– Ты уже определилась, что хочешь изучать в следующем году? Может, стать юристом, как твой отец? Он был замечательным человеком, – спросила Габриэла, внимательно взглянув на неё.

Эва лишь покачала головой, намеренно игнорируя упоминание об отце. Ей не хотелось идти по стопам родителей.

До смерти бабушки у неё были планы на колледж. Она ещё не решила, какую профессию выбрать, но точно не хотела остаться без образования. Однако после того, как Терезы не стало, вместе с ней исчезла и жажда жизни. Все её намерения рухнули. В итоге вместо поступления в колледж она решила найти работу.

– Ты не очень разговорчивая, да? – без тени улыбки усмехнулась Габриэла, когда между ними повисло неловкое молчание.

Удивительно, что только сейчас женщина осознала, насколько жутко молчалива была Эва. Может, наконец поймёт, что она просто не хочет с ней разговаривать?

– Я ценю твои усилия, Габриэла, но я не хочу быть чьей-то обузой. Просто живи своей жизнью и игнорируй моё существование. Я постараюсь появляться как можно реже, пока нахожусь здесь, – отрезала Эва, ускоряя шаг и стараясь не обращать внимания на раздражающий стук каблуков Габриэлы по полу.

Этот звук действовал Эве на нервы. Почему женщины всегда чувствуют необходимость носить эти ужасно неудобные туфли?

– Эви – Бу, ты для меня не обуза. Я рада принять тебя в свой дом. Фрэнк и я всегда хотели иметь дочь, – возмущённо заявила Габриэла.

Эве хотелось закричать, что с того дня, как умерли её родители, она перестала быть чьей-либо дочерью. Но она сдержалась. Она и так уже сказала Габриэле больше, чем следовало. Возможно, та даже начала жалеть, что взяла её к себе.

Оставшуюся часть пути они прошли в молчании.

Прежде чем Эва успела осознать, что происходит, они уже стояли у выхода из аэропорта, и к ним приближался мужчина средних лет.

– Дорогая, – с тёплой улыбкой сказал он, обнимая Габриэлу и целуя её в губы.

Эва невольно приоткрыла рот от неожиданности, но быстро его закрыла, пока не начала пускать слюни.

Вау!

Они всё ещё выглядели безумно влюблёнными.

– Ты, должно быть, Эва. Приятно познакомиться, дорогая, – с дружелюбной улыбкой произнёс мужчина, протягивая ей руку.

Эва осторожно вложила свою ладонь в его и пожала её, удивлённая столь тёплым приёмом. Мужчина улыбнулся и мягко растрепал её волосы, как сделал бы отец с дочерью, прежде чем подмигнуть жене.

– Как прошёл полёт? – спросил он, обращаясь к ним обоим.

Эва промолчала, позволив Габриэле рассказать мужу о поездке. Женщина не упомянула ни слова о её грубом поведении.

Дорога к месту, которое должно было стать её новым домом на ближайший год, заняла около получаса.

Эва сидела молча, глядя в окно, наблюдая за проносящимися пейзажами. День выдался тёплым, типичным для солнечной Калифорнии. Где-то в разговоре Габриэла упомянула, что когда они приедут, Эве стоит переодеться в шорты.

Девушка едва заметно поморщилась при слове «дом». Это был не её дом. Просто место, где ей предстояло переждать, пока она не сможет жить самостоятельно.

Когда машина свернула на дорожку к их дому, Эва невольно задержала дыхание.

Это был не просто дом. Это был особняк.

В центре подъездной дорожки возвышался величественный фонтан, а само здание окружал сад, который казался бесконечным.

Эва всё ещё осматривалась, когда машина остановилась и припарковалась рядом с чёрным, блестящим, словно оникс, Ламборгини.

– Это машина Лукаса. Лучше держись от неё подальше. Он не любит, когда кто-то трогает его вещи. Настоящий сноб, если честно, – предостерёг Фрэнк, бросив шутливый взгляд, пока Эва выходила из машины.

Она молча кивнула и, затаив дыхание, оглядела особняк. Он был настолько огромным, что в нём могли бы разместиться не десять, а целых двадцать семей.

– Гарольд, наш дворецкий, отнесёт твой чемодан в комнату, – пояснил Фрэнк, открывая багажник.

У них был дворецкий?!

Эва едва осознавала, что ей теперь предстоит жить в таком роскошном доме, а тут ещё и прислуга…

Чёрт возьми.

– Лукас, Нэйтан, мы дома! – позвала Габриэла, как только они вошли внутрь.

Эва услышала недовольное бурчание, прежде чем на лестнице появился парень с каштановыми волосами. На вид ему было не больше шестнадцати, и она предположила, что это Нэйтан, младший сын.

Он был симпатичным… если судить именно как о мальчике. Эве было трудно поверить, что он её ровесник и учится с ней в одном классе.

– Где Лукас? – спросил Фрэнк, его голос стал заметно менее приветливым.

Напряжение в воздухе стало почти осязаемым, и Эва ощутила, как оно только усилилось, когда Нэйтан небрежно пожал плечами.

– Понятия не имею. Он укатил на своём Харлее часа два назад, и с тех пор я его не видел. Кажется, он говорил что-то о том, что собирался навестить ту рыжую, с которой познакомился в клубе прошлой ночью, – спокойно ответил Нэйтан, глядя отцу прямо в глаза.

