Глава 3 Красивый язык

Брайан

– Привет, самая лучшая женщина в мире! – ору на весь дом, скидывая кроссовки, и быстрым шагом иду на аромат любимого печенья.

Когда у этого прекрасного человека в домашнем платье и фартуке выходной, я готов жить на кухне круглосуточно. Что поделать: я из тех парней, путь к сердцу которых довольно прост. Чмокнув маму в щеку, хватаю горячее печенье с противня и начинаю жонглировать им, чтобы побыстрее остудить и закинуть в рот.

– Брайан, – мама как-то подозрительно улыбается, зависнув с прихватками в руках при виде меня. – Ты влюбился?

– Что за бред?

Спешу занять рот сахарным лакомством, обжигая небо. Мама звонко смеется, отчего выглядит совсем юной, и начинает перечислять, загибая пальцы:

– Ты просишь говорить, что тебя нет, когда звонит Моника. Каждое утро перед школой наглаживаешь рубашки, как будто идешь на свидание, постоянно что-то напеваешь себе под нос и…

– И? – хмурюсь, перестав жевать.

Черт, плохи дела, если мой недуг стал заметен невооруженным глазом.

– Обычно, когда ты приходишь домой, бурчишь что-то среднее между: «Хай, предки» и «Отвалите от меня». А сейчас от тебя чуть ли не лучи расходятся в разные стороны. Ну, так кто она?

Моя мама – красивая женщина, очень ухоженная и умная (от нее я унаследовал все самое лучшее, кстати), но иногда она чересчур наблюдательна. Вздыхаю и, отряхнув ладони от крошек, опираюсь ими на столешницу позади себя. Надо переходить к главному.

– Ма, тут такое дело…– Жесть, я так не смущался, даже когда первый раз приглашал девочку на медлячок. Смущение – это в принципе не про меня. Так какого черта не могу нормально шевелить языком? – Через час придет моя одноклассница. Она будет заниматься со мной репетиторством.

Мама складывает руки на груди, удивленно приподнимая одну бровь, но продолжает терпеливо молчать, за что я ей благодарен. Мысль о репетиторстве была внезапной, ни капли не обдуманной, и мне до сих пор неясно, как я буду выкручиваться из своего вранья. Но дело сделано, и без сообщников теперь никак.

– Она будет учить меня испанскому, – конкретизирую я, будто в этом есть необходимость. Назови я любой предмет школьной программы, эффект был бы одинаковым: недоумение. Вот как сейчас.

Зато удивил, так удивил, а то даже скучно быть отличником.

Главная женщина нашей семьи осторожно напоминает:

– Брайан, ты в совершенстве знаешь испанский.

В первую секунду моего молчания в ее взгляде читается беспокойство, мол, не накрыло ли меня амнезией неясной природы, а в следующую – осознание, во что именно я вляпался. Понимающая улыбка тому доказательство.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить, – признаюсь я, убедившись, что нашел себе союзницу. – Не проболтайся.

***

– Uno, dos, tres, cuatro²… – Кассандра проговаривает числительные испанского языка, а я как можно незаметнее подтягиваю подушку поближе к паху в попытке скрыть конкретный такой вулкан, выпирающий через тонкую ткань домашних штанов. Ни за что бы не подумал, что испанская речь может настолько возбуждать.

Я по-раздолбайски сижу на своей кровати, согнув одну ногу, и делаю вид, что слушаю «учительницу», а сам с интересом ее разглядываю. После школы она переоделась в обычные рваные джинсы и свободную футболку. Я не вижу ни одного обнаженного участка ее тела, кроме лица, рук и шеи, но и этого мизера хватает с избытком.

– Брайан?

– М-м?

– Ты меня слушаешь? – Агилар сидит на стуле возле стола напротив и смеряет меня осуждающим взглядом.

Прочищаю горло и с самонадеянной улыбкой отвечаю:

– Uno, dos, tres, cuatro, cinco, seis, siete, ocho, nueve, diez, – выпаливаю как на духу. – Ну как?

Ожидаю услышать похвалу, но мой обаятельный репетитор только хмурит красивые бровки.

– Я считала до восьми, а не до десяти.

Ну ты и придурок, Брайан. Это же надо так облажаться.

– Я тебя поразил?

– Скорее, озадачил. – Она закрывает свой видавший виды учебник. – Me estás engañando? (Прим. авт.: Ты мне врешь?) – задает вопрос, глядя на меня в упор, а мне приходится сидеть с улыбкой олигофрена, прикидываясь, что ни хрена не понял.

