4
Хозяин Башни Костей

Митрополит Алексий основал Архангельский собор в Москве, и его игумен, отец Андрей, как и Саша, был учеником святого Сергия. Своей внешностью Андрей напоминал гриб: округлый, мягкий и невысокий. У него было лицо веселого и распутного ангела. Он удивительно хорошо разбирался в политике и накрывал на стол так, что ему завидовали все три монастыря.

– Чревоугодник не направит свои помыслы к Богу, – снисходительно говорил он. – Но этого не сделает и голодный человек.

Покинув терем великого князя, Саша отправился прямиком в монастырь. Пока Константин молился в теплом тереме Ольги, Андрей и Саша разговаривали в монастырской трапезной за соленой рыбой и капустой (был постный день). Андрей выслушал молодого монаха и сказал, задумчиво жуя:

– Мне жаль слышать о пожарах. Но пути Господни неисповедимы, и новости прибыли вовремя.

Саша не ожидал этого ответа. Он удивленно вскинул брови и положил руки, потрескавшиеся на морозе, на деревянный стол. Андрей торопливо продолжил:

– Тебе нужно увести великого князя из города. Возьми его с собой, пусть он убьет разбойников. Подложи под него симпатичную девицу, от которой он не будет отчаянно ждать сына. – Пожилой монах сказал это, даже не покраснев. Прежде чем посвятить себя Богу, он был боярином и отцом семерых детей. – Дмитрий не находит себе места. Жена не радует его в постели, и у него нет детей, которым можно было бы посвятить себя. Если так будет продолжаться и дальше, князь пойдет войной на татар или кого-то другого, только бы спастись от скуки. Ты говоришь, еще не время воевать. Тогда пусть ищет разбойников.

– Хорошо, – ответил Саша. Он опустошил чарку и встал. – Спасибо за предупреждение.

* * *

Келья брата Александра была прибрана к его возвращению. На узкой кровати лежала хорошая медвежья шкура. В дальнем углу висела икона Христа и Богородицы. Саша долго молился под перезвон колоколов Москвы. Языческая луна поднималась над заснеженными башнями теремов.

Матерь Божья, помяни моего отца, моих братьев и сестер. Помяни моего учителя из монастыря в глуши и братьев во Христе. Я прошу тебя не гневаться, мы не пойдем пока на татар, потому что они очень сильны и их слишком много. Прости мои грехи. Прости меня.

Свет горящих свечей мерцал бликами на узком лице Богородицы, и ее Дитя, казалось, смотрело на Сашу своими темными нечеловеческими глазами.

На следующее утро Саша пошел на утреню с братьями. Он поклонился перед иконостасом до пола. Помолившись, он вышел в сияющий заснеженный город.

У Дмитрия Ивановича были свои недостатки, но среди них не было праздности. Саша увидел, что великий князь уже спустился во двор. Он, румяный и веселый, размахивал мечом перед юными боярами. Его любимый кузнец из Новгорода изготовил новый клинок с рукоятью в форме змеи. Два двоюродных брата, князь и монах, осмотрели меч с сомнением и восторгом.

– Он вселит страх в моих врагов, – заявил Дмитрий.

– Пока ты не ударишь кого-то рукоятью, и она не разобьется вдребезги, – возразил Саша. – Посмотри на это тонкое место. Вон там, где голова змеи соединяется с телом.

Дмитрий снова посмотрел на рукоять.

– Что ж, проверим его в деле, – предложил он.

– Боже упаси, – воскликнул Саша. – Если ты собираешься сломать рукоять об кого-то, пусть это буду не я.

Дмитрий уже направился к одному из самых неприятных бояр, как голос Саши заставил его обернуться.

– Достаточно игр, – нетерпеливо сказал Саша. – Буря кончилась. Горят целые деревни. Ты поедешь со мной?

Дмитрий не успел ответить: его внимание привлекли крики и возня за воротами. Оба мужчины замолкли, прислушиваясь.

– Десяток лошадей, – отметил Саша, вопросительно выгнув бровь. – Кто?..

В следующую секунду во двор вбежал распорядитель Дмитрия.

– Прибыл важный господин, – сказал он, задыхаясь. – Говорит, что должен вас увидеть. Он привез подарок.

Между бровями Дмитрия пролегли морщины.

