Миссис Эмбери устало покачала головой и взглянула на часы.

– Ладно, время самостоятельной работы. Я хочу, чтобы вы написали сочинение на тему поведения в школе. Триста слов. Писать будете вместе, одна работа на двоих. Каждый пишет по десять предложений, потом меняетесь.

– Да вы издеваетесь? – проворчал Тайлер.

– У меня скоро начнется драмкружок, так что на вас у меня нет времени. Найдете меня в актовом зале, после того, как закончите сочинение. Тот, кто уйдет раньше, останется на дополнительную неделю наказаний и будьте уверены, я обязательно оповещу об этом директора.

Мне просто хотелось сдохнуть. Что может быть хуже, чем писать дурацкое сочинение в пятницу после уроков, с человеком, которого терпеть не можешь? Сегодня явно не мой день.

– Командная работа, – серьезно сказала нам миссис Эмбери и вышла из кабинета.

– Вот черт, – простонал Тайлер, а я просто легла на парту, сонная и уставшая. – Чего развалилась? Надо писать сочинение, если не хочешь торчать здесь до глубокого вечера.

– Вот и пиши сам! Все это из-за тебя!

Тайлер закатил глаза, доставая пачку сигарет.

– Какого хрена ты сказал учительнице про мою грудь?! – возмутилась я, поднимая голову с парты.

– Просто сказал правду, – рассмеялся он в ответ.

Вот же придурок! Мне хотелось двинуть по его самодовольной роже. Понятия «вежливость» и «приличия» ему чужды, я уже уяснила.

Тайлер вытащил сигарету из пачки и запихал в рот.

– Будешь курить прямо здесь?!

– Почему бы и нет, – он небрежно пожал плечами, доставая из кармана зажигалку.

Какого черта он снова творит?! Если нас поймают, то мне наверняка влетит не меньше: решат, что мы курили вместе. Отец после такого оставит меня без карманных денег на месяц.

Я быстро подскочила с места, протягивая руку и вырывая сигарету из его губ.

– Я не собираюсь дышать дымом и вонять куревом, – демонстративно сломала сигарету пополам и положила на парту.

Тайлер пристально посмотрел на меня, склонив голову на бок, а затем убрал зажигалку обратно в карман. Его взгляд упал на топ чирлидера.

– А тебе идет эта форма.

– Прекрати на меня пялиться и лучше приступай к сочинению.

– Сбавь свой командирский тон, – пригрозил он мне.

– Как же ты меня бесишь! – вспылила я. – Ты просто невыносим.

Я повернулась, чтобы сесть обратно за свою парту.

– Как же быстро ты потеряла ко мне интерес, – рассмеялся он. – Еще недавно ты пыталась трахнуть меня на той вечеринке.

Ну и самомнение у него! Похоже, он до сих пор так и не понял. Я резко развернулась, переходя на крик:

– Чушь собачья! Я просто хотела тебя проучить за твою грубость и надменность! Тогда в столовой ты вел себя, словно я надоедливая муха, а на вечеринке так еще хуже!

– Конечно, – фыркнул он. – Ведь королева Рэйна привыкла, что перед ней все лебезят.

– Не говори так, будто меня знаешь! Ты здесь сколько? Три дня? Подумать только, что я хотела стать твоим первым другом здесь. Просто не знала, что ты такой придурок!

Тайлер открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Он провел рукой по волосам и отвернулся. Я шумно плюхнулась за парту, скрестив руки на груди. Господи, поскорее бы этот день кончился. В животе громко заурчало, и я тут же смутилась. Наклонившись к своему рюкзаку, достала тетрадь.

– Пойду покурю на улице, – сказал Тайлер, поднимаясь с места, как будто мне было до него дело. – Ты пока начинай писать.

Ничего не ответив, я достала ручку и открыла тетрадку. Сочинение. На триста слов. Черт!

