Глава 6

Он сидит в массивном кресле из алой кожи. Взгляд блуждает по листкам бумаги, пересматривая один за другим. Рейтинги, ставки, прибыль. Как обычно, на несколько процентов «Игры богов» опережают «Колизей». Как обычно, это является хорошей новостью. Всегда приятно побеждать конкурента. Да и Трой никогда ему не нравился. Он нутром чувствовал к нему неприязнь. К тому же само соперничество обязывало быть некоторыми… врагами. Два главных шоу мира не могли стоять на одной ступени пьедестала. Кто популярнее – у того больше привилегий, дарованных от лица Сената. Больше вложений. Больше возможности для процветания. Поэтому иметь среди игроков жену Троя – истинная удача, за которой он гонялся около года, пытаясь добиться от начальника тюрьмы разрешения на участие этой Рейны. И теперь наблюдался явный скачок интереса к шоу «Игры богов». Его шоу.

Сидя у ног Маркуса, близняшки обсуждают последнюю Игру. Спорят по поводу одного из участников. Задаются вопросом, который интересует многих.

– Хозяин, – тихо зовет Лана, упираясь щекой ему в коленку. – Ты правда отпустишь Мака?

– Посмотрим.

– Мы считаем, что не должны его терять, – говорит Лина.

– Я же сказал – посмотрим, – отрезает сухо.

В этот момент раздается сигнал – спрашивают разрешение войти к нему. Маркус нажимает кнопку, принимая. В сопровождении охраны в его кабинет заходит Мак, которого он ждал. Садится напротив. Близняшки сразу начинают томно шептаться.

– Поздравляю, – говорит он победителю сегодняшнего этапа.

Тот просто берет в руку планшет, который уже подготовленный лежит рядом на высоком столике. Начинает писать. Лана подает такой же планшет Маркусу. На экране, будто сами собой, выводятся черные линии, формируясь в слова.

«Так я правда свободен?»

Маркус поднимает глаза:

– Ты сильный игрок, Мак. И знаешь это. На твоем счету уже пять пройденных этапов из двенадцати. Это хороший результат как для тебя, так и для Игр. Но как бы мне не было жаль тебя терять, я должен держать свое слово. Не так ли? Так что… да, ты свободен.

Близняшки затихают, шокированные его великодушием. Но Маркус еще не закончил.

– Только, знаешь, в чем дело… я, да и все почитатели Игр, включая твоих фанатов, мы все будем удивлены и разочарованы, если ты примешь эту свободу именно сейчас. Слишком легко, не правда ли? Так неужели ты готов сойти с дистанции?.. Как трус.

На щеках Мака проступают желваки. Он злится. Но Маркус знает, куда давить. Одиночка, испытывающий зависимость от адреналина и жажды крови, не мог не принять такой вызов. Не он. Ему некуда идти. Его никто не ждет на этой свободе. И хорошо Мак, бывший силовик Системы, у которого когда-то сорвало крышу, умеет делать только три вещи – выживать, защищать и убивать.

И вот результат:

«Ты прав. Такого желания у меня нет. Зато есть другое».

– Все, что пожелаешь.

«Отдай мой выигрыш Рейне. Отпусти ее. А я останусь».

Близняшки ахают, волнуются. Маркус и сам не ожидал именно этого. И ведь интересная выходит ситуация. Но не одна из тех, которую нельзя решить.

– Почему вдруг?

«Она мне нравится» – просто пишет мужчина.

На что Маркус отвечает:

– Это не повод, чтобы отпускать женщину. Так может, ты хочешь ее себе?

Без раздумий Мак опускает стилус на поверхность планшета. Пишет «нет». Но тут же вскидывает к нему глаза. Маркус без усилий смотрит в их глубину. И видит там борьбу эмоций. Да-а-а. Мужчина напротив, со стальным холодным взглядом, испытывает искушение, которое борется с частицей его избирательной человечности. И, несомненно – он жаждет эту женщину. И достаточно неистово, чтобы согласиться на все его предложения. И это та слабость, на которую тоже можно давить или просто сыграть на ней.

– Так возьми ее, – предлагает Маркус, подогревая искушение своего игрока. – Считай это моим подарком вместо свободы. И давай больше не будем друг другу врать.

