– Сейчас они в своей комнате, выясняют отношения.

Спустя пару секунд послышались крики мамы и оправдания отца. Время от времени доносились всхлипывания, а значит, кто-то из них точно плакал.

– Так что, они теперь разведутся?

Это был уже не первый скандал отца. Четыре года назад он попался на том, что спонсировал так называемую актрису, которая управляла торговым центром. Отец оправдывался, что просто помогал с бизнесом.

По словам тети, мама тогда так сильно растянула гласные в «спонсор», что это было самым длинным словом, которое тетя слышала за все сорок лет своей жизни. После этого мама с размаху ударила отца по затылку и заявила, что впредь никогда больше не будет ни на чем экономить. Какой в этом толк, если деньги все равно разлетятся так бестолково.

С тех пор она подсела на телемагазины. Будто решив, что лучше потратить все на себя, раз деньги все равно утекут, мама каждый день покупала что-то новенькое. Внешне могло показаться, что она простила отца, но с каждым годом поправлялась все больше, хоть и не ела много. Она и раньше была довольно пухленькой, но после скандала ее вес стал расти еще сильнее.

Даже если станет размером с бегемота – мне не важно, лишь бы у нее не возникло проблем со здоровьем. Тетя, например, полнее мамы раза в два, но живет замечательно. Проблема в том, что тетя набирает вес, наслаждаясь вкусной пищей, тогда как мама толстеет из-за предательства и обиды.

Сколько бы она ни покупала вещей, они не могли заполнить пустоту внутри, которая и способствовала набору веса. Поэтому, возможно, сейчас был самый лучший момент вскрыть эту старую рану и окончательно подвести итог.

– Ты останешься у нас на ночь?

– Нет, конечно. Хоть моей вины в ссоре нет, но все выглядит так, будто я специально нажаловалась, чтобы их развести. Как же я могу остаться на ночь после такого? Приберусь и поеду. А что?

– Просто подумал, что было бы хорошо, если бы ты сегодня осталась с мамой.

– Пусть лучше они как следует выяснят отношения, хоть до самого утра, если понадобится. Тебе тоже лучше уйти. Хочешь погостить у меня, пока они не разберутся?

– Все в порядке, мне есть где остановиться.

По привычке улыбнувшись тете, я ушел в свою комнату и принялся собирать вещи в дорожную сумку. Если бы знал, что так выйдет, не стал бы распаковывать ее после выписки. Вздохнув, я взглянул на пейзаж, висящий на стене.

Пасторальные пейзажи всегда были моей мечтой: голубое небо с плывущими по нему белыми кучевыми облаками, флюгер, меняющий свое направление в зависимости от ветра. Изредка мимо пролетают маленькие птички, а затем пейзаж вновь погружается в спокойствие. В саду каждый сезон распускаются и увядают разнообразные цветы, а вокруг не слышно ничего, кроме дуновения ветра. Втайне я мечтал жить среди такой природы.

Но место, в котором я находился, было далеко от этого мирного и прекрасного пейзажа. Из комнаты родителей вновь донеслись звуки ожесточенной ссоры. Я сделал глубокий вздох и набрал Хёджин.

– Рассказывай. Прием.

– Похоже, сегодня мне придется переночевать в убежище. Где ключ?

– Опять от отца досталось? Снова хотел упечь тебя в больничку?

Хёджин, как и Докхван, была моей подругой с детского сада. И она была той, кого я однажды спас. В то время Хёджин была бисквитом на третьей стадии. Доведя себя до предела, она находилась на грани исчезновения из мира.

В детстве, когда еще ничего не знал о бисквитах, я заблудился и в незнакомом переулке наткнулся на расплывчатый образ Хёджин. Ее напугала собака. Она была настолько прозрачной, что я бы прошел мимо, если б не услышал ее всхлипы. Без раздумий я бросился вперед, пнул собаку изо всех сил, а затем схватил Хёджин за руку и побежал.

Теперь, оглядываясь в прошлое, думаю, что два совпадения, произошедшие в тот день, когда я выбежал на улицу, держа Хёджин за руку, были настоящим чудом. Первое – мы наткнулись на Докхвана, который как раз выходил из художественной школы. В пять лет у него было идеальное зрение, не то что сейчас. Он уставился на меня, а затем заметил запыхавшуюся от бега Хёджин. Когда Докхван поинтересовался, кто это со мной, очертания Хёджин стали четче, как у рисунка, обведенного карандашом несколько раз.

