5. Все прошло

– Не хочу идти в медицинский блок. – говорю первым делом, оказавшись в коридоре.

Кейн тяжело вздыхает.

– Лучше обработать ожоги. Сейчас ты скорее всего их не чувствуешь, из-за своего состояния, но скоро кожа будет гореть невыносимо.

О, поверь мне, я все чувствую прямо сейчас, но мне совершенно не хочется куда-то идти и общаться с очередным представителем организации, доверия к которой я теперь не испытываю. Вместо этого говорю:

– Это отличная возможность проверить на практике, как работает хваленая регенерация. Доктор Мартин говорила, что незначительные повреждения пройдут в течение нескольких часов.

Кейн некоторое время задумчиво смотрит на меня, потом кивает.

– Ладно. Но не обязательно мучить себя. Можно не обрабатывать какой-нибудь самый слабый ожог, например, на ладони.

– Пусть будет так. – сейчас я готова согласиться на все, лишь бы поскорее убраться отсюда.

Кейн провожает меня в мою комнату. По дороге спрашиваю у него то, что следовало бы спросить у самого Сорренса. Но я ни за что не вернусь ради этого обратно.

– Почему Сорренс не забрал меня сюда в тот момент, когда на меня напала та тварь в Полигоне?

– Он не мог. Ты ведь не могла просто взять и исчезнуть бесследно. – звучит вполне логично.

– Твоя правда. Но отправляться в Спираль тоже было опасно, не считаешь?

– Твой отец и Сорренс были уверены, что у тебя хорошие шансы выйти из Испытания живой. – значит, отец знал, что меня отправят в Спираль.

– Хм… тем не менее, их ожидания чуть не провалились. Если бы не хваленая сыворотка…

– Ты жива, и сейчас это главное. – подходим к двери в мою комнату и Кейн говорит. – Подожди меня здесь. Скоро вернусь.

– Хорошо. – куда я могу уйти по его мнению?

Остаюсь одна, захожу в комнату и устало потираю глаза. День только начался, а я уже вымотана и морально истощена. До сих пор не могу поверить в происходящее. Мне непонятно, почему отец не дал о себе знать. Времени для этого у него было предостаточно. Подхожу к шкафу, открываю пошире дверь и смотрю в закрепленное на ней зеркало. Честно говоря, выгляжу неважно. Чтобы отвлечься от созерцания потерянного выражения лица, решаю проверить масштабы бедствия. Расстегиваю молнию и снимаю верхнюю часть комбинезона. Поперек живота и на предплечьях там, где меня касались руки Кейна, кожа покраснела, ощущается довольно сильное жжение. Поворачиваюсь к зеркалу спиной, тут картина еще более печальная. Покраснела практически вся верхняя часть спины. Резко поворачиваюсь, когда слышу, как открывается дверь. На пороге стоит Кейн, сжимающий в руках небольшую аптечку. Надо отдать ему должное, он смотрит мне точно в глаза.

– Вот, принес тебе мазь, – невозмутимо говорит он, подходит ближе и протягивает мне аптечку.

Понимаю, что сама не справлюсь, и все-таки надо было идти в медицинский блок, но безропотно принимаю коробку. Достаю из нее мазь и задумчиво кручу тюбик в руках. Я могу самостоятельно обработать живот и обе руки, но до некоторых участков спины не смогу достать просто физически. Похоже, Кейн умеет читать мысли.

– Давай, помогу? – забирает у меня из рук тюбик с мазью.

– Ты? – смотрю недоверчиво. Для меня самой удивительно, но я и не пытаюсь прикрыться. Может быть это потому, что мужчина, стоящий рядом, так ни разу и не отвел взгляда с моих глаз. – Как ты себе это представляешь? Так у меня будет еще больше ожогов.

– Не будет. Постараюсь не касаться твоей кожи. Поворачивайся ко мне спиной. – распоряжается он, забирает коробку у меня из рук, достает из нее вату, обильно наносит на нее мазь и выжидательно смотрит на меня.

