Глава 5. Ловушка для войск Прикованного

В еще темном небе над селением зависла… вроде бы птичка. Птичка увеличивалась, росла, становилась все огромнее, огромнее… Подняв крыльями тучи пыли, черный с красными проблесками дракон завис над деревней.

– Они идут, брат? – задирая голову к парящему над ним черно-красному, спросил Айт.

– Летят! – прогудел тот, разглядывая огненными глазищами замерших деревенских.

– Уйти вы не успели, – Айт повернулся к старосте. – Всех в погреб под амбаром, быстро! – скомандовал он. – Шевелитесь, люди, если хотите жить!

И деревенские зашевелились. Торопливо пересчитывая детей, бабы кинулись к амбару. Впрочем, ни толчеи, ни давки не было, властный голос дядьки Гната и визгливые окрики старостихи управляли толпой. Первыми в подвал ссыпались детишки, следом начали спускать раненых.

Айт не глядел на селян. Вода снова забурлила вокруг лежащих на деревенской улице тел. Скелеты и полусгнившие мертвецы, неведомой волей вырванные из своих могил, растворялись в прозрачных струях. Вода поднялась, вскипая высокими фонтанами, застыла на миг, кипя и брызжа, точно не хотела принимать навязанную ей форму, – и из пены и струй начали возникать фигуры. Человек-кузнечик: его зеленая шкурка была слишком яркой и празднично-блестящей, и если бы попал на этого кузнечика луч солнца, он просветил бы его насквозь. Но вокруг еще царила темнота и водный кузнечик казался настоящим. Из воды выступали все новые и новые фигуры воинов-монстров.

– У ежа с иголок капает, – прогудел черно-красный змей, внимательно присматриваясь к водным слепкам.

Айт сосредоточенно кивнул – с колючек ежа перестало капать.

– Спускайся! – Айт махнул черно-красному.

Змей выставил когти, нацеливаясь на узкую для него улочку. Взмах крыла – и без того ободранную кровлю из багряных листьев снесло. Задралась солома на соседней хате. Сейчас, казалось, расписные стены хрустнут под тяжестью приземляющегося дракона. Староста напряженно глядел с порога амбара.

Дрогнул воздух, короткий сполох огня проскочил между небом и землей. Громадный змей исчез, и такой же высокий и черноволосый, как Айт, парень спрыгнул на пыльную деревенскую улицу. Внешность его староста разглядеть не успел – с ладони Великого Дракона Вод сорвался рой мелких капель, и вот уже вместо черноволосого змея посреди улицы стояла серая ушастая тварь. Такой же рой капель закружился вокруг самого Айта, точно доспехами облекая его телом-оболочкой широкоплечего воина-тура. Староста прикрыл дверь амбара и торопливо скатился вниз по подвальной лестнице – тут начинались дела змейские, извилистые, человеку лучше не мешаться.

– Он мне слишком велик. – Айт неловко повел плечами – по образу тура пробежала быстрая рябь.

– По крайней мере, ты – тур, а не серый ушастый червяк неопределенной породы, – проворчал черно-красный, и кусок водной личины испарился в пламени, показывая, что змей и впрямь обижен не на шутку.

– Хочешь, ты будешь туром, – взмахом руки восстанавливая личину, примирительно предложил Айт. – Просто я же не огненный, я не смогу…

– И верно, и ничего-то ты не можешь! – растягивая черные губы морока в усмешке, немедленно согласился огненный. Улыбка застыла, как приклеенная к губам личины. – Вот они!

Мрак словно тронулся с места и сплошной стеной двинулся на полуразрушенную деревеньку. Темнота гудела натянутой струной, рокотала взмахами бесчисленных крыльев. Сперва это напоминало огромную – от земли до неба – стаю летучих мышей. Потом стали проступать смутные силуэты – росчерки крыльев, длинные шеи, клювы, похожие на птичьи, если бы не острые, в два ряда клыки. Это и впрямь была стая, только вот странные создания с перепончатыми крыльями оказались раз в сто крупнее любого нетопыря, а на спине у каждого восседал жуткий всадник. Рядом с этими чудовищно искореженными, будто сплавленными из нескольких существ, воинами даже человеко-кузнечик и человеко-еж могли показаться милашками, а человеко-тур так и вовсе красавцем.

