Глава 1. Как рассыпалось печенье

– Малышка моя! – воскликнула Парди. – Спускайся, пока ты не покалечилась!

Лик не ответила, только потянулась метлой к последнему, особенно упрямому мучному комку, чтобы его стряхнуть. Затем, осторожно держа полный совок, она поползла вниз по стене, отрывая по одной конечности зараз со звуком, напомнившим Роз чмоканье присосок.

Наконец Лик вразвалочку направилась к мусорному ведру, высыпала в него муку и снова щелкнула каблучками, как Дороти из сказки «Волшебник из страны Оз».

Парди сгребла Лик в объятия.

– Пожалуйста, больше никогда не лазай по стенам.

Роз поняла, что зря дала Лик столь опасное задание. Но по крайней мере, теперь они ясно видели, что имеют дело с опасностью куда большей: Лик определенно была заколдована.

Но как? И кто наложил на нее чары?

Роз спросила сестру:

– Расскажешь нам, чем ты занималась последние несколько дней?

– Конечно! – воскликнула Лик. Она кинулась к стене и попыталась ее обнять. – Я лезла вверх, вверх и вверх, в точности как ты сказала!

– А до этого? Давай отмотаем назад.

Лик бросилась к столу, запрыгнула на табурет и изобразила, как раскатывает тесто для печенья, потом открыла кран у раковины.

– Я помогала печь и мыла посуду!

Потом, дрыгнув ногой так, что вторая туфля полетела в чашу миксера к своей сестре-близ-няшке, Лик соскочила на пол и заскользила в одних носках прямо к обеденному столу в углу.

– Я показала Тиму, как сделать руки большими. – Она заложила одну руку за спину, а на другой быстро отжалась десять раз. – «Ты королева тренировок, ми эрмана»^[2]. – Лик идеально изобразила голос Тима. – «Тебе стоит стать моим персональным тренером!»

Затем Лик вылетела через распашные двери прямо в зал для покупателей.

– Я помогла папе поднять стулья! – Она пробежала между столиками. – А до этого я была с Алфи!

Роз с Парди кинулись вслед за Лик, которая помчалась на второй этаж. Там Лик распахнула дверь комнаты Тима и Алфи. Оба мальчика спали… Во всяком случае, пока Лик не забралась на кровать Алфи и не стала скакать, как кузнечик.

Алфи сел, вытаращив глаза:

– Землетрясение! Скорее спасайте мой блокнот с шутками!

Тим, шестнадцатилетний брат Роз, позевывая, выглянул из-за шторки, которая делила комнату надвое. Многие девочки в Горести-Фолз лишились бы чувств, увидев его без футболки, но Роз обратила внимание только на нестираные баскетбольные шорты – Тим носил их, не снимая, всю неделю.

– Уже полдень? – Обычно Тим укладывал волосы гелем, так что они топорщились шипами, но, поскольку он только проснулся, челка свисала ему на лицо второй шторкой. Тим посмотрел на младшую сестру, потом на Роз и Парди. – Вы знали, что Лик умеет отжиматься на одной руке? Это муи инкреибле^[3].

– А она рассказала вам про мое грандиозное шоу? – нетерпеливо перебил Алфи.

Лик тут же перестала прыгать:

– Я сделала кучу листочков.

Алфи схватил охапку кислотно-розовых с оранжевым листовок и протянул их Роз:

– Флаеры. Для моего большого дебюта.

– Ох, братец, – пробормотала Роз.

Алфи в последнее время стал просто одержим идеей сделать карьеру в стендапе, несмотря на то что жюри шоу талантов в начальной школе Горести-Фолз посчитало его выступление «слишком смелым», чтобы показывать публике.

Тогда Алфи решил взять дело в свои руки. Листовки, рекламирующие шоу «Алфи на сцене: Шутки про вас», обрамлял геометрический орнамент. Надпись на них была выведена жирным шрифтом, а внизу был нарисован Алфи со всклокоченными рыжими волосами, напоминавшими клоунский парик, и поднятыми вверх большими пальцами. «СМЕШНО?» – спрашивал он зрителей.

– Не понимаю, откуда тут вопросительный знак, – сказал Алфи, заглядывая Роз через плечо. – По идее тут должно быть написано: «Смешно!» Как будто отзыв. Людям нравятся восклицательные знаки.

– Ты сама их сделала? – спросила Роз младшую сестру.

Лик снова начала прыгать на кровати.

– Люди иногда смеются над шутками Алфи!

