Доминик сразу понял, почему его друг пребывает в нерешительности; джентльмен до мозга костей, Озборн никогда не был способен устоять против лицемерных девичьих просьб о помощи, а Доминик считал, что Каро Мортон явно лицемерит. С самой первой встречи от нее одни неприятности; она стала для него настоящим источником раздражения.

– Боюсь, это невозможно, – вкрадчиво ответил Доминик за своего друга.

На ее нежных щеках проступил румянец.

– Насколько я помню, моя просьба была обращена к лорду Торну, а не к вам!

Доминик приказал себе успокоиться. С самой первой встречи с Каро он постоянно пребывает в напряжении.

– Лорд Торн настоящий джентльмен и признает за мной право первенства… Не так ли, Озборн?

Озборн изумленно вытаращил глаза. Проклятие! Доминик ведь сам уверял его, что совсем незнаком с певицей, которая выступает у него в клубе; и вот Каро от волнения бросилась ему на шею и даже фамильярно обратилась к нему по имени, выставив его лжецом!

Положение – хуже не придумаешь!

– Блэкстоун, по-моему, ты был совершенно прав. – Озборн перебил неприятные мысли Доминика, заметив как бы между прочим: – Лично я бы скорее употребил слово «утонченность», а не «красота».

– Вот именно! – досадливо кивнул Доминик.

– Поэтому, Блэкстоун, я лучше присоединюсь к Батлеру и Бену и перед уходом выпью немного бренди, чтобы взбодриться. Мое почтение, мисс Мортон! – Озборн поклонился и вышел.

Внезапный уход лорда Торна изумил Каро.

– Ничего не понимаю! – воскликнула она.

Ей действительно остался непонятным смысл фраз, которыми обменялись в ее присутствии двое друзей. Несомненно, они поняли друг друга; иначе зачем благовоспитанному джентльмену, каким показался ей лорд Торн, так вдруг покидать ее?

Доминик отступил на шаг.

– Ступайте к себе в комнату и переоденьтесь. Перед уходом загляните в кабинет Дрю Батлера, я буду ждать вас там.

– Но… – нахмурилась Каро.

– Каро, вы можете хотя бы один раз выполнить мою просьбу и не спорить? – Доминик так стиснул челюсти, что шрам на его левой щеке проступил отчетливее.

Она вскинула на него глаза, увидела, какой у него суровый вид, и приказала себе не пугаться. По-иному и быть не может… Он недвусмысленно дал ей понять, что считает ее виновницей драки. Из-за нее, по его словам, пострадало его имущество. И как только у него язык повернулся угрожать ей поркой!

Никто и никогда не смел разговаривать с Каро так, как говорил надменный Доминик Вон! Так фамильярно. Так… интимно. Джентльмен вообще не должен упоминать о… тыльной части в присутствии леди, не говоря уже об угрозах отплатить ей за ущерб поркой!

Она надменно вскинула подбородок:

– Я очень устала, милорд, и предпочла бы, переодевшись, сразу уйти домой.

– А я предпочел бы, чтобы вы сначала зашли в кабинет Батлера, где мы с вами продолжим беседу.

– Я думала, что она окончена.

– Каро, драка в принадлежащем мне клубе началась не по моей вине; моему имуществу причинен существенный ущерб. Поэтому сегодня я не намерен больше терпеть ваше упрямство. – Он подбоченился, пытаясь сдержать раздражение.

– В самом деле? – Она с невинным видом подняла брови. – Мое терпение в связи с вашей невыносимой самоуверенностью истощилось несколько минут назад!

Доминику нехотя пришлось признать: его собеседница столь же храбра, сколь и красива. Он подосадовал на себя, вспомнив, сколько времени размышлял о ее сладких губах…

– Может быть, вы будете более благосклонны ко мне, если я скажу «пожалуйста»?

Каро смерила его недоверчивым, настороженным взглядом:

– Для начала и это будет неплохо.

Доминик продолжил не сразу:

– Вот и отлично. В таком случае я настоятельно прошу вас прийти в кабинет Батлера, где мы с вами продолжим беседу… пожалуйста!

Он соизволил попросить ее уже во второй раз… впрочем, не слишком-то любезно!

– Хорошо, милорд, я согласна. Я приду в кабинет мистера Батлера… но только на несколько минут, – решительно добавила Каро, заметив, как торжествующе сверкнули светло-серые глаза. – Уже поздно, а я в самом деле очень устала.

– Что вполне понятно. – Доминик насмешливо поклонился. – Не бойтесь, я отниму всего несколько минут вашего драгоценного времени!

Медленно идя в свою гримерную, Каро встревоженно размышляла о том, что его последние слова прозвучали довольно угрожающе. Вчера, в запальчивости, она сказала: если Доминик ее выгонит, она найдет работу где угодно. Сегодня она поняла, как жестоко ошибалась. Страшно подумать, что случится с ней в столице без Дрю и Бена.

Вчера, уверяя Доминика, что она собирается вернуться домой, как только поймет, что там ей ничто не угрожает, Каро нисколько не кривила душой. Просто ей не казалось, что такое время уже пришло…

Увидев платье скучного бутылочного цвета, в которое переоделась Каро, Доминик не удержался от неприязненной гримасы. Платье совсем не шло к ее глазам цвета морской волны, а скорее убивало их. Да и ее светлая, полупрозрачная кожа приобретала какой-то болезненный оттенок. Широкое платье, застегнутое до самого горла, совершенно скрывало все прелести ее стройной фигурки. Вдобавок свои золотистые волосы она скрутила в тугой пучок на затылке, а руки в притворной скромности скрестила на груди. В таком виде она стала похожа на монашку.

