четвертом этаже этого дома есть часовня, а над ней – ризница. Вы не будете против, если я буду молиться там?

– Конечно, нет, не против. Молитесь. Но для молитв у нас есть большая комната во флигеле. Я собиралась попросить вас провести там сегодня службу.

– Для меня честь провести службу для вас и ваших домочадцев. Но мне нужно облачиться в альбу³, казулу⁴ и прочие предметы одеяния для мессы. Вот для этого мне и нужна ризница.

Маркиза кивнула:

– Конечно. Я распоряжусь после обеда, чтобы мажордом нашел для вас ключ от ризницы и часовни.

– А ваш капеллан не будет считать себя обиженным?

– Он будет польщен, поскольку об этом распорядилась я сама. А какова вторая просьба?

– Вторую просьбу я изложу чуть позже. Она связана с некоторым имуществом, которое я жду из Марселя. Мне бы хотелось надежно сохранить его, пока я нахожусь в Авиньоне.

– А как велико это имущество?

– Пятнадцать ящиков, каждый из которых свободно несут два человека. Поскольку имущество еще не прибыло, я не хочу обременять вашу светлость этой просьбой.