Я держал Хёджин за руку с одной стороны, Докхван – с другой, и вместе мы проводили ее до дома. То, что мы встретили ее отца прямо у роскошных ворот дома, тоже было чистой случайностью. Если бы Хёджин была одна, мужчина бы, скорее всего, как обычно не заметил бы собственную дочь, ставшую практически невидимкой, и прошел мимо.

Но в тот день Хёджин была с нами. Возможно, она почувствовала нашу поддержку через крепко сжатые ладони, потому что ее облик стал гораздо яснее. Когда отец Хёджин позвал ее, она тут же бросилась к нему с объятиями.

Благодаря ей я узнал, что бисквиты на третьей стадии сами запираются в глубокой темной бездне и отрезают себя от мира. В тот день, когда я рискнул собой, чтобы спасти Хёджин, она рассказала мне, что осознание того, что ее хоть кто-то заметил, зажгло в ее сердце крошечную искру. А когда отец произнес ее имя, она наконец-то осмелилась явить себя миру.

На первый взгляд может показаться, что это мы с Докхваном и отцом Хёджин вернули ее в этот мир. Но если присмотреться внимательнее, то станет ясно, что на самом деле Хёджин сама расколола твердую скорлупу и решила вернуться к жизни.

Хёджин набралась храбрости и сказала своему отцу, что хочет ходить в тот же детский сад, что и мы с Докхваном. После того как она потеряла маму в автокатастрофе, ее душевное состояние было подорвано, но со временем она смогла найти утешение и стать сильнее. По мере того как она набиралась уверенности в себе, ее настоящий характер начал проявляться чаще – Хёджин стала более разговорчивой. Проявление интереса к миру и активная реакция на все происходящее вокруг стали ее главным оружием. Болтливая и любящая вмешиваться в чужие дела, Хёджин как раз собралась применить сейчас этот свой особый талант.

– Так что? Зачем тебе ночевать в убежище? Настолько дома достали, что решил сбежать?

– Нет, хватит уже гадать.

– Ну раз так, то ладно. Тогда купи мне суши по пути, а я дам тебе ключ.

– Я что, по-твоему, курьер? Попроси Докхвана.

– Он же на занятиях. У меня из знакомых сейчас только ты один прохлаждаешься.

– Отстань. Буду к семи, включи в укрытии свет.

– Джесон, мои любимые – с лососем и угрем. Возьми побольше и приезжай! – Она меня даже не слушала.

Я купил суши и вышел на главную улицу. Хёджин подрабатывала в учебном кафе с комнатами для занятий «Аристотель» – старом, обшарпанном здании, совсем не соответствующем столь оживленной улице. Все пять этажей были оборудованы под комнаты для учебы. Самим зданием управлял отец Хёджин, хотя вернее было бы сказать, оно было его инвестицией. Он готов был продать его хоть завтра, если подвернется выгодное предложение. Поэтому мужчину не особо волновала отвалившаяся от вывески «т» и оставшееся «Арис отель». В то время как во всех современных учебных кафе уведомления об окончании аренды отправляют на телефон, здесь для этого до сих пор звонят в комнаты по внутренней линии. Хёджин работает за стойкой на первом этаже и мечтает однажды унаследовать здание, сделать ремонт и развить его в более крупный бизнес.

Но у ее отца совсем другое мнение на этот счет. Он реалист и не станет передавать свой бизнес только из-за родственных связей. Если Хёджин успешно окончит факультет управления в одном из ведущих университетов Сеула – он подумает над тем, чтобы доверить ей часть бизнеса. Хотя кафе и так лишь малая доля его предпринимательской деятельности. Чтобы поступить на менеджмент в престижный университет Сеула, нужно прилежно учиться, а Хёджин была хороша только в физкультуре. Тем не менее она не унывала и работала здесь, видимо, для того, чтобы набраться практического опыта в управлении.

Когда я зашел внутрь, Хёджин заполняла холодильник в лобби бутылками колы.

– Пришел, бедолага?

Я слегка толкнул Хёджин коленом, затем взял из холодильника ледяную колу и открыл крышку.

– Эй, не пей! Это на продажу!

Пузырьки газировки ударили в голову. Я ощутил, как удушье, которое испытывал дома, понемногу отступает.

– Скоро установишь рекорд Гиннесса по скоростному поглощению колы. Ну, раз ты такой шустрый рекордсмен, то расставь оставшиеся бутылки в холодильник.

Хёджин выхватила суши у меня из рук и направилась за стойку.

– Это же твоя работа, сама и расставь.

– Не моя, а Чхансона.