– Иногда? – переспросил Алфи.

– Милая, – сказала Парди, нежно сжимая плечо Лик, – а кроме этого, ты ничего не делала?

Лик яростно замотала головой, потом вытащила большой палец изо рта.

– Это было после ужина. А до ужина я играла с Гусом на заднем дворе, а до этого я спала, потому что устала после похода на почту.

– На почту? – Брови Парди вопросительно изогнулись.

– Ты ходила туда одна? – уточнила Роз.

Лик кивнула:

– Я должна была отнести посылку.

– Какую посылку?

– Ту, о которой говорилось в записке, – раздраженно ответила Лик, как будто объясняла им очевидные вещи.

– В записке? – моргнула Роз. – В какой записке?

– Той, которая прилагалась к печенью.

– Лик. – Роз присела и положила руки сестре на плечи. – Расскажи нам все, что ты помнишь о записке.

– И о печенье, – добавила Парди.

– Кто-то испек печенье? – навострил уши Алфи.

– Почтальон принес розовую посылку, – сказала Лик. – Чип сказал, что это подарок для Базилик Чудс, за то, что она такая милая.

Чип, бывший морской пехотинец, помогал им управляться с делами в пекарне. Он бы ни за что на свете не отдал Лик посылку от неизвестного отправителя, прежде ее не осмотрев. Это могло значить лишь одно: если в посылке и было что-то странное, это тщательно спрятали от чужих глаз.

– Там лежало печенье размером с мое лицо! – Лик улыбалась широко, как тыква на Хеллоуин, демонстрируя не один и не два выпавших зуба. – Черное, с белой глазурью, и я съела его целиком. Ну, кроме письма, которое было внутри.

– Огромное печенье с глазурью и предсказанием? Вкуснотища! – Алфи облизнул губы. – Мам, нам стоит начать такие продавать! Мы заработаем миллионы! Те, что раздают в китайских ресторанчиках, уже никому не нравятся.

Парди рассеянно похлопала младшего сына по буйным рыжим кудряшкам.

– Обсудим это позже. Лик, а ты попросила Чипа прочитать тебе письмо?

Лик покачала головой.

– Оно само себя прочитало! Велело мне спуститься, – она заговорщически огляделась, – в секретный подвал, взять там банку и отправить ее по одному адресу.

– Это очень важно, – сказала Парди. – Какую банку?

– Не помню, как она называлась, но, чтобы ее найти, я воспользовалась твоим каталогом, Рози! Банка была под номером три семь семь.

– Восхитительно, – сказала Роз, хотя испытывала прямо противоположные чувства. – И где сейчас это письмо?

На лице Лик мелькнуло виноватое выражение. Она ткнулась лбом в бок Роз и забормотала что-то, напоминавшее песенку про алфавит.

– Все хорошо, дорогая. – Парди аккуратно повернула Лик к себе лицом. – Я на тебя не злюсь. Куда ты положила письмо?

Лик широко раскрыла глаза и ответила:

– Я его съела.

– Съела? – переспросила Роз.

– Оно само мне приказало! «Когда запомнишь, что я тебе велело, съешь меня!» – И, сморщив нос, Лик добавила: – На вкус оно было как салфетка.

Таинственные посылки. Спрятанные записки. Волшебное печенье, превратившее ее четырехлетнюю сестру в марионетку, которая повинуется всем и каждому. Роз даже думать не хотелось о том, кто мог за всем этим стоять.

– А куда ты отправила банку, Лик?

– Это я помню, потому что мне пришлось написать. Вош. Инг. Тон, – сказала она.

Парди встала, кипя решимостью:

– Алфи, твой отец еще не вернулся из экспедиции за шестикрылой радужной бабочкой, а дедушка Балтазар до сих пор проверяет, как идут дела в его пекарне в Мексике. Ты должен приглядеть за Лик. Смотри, чтобы она ничего не учудила.

– Можешь на меня рассчитывать. – Алфи отсалютовал маме. – Лик поможет мне с новыми листовками, пока не выветрился эффект от печенья.

– Мама сказала присмотреть за Лик, а не помучить ее, – протянул Тим.

Парди схватила Роз за руку и потащила вниз.

– А мы с тобой должны выяснить, что это была за банка.

Повернув ручку, замаскированную под скалку, они открыли потайную дверь в подвал, который располагался под огромной холодильной камерой. В подвале царил полумрак, который разгоняли лишь пара старых лампочек, потому что волшебные ингредиенты лучше сохраняли свои свойства при слабом освещении. А еще потому, что Гном Вечного сна крепче спал, когда свет не бил ему в глаза.

