Глава 9

Вся жизнь, как говорится, промелькнула перед глазами.

Я увидела, что Рико лежит в клетке на боку и не шевелится. Его лапки выпрямились и вытянулись параллельно красно-синему хвосту, еще недавно живые глазки затянулись пленкой.

Мгновенно представила, как меня стражники волокут по двору, потом по улице, а люди бросаются в меня камнями и кричат:

– Убийца мужа! Убийца! Казнить её!

А потом – пытки, самая глубокая темница, одиночество. И крики, крики, крики…

И даже услышала, как вода капает с потолка каземата: кап-кап, кап-кап…

Я затряслась от ужаса и бросилась к клетке. Схватила Рико. Он был тепленьким, но приоткрытой клюв, вывалившийся из него язычок не оставляли надежды. Иногда по телу пробегала волна судорог.

– Рико, миленький, очнись!

Я дула ему в клюв, капала воду, согревала птичку в ладонях. Мне показалось, что в комнате неприятно пахнет. Тогда бросилась к окну и распахнула его настежь.

Я прекрасно понимала: кто-то специально отравил попугая, чтобы избавиться от меня. Но проводить расследование, пока попугай в беспамятстве, не было никакого смысла.

Через несколько минут, когда первая паника отпустила, в работу включились мозги. Если попугая отравили, нужно вывести яд из организма. Что в таких случаях используют?

Сорбент?

Но где, черт возьми, в этой тьму-таракани, я возьму сорбент?

Уголь!

Мне надо найти уголь!

Я завернула попугая в подол юбки, благо он был длинный, и бросилась на поиски угля. Мне нужна была печь. Летом дома не отапливаются, значит очаг есть только в кухне. А где в этом доме кухня?

Я выскочила из комнаты, пронеслась вихрем по галерее. От столба отделилась тень и преградила мне дорогу.

– Ты когда-нибудь спишь? – накинулась я на Родена.

– Молодая хозяйка, вернитесь к себе.

– Слушай, будь человеком, – я развернула подол, показала почти бездыханного попугая. – Помоги. Мне нужен уголек.

Роден странно взглянул на меня, но не закричал, не потащил меня к господину, а молча пошел вперед.

Кухня оказалась на заднем дворе. Страж вытащил уголек из очага и подал мне. Я раскрошила сорбент в порошок, развела в воде и по каплям начала отпаивать Рико. Я прекрасно понимала, что этого недостаточно, но безвыходном положении любое действие – выход.

– Так, миленький, так, – приговаривала я. – Держись, солнышко, держись.

Когда почувствовала, как попугай глотнул, чуть не расплакалась. Теперь мне казалось, что эта птичка – часть меня самой, погибнет она – пропаду и я.

Роден молча стоял рядом. Не знаю, для чего Нед приставил его ко мне, но присутствие стража успокаивало меня.

Всю ночь я возилась с птицей, не сомкнув глаз. Рико лежал перед открытым окном, закутанный в одеяло, а я пыталась выяснить, что стало причиной его состояния. Проверила еду, перебрала орехи, вычистила до блеска клетку.

Роден крутился рядом: он то приносил мне воду, то убирал мусор, то споласкивал тряпки И все делал молча, словно был немым.

Наконец попугай шевельнул крылышками, его лапки согнулись, из клюва вырвался хрип. Глазки, до этой минуты закрытые мутной пленкой, прояснились. Рико поднял голову, встряхнулся.

– Ду-р-р-р-а… – вырвалось из приоткрытого клюва.

– Мой малыш! – всхлипнула я. – Конечно, я дура, раз оставила тебя одного. Роден, принеси для Рико орехи.

– О-р-р-р-ехи… – обрадовался попугай.

Роден пошел к двери, но тут Рико попытался встать на ноги, и я заметила, что пальцы на одной лапке у него сжаты в кулачок. Птичка снова упала на бок. Значит спазм еще не прошел.

– Погоди. Можешь присмотреть несколько минут за попугаем? Я приготовлю ему кашу.

Я бросилась в кухню. На дворе уже занимался рассвет. Первые солнечные лучи показались над крышами домов и заиграли в каплях росы, усеявшей розы. Одуряющий запах разлился в воздухе.

– Доброе утро, молодая хозяйка, – поклонился мне дворник.

– Убери это!

Я широко взмахнула рукой, показывая на горшки с розами.

– Но… куда? – растерялся работник.

– Отнеси к покоям леди Морены. Немедленно!

В кухне тоже появились повора и их помощники. В очаге ярко горел огонь. Все с удивлением разглядывали меня.

– Молодая хозяйка, – разлетелся шепоток по кухне.

Но я не обратила на него внимания. Проверила все мешки, судочки и ящики, нашла рис, сварила для Рико жидкую кашку и бегом помчалась к себе в комнату.

Попугай уже пришел в себя и кашу есть отказался. Еще слабенький и вялый, он крутил головой и хрипел:

– Накорми Рико!

– Рико должен есть рис! – заявила я и поднесла крошку каши к клюву. – Хочешь жить, мерзкая птица, – прошипела я тихо, чтобы Роден не услышал. – Жри! Я тебя не для того всю ночь спасала, чтобы ты объявил мне голодовку.

И попугай словно понял меня: он клюнул рисинку, покатал ее во рту и проглотил. Я выдохнула, откинулась на спинку кресла, в котором сидела. И тут взгляд случайно упал на розу в колбе.