Чхансон – старший двоюродный брат Хёджин. Он годами сидел без работы, и когда его мать – тетя Хёджин – была уже не в силах это терпеть, она, словно ненужную вещь, пристроила его к своему брату – отцу Хёджин. Но у Чхансона, похоже, не было ни малейшего желания учиться управлять кафе, поэтому при каждой удобной возможности он сбегал, хватаясь за любую работу. Он был и охранником, и установщиком компьютерных кабелей, и менеджером по продажам спортивного инвентаря. Но когда у него заканчивались деньги, он возвращался на какое-то время и помогал с делами в кафе.

– Он опять сбежал и скинул на тебя всю работу?

– И не говори. Работа – еще ерунда. Он теперь даже за аренду заплатить не может, пробирается тайком в наше убежище и живет там. Постоянно приходится прятать ключ. Я уже замучилась!

Вдобавок ко всему Чхансон, похоже, манипулировал Хёджин, выманивая у нее карманные деньги. Бедняжка Ким Хёджин! Я, как хороший человек, должен помочь подруге в беде. Разве может быть иначе?

– Ладно, так и быть, проявлю великодушие и помогу тебе.

С деловым видом я закончил расставлять банки колы и подошел к стойке, на которую Хёджин, напевая что-то себе под нос, расставляла суши.

– До сих пор ешь прямо здесь? Так и до проблем с желудком недалеко. Иди поешь в комнате отдыха, я подменю тебя, все равно тут сижу.

– Да все нормально, уже привыкла. Ты тоже садись давай. – Она вытащила складной стул, и мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть рядом. Сидя в тесноте прямо напротив главного входа, я не мог ни прожевать нормально, ни переварить. Хёджин мигом проглотила свою порцию и попыталась дотянуться до моего нетронутого суши с креветкой, но я перехватил ее палочки своими. Она прищурилась.

– Ты сегодня такой лютый.

– И чего же во мне лютого? Это ты пытаешься стащить у меня суши. Умерь аппетиты!

– В провинции Кёнсандо «лютый» означает крутой. Может, прекратишь прятать свое милое личико и заведешь аккаунт в Инстаграме? Мне кажется, быстро станешь популярным.

Хёджин родилась и всю жизнь провела в Сеуле, но в своей речи она часто использовала диалектные словечки, считая это своей особенностью.

– Можешь не льстить, не отдам. У меня был трудный день, мне нужно хорошо поесть.

– Что случилось?

Я не мог рассказать ей, что дома царит хаос из-за чрезмерного человеколюбия отца, поэтому молча продолжил есть. Хёджин схватила меня за шею и начала трясти из стороны в сторону. Я чуть не выплюнул кусок, но в этот момент зашел посетитель. Хёджин тут же остановилась и вежливо поприветствовала его.

– Здравствуйте. У вас бронь?

– Бронь? Нет…

– На сколько человек нужна комната?

– На сколько? На двоих…

От мужчины с растрепанными волосами, свисающими до лба, и в поло с вытянутым воротом несло алкоголем.

– Одну секунду. На сколько часов будете брать?

– Где-то часа два.

– Хорошо, мы работаем по предоплате. Два часа вам обойдутся в десять тысяч вон.

Мужчина заплатил и попросил ключ.

– Там открыто. Можете просто зайти.

Посетитель бросил на нас недоверчивый взгляд, но все же прошел к лифту. Пока я отвлекся, наблюдая за ним, Хёджин успела стащить мое последнее суши с креветкой.

– Кажется, он пьяный. Уверена, что его можно впустить? Вряд ли он пришел сюда учиться.

– Нельзя так предвзято относиться к клиентам.

Я хотел было возразить, как вдруг зазвонил внутренний телефон. Хёджин мигом подняла трубку и, сменив тон на рабочий, ответила:

– Стойка администратора, слушаю. Простите, вас плохо слышно, не могли бы вы говорить погромче? Что? Почему у нас нет кровати? Что вы имеете в виду? Да, все верно. Комнаты для учебы, у нас учебное кафе. Зачем вы мне грубите? Что вы сказали? Немедленно покиньте комнату! Алло? Алло!

Пыхтя от злости, Хёджин бросила трубку, достала со стеллажа зеленые спортивные штаны и надела их под длинную черную юбку. Я чувствовал себя неловко, не зная куда деть взгляд, поэтому отложил палочки и отвернулся в другую сторону. Пока я был в замешательстве, Хёджин уже успела снять юбку и закинуть ее на спинку стула.

– Ты что, ворвешься к нему?

– Такие неадекваты заслуживают наказания!

– А если он что-нибудь с тобой сделает? Вызови охранника с парковки, пусть сходит с тобой.

– Я, вообще-то, уже пять месяцев здесь работаю. Опыт имеется, – Хёджин ткнула меня пальцем в щеку.