***

Рассвет этого дня начинается с посещения санчасти. Из восьми человек до конца игры дожили пятеро. Жаль погибших, но с этим уже ничего не сделать. Здесь не дом отдыха. От медсестры я узнаю, что это еще неплохой результат. Так же узнаю, что до конца смогли дойти лишь пятеро за весь период существования Игр, а это прядка десяти лет. Не густо.

После осмотра ран, которые к тому моменту почти затянулись, меня отпускают в душевую и оставляют одну. Но не в общую женскую, а в ту, что находится на этаже самой санчасти. Это из-за Перл – теперь все опасаются, что мы с ней друг друга поубиваем. Скорее всего, так и будет. Вопрос времени. В раздевалке я начинаю скидывать с себя грязную и порванную одежду. Стаскиваю обувь… Неожиданно из одного сапога что-то вываливается. Это сложенный листок коричневой бумаги и шарик, размером с вишенку. И как только я его не почувствовала?..

Резко вспоминаю свое видение во время Игр.

Зеленый цветущий сад.

Женщину в белом.

И эти предметы…

Сглатываю, пытаясь понять, как такое возможно? Но ответа нет даже и близко.

«Возьми. Отсюда ты все поймешь сама», – вспомнились последние слова той дамы.

Надпись на листе шокирует еще больше: «Рейне. Бесконечно любимой».

Трой? – Первым делом возникает мысль, отчего сразу отпускает состояние шока.

Не раздумывая, уже более спокойно разворачиваю лист. Первым делом оглядываю. И тут понимаю, что почерк незнакомый. Не Троя. Но начинается с обращения моего имени. А внизу подпись: «Всегда твой, верный и любящий, Маркус».

Маркус?! – Возвращается состояние шока. Что за бред? Много ли на свете Маркусов, и, желательно, не здешних, но могущих писать Рейне, и именно мне, да еще в таком контексте?

Наконец, начинаю читать:

«Рей, детка, если ты читаешь это письмо, значит, у меня ничего не вышло, и мы не вместе. Прости, я виноват, что не справился, что не смог нас защитить. Но поверь, я попытался сделать все, что мог. Иного я не в состоянии себе позволить. И знай, как бы все не обернулось, я всегда буду вас любить – тебя и Лою. Береги себя и нашу крошку. Если встретишь Троя, не важно – где и когда, не доверяй ему ни в коем случае, как бы он ни раскаивался, и что бы тебе ни говорил. Не его бы слепая зависть, у нас бы все получилось. Я уверен. Доверять можно только Афродите. Она всегда была за нас. Слушай ее. Если она сможет чем-то помочь, она поможет. Ты же знаешь. Единственное, о чем умоляю – не рискуй собой ради нас, если этот риск окажется слишком велик. Но ведь ты не послушаешь меня, верно? Моя отчаянная девочка, если бы ты только знала, как сильно я тебя люблю…

Всегда твой, верный и любящий Маркус».

Читаю письмо в пятый раз. Глаза то и дело цепляются за фразы «тебя и Лою», «нашу крошку» и «встретишь Троя… не доверяй ему». Из-за упоминания дочери во мне поднимает острое чувство страха. Что за шутки? Откуда вообще ко мне в сапог попал этот гадкий кусок бумаги?! От злости я сминаю его в ладони. Но тут же разжимаю пальцы, когда кожу начинает жечь. На моих глазах письмо вспыхивает, быстро превращается в пепел и растворяется в воздухе коричневой дымкой. Его словно и не было. После такого послания и подобных фок усов меня начинает колотить. Я вообще ничего не понимаю!

Здесь как раз вовремя попадается на глаза еще один загадочный предмет. Хватаю в руку маленький шарик, который прилагался к письму. Это что еще за хрень? Он прозрачный, вроде бы из стекла, так что видно, как внутри клубятся яркие желтые сгустки. И чем дольше я на него смотрю, тем ярче он становится, пока не начинает светиться желтоватым свечением. И мне уже кажется, что внутри что-то есть…

И оно завораживает.

