Фрэнк Орит

Машина просигналила, и белки разбежались в разные стороны. Потрепанный форд остановился рядом со скамейкой, где сидел Кристофер, и из него вышел мужчина лет семидесяти.

– Кристофер? Это ты?

На крышу машины тут же сели четыре чайки.

– Стоит только приехать в город, как они начинают меня преследовать, – сказал Фрэнк Орит, указывая на птиц. У него был глубокий голос. Он говорил с шотландским акцентом. – Ничего не имею против чаек, вот только поесть на улице стало невыполнимой задачей. Они проявляют слишком нездоровый интерес к моим сэндвичам.

Мужчина открыл пассажирскую дверь.

Усмехнувшись, Кристофер сел в машину. Чайка тут же попыталась устроиться рядом с ним, но дедушка прогнал ее. Когда он вытер перепачканные в помете руки и приборную панель, мальчик сказал:

– Когда мне было семь, лиса пыталась пробраться в мою комнату через окно. А на улице она подбегала ко мне и облизывала коленки.

Они посмотрели друг на друга, и между ними разлилось какое-то теплое чувство. Фрэнк отвел взгляд первым.

– Хорошо, – сказал он. – Это хорошо.

– Разве? Папа вот так не считает.

Дед, то ли фыркнув, то ли кашлянув, едва заметно улыбнулся. Кристофер знал эту улыбку – у самого была такая же. Так началась их поездка длиной в четыре часа.

* * *

Никто не хотел, чтобы Кристофер приезжал в Шотландию, – в первую очередь сам Кристофер. Мысль, что ему нужно отправиться в глушь и провести каникулы с человеком, которого он не видел целых девять лет, не слишком-то его радовала. Да и сам дедушка, похоже, не горел желанием забирать его к себе. Но деваться было некуда: отца срочно вызвали на работу, так что ему пришлось позвонить тестю. Как Кристофер ни упрашивал папу оставить его дома одного, тот не поддавался на уговоры. Даже предположил, что оставлять несовершеннолетних одних дома незаконно. И вот Кристофер направляется куда-то вглубь Шотландского высокогорья, проезжая городок с небольшим кинотеатром, универсамом и банком.

Со временем здания стали попадаться реже, а деревья – чаще. Фрэнк приготовил в дорогу сэндвичи, батончики мюсли с медом и черный кофе во фляжке. Кристофер выплеснул кофе в окно, пока дедушка не видел. На вкус напиток напоминал жженую подошву, а вот сэндвичи из свежего мягкого хлеба оказались невероятно вкусными.

Вид за окном с каждой пройденной минутой становился все зеленее и зеленее.

– Соседей у нас нет. Ближайший дом находится на расстоянии двадцати одной мили, – сказал Фрэнк Орит. – Нам еще долго ехать. Поспи, если хочешь.

Но Кристофер, конечно, не заснул. Ему было не до этого: он смотрел в окно. Вскоре дома исчезли с горизонта. Они ехали по горной дороге, мимо озер и вересковых полей. Дорога становилась все круче, а земля – темнее. Из нее пробивался чабрец. Воздух стал другим: насыщенным, ароматным, диким.

Перед убийством

Несколько тысяч лет назад, до того как зачарованные острова было решено скрыть от остального мира, на острове Атидина располагался крупнейший на Архипелаге портовый город, защищенный высокой морской дамбой, – Иктус. Теперь же лежащий на юго-востоке Архипелага каменистый остров стал остановкой на пути в никуда, и его жители, в число которых входит Мэл, предпочитали, чтобы так оставалось и дальше. Время от времени к изрезанной линии берега приплывали стада гиппокампов, а к рыбакам подплывали русалки, наигрывая разные мелодии на сделанной из морского черенка^[2] флейте. В остальном на Атидине земная жизнь шла своим чередом, а морская текла по привычному руслу.

Тем весенним утром Мэл отправилась за покупками. Пролетев часть пути над лесом, она оказалась у уступа, сойдя с которого можно было выйти к песчаному берегу, где часто швартуются лодки. В бухте как раз стояло одно ржавое парусное судно, на боку которого виднелись облупившиеся от времени и соленой воды буквы: «Мореход».

Порыв ветра растрепал волосы Мэл, и пряди упали ей на лицо, но она лишь взвизгнула от радости и бесшумно приземлилась на песок. На палубу «Морехода» вел трап, и Мэл тут же взбежала по нему.

«Мореход» явно не был местом, куда Мэл разрешалось ходить. Воспитанные дети вообще к нему не приближались. На паруснике продавали предметы, многие из которых не всегда были тем, чем казались на первый взгляд. Порой их вовсе нельзя было держать на борту из-за различных законов. Покупателей здесь частенько обманывали. Например, стоило разок потереть браслеты из чистого золота, как слой краски сходил, выдавая истинное – оловянное – происхождение изделия. А от купленного здесь крема для лица на коже могли появиться подозрительные пятна.

Но многие товары были подлинными, так что покупателей хватало. Сейчас здесь собралась минимум дюжина человек. Мэл спустилась в расположенную под палубой каюту. Помещение ломилось от выставленных на продажу предметов: они стояли на полках вдоль переборок и свисали из прикрепленных к потолку корзин и гамаков. Здесь была резная шкатулка, открывающаяся только при полной луне, и чайник из огнеупорной глины, в котором вода всегда оставалась горячей, – такие делали кое-где на островах. А вот кинжал, который, как гласила сделанная от руки надпись, мог разрезать что угодно на Архипелаге. На его этикетке чья-то рука старательно вывела большими буквами: «ГРИМУРНЫЙ КЛИНОК». Мэл тут же захотелось провести кончиком пальца по лезвию – такому тонкому, что казалось, оно тает в воздухе. Она уже протянула руку, но тут мужчина, огромный, как скала, с золотыми кольцами в ушах и шрамом от ожога на шее, подошел и принялся рассматривать кинжал. От него сильно несло выпивкой, и девочка постаралась незаметно просочиться вглубь каюты.

