Цитаты из книги «Скажи, что будешь помнить»

– Торт. Со свечами. – День рождения? Чей? В ее глазах загадочный блеск. – Твой и Дрикса. – Но их мы уже отмечали. – Я говорю так медленно, что мимо уже успели бы пробежать черепахи. – Мы отмечали их как нормальные люди, потому что Дрикс пригрозил на неделю оставить нас без горячей воды в душе, если мы отметим дни рождения по-нашему. Но раз уж теперь он тебя любит, и ты – семья, отпраздновать нужно правильно. Холидей выскальзывает из-за стола и идет в кухню. Я в нерешительности покусываю нижнюю губу, решая, не пора ли уже бояться. – Дрикс? Все поворачиваются в мою сторону, а Дрикс выглядывает из-за тарелок. – Что значит отмечать мой день рождения по-вашему? Эксл усмехается, Доминик растягивает ухмылку от уха до уха, и мне отчего-то становится не по себе. Дрикс ругается, поднимается и, оставив палочки на пианино, идет ко мне. – Что-то я не догоняю, – говорит Маркус. – В чем дело? Эксл склоняется к его уху, и Маркус хохочет. Слишком громко, на мой взгляд.

– Ты это заслужил, – шепчет она. – Заслужил счастье. Так это оно и есть? Счастье? Если да, то я хочу еще. Никогда в жизни я не пробовал ничего крепче. Хватит разбрасываться своей жизнью. Больше никто не будет меня контролировать. Я сам хозяин своей судьбы. – Я люблю тебя, Элль. – Я наклоняюсь и целую ее в губы.

– Предполагалось, что ты зайдешь через переднюю дверь, – говорит Холидей, – и я все так и спланировала. Элль стояла бы там и ждала тебя с письмом, а потом вы бы поцеловались, и тут бы мы выскочили и свалились вам на головы. Но ты все испортил. Передняя дверь, Эксл. Что непонятного? – А когда мы пользовались передней дверью? – Эксл хлопает меня по плечу. – Поздравляю. Ты это заслужил. Я не отвечаю, потому что изо всех сил стараюсь запомнить, как выглядит Элль. Письмо. Надо прочитать письмо. Самому во всем убедиться. – Так меня приняли? Элль кивает: – Да.

– Ты с ней осторожен? Да, вопрос в лоб. – Как пользоваться презервативом, я знаю. – Наверное, принимая во внимание, что в дверь не стучат молоденькие мамочки, требующие денег. Но я видел, как вы целовались с ней, когда расставались в прошлое воскресенье. И видел выражение на ее лице и на твоем. Но это не мелочь, и я не хочу слышать потом невнятные объяснения, что ты, мол, забыл про резинку, потому что увлекся. Увлекся или нет, но головы не теряй, ты меня понял? Я понял даже лучше, чем если бы он прокричал мне это в ухо. Понял яснее ясного. – Да. Никаких детей. – Держу паузу, мысленно проигрывая следующее свое заявление, потому что я не из тех парней, которые обсуждают девушку в раздевалке. – То, что я к ней чувствую, это другое.

– Значит, ты и Элль, – произносит Эксл с полувопросительной интонацией, и я растираю шею. – Не начинай. – Брату она нравится, но он беспокоится за меня и имеет на то достаточно оснований. Мы – иллюстрация к понятию «обреченные», пример тех, кого называют «родившимися под несчастливой звездой», и так далее. Но я не готов отказаться от нее, и она, похоже, настроена так же в отношении меня.

– Спасибо, что поддержал нашу сторону. – Не за что. С Маркусом у нас все так, как и должно быть, – дружба, где никто не доминирует, никто никого не контролирует. Дружба, в которой, когда у одного трудные времена, другой всегда подставит плечо и поможет выстоять и набраться сил, чтобы двигаться дальше

– Тебе надо поесть, – сказал я. – Малыши и не подумают что-то кому-то оставить. – Не станешь есть ты, не буду и я. Он так зацепил меня своим упрямством, что я снова выругался. – Нет у меня сил. – Ты про скалу? Я покачал головой: – Про все. Выйду из программы, вернусь домой, облажаюсь и снова все заново, потому что вот такой я есть. Маркус шумно выдохнул и поднялся с моим снаряжением в руках. – Надевай. Только я открыл рот, чтобы возразить, как наткнулся на его колючий, сердитый взгляд. – Надевай, – приказал он таким резким тоном, что я понял – сейчас с ним лучше не связываться. Я поднялся, надел снаряжение, но лезть, конечно, никуда не намеревался. Посмотрел – Маркус тоже собирается. – Ты ведь уже поднимался. – Да. – Он смотрел мне в глаза. – Поднимался. Так что следуй за мной, и я покажу тебе самый легкий путь наверх. Иногда это все, что бывает нужно. Чтобы кто-то показал, как попасть куда надо. Моргаю. Каждый раз, вспоминая тот эпизод, не могу сдержать эмоций, и даже слезы подступают к глазам. Грудь сдавило, горло жжет, и я выдыхаю, стараясь не поддаться чувствам.

– Не понимаю. – У каждого из нас в жизни есть кто-то, кому мы не можем сказать «нет». У тебя это родители, у меня – чиновники, у Холидей – я, потому что со мной она чувствует себя в безопасности. Иногда мы принимаем решения сами по себе. Я, например, не могу выбирать, кого Холидей должна любить. Мне и самому такое положение не нравится, но это решает она, так же, как я решаю для себя, а ты для себя.

Ощущение такое, словно кожа начинает съеживаться, стягиваться, потому что, находясь в одной комнате с Холидей, задыхаешься. В компании с братьями девушка – свет, любовь, уверенность и красота, но стоит упомянуть ее дружка, как она превращается в черную дыру, через которую уходит вся радость Дрикса от известия о прослушивании.

– Горжусь тобой. – Я знал, что хочу этого, но не знал, как сильно. Я хочу получить место в этой школе. Хочу закончить среднюю и идти дальше. Я могу выбраться из этого квартала, могу поломать круг. Это все мне по силам. – Уверена, у тебя получится. – Я не большой знаток музыки, но ощущаю присутствие магии, и эта магия – он сам. Каждый раз, когда Дрикс играет на каком-то инструменте или садится за барабаны, он становится величайшим творцом магии во вселенной.