– Господин? Кто он? Мои бояре здесь, и никто из них… Ладно, впусти его, иначе он замерзнет до смерти.

Распорядитель убежал. Петли скрипнули на морозном утреннем воздухе, и незнакомец въехал во двор на отличном рыжем коне в сопровождении своих людей. Конь резко дернулся и попытался встать на дыбы. Но наездник умело успокоил его и спешился, подняв облако снежной пыли.

– Что ж, – сказал великий князь, положив руки на пояс. Бояре закончили бой и столпились у него спиной, перешептываясь и во все глаза глядя на гостя.

Незнакомец внимательно осмотрел толпу и подошел ближе. Он поклонился великому князю.

Саша глянул на гостя. Он точно был боярином: широкоплечим и хорошо одетым, с темными глазами и длинными ресницами. Волосы, выбивающиеся из-под шапки, были рыжими, как осенние яблоки. Саша никогда не видел этого человека раньше.

Боярин обратился к Дмитрию:

– Вы великий князь Москвы и Владимира?

– Как видите, – холодно ответил Дмитрий. Тон рыжеволосого мужчины был дерзким. – Кто вы?

Пугающий темный взгляд метнулся с великого князя на его брата.

– Меня зовут Касьян Лютович, государь, – спокойно ответил мужчина. – Я владею землями в двух неделях пути на востоке.

Дмитрий и бровью не повел.

– Не помню, получал ли дань с… Как называются ваши земли?

– Башня Костей, – ответил рыжеволосый мужчина. Дмитрий поднял брови, и тот пояснил: – У моего отца было особое чувство юмора. Он назвал так наш дом в конце третьей голодной зимы, когда я был ребенком. – Саша заметил, как гордо Касьян расправил широкие плечи, когда тот добавил: – Мы всегда жили в лесу, ничего не просили у других. Но теперь, великий князь, я прибыл с подарком и просьбой, потому что мои люди страдают.

Касьян махнул рукой своим людям, и те вывели кобылу серой масти, да такую прекрасную, что даже великий князь на мгновенье замер.

– Это мой дар вам, – сказал Касьян. – Возможно, ваши стражники окажут гостеприимство моим людям.

Великий князь молча осмотрел кобылу.

– Страдают? – переспросил он.

– От людей, которых мы не можем найти, – нахмурился Касьян. – Разбойники. Они жгут мои деревни, Дмитрий Иванович.

* * *

Касьяна проводили в приемную князя, лошадей накормили овсом, а его людей развели по комнатам. Рыжеволосый Касьян пил пиво в зале с низкими разрисованными потолками, а Саша и великий князь нетерпеливо, но вежливо ожидали, пока он начнет рассказ. Наконец, Касьян вытер рот и произнес:

– Все началось несколько месяцев назад с шепотков и слухов из далеких деревень. Воры. Пожары. – С отсутствующим взглядом он покрутил кружку в тяжелой руке. – Я не прислушался к ним. Всегда есть отчаявшиеся люди, да и слухи обычно преувеличивают. С первым снегом я обо всем забыл.

Касьян снова отхлебнул из кружки.

– Но я ошибся, – продолжил он. – Теперь я отовсюду слышу о пожарах. Отчаявшиеся крестьяне приходят ко мне ежедневно, просят зерна или защиты.

Дмитрий и Саша переглянулись. Бояре и слуги внимательно слушали гостя.

– Что ж, – сказал Дмитрий, наклонившись на своем резном стуле, – вы ведь им хозяин, не так ли? Вы помогли им?

Касьян грозно сжал губы.

– Зимой мы не раз искали этих злодеев. В моем хозяйстве есть умные люди, отличные собаки, умелые охотники.

– Тогда я не понимаю, почему вы пришли ко мне, – заявил Дмитрий, разглядывая странника. – Теперь вам не удастся избежать дани. Я ведь знаю ваше имя.

– Я пришел, потому что у меня не было выбора, – сказал Касьян. – Мы не нашли этих разбойников, даже следов копыт. Ничего, кроме пожаров, плача и разрушений. Среди моих людей ходят слухи, что эти разбойники – не люди, а демоны. Поэтому я приехал в Москву, – возмущенно заключил он, – хотя мог бы остаться дома. Потому что в этом городе есть воины и Божьи люди, и я обязан помочь своим крестьянам.