На полке вдоль стены стояли банки из голубого стекла, в которых хранились сладости со всего Архипелага. Например, шарики мягкой смолы, которые сильфиды добывали из морских глубин. Благодаря им можно стать поразительно сильным, но, если жевать шарики слишком долго, на руках появится сыпь. Или вот – невероятно дорогие конфеты, изготовленные кентаврами в горах Эдема. Стоило положить одну в рот, как она давала вкус именно того блюда, которое человек хотел съесть больше всего. Правда, если проглотить больше одной конфеты за раз, есть риск ближайшие несколько дней провести в обнимку с туалетом.

Мэл взяла себя в руки и пошла дальше. Все-таки пришла она не ради сладостей. Какой-то парень в комбинезоне с подозрением взглянул на нее и спросил, нужна ли ей помощь.

– Нет, – сказала она и добавила, когда он приподнял бровь: – Нет, спасибо. Я точно знаю, что мне нужно.

И пока говорила, увидела то, что нужно, среди полок с дешевыми и запылившимися товарами. Мэл присмотрела эту вещь еще полгода назад, но тогда у нее и близко не было столько денег, так что ей пришлось понемногу откладывать. По ночам ее преследовала мысль, что кто-то другой купит заветный предмет, прежде чем у нее наберется достаточно монет.

Он выглядел куда тусклее, чем полгода назад. Достаточно небольшой, он легко помещался в ладони Мэл. Серебряная крышка откидывалась назад с легким щелчком, а под ней было стекло и тонкая подрагивающая стрелка. С виду – маленький карманный компас, вот только это определенно не тот компас, который использовали моряки.

Мэл держала его так осторожно, словно он был живым существом, и наблюдала за тем, как стрелка, сделав полный круг, указала на уступ – как раз в ту сторону, откуда она пришла.

– Знаешь, что это? – За ее спиной раздался голос владельца «Морехода» (видимо, его тезка по профессии), и она подпрыгнула от неожиданности.

На его одежде расплывались пятна от соленой воды, кожа обветрилась, но при этом брошенный из-под густых бровей взгляд был добрым. Поговаривали, что он порядочный человек, хоть и считает налоги чем-то совершенно необязательным, и даже готов пойти на честную сделку, если увидит, что иначе сторговаться не удастся.

– Да. – Мэл знала, хотя на «компасе» не было этикетки. Она читала об этом предмете в четырех разных книгах. – Это касапасаран.

– Знаешь, в чем его особенность? – Голос Морехода был хриплым, словно он наелся песка, на котором стояло его судно.

– Вроде бы… Где бы ты ни оказался, игла укажет путь домой.

Мэл уже знала, как будет использовать касапасаран. Девочка обладала уникальной способностью ориентироваться в пространстве. Указывая на запад, она уверенно говорила: «Это север», часами шла не в ту сторону и останавливалась, только когда видела уходящее за линию горизонта солнце. Для человека, который не мог жить без полетов, это была серьезная проблема. Но с касапараном Мэл могла отправиться куда угодно, зная, что стрелка всегда укажет путь домой.

– И у тебя хватит на него денег?

Мореход забрал касапасаран и начал протирать его от пыли полой рубашки. Мэл знала, что на самом деле моряка зовут Лайонел Голбайн, но никто никогда не называл его по имени («Это можно понять, – думала Мэл. – Лайонел!»).

– Да.

– Молодым и хорошеньким скидок не делаем. Из жалости к тем, у кого челка кривая, тоже.

– Да есть у меня деньги! Я накопила.

Она засунула руку в карман плаща и, вытащив монеты, пересчитала их на ладони: две золотые, девять серебряных.

Мореход пристально посмотрел на нее и кивнул.

– Ладно. Никаких расписок, никакого возврата.

– Знаю. – Она засомневалась, а потом, поскольку любопытство уже измучило ее, быстро выпалила: – Вон тот кинжал, у него еще на этикетке написано, что он может разрезать все на Архипелаге… Если это правда…

– Никаких «если»! – сказал Мореход. – Он может. Это же гримурный клинок, не зря так называется.

– Я только хотела спросить, получится ли им разрезать такой же кинжал? Или нет?

– Другого такого нет и никогда не будет. Это древнее лезвие, которое выковал кентавр для самого Бессмертья.

– Тогда откуда вы знаете, что он может разрезать что угодно? Вы его проверяли?

Вопрос явно был ошибкой. Глаза Морехода угрожающе сузились, словно кто-то прикрыл ставни.

– Хочешь сказать, что я вру?

– Нет, конечно нет! – горячо возразила Мэл. – Мне просто любопытно.

– Безопаснее быть нелюбопытной, – отрезал Мореход и протянул ладонь.

Она торопливо положила в нее монеты. Он выждал одну долгую, тяжелую секунду, потом улыбнулся и протянул касапасаран.

– А теперь бегом отсюда, пока я не передумал. Не стоило его продавать за такие гроши. Хотя ты сразу поняла, что это такое, а это что-то да значит. Кто знает, кто знает… Странное сейчас время.

Мэл улыбнулась и поспешила наверх.

Когда она ступила на песок, ветер усилился. Ей захотелось побыстрее оказаться в лесу. Там было одно место, которое девочка давно мечтала изучить. Если раньше она могла заблудиться и несколько дней кружить вокруг одного и того же дерева, то теперь с касапасараном все будет по-другому.

Ветер надул плащ, и она взлетела, поднявшись на двадцать три фута вверх.

Мэл не видела, как за ее полетом следит убийца.