– И что с того?

– Не переживай ты так обо мне. Жуй лучше свои суши, – попыталась успокоить меня Хёджин и схватила бейсбольную биту, стоявшую у стены.

– И что ты собралась делать с битой?

– У меня свои методы. Не иди за мной.

Пытаться отговорить ее было бесполезно. Хёджин закинула биту на плечо и уверенно побежала вверх по лестнице. Я, гадая, как в этой ситуации поступить, начал рыться в вещах на полке. На всякий случай взял дезинфицирующий спрей и бутылку воды – мало ли пригодится.

Удерживая лифт кнопкой открытия дверей, я проверял каждый этаж в поисках Хёджин и уже начал переживать, что она успела зайти в комнату, как вдруг услышал ее голос на четвертом. Хёджин стояла в конце коридора и яростно колотила битой запертую дверь. Посетители, с любопытством наблюдавшие за происходящим, заметив меня, тут же скрылись в своих комнатах.

– Откройте! Не усугубляйте ситуацию!

Хёджин стучала по двери с такой силой, что, казалось, вот-вот снесет ее с петель. Из комнаты донеслось приглушенное бормотание мужчины. Хёджин не могла разобрать его слов, но я отчетливо слышал ругань.

– Что он там мямлит?

– Матерится.

Хёджин разозлилась еще сильнее и с яростью била битой по дверной ручке. Бам! Бам! Бам! Бам! Замок не поддавался, но шум был настолько громкий, что меня охватила паника – словно еще немного, и задохнусь. Я схватил Хёджин за запястье.

– Ты сейчас сломаешь эту несчастную дверь. Люди пришли сюда позаниматься, реши все как-нибудь потише. У тебя же должен быть запасной ключ? Сходи за ним!

– Точно, запасной ключ! Эй, мужчина, готовьтесь опозориться, как только я открою дверь!

С бейсбольной битой на плече Хёджин рванула вниз по лестнице. Убедившись, что она ушла, я тихонько постучал в дверь. Как бы сильно ни осуждал его в мыслях, клиент есть клиент, и ради репутации кафе я решил помочь.

– Послушайте. Та девушка, с которой вы только что ругались… Она даже с пробитой головой будет стоять на своем. Характер такой. А брат у нее местный бандит. Если он узнает, что кто-то обидел его любимую сестренку, у вас есть все шансы оказаться зарытым где-нибудь в горах. Лучше извиниться и уйти, чем дожидаться, пока дверь откроют и вам на всеобщее обозрение проломят голову.

Ответа не последовало, а из соседней комнаты раздалось недовольное: «Эй, потише там!» Мужчина явно не собирался открывать дверь.

Тем временем Хёджин уже мчалась обратно, размахивая запасным ключом. Какая она все-таки шустрая.

– Мужчина! Я принесла запасной ключ! А теперь явите мне свой прекрасный лик, – сказала она и приставила ключ к скважине. В ту же секунду дверь распахнулась изнутри. В глазах мужчины промелькнуло недоверие. Только сейчас я заметил шрам на его подбородке, похожий на след от ножа. Хёджин, перекинув биту из левой руки в правую, спросила:

– Вы что, сюда приехали на машине времени? Как в наше время можно искать кровать в таком храме знаний, как учебное кафе, а?

– Вывеска меня запутала… – ответил он уже гораздо тише и спокойнее, чем когда ругался. Видимо, ему стало трудно дышать, и он несколько раз оттянул ворот поло, растягивая его еще больше.

Хёджин наконец-то опустила бейсбольную биту. Из-за моей гиперчувствительности к звукам я отчетливо услышал, как мужчина сглотнул.

– Вы же еще школьники? Верно?

– Я тут работаю, – Хёджин уверенно ответила не в тему на заданный вопрос.

Мужчина явно хотел высказать недовольство, но, видимо, осознав, что вокруг было слишком тихо, решил промолчать. Он молча прошел мимо меня и направился к лифту.

– Подождите! – сказала Хёджин и схватила его за руку: от неожиданности тот дернулся. Порывшись в карманах своего спортивного костюма, она вытащила купюру в десять тысяч вон: – Вы же не воспользовались комнатой. Вот ваши деньги.

Мужчина замешкался, но я кивнул ему в знак того, что стоит принять возврат. Он взял купюру и, не сказав ни слова, зашел в лифт. Мы с Хёджин тоже решили покинуть коридор, где из комнат то и дело доносились покашливания, призывающие к тишине, и спустились по лестнице.

– Щедрая ты, вернула деньги такому скандалисту.