И хочется понять, что же это…

Рассмотреть… картинки…

Переливы шелковых простыней, сминаемых моими пальцами. Слияние скользких тел, покрытых жаркой испариной. Рывок его бедер внутрь меня. Сжатие сильных пальцев на моей коже. Черные, как ночное небо глаза… толчок… Запрокидываю голову. Выкрикиваю стон. Снова рывок, почти удар… Маркус!

Теряя чувство равновесия, хватаюсь за голову.

Теплая ладонь медленно стаскивает бретельку с моего плеча. Я оборачиваюсь с улыбкой. Вижу его ответную. Чувствую прикосновение мягких губ к своей коже… Маркус!

Меня ведет в сторону. Бросает плечом в стену.

Я кричу. Пытаюсь дышать, через силу и боль. У меня схватки.

– Давай, родная, ты сможешь, – ласково подбадривает мужской голос.

Передо мной – черные глаза, не пустые, в этой тьме слишком много тепла и нежности. Одна я их вижу, когда эти глаза смотрят на меня. И мои пальцы впиваются в крепкую руку, которая держит… Маркус!

Стоит грохот. Я пытаюсь не упасть, хватаясь за все, что попадается под руку.

– Бери Лою, мы уходит, – торопливо говорит Маркус, сжимая мое лицо в ладонях.

– Что случилось?

– Арес узнал о нас, – слышу, словно приговор. – Если дойдет до Судеб…

В глазах любимого вижу отражение своей паники и отчаяния. Вот-вот у нас отберут все, что имеем.

– Откуда? – Только и спрашиваю, но уже знаю ответ наперед.

Перед глазами все плывет. Рука соскальзывает с гладкой поверхности.

– Трой… – слышу свой голос как раз перед тем, как потерять сознание.

Часть 2

Глава 1

Открываю глаза. Медленно прихожу в себя. Теперь цельную. В моем сознании больше нет ни одного пробела. На языке ощущается горечь момента истины. Вспоминаю все до мелочей. Вспоминаю, кто я.

Я – Хранитель Баланса под началом Бога Войны Ареса. У меня за плечами – долгая жизнь, которую не объять пространством и временем. Я нахожусь вне их, как и многие другие – мои братья и сестры, такие же Хранители. Наша задача – охранять границы миров, через которые то и дело кто-то норовит проскочить, нарушая баланс. Да только, кажется, для меня это все в прошлом.

Я вспоминаю Маркуса. И сердце ускоряет ход. И становится тяжело дышать. Он тоже Хранитель. Мы были в одной команде. Всегда друг другу симпатизировали, пока к нам не пришла Афродита, щедрая Богиня Любви. Она подарила нам новое чувство. Втайне от всех, в том числе и от Ареса. Хранителям не дозволено любить – такова его воля. Нам же такой шанс выпал. Мы приняли его, но прокололись.

Я вспоминаю Троя. И внутри закипает страх – за Лою, и злость – на него самого. Когда-то друг и брат – стал нашим врагом. Я помню его глаза, полные лихорадочной зависти.

– Скажи, – спрашивал он у Маркуса. – Каково это?

– Это лучшее, что есть во всей вселенной.

– И ты готов жертвовать собой ради этой… Любви?

– Да. Я готов умереть за один только поцелуй любимой женщины.

– Рейны? – Спрашивает, глядя на меня в объятьях Маркуса.

– Рейны, – отвечает тот с нежностью в голосе, целуя меня в висок.

Тогда, глядя в глаза Троя, я впервые почувствовала тревогу.

Я также помню его обещание – он обещал не раскрывать нас, но не сдержался. Он рассказал обо всем Аресу. И морок Афродиты, под которым мы укрывались, развеялся. От гнева Бога Войны сотрясало весь Олимп. Во многих мирах одновременно прокатилась волна войн. Конечно же, все дошло и до Судеб, на чью милость Арес отдал нас двоих, отверженных. Это было больно. И страшно. Мы хотели бежать, скрыться, затеряться в параллелях. И у нас бы вышло, если бы только Афродита смогла прикрыть. Но у нее не получилось. Она была вынуждена оставить все попытки помочь нам.