Доминик встал и, обойдя стол, прислонился к нему.

– Что ж, в таком виде вы как будто вполне готовы к суровым испытаниям! – неодобрительно сказал он.

Каро поняла, что внешность обманчива. Стоило ей войти к себе в гримерную, как сразу же наступила реакция. Во время драки и сразу после нее она еще держалась, но, едва осталась одна, ее затрясло. Довольно долго она не могла успокоиться. Все произошло так неожиданно, так стремительно, а граф, хоть и вел себя грубовато, так вовремя пришел ей на помощь, что Каро не сразу осознала весь ужас случившегося.

Сейчас она еще слегка дрожала и именно поэтому так плотно скрестила руки на груди; она ни за что, никогда не покажет надменному Доминику Вону своей слабости!

– Милорд, раньше у меня не было возможности поблагодарить вас за своевременное вмешательство. Позвольте же сделать это сейчас. – Она еле заметно склонила голову.

При виде такой вымученной благодарности Доминик с трудом подавил усмешку.

– Вам не за что меня благодарить, – ответил он. – Судя по всему, на то, чтобы восстановить главный зал, понадобится несколько дней, а может, и целая неделя…

– Если вы намерены потребовать с меня денег за ремонт, знайте: денег у меня нет! – тут же вскинулась Каро.

Доминик окинул ее прищуренным взглядом. За притворной монашеской позой угадывался вызов. В глазах цвета морской волны еще плескался страх, руки слегка дрожали. Все доказывало, что Каро гораздо больше задело происходящее, чем она готова показать кому-либо – и меньше всего ему.

Как ни странно, ее мужество восхищало Доминика. Как восхищали ее гордость и чувство собственного достоинства, которые она выказала, очутившись в положении, явно выходящем за рамки ее прежнего опыта.

Интересно, распространяется ли ее неопытность и на спальню? Вчера, преодолев первое изумление, она ответила на его поцелуй пылко и страстно. Правда, потом Доминику показалось, что Каро совершенно не понимает, какую опасность для нее представляли те трое пьяных юнцов.

Точно так же она как будто не ведала о разнузданных желаниях игроков, которые вечерами приходили в клуб посмотреть ее выступление. Возможно, такая наивность – доказательство того, что она не привыкла угождать мужским прихотям?

Каро Мортон стала загадкой, которую Доминику все больше хотелось разгадать. Он содрогнулся, поняв, что ему хочется сорвать с нее уродливое бутылочное платье и обследовать каждую складочку ее восхитительного обнаженного тела…

– Я вовсе не собирался требовать у вас денежного возмещения, – ответил он. – Однако вам необходимо учесть, что клуб «У Ника», скорее всего, будет закрыт несколько дней, на время ремонта и уборки. Значит, вы какое-то время не сможете здесь выступать.

Несколько секунд Каро смотрела на него ничего не выражающим взглядом. Потом ее глаза расширились: до нее наконец дошел смысл сказанного. Она облизнула внезапно пересохшие губы:

– Как, по-вашему… ремонт в самом деле займет несколько дней?

Доминик внимательно посмотрел на нее и ответил:

– Возможно, неделю.

– Неделю? – упавшим голосом переспросила она.

Доминик понял, что Каро всецело зависит от денег, какие зарабатывает каждую ночь в игорном клубе. Достаточно взглянуть на ее одежду! Кроме того, ее огорчение, как и намерение «пока» остаться в Лондоне, недвусмысленно указывают на то, что дома ее положение в самом деле ужасно…

– К чему так расстраиваться? – продолжал Доминик. – Хотите вы того или нет, временно вашим покровителем являюсь я.

Каро вспыхнула от возмущения:

– Я не испытываю ни малейшего желания становиться вашей содержанкой!

Доминик тоже не испытывал ни малейшего желания делать ее своей содержанкой – как, впрочем, и любую другую женщину.

Его отец и мать умерли, когда ему исполнилось всего двенадцать лет. Не было у него и доброй тетушки, которая заботилась бы о нем, как миссис Уилсон – о Натаниэле. До совершеннолетия опекунами Доминика были поверенные его отца. На каникулах, когда Доминик приезжал из школы, он жил в беркширском поместье Блэкстоун-Парк, где имелся полный штат прислуги, однако не было никого, кто заботился бы о нем от всего сердца.

Достигнув совершеннолетия и получив наконец возможность самостоятельно управлять своими делами, Доминик не попался в ловушку неискренней, притворной любви, даруемой за деньги содержанками. Он привык делиться своими мыслями только с друзьями – Гейбриелом и Натаниэлем. Друзья любят чистосердечно, без каких-либо скрытых мотивов, чего нельзя сказать о платной содержанке.

– Каро, я сказал «покровителем», а не «любовником». Хотя, не сомневаюсь, большинство джентльменов, которые сегодня были на вашем представлении, считают, что мне уже принадлежит эта сомнительная честь, – добавил он.

Оскорбительность его тона ошеломила Каро.

– Почему?

– Многие из них видели, как вы бросились мне на шею…

– Я боялась за свою жизнь! – На ее бледных щеках проступили два ярко-алых пятна.

Доминик пренебрежительно отмахнулся:

– Почему они пришли к тому или иному выводу – не важно. Суть в том, что в моем клубе выступает некая таинственная дама в маске, и сегодня эта дама при всех бросилась мне на шею, да к тому же громко назвала по имени, что подразумевает определенную степень интимности… – Он пожал плечами. – Для большинства мужчин ваше поведение – вполне достаточное доказательство того, что вы уже выбрали себе покровителя и, скорее всего, являетесь исключительной собственностью графа Блэкстоуна.

Каро стала белой как мел.