Цитаты из книги «Скажи, что будешь помнить»

– Можно, пока ты здесь, рассчитать твои налоги, – предлагает Элль с лукавой искоркой в глазах, которая действует не слабее земного притяжения. – Половина собравшихся сейчас в этом доме – бухгалтеры, включая Синтию. Синтия сердито смотрит на девушку: – Она, разумеется, шутит. – Шучу? Неужели? Синтия раздраженно вздыхает и снова утыкается взглядом в телефон, а Элль поворачивается ко мне и беззвучно, одними губами шепчет: – Я не шучу. Мои губы ползут вверх, Элль улыбается, а когда Синтия фыркает, я прячу смех за притворным кашлем. Элль улыбается еще шире.

– Так ты и есть тот самый? Я киваю – наверное, я тот самый. – Много о тебе слышала. – Все плохое – правда. По ее губам скользит тень улыбки. – Вообще-то, я и невероятного много слышала. – Шутишь. – Нисколько. – Она беспечно прислоняется спиной к стене.

Рот у нее съезжает куда-то вбок, и я отслеживаю это движение с почти непристойным интересом. Ее губы созданы для греха. Такого рода магией я сам пользовался раньше, когда хотел обеспечить себя на вечер поцелуями. Теперь грех и я – не друзья больше, и мне полагается избегать соблазна.

Вчера Элль была прекрасна – как журнальное совершенство, – и сегодня она прекрасна тоже, но уже по-другому, и такой идеал мне ближе. Обрезанные джинсовые шорты, облегающая изгибы тела майка, светлые волосы собраны в свободный, немного растрепанный пучок, очки в черной роговой оправе. Должен признать, ничего более сексуального я уже год как не наблюдал.

Я: Какие-то двое пристали. Я их не знаю. Генри: Это я понял. Я спрашиваю про парня, на которого ты пялилась. Тебе еще рано так пялиться на парней. Хочется выть и стонать. Откидываюсь назад и бьюсь затылком о кровать. У прессы и телевидения сегодня большой день: повсюду фотография со мной и Дриксом. Вот почему всем друзьям и знакомым хочется знать подробности. Учусь я в школе для девочек и на свидания не хожу, если не считать вылазок с подругами на вечеринки, где бывают и парни. Уверена, никто бы мне никаких свиданий не разрешил. То есть прямых запретов не было, существовало лишь негласное соглашение. Мальчики – это осложнение.

Я в своей комнате, сижу на полу с ноутбуком на коленях и пытаюсь с головой уйти в работу. Занимаюсь программированием; не все идет, как нужно, но это не страшно. На меня такие ситуации всегда действуют успокаивающе: разобрать то, что не работает, отбраковать сломанное, найти работающее и сложить все вместе, чтобы получилось нечто функциональное, сделать что-то новое.

– Знаю, возвратиться домой дело нелегкое. Ты не понимаешь, где твое место, куда тебе встроиться. Все в порядке. Вовсе не обязательно возвращаться к прежнему. Поворачиваю голову: – Так и есть. И в этом все дело. Я не знаю, кто я такой и кем хочу быть. – Но знаешь, кем не хочешь быть. Это большой шаг.

– Не хочу беспокоить Холидей. Она устала, и ей надо поспать. – Холидей будет только рада. Без тебя здесь ни одна струна не дрогнула. И к барабанам никто не прикоснется. – Потому что они прокляты? – Шутка не удалась – вопрос прозвучал серьезно. – Потому что они твои. – Эксл держит паузу, как будто ждет, что эти слова дойдут до меня, будут усвоены, и все разом поправится, но они отскакивают от меня и повисают в воздухе. Он отталкивается от косяка и входит в гараж. – Остальные знают, как играть, но никто из нас не умеет держать ритм, как ты. Когда ты играл, то играл душой и сердцем. Ты играл так, что я чувствовал твой ритм в крови. Да, я и сам чувствовал этот ритм в крови. Музыка поглощала меня, и это был мой грех. – Я становился таким, как наш отец.

Та, последняя наша ссора случилась из-за того, что Эксл попытался сказать, что я зазвездился, а я ответил, что он просто завидует. Вспоминаю, и мне становится тошно. Как будто я был кем-то, кому стоило завидовать. Сколько сказано и сделано такого, что хотелось бы взять назад.

– Я – Эксл. – Маркус. Дома стало немного жарко, вот и понадобилось местечко, где можно поостыть. Дрикс сказал, если что – можно вломиться. Эксл пожимает плечами, как будто наткнуться ночью на незнакомца у себя на крыльце самое обычное дело. – Кондиционер у нас часто ломается, а если и работает, тишины не обещаю, но наш дом – твой дом. Маркус кивает в сторону двери: – Ванной можно воспользоваться? Автобус на этом маршруте сломался. Я бы, наверное, пешком быстрее дошел.