Но мы все равно попытались. С Лоей на руках пустились в бега по мирам. Хотели запутать свои следы, по которым Арес направил других Хранителей. И у нас почти получилось. Почти… В последний момент все пошло не так. С Маркусом что-то произошло. Я стала терять его и путаться в маршрутах перемещения. Не иначе, вмешались Судьбы. Отчаянно я пыталась следовать за любимым. Попадая в какой-то мир, понимала, что его здесь нет. Только я и рыдающая вместе со мной Лоя, которую крепко прижимала к своей груди. Но я не сдавалась. Я упорно неслась за Макусом.

И догнала его.

Здесь.

В этом мире.

Но мы тогда так и не встретились.

Последнее, что я помню из доселе забытого – лицо Троя.

Да, этот гад отнял у меня все! Он отнял память, поместив ее в сферу – капсулу для хранения. Это тот самый шарик, который мне отдала божественно красивая женщина в белом – Афродита. Ее щедрость и коварство не знают границ.

Я невольно начинаю хохотать. А как же удачно все сложилось для Троя! Значит, он догнал меня, забрал всю память, а на пустом месте выстроил легенду, угодную ему одному. Признаться, такого коварства я от него не ожидала. Да, он завидовал, но не знала, что настолько жгуче.

Подведу итог. Рационально, хладнокровно, спокойно. В этом мире: я, Маркус, Лоя и Трой. И мы все здесь застряли. Маркус меня не помнит, это очевидно. А Лоя, наша дочь, у Троя, который возомнил себя моим мужем и любовью всей жизни. Здесь меня затошнило, стоило только вспомнить моменты близости. И вообще мое вселенское заблуждение. Все ложь. Все!

Ну, я ему еще устрою!

Так, спокойно.

Нужно дышать.

Мне необходимо поговорить с Афродитой. Но как добиться встречи с богиней? Только звать.

– Слышишь? – Обращаюсь к ней вслух. – Ты нужна мне!

Она услышит, я уверена. Остается только ждать, когда соизволит явиться.

А пока – иду в душ. Я все еще в санчасти. Видно ненадолго вырубилась, раз еще никто не спохватился. То, что я вспоминаю, меняет многое. Меняет все! Но, прежде чем что-то предпринимать, мне нужно во всем разобраться. А главное, – до этого вести себя, как обычно.

***

Не успеваю я напроситься на одну встречу, как уже нарываюсь на другую. В мою комнату заходит охранники сухо бросает:

– На выход.

Я даже не спорю, и мы выходим. В общем зале натыкаюсь на взгляд Мака. Он в одиночестве сидит за столиком, закинув на него ноги, и жует яблоко. Провожает меня цепким стальным взглядом. Странно его здесь видеть. Кажется, этой ночью он выиграл себе свободу. Так что же все еще тут делает? Будто и не собирается уходить. Хотя не могу не признать, что его помощь лишней не была. Так что я даже рада, если по какой-то причине он остается. Надо не забыть его поблагодарить, что я до сих пор так и не сделала.

Наконец, поднимаемся на знакомый этаж. Но здесь, в небольшой смежной комнате, охранник меня останавливает.

– Надень это, – говорит он, тыча пальцем в прямоугольную черную коробку, которая стоит на белом высоком столике.

– Что это?

– Не мое дело.

Ясно, приходится смотреть самой. В коробке оказывается длинное платье гранатового цвета. Красивое. Но я его надевать не собираюсь. Откладываю презент в сторону и шагаю к охраннику.

– Пойдем.

– Ты что-то забыла, – сурово говорит он.

– Мне так не кажется. Если не собираешься рисковать жизнью в стремлении засунуть меня в этот кусок ткани, веди к Маркусу.

Я тороплюсь, и мне не до нарядов. Я хочу скорее увидеть любимого. Понимаю, что он меня не помнит, но помню я, за нас двоих. И чувствую, как безумно соскучилась. Я хочу его видеть! До ломоты в мышцах и пульсации крови в висках, до нехватки кислорода, до начальной стадии паники.

– Веди, – требую от него.

– Сама будешь виновата.