Похоже, выбора у меня нет. Разворачиваюсь к нему спиной и через зеркало наблюдаю за сосредоточенным лицом Кейна, пока он осторожными движениями обрабатывает горящую кожу на спине. Поднимает голову, встречаясь со мной взглядом.

– Прости. – неожиданно говорит он. – Я не хотел причинять тебе боль. Но у меня не было выбора.

– Ничего страшного. Не так уж и больно. – лгу я.

Он усмехается. Похоже, видит меня насквозь.

– Как давно ты знал, что я его дочь? – спрашиваю, чтобы заполнить тишину. Кейн выглядит виновато, а я на секунду прикрываю глаза, поняв, что он знал давно. – Ничего удивительного. Почему не сказал мне о нем?

Пожимает плечами, бросив на меня короткий взгляд.

– Не знал как. А обрушить на тебя новость о том, что один из руководителей – твой отец, ну это как-то… Прости.

– Не стоит извиняться. Это же не ты бросил нас и ушел ни разу не оглянувшись. Просто я привыкла думать о том, что его нет. К тому же… Ной сказал мне, что он не пережил процедуру изменения. – при упоминании Ноя, сердце щемит. Он не стал бы мне врать. Зачем ему это?

– Доктор Мартин сказала всем, что он умер, а сама перевезла его в другое место. Так что нет ничего удивительного в том, что все думают, что Саймон Трент умер.

Доктор Мартин? Кстати, о ней.

– А что не так с доктором Мартин?

– О чем это ты? – непонимающе спрашивает Кейн, жестом приказывая мне развернуться к нему боком, и принимается обрабатывать ожог на руке, не забыв при этом добавить новую порцию мази на вату.

– Она прикасалась к нему без всяких последствий. Но она ведь не Жнец? – с некоторой долей сомнения уточняю я.

– Нет, не Жнец. – подтверждает Кейн. – Давай другую руку. Так вот, она из ученых, которые придумали некий препарат. Типа антидот к нашей силе. Действует он всего несколько часов, и применять его часто нельзя. При работе с такими как мы, он очень помогает обычным людям.

– Ясно, – тяну я, а затем рассуждаю вслух. – Но зачем ей было применять его сегодня?

Кейн сосредоточен и собран, будто лечение моей руки сейчас самое важное событие в его жизни. Да что с ним?.. И тут мне все становится ясно…

– Только не говори, что они вместе! – мой голос звучит удивленно.

– Ладно. Не буду, – он усмехается и тянется к моему животу.

Непроизвольно отступаю, упираясь спиной в шкаф.

– Тут я сама справлюсь. – объявляю, отбирая у него тюбик с мазью, и поворачиваюсь к нему спиной.

Честно говоря, сейчас мне вообще не до него. Поверить не могу, что отец, бросив нас, так быстро встретил другую женщину. Ну да ладно, я все равно ничего не смогу изменить. Пусть он остается тут и будет счастлив, а я покину это место при первой же возможности. Но уходить вот так, спонтанно, ничего не узнав про внешний мир, тоже нельзя. Ведь существует же какой-то мир, за пределами республики? Только сейчас думаю об этом. Поэтому какое-то время придется потерпеть, побыть здесь, узнать все подробности, а потом уйти. Выживала же я как-то в Спирали, выживу и там. Главное, получше подготовиться.

– Ева? – выводит меня из раздумий голос Кейна. – Оставить тебя одну?

Задумываюсь над его вопросом. И сразу же нахожу ответ. Нет, одна я быть сейчас точно не хочу. Да и можно потихоньку начинать претворять свой план в жизнь. Втереться в доверие к Кейну и расспросить обо всех интересующих меня вещах.

– Нет. Одиночество сейчас не для меня. – уверенно сообщаю ему и надеваю верх от комбинезона обратно. – Сорренс что-то говорил насчет тренировки?

– Так ты решила вступить в оппозицию? – недоверчиво уточняет собеседник.

– Да, – тут же говорю я.

– А ты уверена, что готова приступить прямо сейчас?

– Да, – говорю снова. – Мне нужно чем-то заняться, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. – а это уже правда.

– Хорошо, тогда пойдем в спортивный зал.