Фрэнк тихо выругался, явно с трудом сдерживая раздражение.

– Интересно, когда этот парень наконец образумится, – пробормотал он, выговаривая слова с заметным усилием.

Габриэла мягко коснулась его руки, провела пальцами по коже, словно пытаясь успокоить.

– Не злись так из-за нашего неугомонного сына. Однажды он получит отпор и поймёт, что выбрал не тот путь, – мягко сказала она, прижимаясь к мужу.

– Этот мальчишка должен знать своё место! Я попросил его об одной-единственной вещи, о крошечной услуге, и даже с этим он не справился. Всё, что от него требовалось, – быть дома к нашему приезду, – воскликнул Фрэнк, разочарованно качая головой.

Эва наблюдала за этой сценой, чувствуя себя лишней.

Даже в такой, казалось бы, идеальной семье не обходилось без проблем. Габриэла и Фрэнк выглядели любящими родителями, но, как и у всех, у них были свои трудности.

Вот почему Эва никогда не верила в сказочные финалы. Их просто не существовало.

– Прости за этот спектакль, не обращай на них внимания, – внезапно раздался голос рядом.

Эва подняла взгляд – перед ней стоял Нэйтан.

– Привет, меня зовут Нэйтан, – добавил он, протягивая руку.

Вблизи он выглядел даже лучше – загорелая кожа, чистый зелёный цвет глаз, точь-в-точь как у отца. Его можно было бы назвать красивым… если бы Эва вообще искала парня. Но её привлекали совсем другие – высокие, мужественные, с хриплым голосом и сильными руками, а не симпатичные мальчики.

– Эва, – монотонно ответила она.

Она не собиралась заводить друзей в Калифорнии. Возможно, её старые приятели отвернулись от неё после переезда, но это вовсе не значило, что теперь она готова искать новых.

– Должно быть, тебе тяжело, – задумчиво произнёс парень, и в его взгляде мелькнула жалость.

Эву передёрнуло. Она быстро отвела глаза, не желая ловить на себе этот взгляд. Она не была сломленной. И уж точно не хотела, чтобы её такой считали.

– Я покажу тебе твою комнату, – вмешалась Габриэла, и впервые Эва была ей за это благодарна.

Последнее, чего ей хотелось, – это выслушивать сочувственные речи Нэйтана. Почему люди так упрямо не понимают, что их пустые извинения не вернут Терезу?

Она даже не могла вспомнить, сколько раз слышала эти слова: «Прими мои соболезнования.»

– Твоя комната на верхнем этаже, вторая дверь справа, напротив комнаты Лукаса, – продолжила Габриэла, ведя её вверх по лестнице. – Не волнуйся, он тебя не потревожит. Он любит одиночество, не особо общителен, так что не обращай внимания, если будет груб. Боюсь, я не могу сказать, что он будет к тебе приветлив.

Чудесно. Теперь у неё будет сосед, который либо её проигнорирует, либо возненавидит.

– Что-то с этим мальчиком пошло не так, и я больше не могу до него достучаться, – вздохнула Габриэла. – Раньше он был таким любящим сыном. Знаю, когда ты с ним познакомишься, тебе будет трудно поверить, что когда-то он не был таким засранцем… Прости мой французский, – она печально улыбнулась, открывая дверь.

– Добро пожаловать в твой новый дом. Надеюсь, тебе понравится твоя комната, – сказала она, широко распахнув дверь и мягко подтолкнув Эву внутрь.

Глаза девушки расширились от удивления, когда она осмотрелась, снова поражённая размахом этого дома.

Комната была выкрашена в приглушённый лавандовый оттенок, с аккуратно подобранными декоративными элементами. В центре возвышалась большая белая кровать с роскошным изголовьем, а у дальней стены стоял комод.

– Первая дверь слева ведёт в гардеробную, вторая – в ванную. Фрэнк и я решили немного побаловать тебя и наполнили шкаф обувью и одеждой. Но если тебе что-то не понравится, ты не обязана это носить, – добавила Габриэла, гордо улыбаясь.

Эва взглянула на женщину так, будто у той внезапно выросла вторая голова, а затем быстро направилась к шкафу.

Её глаза расширились ещё больше, когда она поняла, что «немного одежды», о которой говорила Габриэла, на самом деле означало целую гору новых вещей. Перед ней аккуратно стояли тридцать пар обуви – от балеток до туфель на высоких каблуках. На полках лежали две стопки рубашек и блузок, рядом висело десять пар джинсов, юбки, платья и даже нижнее бельё.

Она не могла поверить в то, что видит.

Чёрт, эти люди явно не знали меры.

– О, – только и выдохнула она, оглядывая комнату.

Но тут же развернулась, услышав, как Габриэла вошла в комнату и встретилась с ней взглядом.

– Это слишком. Я не могу принять всё это, – сказала Эва, покачав головой.

– Можешь и примешь, – твёрдо ответила женщина.

– Жить с семьёй Лэнгтон означает быть её частью. И, думаю, тебе не помешает небольшой приветственный подарок. Невежливо отказываться от подарков, Эви-Бу, – добавила она с улыбкой, дружески похлопав её по спине.

Эва стиснула зубы, стараясь оставаться неподвижной, как статуя. Она не хотела снова казаться грубой, но ей не нравилось, когда к ней прикасались чужие люди.

Каковы бы ни были их намерения, эти люди постояннопереходили её границы.

Этот год будет долгим.