Я закончила свои десять предложений и снова легла на парту. Тайлер все еще не вернулся. Меня клонило в сон, ведь обычно после школы я дремала пару часов. Я не услышала, как он вошел в класс, поэтому, когда парта рядом со мной со скрипом двинулась, я резко подскочила.

– Ты чего, уснула? – удивился Тайлер.

– Вовсе нет, – пробормотала я, приглаживая волосы.

Парень сдвинул свою парту вплотную к моей, так что мы оказались практически плечом к плечу.

– Что ты делаешь?

– Будет удобнее, если мы будем сидеть рядом.

– Ладно. Я уже написала десять предложений. Твоя очередь.

Я пододвинула тетрадь к Тайлеру. В этот момент он достал из рюкзака газировку и батончик шоколадки и положил рядом со мной. Я непонимающе уставилась на него.

– Подумал, что ты проголодалась.

– Мне ничего от тебя не надо, – выпалила и тут же прикусила язык. На самом деле, я была голодна.

– Ладно, тогда я сам съем.

Тайлер достал еще одну банку газировки и шоколадку. Демонстративно открыл батончик «Сникерс» и откусил. Все это время я глядела жадными глазами.

– Точно не будешь? – поддразнил он, открывая банку газировки. – Даже пить не хочешь?

– В чем подвох? – серьезно спросила я. Ни за что бы не подумала, что Тайлер способен угостить кого-то шоколадкой. Ну, может, кого-то другого, но точно не меня.

– Нет никакого подвоха, – он закатил глаза, а затем снова откусил кусочек. – Просто я подумал, было бы неправильно, если я буду есть один. Ведь мы застряли здесь вместе. К тому же я слышал, как у тебя урчало в животе, – усмехнулся он.

Не хотелось брать от него подачки, но я не сдержалась. В конце концов, это просто шоколадка.

– Ладно, но только потому, что ты настаиваешь, – я протянула руку и взяла батончик.

Мы ели молча. Закончив, Тайлер притянул тетрадь к себе ближе и начал читать.

– Ты сделала ошибку в слове, – заметил он.

Я смутилась, неуклюже дожевывая «Сникерс».

– Наверняка просто неразборчиво написала, – пробубнила я, защищаясь.

– Ага, какой у тебя средний балл? – поинтересовался он.

– Не твое дело! Просто пиши уже свою часть.

Тайлер усмехнулся, беря ручку. Через пять минут он вернул мне тетрадь обратно. Его почерк оказался крупным, но аккуратным, намного красивее моего. Когда мы написали примерно половину, я устало потерла лоб.

– Ты пишешь практически то же, что и я, – упрекнул он меня.

– Не знаю, что еще писать. Наверняка, миссис Эмбери даже не будет проверять нашу писанину.

– С чего ты взяла?

– Просто знаю. Ей нужно нас чем-то занять, вот и все. К тому же это задание не на оценку.

– И как часто тебя оставляли после уроков? – догадался Тайлер.

– Может, немного чаще, чем тебя.

– Я, вообще-то, примерный ученик…был.

Я уловила перемену в его голосе, снова этот грустный тон. Мне вдруг стало любопытно, и я не удержалась от вопроса:

– И что же с тобой случилось?

Тайлер пристально посмотрел на меня, затем повернулся полубоком, небрежно положив руку на спинку стула. Его взгляд упал на мои губы, он придвинулся ближе, так, что мы оказались почти нос к носу. Я вдруг затаила дыхание.

– Ты на меня плохо влияешь, – тихо произнес он.

Не успела я отреагировать, как Тайлер поднес руку к моему рту и провел по нижней губе подушечкой большого пальца. Меня словно током ударило.

– Что ты делаешь? – я резко отстранилась.

– У тебя там шоколад, – улыбнулся он, заметив мою нервозность.

– Прекрати, – строго сказала я, отводя взгляд и пытаясь унять быстро стучащее сердце. Затем провела ладонью по губам, стирая его прикосновение.

– Ты такая милая, когда смущаешься, – поддразнил меня Тайлер.