– Крылатые аспиды! – вглядываясь в надвигающуюся тьму, прошептал огненный змей.

Стая приблизилась еще и стала опускаться. Словно необъятное черное покрывало накрыло землю: складывая крылья, аспиды садились возле деревенского частокола и дальше, дальше… до опоясывающей деревню гряды холмов, и на склоны, и на вершины, и дальше, за холмами, крыло к крылу продолжали приземляться летуны со всадниками, и не было им конца.

– Откуда столько? Их же тут… тьмы и тьмы неисчислимые! – опровергая байку о том, что огненные не умеют бояться, прошептал черно-красный змей, и едва заметная искорка пламени нервно проскочила сквозь личину, выдавая его растерянность.

– Чего там неисчислимые – примерно втрое больше, чем нас, – с деланым легкомыслием отозвался Айт.

Из плотной массы аспидов вырвались около трех десятков летучих «скакунов» со своими всадниками и на бреющем полете ринулись к полуразрушенной деревеньке. Лихо заваливаясь на крыло, пронеслись над частоколом и, вздымая пыль, расселись на уцелевшие крыши. Многорукий, будто паук, всадник натянул стальную узду, заставляя своего аспида сложить крылья.

– Вельмож-ш-шный пане тур! – прошипел многорукий, склоняя голову с огромными, как у насекомого, глазами.

Остальные всадники дружно поклонились.

Стоящий посреди деревенской площади «тур» неспешно огляделся. Неисчислимое войско встало… нет, уселось вокруг деревни и дальше до холмов и за холмами. Еще один отряд аспидов перекрыл подлеты сверху – над головами больше не было неба, лишь крылья, черные, как сама ночь! Это было… невероятно, это было… жутко. Командиры страшного войска в непроницаемо-черной броне, на неподвижных, как статуи, аспидах, восседали на покосившихся деревенских хатках.

«Тур» вдруг не выдержал и звучно хмыкнул. Такие величественные, а как воробьи по крышам расселись – сейчас зачирикают!

– Все ли старшие командиры тут? – низким мычащим голосом прогудел он.

– Все, все! – неожиданно откликнулись со стороны, и частокол перемахнул еще один всадник на аспиде. Не нашел свободной крыши и приземлился прямо на деревенской улице рядом с «туром». Судорожно работающие крылья его аспида обдали «тура» потоком воздуха… Рой мелких капель обсыпал физиономию всадника.

– Извиняюсь, вельможный пане тур, из задних рядов пробирался, чуть не припозднился… – обтирая шестипалой ладонью вытянутую, будто собачью, морду, забормотал опоздавший… и замер, с изумлением вглядываясь в «тура». Могучая рогатая фигура колыхалась и морщилась, шла рябью, как отражение в воде, когда по глади озера пробежит ветер.

– Молодец! Успел вовремя, – мычащее гудение исчезло, из пасти «тура» вырвался звонкий, как ручей, молодой голос, а черные коровьи губы растянула совершенно змеиная усмешка.

Стоящая рядом с «туром», серая ушастая тварь ехидно вытянула губы трубочкой – и выпустила струю огня в сторону частокола. Огненный вал прокатился по верхушкам заостренных кольев, и покрывающее их темное вещество вспыхнуло! Колья занялись от основания до вершины. Желто-оранжевое пламя вспороло темноту, высвечивая кружащих вокруг деревни летунов и их всадников. В бликах огня угольно-черная шкура аспидов заиграла всеми цветами разом – узоры алого, оранжевого, зеленого, синего сверкали на перепончатых крыльях, будто калейдоскоп, завораживая своей праздничной красой. Аспиды закричали. Это был дикий, душераздирающий вопль, вырвавшийся из сотен глоток разом! Аспиды глядели на огонь и вопили от ужаса. Унося на себе всадника, один из аспидов кувыркнулся с крыши хаты – бездыханный. Другие дружно ударили крыльями и