Когда Роз стала полноправным пекарем-кондитером, то вместе с родителями и прапрапрадедушкой Балтазаром пересчитала синие банки и наклеила на них этикетки, чтобы волшебные ингредиенты было проще найти. Теперь лягушачьи глаза стояли рядом с грезами головастиков, призрачные охи и вздохи занимали отдельную полку в дальнем углу, а разнообразным шепотам отвели целую стену, расставив их от самого громкого до едва слышного.

В мягком свете свежесобранных лучей восходящего солнца, игравшем на рядах синих банок, Роз повела маму к секции 350–400. Там стояли ингредиенты из древних мифов и легенд.

Как и сказала Лик, место под номером 377 пустовало. Чистый кружок на тонком слое пыли намекал, что еще совсем недавно тут стояла банка.

Парди достала из латунного держателя аккуратную карточку и, щурясь в полумраке, прочитала:

– «Настойка Венеры». – Она тут же припечатала ладонь ко рту. – О нет!

– Звучит знакомо, – сказала Роз. Имя Венеры пробудило воспоминание, которое Роз считала давно забытым.

– «Настойка Венеры» – средство чрезвычайно сильное и крайне опасное, – объяснила Парди, тщетно пытаясь скрыть тревогу. – Если использовать его как полагается и дать человеку две тщательно отмеренные дозы, он станет послушной марионеткой, готовой исполнить любую просьбу.

– Как полагается? – переспросила Роз. – А что будет, если использовать настойку не как полагается?

Парди дрожащей рукой вернула карточку на место.

– Без второй дозы человек погрузится в кому. До конца своих дней.

– В любом случае «Настойка Венеры» не сулит ничего хорошего, – сказала Роз.

– Верно. – Парди сняла с верхней полки синюю банку и положила ее на сгиб локтя. – Очень плохие люди использовали «Настойку Венеры», чтобы истреблять целые народы. Роз, ты когда-нибудь слышала о Древнем Риме?

– Ну…

– Не важно, – сказала Парди. – По крайней мере, Лик не досталось ни капли. Это было бы… – Она покачала головой.

И тут Роз вспомнила, откуда она знает про «Настойку Венеры». Чуть больше года назад, когда она пала духом, сквозь ржавую железную решетку в полу подвала к ней обратился голос. Этот голос очень настойчиво предлагал ей добавить чайную ложку «Настойки Венеры» в чай. «Ты затмишь собой Елену Троянскую. Ты превзойдешь красотой саму тетю Лили!»

Роз не послушалась, и неведомое жуткое существо, таившееся под домом, больше никогда ее не искушало. Она хотела рассказать об этом случае маме, но Парди уже бежала по лестнице наверх. И Роз поспешила за ней.

– Позови братьев и сестру, – велела Парди, снимая фартук и передавая его Роз. – Сегодня ты отвечаешь за пекарню. Не бойся загружать Тима работой и не обращай внимания на его жалобы.

– Что ты задумала, мама? – спросила Роз, завязывая покрытый пятнами мамин фартук. Как и всегда, он сел так, словно был сшит для Роз, будто она надела свою форму пекаря.

Парди задержалась у открытой двери холодильной камеры и грустно улыбнулась дочери:

– Никто не смеет причинять вред нашей семье – по крайней мере, если не хочет навлечь на себя гнев Парди Чудс.

Пока Роз с братьями готовили пекарню к открытию, у задней двери росла груда чемоданов. Алфи отвечал за булочки с корицей, Тим посыпал сахарной пудрой дениши^[4] с апельсиновой цедрой, а Лик – все еще околдованная печеньем – кружилась по кухне, прибираясь за остальными. Ни один поднос, ни одна миска не оставались грязными дольше минуты – стоило им попасть в руки Лик, она отмывала их до скрипа.

Когда Парди в очередной раз вынырнула из подвала, все витрины были заполнены, а прилавки натерты до блеска. Парди держала в руках синюю банку – правда, в отличие от прочих банок с ингредиентами, которые использовали в пекарне Чудсов, эта была обернута проволочной сеткой.

Для хранения таких банок Роз выделила самый дальний, самый темный угол подвала. Там они стояли в надежной клетке, ибо эти ингредиенты ни в коем случае не должны были попасть в пирожные и печенье, предназначавшиеся для жителей Горести-Фолз. Эти ингредиенты использовали только в темной магии.