Киваю, убираю мазь в аптечку и ставлю ее в шкаф, закрываю его и решительно иду на выход. Кейн равняется со мной и ведет по длинному коридору. Спустя какое-то время мы спускаемся куда-то вниз и останавливаемся возле дверей, за которыми слышится шум и крики. Что происходит? Но не успеваю ничего спросить, как Кейн уже распахивает передо мной одну из створок. Огромнейшее помещение, подобного которому я никогда в жизни не видела. И внутри рассредоточились люди. Тренировка в самом разгаре, но наше появление не остается незамеченным. Слышу довольный смех, а потом Дэвис кричит, приближаясь к нам:

– Я же говорил, Стиан! Она вступила! С тебя виски. – парень по имени Стиан в ответ показывает ему неприличный жест.

Они что, спорили на то, вступлю я или нет? Просто замечательно. Дэвис останавливается в трех шагах от нас, широко улыбаясь.

– Я в тебе не сомневался! Люди, прошедшие Спираль, у нас на вес золота. – хочу сказать ему, что тут почти все прошли Спираль, но молчу. Дэвис тем временем с любопытством, свойственным маленьким детям, интересуется: – Как прошло воссоединение?

Смотрю на него самым отстраненным взглядом, какой только есть в моем арсенале, а затем поворачиваюсь к Кейну, лицо которого излучает недовольство, даже спросить ничего не успеваю.

– Дэвис, что ты вообще здесь делаешь после ночного дежурства? – холодно спрашивает он.

– Так я… – говорит тот, в то время, как улыбка сползает с его лица. Взгляд быстро перебегает с Кейна на меня и обратно.

– Раз уж пришел, займись-ка делом! – советует его командир и кивком головы отправляет восвояси. Потом поворачивается ко мне. – Готова?

– Да, – быстро отвечаю, отвернувшись от уходящего прочь Дэвиса.

– Отлично. Тогда начнем с выносливости. Для начала пробежим пятьдесят кругов по периметру.

Сколько? Мне и за день столько не пробежать, но я молча киваю. Если он ожидает, что я начну спорить, то ждать ему придется вечно. Стартуем прямо с того места, где остановились.

Так начинается моя первая тренировка в качестве члена оппозиции. До обеда мы успеваем пробежать только треть дистанции, и мой план расспросить Кейна проваливается по всем пунктам, потому что разговаривать практически невозможно, хотя он и бежит рядом. Но это можно сказать только обо мне. Он спокойно, даже не сбившись с ровного дыхания, раздает мне указания насчет скорости, силы отталкивания, дает советы, как сохранять ровное дыхание, но все бестолку. Если раньше думала, что нахожусь в неплохой физической форме, то после первой тренировки, а точнее, после ее части, поняла, что я слабая размазня. Кое-как мне удается дотащить свое измученное тело до столовой. После обеда очень радуюсь (естественно, про себя, а не вслух), когда Кейн объявляет часовой отдых после еды. По истечении часа, он в приказном порядке отправляет меня обратно в зал, где продолжает пытку бегом. К концу тренировки едва не валюсь от усталости, но после долгого душа все-таки иду в столовую вместе со всеми. Медленно поглощаю пищу, даже не обращая внимания на то, что ем. Сил едва хватает, чтобы жевать.

– Эй, Ева? – внезапно зовет меня Дэвис.

Отрываюсь от точки прямо перед собой и смотрю на него. Если сейчас он снова скажет какую-нибудь глупость, то я воткну ему вилку в глаз. Обещаю.

– Что? – говорю в конце концов.

– Сегодня суббота, а это значит, что у нас игра. Придешь посмотреть? – глаза у мужчины светятся, как у ребенка, получившего подарок, о котором он давно мечтал.

– Игра? – недоуменно переспрашиваю я.

– Кейн не говорил тебе? Раз в неделю по вечерам мы играем в футбол. Приходи, будет весело.

Футбол? Они это серьезно? Как вообще можно играть после всех этих ужасных физических нагрузок? Но я все же говорю:

– Ладно, я подумаю. – на самом деле у меня нет никакого желания никуда идти, но тем не менее, поворачиваюсь к сидящему рядом Кейну. – А ты играешь?