Он уже не настаивает и распахивает передо мной двери. И я забываю, как дышать, а в ногах появляется слабость. Смелая при встрече с любым, даже самым страшным соперником, я боюсь этой встречи с любимым мужчиной. Боюсь не сдержаться и что-то испортить. Боюсь выдать свои эмоции. Боюсь разреветься от счастья. Приходится отводить взгляд, когда захожу внутрь, и быстро брать себя в руки. К счастью, на это есть время, потому что Маркус стоит ко мне спиной. Держа в руке острый и узкий нож, он вонзает его в кусок льда. Откалывает пару маленьких кусочков и бросает в свой стакан с алым напитком. А после ловким движением руки переворачивает клинок между пальцами и втыкает в дощечку, которая лежит рядом на столе. Я узнаю это движение, отчего делаю резкий вдох. Может меня он и не помнит, но вот его руки ничего не забыли.

Наконец, Маркус поворачивается. Опускаю взгляд на стакан в его руках, лишь бы не смотреть в глаза. Лишь бы спрятать эмоции – я это умею, училась, просто нужно время для нового вдоха. Он подходит и останавливается напротив. Одет все также, в черные брюки и белую рубашку, застегнутую не до конца и с закатанными рукавами. Раньше ему редко удавалось носить рубашки, но такой его вид всегда будоражил меня до мурашек. Вот и сейчас я не в состоянии сдержать предательскую дрожь.

– Поздравляю, – говорит он. – Тебе удалось выжить.

– Спасибо.

– Хотел отпраздновать с тобой это событие, а ты не по форме одета. Где платье?

– Мне не обязательно его надевать…

– Обязательно, – отрезает так резко, что я вздрагиваю.

Он просит охранника принести сюда коробку. Тот выполняет поручение, не мешкая, после чего удаляется из комнаты по следующему указу. Я слежу за всем молча. В нашей группе Хранителей Маркус был ведущим, оттого эта властность была ему близка и к лицу. Единственное что – он никогда не был такой надменной и холодной сволочью. Вроде и Маркус, только не совсем мой.

– Надень, – требует он.

Я бы и рада, да что-то во мне сопротивляется. Для своего Маркуса я бы выполнила все, что угодно. Но для этого…

– Извини, но я не твоя кукла, как те блондинки.

– Тебя снова нужно заставлять? Те блондинки с удовольствием тебя разденут и оденут в это платье. Стоит только их попросить…

Я смело вскидываю глаза и смотрю на него в упор. Смело, потому что злюсь, а эта эмоция для него не нова. Что же, если он так хочет… Спокойно отхожу в сторону, поворачиваюсь к нему спиной и начинаю раздеваться. Понимаю, что он знает мое тело даже лучше меня самой, и от этого понимания бросает в жар. А подогревает пристальный взгляд его темных глаз. Остаюсь босой, потому как к этому платью высокие сапоги совсем не подходят.

– Не поможешь застегнуть? – Спрашиваю, прося помочь с длинной молнией на моей спине.

Но он отвечает:

– Нет.

От его холодности пробирает до костей. Она больно ранит, несмотря на то, что осознаю ее причины. Больнее удара ножа или пули. Я прикрываю веки и пытаюсь успокоиться. Он так близко и одновременно так далеко. И это так невыносимо!

Молнию приходится застегивать самой, с чем я удачно справляюсь. Платье длинное, до пола, и красного цвета. Он всегда любил этот цвет.

– Так лучше, – произносит мужчина. – Теперь нет сомнений в том, что мы что-то празднуем. Вина?

– Я не пью.

Он не слушает. Наполняет бокал и подает мне. Я принимаю его и отставляю на стол, который стоит рядом, причем накрытый на две персоны. Маркус провожает мое движение взглядом. После чего подходит вплотную и так, что я почти присаживаюсь на край стола.

– Ты никогда не делаешь то, что тебе говорят, верно?

Он так близко, что я начинаю терять самообладание. Мне хочется к нему прижаться и поцеловать, ощутить кожей родное тепло его тела. И вот сейчас, глядя мне в глаза, он начинает хмуриться. Нет, он не читает мысли, но чувствует эмоции – побочный эффект телекинеза, присущий каждому Хранителю. Правда, я своих способностей сейчас не ощущаю, что странно и заставляет меня нервничать.