И «Настойку Венеры» стоило запереть вместе с ними.

– Что это, мадре?^[5] – спросил Тим, осторожно снимая фартук, чтобы не потревожить уложенные гелем волосы.

Парди сунула банку в один из чемоданов и заперла его на крохотный замок.

– Мы с вашим отцом отправляемся в Вашингтон, чтобы найти и остановить одного человека.

В этот самый миг двери пекарни распахнулись и внутрь ворвался теплый ветерок, принесший голоса покупателей, болтавших снаружи. Секунду спустя на кухню вошел Альберт, папа Роз.

Альберт Чудс был высоким мужчиной с волосами такими же яростно-рыжими, как у Тима, и непослушными, как у Алфи, хотя Парди настаивала на том, чтобы он ухаживал за ними – и за своими усами – и подстригал. Он был до того стройным, что никто не верил в то, что он ел выпечку собственной пекарни, но сегодня куртка у него спереди странно топорщилась.

Альберт достал из-под куртки темно-синюю банку и поставил на прилавок. Внутри порхала крупная бабочка с тремя парами переливающихся крыльев. С каждым взмахом цвет крыльев менялся: красный перетекал в фиолетовый, фиолетовый – в бирюзовый, как воды Средиземного моря.

– У меня ушло на это все утро, но в конце концов я поймал одну из этих красавиц, когда она вылуплялась из кокона! – с довольной улыбкой воскликнул Альберт. – Чешуйки с ее крыльев – последний ингредиент, который необходим нам для радужной глазури на… – Альберт наконец заметил встревоженные лица остальных членов семьи, запнулся и спросил: – А что случилось?

Парди отвела мужа в сторону. Пару минут они переговаривались вполголоса, потом Альберт серьезно кивнул и начал таскать чемоданы в старый минивэн.

Он успел лишь наскоро попрощаться с детьми, пока Парди звонила миссис Карлсон, их старой няне, и просила ее присмотреть за младшими Чудсами после закрытия пекарни.

А потом настало время уезжать.

Парди со вздохом убрала телефон и посмотрела на детей.

– Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся.

– Знаем, мама, – сказала Роз, вместе с Тимом, Алфи и Лик обнимая маму. – Удачи.

Парди посмотрела Роз в глаза:

– Ты настоящий пекарь, поэтому, пока нас не будет, ты здесь главная. Не сомневаюсь, ты примешь правильное решение в любой ситуации.

Роз сглотнула – ей бы мамину уверенность. Роз была признанным пекарем всего неделю, и ей еще столькому предстояло научиться! А мама поручает ей управление семейной пекарней Чудсов. Что, если Роз напортачит даже сильнее, чем раньше? И что Парди имела в виду, когда говорила о «правильном решении»? Откуда Роз знать, как «правильно», если она едва ли понимает, что делает?

Но ей не хотелось беспокоить маму, поэтому она сказала:

– Я тебя не подведу.

– Знаю. – Парди коротко улыбнулась старшей дочери и поспешила на улицу. Дети потопали за ней.

– Пока-пока. – Лик печально помахала вслед минивэну, который становился все меньше и меньше, пока совсем не исчез вдали.

– Новый день и новые чрезвычайности в семействе Чудс, – сказал Тим.

– Да уж, происшествия с нами частенько случаются, – согласился Алфи.

– Пойдемте поможем Чипу. – Роз повела всех обратно в пекарню. Знакомые ароматы шоколада и мускатного ореха окутали ее, и тревога понемногу отступила.

На кухне Тим и Алфи облачились в свежие фартуки. Чудсы прислушались к доносившемуся из зала смеху покупателей.

– Мы ведь никогда не узнаем, кто прислал Лик печенье? – спросил Алфи.

Сердито хмурясь, Роз собрала черные волосы в хвост.

– Только одному человеку хватит коварства и подлости. И только один человек знает о нашем секретном подвале.

– Эль Тьябло? – ахнул Тим. Так он прозвал их злокозненную тетю Лили. – Да ладно, эрмана. Тетя решила с нами больше не связываться.

– Надеюсь, ты прав. – Роз посмотрела, как младшая сестра чистит конфорки на одной из печей, и подумала о родителях, которые подвергают себя бог знает каким опасностям, чтобы вернуть «Настойку Венеры». Она улыбнулась через силу, поскольку, будучи пекарем, должна была ободрять остальных членов семьи. – Точнее, я в этом уверена, – заявила она Тиму.

Но в глубине души Роз прекрасно понимала, что врет.