– Да. Но если ты решишь пойти, то я могу посидеть с тобой, объяснить правила и все такое. – предлагает он. – На замену кого-нибудь найду.

– Я знаю правила. В детстве, до того, как мне исполнилось тринадцать, я играла в эту игру вместе с другими детьми. Не думала, что в нее играют взрослые.

– Это чуть ли не единственное развлечение здесь. – он пожимает плечами. – Если ты устала, могу проводить тебя в комнату. Сможешь увидеть игру через неделю.

Обдумываю этот вариант. Он в данный момент самый привлекательный. Но в то же время я боюсь оставаться одна. Отец ни разу не показался мне на глаза после утренней встречи, а, зная его, могу предположить, что надолго его терпения не хватит. Он может заявиться ко мне в комнату, когда никого не будет поблизости. А я этого не хочу. Знаю, рано или поздно нам придется поговорить и выяснить отношения, но в данный момент я к этому не готова. Хочу оттянуть этот момент на самый долгий срок.

– Я пойду на игру. – объявляю наконец.

– Ура! – вскрикивает Дэвис, поднимая руки вверх, что вызывает у меня слабую улыбку.

Чувствую себя почти нормальной. Складывается ощущение, что меня окружают обычные люди, со своими увлечениями и потребностями. И они почему-то приняли меня к себе и считают своей. Совсем непривычное для меня чувство, но оно мне нравится. Как бы не привыкнуть ко всему этому, иначе, трудно будет уходить.

После ужина возвращаемся обратно в спортзал. Я сажусь на пол рядом с дверью и наблюдаю, как отряд Кейна преобразует помещение. По периметру в три ряда расставляют множество стульев, несколько человек с помощью мела рисуют на противоположных стенах ворота, а на полу разметку. Вскоре начинают собираться зрители. Поднимаюсь и сажусь на крайний стул, наблюдая за суетой. Кейн много улыбается и разговаривает со своими людьми на равных, что располагает к нему еще больше. Все это время меня не покидает ощущение, что я попала в другую реальность. Мой мир совсем не такой. В нем нет места развлечениям и непринужденному общению. То, что происходит здесь и сейчас, мне нравится гораздо больше. Даже усталость теперь ощущается не так явно.

Вскоре почти все места заняты и команды выходят на "поле". Наблюдаю за игрой и понимаю, что сейчас я именно там, где хочу быть. На свободное место рядом со мной кто-то садится, и я отвлекаюсь от игры. Это Франсин.

– Привет! – с улыбкой говорит мне девушка.

– Привет! – отвечаю ей взаимностью. А потом спрашиваю без какой-либо задней мысли: – Тоже пришла посмотреть на игру Кейна?

Ее глаза испуганно распахиваются, она несколько раз моргает и тихим шепотом, заикаясь, произносит:

– Ч-что?

Немного теряюсь от такого поведения, но потом ободряюще улыбаюсь ей.

– Все нормально, я ему не скажу.

– Не понимаю, о чем ты. – уже тверже говорит она и отворачивается.

Ну ладно. Передо мной может не отрицать очевидное. Тоже возвращаю внимание к игре. Но ненадолго. Кто-то останавливается рядом со мной, отбрасывая на лицо широкую тень. Поворачиваюсь в его сторону и цепенею. Лучше бы я притворилась, что там никого нет.

– Ева, нам надо поговорить. Может выйдем? – просит отец, чуть наклонившись ко мне.

Не хочу никуда с ним идти, но и устраивать сцену тоже не хочу, тем более несколько человек уже заметили его присутствие. Коротко киваю, поднимаясь с места, и выхожу за ним в коридор. Останавливаюсь в двух шагах от двери и складываю руки на груди. Некоторое время молча смотрим друг на друга. Его взгляд обеспокоенный, мой безразличный, по крайней мере я на это надеюсь.

– Как себя чувствуешь? – внезапно спрашивает он.

– Отлично, – отвечаю коротко и по существу.