– У тебя красивый язык, – выдаю то, что на уме, имея в виду все ее языки вместе взятые. Включая тот, что у нее во рту.

Кассандра непроизвольно облизывает губы, но не смущается, а продолжает вглядываться в меня, слегка прищурившись. Чую, что-то задумала, и чутье меня не подводит:

– No tengo bragas puestas (Прим. авт.: На мне нет трусиков), – серьезное выражение лица абсолютно не сочетается с ее каверзными изречениями.

Где мой заслуженный Оскар? Несите! Прижав подушку еще сильнее, невозмутимо смотрю на эту сумасшедшую, от которой у меня скоро будет ядерный взрыв в штанах. И я добровольно обрек себя на эти пытки?

– Кэсси, я успел заценить твои языковые навыки, но, может, все-таки приступим к моему обучению?

А вот теперь я ее смутил. Девушка робко улыбается и, заправив волосы за ухо, снова открывает учебник.

Я далек от всяких женских штучек и ухищрений, которыми пользуются девчонки. Мои познания в этом ограничиваются Глорией, дававшей оценку каждой моей подружке: «Поосторожнее, этой не запускай пальцы в волосы, иначе они застрянут в капсулах для наращивания», «Я бы проверила ту твою Молли, Колли (или как ее там) на лишай. Ее волосней усыпано все заднее сиденье». Я не ханжа, но после многочисленных отвратных комментариев сестры у меня появился этакий пунктик: волосы моей девушки обязательно должны быть натуральными.

Именно поэтому меня так заклинило на прическе Кассандры. Свою привычную косу она сегодня распустила, демонстрируя пышную копну невероятной длины. Каждый раз, когда она проводит по ним рукой или убирает за спину, они рассыпаются по плечам переливающимся каскадом, на котором я частенько залипаю, отвлекаясь от занятия. Но самое смешное не это.

С появлением этой девчонки все мои «пунктики» мигом оказались перечеркнутыми. Ни разу не трогал ее волосы, но уже сейчас могу сказать однозначно: мне все равно, свои они у нее или нет.

***

Кассандра

Я искренне поражена тому, как стойко держался Брайан при учиненной мной проверке. Не знаю, для чего я пыталась расколоть этого вруна, ведь могла лишить себя отличного заработка, но мне хотелось понять, что он затеял и для чего попросил о репетиторстве, владея испанским на уровне С2³. Его сертификат я увидела в ящике стола, в котором парень сам же сказал поискать ручку, пока отлучался из комнаты.

Брайан меня настораживает. Больше скажу: я его боюсь. От него исходит такая бешеная энергия, что иногда у меня возникает чувство, будто он питается моей. И это так странно. Стоит нашим взглядам пересечься, я не в силах отвести свой. Они будто соединяются невидимой нитью, по которой, как по проводу, происходит энергетический обмен между душами.

Именно эту неразрывную связь я почувствовала снова в тот момент, когда пыталась подловить его на обмане. Он так смотрел, словно умолял прекратить эти мучения и смириться. И я уступила. В какой-то мере мне стало интересно, куда нас обоих заведет затея с фальшивым обучением. В конечном итоге с этим парнем весело.

С ним безопасно.

Немудрено, что девочки из класса фанатеют по Брайану: душа компании, спортсмен, программист, красавец и просто хороший парень в одном флаконе. Поначалу я относилась к нему скептически. Мне в принципе сложно доверять людям, а тут первый парень класса оказывает недвусмысленные знаки внимания. Но за прошедшие дни я заметила несколько необычных вещей, заставивших развернуть свое мнение о нем на сто восемьдесят градусов.

Во-первых, в столовой теперь вместо О’Доннелла ко мне все время подсаживается Кроу под предлогом объяснить очередную тему по математике или физике, а во-вторых, кто-то стал подкидывать в мой рюкзак шоколадные батончики. Сначала подозревала О’Доннелла, но теперь ясно, кто мой кормилец.

Не буду лукавить, его попытки понравиться очень льстят. Если не считать папиных отморозков, которые пытались залезть под мою юбку, парни не проявляли ко мне интереса, а я к ним. В моем окружении не было достойных юношей, с которыми тянуло бы встречаться. Почти в каждом я видела будущего преступника или маргинала, а мне хотелось другой жизни. И я поняла, какой, когда вошла в дом Брайана.