Саша заметил, как очарован был Дмитрий.

– Никаких следов? – спросил великий князь.

– Ничего, государь, – ответил Касьян. – Возможно, эти разбойники и не люди вовсе.

– Выезжаем через три дня, – сказал Дмитрий.

5
Пламя в глуши

Ольга не сказала брату о смерти отца и сестры. Впереди Сашу поджидали опасности, и он должен был встретить их с ясной головой. «Он особенно расстроится из-за Васи, – подумала она. – Он так ее любил».

Поэтому в день отъезда Саши Ольга просто поцеловала его и пожелала удачи. Она дала ему новый плащ и хороший бурдюк медовухи.

Саша рассеянно принял подарки. Мысленно он уже был в глуши: думал о разбойниках, сожженных деревнях и о том, что делать с молодым князем, который больше не желал подчиняться татарам.

– Храни тебя Бог, сестра, – сказал он.

– И тебя, брат, – спокойно ответила Ольга. Она привыкла к расставаниям. Ее брат приходил и уходил, словно ветер в летних соснах. Ее муж, Владимир, был не лучше. Но на этот раз она думала о своем отце и сестре, ушедших навсегда, и ей было тяжело.

«Они всегда уходят, а я остаюсь».

– Прошу тебя, вспоминай обо мне в своих молитвах, – попросила она.

* * *

Дмитрий и его люди покинули Москву в день, полный белизны: белый снег и лучи белого солнца сияли на белых башнях. Ветер, хохоча, вздымал плащи и капюшоны путников. Дмитрий, одетый для долгого похода, вышел во двор и легко запрыгнул на спину лошади.

– Идем, брат! – окликнул он Сашу. – Сегодня ясный день и снег сухой. В путь!

Конюхи придерживали навьюченных лошадей. Отряд мужчин, вооруженных мечами и короткими копьями, ждал приказа князя.

Люди Касьяна смущенно стояли рядом с людьми Дмитрия. Саша не знал, что скрывалось за их хмурыми лицами. Сам Касьян молча сидел на своей огромной рыжей кобылице, оглядывая многолюдный двор.

Ворота открылись, и мужчины пришпорили лошадей. Сытые животные бросились вперед. Саша оседлал своего гнедого коня по кличке Туман и подтолкнул его в беспощадную зиму. Ворота с громким скрипом закрылись.

Последними звуками Москвы стал перезвон колоколов над заснеженными деревьями.

* * *

Для тех, кто мог вытерпеть зиму (а не могли многие), на севере Руси это время года было периодом странствий. Летом люди ездили по проселочным дорогам и оленьим тропам в глуши, где телеги не проезжали или застревали в грязи. Но зимой дороги застывали, и сани выдерживали большой груз. Замерзшие реки превращались в дороги без деревьев или пней, где ничто не мешало. Люди ехали по широким безопасным маршрутам, на север и на юг, на восток и на запад.

Зимой реки были перегружены. Деревни тянулись вдоль берегов, ведь вода кормила их. Были там и богатые дома бояр, готовых принять у себя великого князя Московского.

Путники отправились на восток и к вечеру первого дня добрались до ярких огней Купавны. Дмитрий отправил людей предупредить о прибытии князя, и в тот вечер путники полакомились пирогом с капустой и солеными грибами.

Но на следующее утро они покинули обжитые земли. Они знали, что не смогут найти ночлег. Окружавший лес становился темнее и непроходимее. Изредка попадались крошечные деревушки. Мужчины мчались во весь опор целый день и разбивали лагерь в лесу. Ночью воины князя несли дозор.

Несмотря на всю осторожность, они не увидели ни диких зверей, ни разбойников. Но на седьмой день они натолкнулись на сожженную деревню.

Туман первым почувствовал запах гари и фыркнул. Саша успокоил его уверенной рукой и принюхался к ветру.

– Дым.

Дмитрий натянул поводья.

– Я чувствую.

– Там, – сказал Касьян, который шел позади. Он махнул вперед рукой в варежке.

Дмитрий поспешно отдал приказы, и мужчины начали подбираться ближе. При таком количестве людей они не могли подойти незаметно. Сухой снег скрипел под копытами лошадей.

