Но из-за того, что с ней произошло, я всё ещё не мог себе представить нашу близость. Вообще. Фантазировал-то я много. И чего только в моих фантазиях не было, хоть и пытался себя одёргивать. Но вот чтобы сделать с ней из этого хоть что-то в реальности… Если даже представить, что она не испугается и не впадёт в истерику… КАК? Как можно её трахать?! Элиссу… Переступить через это не мог даже мысленно. До этого момента.

*Эмир – гг романа «Гордая. (Не)пара для волка»*

Сегодняшняя ночь была вполне обычная, не предвещающая ничего плохого. Я, как и всегда, лёг рядом с ней, притянув спиной к себе ближе. Когда она спала одна, обычно была напряжена, а стоило мне коснуться и прошептать, что я тут, с ней, уже немного расслаблялась, успокаивалась и выдыхала. Мне везло, что её сон был таким крепким, хотя и подозревал, что это скорее связь между нами позволяет ей в бессознательном состоянии довериться мне. Но насколько, я понял только сегодня…

И ведь сразу почувствовал, что что-то не так, но не догадался, не сообразил и остался с ней, позволив себе сделать то, чего никогда не сделал бы в другой ситуации.

Она лежала, откинувшись на мою грудь головой. Вкусно-пахнущие пряди волос щекотали мне подбородок и шею, а короткие, свободные шортики спального комплекта задрались, обнажая её кожу ещё больше. И хотя я уже почти привык видеть это, всё равно было немного волнительно.

Немного – ровно до тех пор, пока моя девочка не прогнулась в спине, как мартовская кошечка и, сонно пробормотав моё имя, не прижалась плотнее попкой к моему же паху, заставив член закаменеть. Вот тут резко стало «много».

Что она творит?

Из её губ вырвался тихий стон, и я совершенно точно ощутил… Да нет же. Я наверное перепутал. Это же… Со свистом втянул ноздрями воздух и попрощался со всеми имеющимися до тех пор в моей голове разумными мыслями. Потому что почуял аромат возбуждения.

Её возбуждения…

Даже не зная причину этого поведения, понимал, что мне бежать надо отсюда. Со всех ног. Сегодня быть рядом нельзя. Я не смогу. Просто не удержусь. Потому что удержаться от этого запаха, от её ёрзанья просто невозможно. Это всё умножает мою к ней тягу в сотни раз, в миллионы. Уже неосознанно выпустил когти и клыки, предвкушая… Блядь…

Да, теперь уходить было слишком поздно, зверь во мне ревел, требуя взять своё. Тем более, наша самочка, кажется, хочет того же.

Остатками разума твердил себе, что нельзя. Она же спит, и явно не в себе… я не должен… Но хватка на её талии усилилась, и если бы в реальности она рванула от меня со всех ног, то теперь… продолжила приподнимать и подставлять мне свою миниатюрную пятую точку и тихонько хныкать, срывая мою крышу окончательно и бесповоротно, заставляя забыть о том, что верно, а что не верно. Вообще обо всём забыть.

«Как же я так вляпался?» – думал, уже отодвигая тонкую ткань её пижамы в сторону, чтобы освободить себе доступ к такому нежному и желанному телу. Она попыталась перевернуться, отчего крошечный, твердый камешек соска упёрся в мою руку. Девочка чуть приоткрыла мутные от желания и сна глаза, снова жалобно всхлипнула, потянулась ближе, и я пропал…

А первое, что увидел на утро – была сама Элисса. Она выглядела немного уставшей, но расслабленной. Лямки пижамной майки спущены с обоих плеч и обнажают выступающие ключицы, ставшие моим личным фетишем. Такая безмятежная, сладкая. Привычно придвинулся, уложив ладонь ей на живот. Хотя обычно делал так по ночам, а утром бежал от неё как сайгак. Но мне казалось, что раз ещё слишком рано, то она довольно крепко спит, поэтому позволил себе эту малость.

Девочка сразу же схватилась за мои пальцы. Часто так делала во сне. Но когда резко вдруг открыла глаза, глядя на меня с недоумением, от неожиданности не сразу нашёлся, что сказать. Зато сонливость схлынула мигом. Сразу же привстал, зашипев сквозь сжатые зубы и пытаясь отодвинуться от неё.

– Не бойся только, – пришлось прочистить горло, чтобы речь была членораздельной.

Но она уже напряглась. Ещё бы, такой сюрприз с утра.