Меня сразу окутал шлейф домашней выпечки, от которого по телу разлилось позабытое чувство уюта и заботы. В стены нашего жилища давно въелись запахи сигаретного дыма и дешевого алкоголя, вызывающие омерзение и желание пореже появляться дома. Я вижу, что и у мамы стали опускаться руки. Обычно мы с ней разбегаемся по своим комнатам, лишь бы не пересекаться с подозрительными личностями. О каком уюте речь?

А здесь… Выражение «семейный очаг» обрело смысл.

После занятия Брайан настоял на том, чтобы отвезти меня домой. Я упиралась, опасаясь осуждения в его взгляде при виде условий моего проживания, но потом сдалась. Если он составит мнение обо мне по моему окружению, то, скорее, в нем разочаруюсь я. Лично я в корне не согласна с выражением: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Как известно, у Иуды были безупречные друзья.

Моему «ученику» приспичило в душ, и я решила подождать его в небольшой гостиной на первом этаже. За запертой дверью кухни слышны звуки брякающей посуды и болтовня телеведущей какого-то ток-шоу. После теплого приветствия Эллисон Кроу тактично скрылась в своей святыне, взяв с меня обещание позже отведать ее шедевральное печенье. Невольно улыбаюсь, представляя, как мама Брайана суетится возле плиты, мысленно комментируя очередных гостей передачи, ноющих о своих проблемах.

Пользуясь случаем, рассматриваю интерьер. Вопреки моим домыслам, семейство Кроу – не богатеи. Они живут в небольшом двухэтажном коттедже, но зато в очень приличном и спокойном районе Лос-Анджелеса. Но то, с каким вкусом подобрана мебель, очень подкупает. Бежевая цветовая гамма словно обнимает невидимыми мягкими лапами, вселяя спокойствие и безмятежность.

Бог мой, у них есть камин! Много ли жителей жаркого Лос-Анджелеса ставят в домах настоящие камины? На стене сверху замечаю множество фотографий, и ноги сами ведут в этом направлении. На одной из них запечатлена вся семья, включая, по-видимому, старшего брата и младшую сестру Брайана. Все как на подбор улыбчивые, счастливые и дружные. Это довольно старое фото, судя по отсутствию передних зубов у моего одноклассника. Глядя на широкие улыбки и светящиеся глаза каждого из них, я тоже начинаю улыбаться и по-доброму завидовать. С одного снимка на меня взирает коренастый парень в военной форме. Одна его нога гордо стоит на каком-то булыжнике, выделяющемся на фоне пустынной местности.

– Родители поставили его ради нас, – тонкий девичий голосок, неожиданно раздавшийся рядом, застает врасплох.

Повернув голову, сразу узнаю в собеседнице девочку с фотографии. Ее выдают непокорные завитки волос, которые она то и дело сдувает с лица.

– Что, прости? – на всякий случай уточняю, что она имеет в виду.

– Я про камин, – она хитренько посмеивается, показывая на него взмахом ладони. – Родители купили его, чтобы на Рождество развешивать носки для подарков от Санты.

Обернувшись в сторону кухни, девчонка придвигается ко мне и заговорщицки шепчет:

– Я перестала в него верить еще в шесть, когда застукала Макса за обмакиванием своих ботинок в муку. Думали, я не просеку, кто на самом деле оставляет эти белые следы.

Смеюсь от ее непосредственности и от внезапного прилива счастья, начинающего затапливать и отогревать мое замерзающее сердце. За считаные минуты я увидела то, чего ни разу не испытывала за свои неполные восемнадцать: бесконечную любовь членов этой семьи друг к другу.

– Кассандра. – Протягиваю сестре Брайана ладонь.

– Глория. – Охотно пожимая мою руку, она неотрывно вглядывается в мои глаза. – Ты подружка брата?

Даже теряюсь от такой прямоты и напора.

– Я его…

– Да, – раздается со стороны лестницы мужской бас.

Мы обе поворачиваемся на голос Брайана, и у меня едва не подкашиваются ноги при виде него. Парень стоит в одних шортах, будто специально выставив напоказ загорелый торс, покрытый капельками воды. Так сильно торопился? Брайан довольно ухмыляется, поймав меня за разглядыванием своего тела, и начинает рьяно высушивать полотенцем волосы, продолжая буравить насмешливым взглядом.

Он не мог проделать это все в ванной? Сглатываю внезапно образовавшийся ком и смущенно отворачиваюсь к фотографиям. Святые угодники, может, зря я согласилась на эту сделку?