Деревня была сожжена дотла, словно ее накрыла огромная огненная рука. Поначалу она показалась путникам совершенно мертвой, пустой и ледяной, но в центре деревни стояла церковь, которую огонь пощадил. Легкий дымок поднимался из дыры в крыше.

Мужчины подошли поближе с мечами наготове и замерли, ожидая нападения. Туман тревожно покосился на своего наездника. Когда-то деревня была обнесена частоколом, но теперь он превратился в груду пепла.

Дмитрий отдал приказы: несколько мужчин встали на страже, другие отправились на поиски выживших в соседнем лесу. Сам же Дмитрий вместе с Сашей и Касьяном в сопровождении нескольких воинов перешагнули через остатки ограждения.

Повсюду лежали тела, почерневшие, как сожженные дома. Мертвецы замерли в умоляющих позах и с оскалами на обугленных черепах. Хотя Дмитрий Иванович не был чувствительным человеком и не отличался богатым воображением, его лицо побелело. И все же он уверенно сказал Саше:

– Постучи в дверь церкви.

Они слышали звуки, доносящиеся оттуда.

Саша опустился на снег, постучал в дверь церкви рукоятью своего меча и позвал:

– Да пребудет с вами Бог.

Тишина.

– Я – брат Александр, – сказал он. – Я не разбойник и не татарин. Я помогу вам всем, чем смогу.

После недолгой тишины за дверью послышались чьи-то голоса. Затем дверь распахнулась. Саша увидел женщину с топором в руке и синяками на лице. За ней стоял священник, весь в крови и саже. Увидев монашеский постриг Саши, они опустили свое оружие.

– Да хранит вас Бог, – вымолвил Саша, хотя слова застревали в горле. – Вы расскажете мне, что здесь произошло?

– Зачем? – спросил священник, безумно рассмеявшись. – Вы опоздали.

* * *

Все же женщина рассказала им о случившемся, хоть и немногое. Разбойники прибыли на рассвете, снег летел из-под копыт их лошадей. Казалось, их было не меньше сотни, и они были повсюду. Практически все мужчины и женщины погибли от их мечей. Затем разбойники принялись за детей.

– Они забрали девочек, – сказала женщина. – Не всех, но многих. Один из разбойников выбирал тех, которые ему нравились.

Женщина держала в руках маленький яркий платок, явно принадлежавший ребенку. Она нерешительно посмотрела Саше в глаза.

– Я прошу вас помолиться за них.

– Я помолюсь, – пообещал Саша. – Мы постараемся найти разбойников.

Всадники поделились пищей и развели погребальный костер для обгоревших тел. Саша обработал жиром ожоги выживших, хотя некоторым помог бы лишь удар меча.

На рассвете они уехали.

Великий князь недовольно посмотрел на спаленную деревню, исчезавшую в деревьях.

– Мы проведем всю зиму в пути, брат, если ты будешь благословлять каждого покойника и кормить каждый голодный рот. Мы уже потеряли день. Никто из этих людей не переживет зиму, все равно их зерно сгорело. И лошадям нельзя останавливаться.

Дмитрий все еще был бледен.

Саша ничего не ответил.

* * *

Через три дня путники обнаружили две другие спаленные деревни. Жители первой деревни смогли убить лошадь разбойника, но захватчики отомстили кровавой резней и подожгли церковь. Иконостас был разбит и теперь извергал пепел. Выжившие столпились вокруг него.

– Бог бросил нас, – сказали они Саше. – Они забрали девочек. Мы готовы принять наказание.

Саша благословил выживших, получил в ответ пустые взгляды и уехал.

След был очень холодным. Возможно, следа вовсе не было.

Третья деревня оказалась пустой. Все ушли: мужчины и женщины, дети и старики. Не осталось ни припасов, ни домашнего скота. Свежий снег припорошил следы людей.

– Татары! – плюнул Дмитрий, пока его люди осматривали последнюю деревню, пропахшую скотиной и дымом. – Точно татары. И ты, Саша, говоришь, что я не должен идти войной на этих безбожников?

– Мы ищем разбойников, – возразил Саша, скалывая сосульки с морды Тумана. – Нельзя мстить всему народу из-за деяний нескольких дурных людей.

Касьян промолчал. На следующий день он объявил, что уходит со своими людьми.

Дмитрий холодно ответил:

– Боитесь, Касьян Лютович?