– Я просто пришёл пожелать тебе доброй ночи ещё раз и уснул… Случайно.

Услышал, как бешено стучит её сердце, а пальчики сжимают сильнее моё запястье. Неосознанно. Ну зато не отталкивают.

– Элисса, успокойся, прошу. Я уйду сейчас, если ты скажешь. Ведь прихожу днем и ничего. Ночью то же самое, просто солнца нет. Ничего не изменилось. Я не собирался причинять тебе вред. И вообще ничего делать не собирался, – и это была чистая правда.

Но моя крошка продолжала глубоко дышать и молчать, хотя паники в глазах не было заметно. Либо она её отлично скрывала (только зачем?), либо правда испугалась лишь из-за неожиданности, но сообразив, что это я, успокаивалась понемногу.

– Маленькая, скажи что-то…

Ожидал чего-то плохого, конечно. Не привыкла она видеть меня по утрам в своей постели. Но речь пошла не совсем об этом.

– Дверь же… я закрыла… – она закусила на пару секунд губу, думая, и лишь потом добавила: – Как Вы пришли тогда?

– У меня был ключ, – честно сознался.

А Элисса прищурилась подозрительно. Вот как. Кажется, меня сейчас будут отчитывать, а не пугаться.

– Только у Вас?

– Да. Только у меня.

– А вдруг нет?

– Но в этой части дома и нет никого кроме нас.

– В другой есть…

– Тебе ничего и никто не угрожает. Но я приходил иногда к твоей комнате проверить, всё ли хорошо.

– Приходили?

– Да.

– Каждый день?

– Ну… если честно, да.

Она покачала головой и чуть поджала губки.

– И… никто больше?

– Никто. Тебя же Эмин охраняет. Мне разрешил войти любезно.

Бросила на пса укоризненный взгляд. Тот и хотел бы ей сказать, что я нагло вру сейчас про разрешение (его мнение меня вообще не волновало, а если он и не кидался на меня с укусами, то только потому, что понимал, кто тут сильнее физически и чья это территория), но не мог. К моему счастью.

– Вы говорили, что не приходите, – обняла она себя руками, но уже совсем, ни капли не дрожала, даже скорее обвиняла во лжи.

И нужно отметить, что была почти во всём права, а я продолжал выворачиваться, как получалось.

– Я так думал сначала, а потом просто не стал говорить.

– Зачем?

– Чтобы тебя не пугать…

Элисса посмотрела на свою грудь в вырезе майки, заметив уже заживающие после сегодняшней ночи раны когтей. Но почему-то не накинулась на меня с обвинениями, а опустила глаза и покраснела. Она хоть что-то помнит? Или…

– Вы меня обманывали… А я знала, что это Вы.

Прозвучало с каким-то облегчением от доказательства своей правоты и немного осуждающе. Вроде как, ай-яй-яй, взрослый же оборотень, а так обманываете, нехорошо, Эрнард, нехорошо.

– Я не специально, – ЧТО, БЛЯДЬ, Я ЕЩЁ ЕЙ МОГ СКАЗАТЬ?!

Девочка снова подняла взгляд, рассматривая меня, будто пытаясь понять.

– Что ты хочешь спросить?

– Ничего, – едва различимо и очевидно смущаясь.

Ага, вот что значит это её ничего. Ей стыдно рассказывать мне, что её беспокоит. Я чуть приблизился снова, поправив на себе одеяло, и убрал кудряшку с щеки за ушко.

– Всё хорошо, Элисса?

Кивок.

– Ты уверена?

– Да…

– Хочешь, мы всё обсудим?

– Не-а.

Солгала. Она ХОЧЕТ поговорить об этом. Но не решается.

– Расскажи мне, пожалуйста.

– Что?

На меня смотрели огромные глаза, полные ожидания.

– Тебе понравилось то, что было сегодня ночью? – решился.

Её зрачки расширились, и Элисса сразу же отпрянула.

– Не бойся. Я не собираюсь настаивать на повторении. Просто скажи, понравилось или нет.

Пара отрицательно помотала головой, не глядя. А я вдруг чётко понял, почувствовал – ей понравилось! Но не желает признаваться. А ещё… не понимает, почему ночью ей нравилось, а сейчас она чувствует другое. И если я не хочу свести её с ума, то должен придумать логичное объяснение.