– Тебя, наверное, беспокоят ожоги? – он указывает на мою руку, которая сейчас сжата в кулак, потому что так и просится еще раз врезать ему.

– Нет, уже все прошло. Можешь передать своей девушке, что для этого понадобилось всего три часа.

Он делает шаг назад и меняется в лице.

– Откуда ты знаешь о нас с Терезой?

Приподнимаю брови.

– Я не такая дура. К тому же, все вполне очевидно.

Кивает, словно мои слова его убедили.

– Ева, послушай…

– Объясни мне одно. – перебиваю его. – Почему ты не дал знать о том, что жив? Два года прошло, а от тебя ни слуху ни духу! Почему? – едва сдерживаюсь от крика.

– Это было небезопасно…

– Хм… Ну конечно, другого я и не ожидала! – хмыкнув, перебиваю его вновь.

– Я знал, что ты захочешь попробовать пройти Испытание. Поэтому в Лабораториях, перед тем как пройти процедуру изменения, взял слово с Ноя, что он приглядит за тобой. И парень его сдержал. Поблагодарю его при случае. – он улыбается, что выводит меня из себя.

– А как же мама? – отступаю на шаг назад, сжимаю кулаки еще сильнее, вдавливая ногти в ладони.

– В следующем месяце я собираюсь поехать в Рудники. Тогда и заберу ее оттуда. И если бы ты не была здесь, то забрал бы вас обеих.

Что он вообще несет? Он не в курсе, что мамы больше нет? За все прошедшее время он даже не поинтересовался, как мы там! Ублюдок!

– И как ты себе это представляешь? – говорю совсем не то, что собиралась. – Будете жить втроем? Ты, мама и твоя драгоценная Тереза?

– Ева, ты не понимаешь! – говорит он устало. – Я…

– Можешь не переживать по этому поводу. – в который раз перебиваю его, а затем говорю так ядовито, как только могу. – Мама не будет помехой твоему счастью. Только если внезапно не решит восстать из мертвых!

В одно мгновение он меняется. Вся краска сходит с лица, он бледнеет, взгляд становится безжизненным. Но мне его не жаль. Только он виноват в том, что случилось.

– Как давно? – собравшись с силами, наконец спрашивает он.

– Через неделю после твоего ухода. – безжалостно забиваю слова, словно гвозди в крышку гроба. – Бросилась со скалы.

Прикрывает глаза ладонью и молчит. Отворачиваюсь от него. Не хочу смотреть, как он страдает. Никакого удовлетворения мне это не приносит.

– Как ты справилась? – тихо спрашивает мужчина, который сейчас для меня абсолютно чужой.

– Джош был рядом. – говорю, не поворачивая головы.

– Ну конечно. Слышал, он победил. Не без твоей помощи. – слышу гордость в его голосе, но мне плевать.

Внезапно открывается дверь спортзала, и рядом со мной оказывается запыхавшийся Кейн.

– Вот ты где! – облегченно выдыхает он, переводя взгляд с меня на отца. – Ты в порядке?

– Да, все хорошо. Игра уже закончилась? – на самом деле мне плевать на игру, хочу оказаться одна, там, где меня никто не найдет.

– Нет, просто перерыв. – переведя дыхание, говорит Кейн.

– Артур, не мог бы ты оставить нас ненадолго. – просит отец. – Мы просто поговорим.

– Нет! – отрезаю я. – Для себя я все выяснила. Разговор окончен.

И не говоря больше ни слова, вместе с Кейном захожу в зал, оставив отца одного в коридоре. Игроки отдыхают, сидя прямо на поле. Некоторые зрители вышли к ним и о чем-то беседуют. Смотрю на своего спутника, улыбка появляется на лице.

– Тебя зовут Артур?

– Да, – он тоже улыбается. – Артур Кейн. Но я предпочитаю, чтобы меня звали просто Кейн.

– Хорошо, Артур. – делаю акцент на последнем слове.

Кейн смеется, привлекая всеобщее внимание. А потом провожает меня к стулу. Вскоре перерыв заканчивается. Вторую половину игры я смотрю не так внимательно. Жду не дождусь, когда Кейн проводит меня в комнату.