Это был новый шок.

Цветок, еще день назад бывший почти бесцветным, вдруг порозовел, а его серединка стала ярко-красной.

Я кормила Рико, а сама не могла отвести взгляда от розы. Ее невероятное перевоплощение вызывало волнение. Может отравили не только Рико, но и цветок?

Или наоборот, это роза так плохо повлияла на попугая?

А может, замороженный цветок оттаял.

Или все намного проще: это новая роза, самая обычная, из кадок во дворе.

В голове были одни вопросы, на которые я не находила ответа. И спросить было не у кого: Роден куда-то исчез.

Когда попугай наелся, я отправила его в клетку и подбежала к столу. Взяла в руки колбу, поднесла к свету. Солнечные лучи проходили сквозь прозрачные лепестки и сияли, как новогодние огоньки. А еще мне показалось, что бутон стал пышнее и крупнее. Я тронула один лепесток пальцем. Он сразу ответил нежной упругостью, но не погнулся и не сломался.

И тут я заметила: на дне колбы нет лепестков, хотя день назад они там лежали.

– Что за чертовщина? Рико, это та самая роза, которую никому нельзя трогать, или уже другая?

– Не т-р-р-р-огай р-р-розу… – раскатисто прохрипел попугай.

– Но как ее не трогать? Смотри, она совсем другая.

Я повернулась к птице, но попугай сидел на жердочке и невозмутимо чистил перья.

В дверь постучали и сразу ее открыли, в щель просунулась голова Литы.

– Молодая хозяйка, вам пора подавать чай господам.

– Обойдутся.

– Ой, вы еще в свадебном наряде!

– А во что мне переодеться? Что-то в этих покоях я не заметила ничего приличного.

– Я сейчас.

Лита убежала и вернулась через несколько минут с целой компанией служанок. Они принесли тазик и воду для умывания, одежду и легкий завтрак. Я вдруг поняла, что смертельно устала, хочу спать, но еще больше мечтаю принять ванну.

– Это и все? Я теперь до гробовой доски буду плескаться в тазике? Здесь есть баня?

– Баня? – девушки переглянулись. – Есть купальня.

– Ведите меня туда.

– Но…

– Что «но»? Не желаю слушать отказ!

– Молодая хозяйка, купальня только для господ.

– А я кто?

– Вы марьяжная жена, и вам нужно подавать чай.

Я заскрипела зубами от злости. Мало того, что не спала всю ночь из-за Рико, так еще подняли меня ни свет ни заря и гонят на работу.

Но тут в голове всплыли слова Неда:

«Если не будешь выполнять обязанности, пойдешь под суд».

– Ладно, сейчас выйду, – скрепя сердце согласилась я. – Приведу только себя в порядок.

Мне никто не помог ни прическу сделать, ни одеться, словно я из невесты перешла в другой статус и стала служанкой, но на ступень выше, раз мне доверили попугая, розу и чай для родственничков.

«Будем вам чай, – ворчала я. – Я уж постараюсь!»

Но стараться не пришлось. В кухне меня ждали уже приготовленные подносы, где стояли чайнички с горячим чаем, плошки с коричневыми кубиками, по виду напоминавшими тростниковый сахар, и розетки со сладостями.

– Этот поднос отнеси лорду Севану, – сказал главный повар.

– А что за чай?

Не дожидаясь ответа, я подняла крышку у чайника и принюхалась к пару. Приятно пахло чабрецом и мелиссой.

– Нельзя так делать, молодая хозяйка! – вскричал повар. – Вы потеряете аромат.

Я не испытывала к лорду Севану никакой ненависти, поэтому молча пошла за Литой к покоям хозяина.

– Что мне надо делать? – тихо спросила я служанку.

– Вы постучите и скажите, что принесли утренний чай.

Я так и сделала. Господин пригласил к себе в кабинет.

– Как ты спала? – спросил он.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать об отравлении попугая, но прикусила себе язык. Я не знаю, кто хотел избавиться от птицы, и пока не расследую этот момент, лучше буду опасения держать при себе.

– Очень жёсткое ложе, – пожаловалась я. – И комната маленькая, я не чувствую её своей.

– Хорошо, я решу эту проблему.

Я вернулась в кухню и схватила новый поднос для леди Морены. Очень хотелось плюнуть в чай этой дамы, уж очень она была вчера ядовитая и вредная.

Морена долго не разрешала войти. Я стояла у ее покоев с подносом в руках и медленно закипала от злости. Наконец дверь отворилась, из комнаты выскользнула служанка и заявила:

– Леди еще спит. Она вчера устала. Принеси чай позже.

И я взбесилась. Во-первых, наглая девчонка называла меня на «ты» как ровню. Во-вторых, я едва держалась на ногах от усталости.

– Когда? – прошипела я сквозь зубы.

– Позже.

– А конкретнее?

– Позже.

– Отлично! Тогда пусть высокородная леди сама себе приготовит чай.

Я развернулась и побежала к кухне.

– Вы долго ходите, – проворчал повар. – Скоро уже подавать второй завтрак, а вы еще чай не разнесли.

– Разве я виновата? – терпение мое подошло к концу, едва сдержалась, чтобы не нагрубить. – Кому еще чай нужен?

– Барышня Софи спит до обеда, лорд Нед уехал в магазин, лорд Алишер отдыхает после вчерашнего возлияния. Остался господин Ганер.

– Давай!