– Это из-за связи. То, что ты ощущаешь. Из-за неё. Я не заставлял тебя. И сам не собирался ничего делать. Но она влияет на нас. Это кажется странным, но избавиться от этого не выйдет. И ещё я совсем ничего не помню. Если ты расскажешь мне, то буду тебе благодарен, – ну одной ложью больше, одной меньше. Быть с ней совсем честным теперь не выйдет.

Её щёчки залились краской сильнее. И это было странно. Потому что только при упоминании физической близости она впадала в истерику, это что же тогда произошло в её варианте этой ночи, что может заставить её смутиться, но не испугаться? И помнила она о ней возможно не совсем то, что помнил я и что было на самом деле. Поэтому выяснить, что именно – для меня было очень важно. Очень.

– Вы правда всё забыли?

Мне же не кажется надежда в её голосе? Тогда вряд ли у меня выйдет что-то разведать.

– Так иногда случается от сильных эмоций.

Врать ей было неприятно. Но сказать правду – значило разрушить её новый, только начавший выстраиваться мирок. Как она воспримет то, что уже знаю я? Как поступит? И главное – смогу ли я в таком случае скрыть то, что решил, чтобы уберечь её от себя самой и остальных? Сам я провалился в этот водоворот, и уже ясно, что не выберусь.

– И раньше тоже не помните?

– Ничего. Совсем. – Потому что раньше я не приходил к тебе! Но, конечно, не скажу об этом. – Ты мне расскажешь?

– Нет…

– Почему, Элисса?

– Просто не расскажу.

– Это очень весомый аргумент, – мои губы сами сложились в спокойную улыбку, на которую она тут же перевела взгляд. – Хорошо, я не стану настаивать. Но тогда скажи хотя бы… я прав, что мне кажется, тебя это почти не пугает?

Вообще это и было самым главным. Если сравнивать ценность того, что именно происходит в её варианте развития событий, и того, какие эмоции это в ней вызывает, то, разумеется, важнее второе. Потому что если я прав, то мы сможем идти с ней дальше хоть куда-то, а если нет, то просто встану опять в ряд тех, кого она ненавидит всей душой.

– Правы, – робкий оправдательный приговор.

– Хорошо. Это не значит, что я стану делать так постоянно. Но мне важно было услышать от тебя, что прав.

Элисса пожала плечами. Ну да. Это для меня сегодня было открытие. А для неё всё продолжается на протяжении долгого времени, наверное, смирилась. Несомненным плюсом было то, что не испугалась моего присутствия (может догадывалась и раньше по запаху, например, или просто привыкла уже ко мне). Оставалась лишь одна маааленькая проблема…

– Пойдёшь в душ?

Она растерялась.

– Вы не уйдёте разве сейчас?

– Совсем немного ещё полежу, если ты не сильно против.

– Я… нет. Не сильно…

– Спасибо, – максимально дружелюбно улыбнулся я, наблюдая, как она соскакивает с кровати и едва ли не бегом отправляется к ванной. Но не с испугом, а как-то совсем иначе. Будто нет ничего ужасного в том, чтобы просыпаться вместе в одной кровати по утрам, только немного волнительно и неловко. Однако она обернулась на пороге, выглядывая на меня из-за двери.

– Что, Элисса?

– А потом… готовить Вам завтрак?

– Ну я не против позавтракать с тобой, а готовить не обязательно, там наверняка что-то есть.

Она задумчиво встряхнула кудряшками и оставила меня одного. Надо же, на такую реакцию я даже рассчитывать не мог. Честно, думал, что если однажды застанет меня тут, то закончится всё либо грандиозным скандалом из-за того, какой я подлец, либо её обмороком. А вместо этого мне предложили приготовить завтрак… Неужто в её воспоминаниях я так хорошо вёл себя сегодня?

Тут словил неприязненный взгляд недособаки (щенок, конечно, подрос за это время, но в размерах увеличился не так чтобы сильно, поэтому на полноценное животное, на мой взгляд, не дотягивал). Вот уж кто точно считал, что я завтрака не заслужил, так это Эмин. Чего только, спрашивается, взъелся? Сам же всё видел. Должен был меня понять.

Но если с самым сложным удалось справиться так просто, то теперь дело осталось за малым. Ну как за малым… С какой стороны посмотреть, конечно.

Убедившись, что в ванной уже льётся вода, а Элисса не планирует возвращаться прямо сейчас, я поспешно откинул с себя одеяло… И быстро, словно всю жизнь только этим и занимался, стянул с него испачканный каплями моей же крови пододеяльник. Кажется, с ней я очень скоро научусь менять постельное бельё, ведь который раз уже делаю это сам.