– Я не смущаюсь! Пиши уже свою часть.

Парень тихо рассмеялся, покачав головой, и взял ручку.

Дописав сочинение, мы облегченно выдохнули. Я чувствовала себя словно выжатый лимон. Мы нашли миссис Эмбери в актовом зале, быстро всучили ей листы и поспешили прочь. У Эрики почти закончилась тренировка, так что она могла отвезти меня домой. Я достала телефон, чтобы позвонить ей.

– Подвезти? – вдруг спросил Тайлер.

– Нет.

Он думал, я настолько наивная, чтобы принять его предложение? Все же этот парень грозился спалить мне волосы дважды и опрокинул на меня поднос с едой.

– Как знаешь, – хмыкнул он и ускорил шаг.

Через двадцать минут Эрика везла меня домой. Я развалилась на заднем сиденье ее машины, вполуха слушая их болтовню с Хейзел.

– Рэйна? Ты слышишь? – спросила Эрика.

– Что? – опомнилась я. – Я прослушала. О чем речь?

– Ты какая-то вялая.

– Я чуть не сдохла за эти два часа. Мы с Тайлером писали дурацкое сочинение от руки. У меня вся задница затекла, и рука ноет, между прочим, – пожаловалась я.

– А могли бы заняться чем-нибудь интересным, – усмехнулась она, играя бровями.

– Фу, – поморщилась я. – Пошлячка.

Эрика рассмеялась, выезжая на нашу улицу.

– Завтра мои родители уезжают в загородный клуб, у них годовщина. Так что я устраиваю вечеринку. Тебе не помешает расслабиться.

– Точно, – пробубнила я, вспоминая, как они обсуждали это несколько минут назад. – Круто. Заодно завтра привезу тебе топ.

– Договорились. Увидимся, – Эрика затормозила у моего дома, и я неуклюже выбралась из машины.

Вечером отец приехал после работы домой и вызвал меня на разговор. Именно вызвал. Крикнул мне с первого этажа, и велел зайти к нему в кабинет, словно я какая-то секретарша, и он все еще на работе. К слову, работа уже давно стала частью его жизни, даже дома он соблюдал дисциплину: вставал, ел, смотрел телевизор по расписанию, словно в гребаной армии.

Я уже знала, чего он от меня хотел, когда зашла в его кабинет.

– Ты хотел меня видеть?

Отец поднял на меня свои холодные глаза, сидя за столом и разбирая какие-то бумаги.

– Мне звонили из школы. Ты снова с кем-то подралась? – упрекнул он меня.

Он говорил так, будто я дерусь каждый день, хотя последний раз это было весной, когда я взбесилась из-за одной девчонки, обсуждавшей меня за спиной.

– Я не дралась, просто один придурок врезался в меня в столовой.

– Тебя послушать, так ты никогда не виновата. Может, уже пора взять ответственность за свои поступки?

Отец не кричал, но тон его был ледяным, он ненавидел, когда я его позорила. А такие звонки от директора считал камнем в свой огород, что плохо воспитал дочь. Подумать только, дочь военного безобразно ведет себя в школе!

– Разве не ты учил меня давать сдачи? Именно это я и делала!

Отец тяжело вздохнул.

– Третий день в школе, а тебя уже наказывают. Иногда мне кажется, что ты просто несносная девчонка.

Я почти до скрипа стиснула зубы.

– Ну, может, стоило лучше заниматься моим воспитанием, а не пропадать на работе! Может, тогда мама не сбежала бы от нас!

Отец разочарованно покачал головой и уткнулся в свои бумаги.

– Иди, Рэйна. На этой неделе я сокращу твои карманные расходы.

Будто деньги – это все, что меня волновало. Я громко хлопнула дверью и поднялась в свою комнату.

Снова от него одни упреки, ни одного ласкового слова не услышишь. Я уже и забыла, когда в последний раз отец говорил, что любит меня. В нашем доме эти слова не произносились уже несколько лет.