– Даже не обсуждается, дома я придумаю вам наказание. Не хочу разбираться, кто и в чем участвовал.

– Но так нечестно! – За мелкого буду топить до конца.

– Получит авансом. Может, наперед будет думать головой.

Отец больше не съедает нам мозг. Короткое «поговорим дома» прерывает бесполезные (если папа решил, его не переубедить) препирательства Дема. Перед этим Дэйсон добавил, что нас собирались увезти в отделение. Я не верю в сказки, меня грозятся «упаковать» не впервые. Из-за не хватки обоснований, планы офицеров срываются. Всякий раз.

Когда мы подъезжаем к дому со знакомыми шпилями, пишет Войс.

«Сделал нарезку с копами. Ты должен это выложить!»

Никому и ничего я не должен. Я люблю, когда мы работаем, как команда. Слаженно, на равных. Когда друг начинает указывать, я выхожу из себя. Уолтон в последнее время много на себя берет. То, что я беру его с собой на гонки, не значит, что он мой личный ассистент. Но признаюсь, Войс снимает отпадные вещи. Исподтишка, когда никто не догадывается. На этот раз в кадр попал и мой отец.

Мне проблемы не нужны.

«Папу надо убрать»

Ответ друга незамедлителен:

«Будет сделано»

Оставшуюся часть дороги мы проводим в тишине. Отец управляет автомобилем, Дем засыпает, я периодически отвечаю на сообщения Уолтона. Мы добираемся быстро благодаря новенькой Феррари отца, он подарил ее сам себе в честь закрытия головоломной сделки. Порадовал, так сказать.

Уже на крыльце папа предупреждает нас:

– У меня сегодня рейс.

Чувство вины подначивает извиниться. Это из-за моей жажды приключений Дэйсон отменил позднюю встречу с подчиненными и примчался на помощь:

– Прости, что сорвал совещание.

– Откуда ты…

Откуда знаю? Я многое вижу. Наблюдательность.

– Значит наказание отменяется?

Острые скулы папы рассеивает легкая улыбка.

– Нет. Переносим ваше наказание на неопределенный срок.

Демиен вздыхает. Не повезло ему отгребать за то, чего не делал. Дем оказался заложником ситуации, не более. Я уговорю отца не трогать брата.

– Парни все потом. – Дэйсон поочередно обнимает нас и отправляется наверх.

Мамы дома нет. Она у нас человек творческий, вечно витает в облаках. Сейчас занялась организацией какого-то благотворительного проекта от имени нашей семьи. Папа ее, поддерживает. По крайней мере, никогда не жалуется и не пресекает на корню идеи своей жены. Даже в такой поздний час не переживает за ее отсутствие.

Мы с Демом расходимся по разным комнатам.

Я наскоро принимаю душ и берусь за чат с Войсом. Друг присылает видео на финальное согласование.

Мой ответ:

«Отлично, публикуй»

Войс подрезал ролик, убрав кадр с моим отцом. Проблем не будет. Папа в курсе, что у меня блог. Знает обо всех моих проделках и даже подписан, хоть и не разделяет «туповатых» увлечений. Он важный человек в нашей стране. Новостей с моим участием в проделках ему хватает.

Наша фамилия часто пестрит в заметках везде-сующих свой нос журналюг. Мы условились, что папа не должен быть засвечен на моем аккаунте. Прошлой выходки ему хватило: месяц назад отец приезжал забирать меня из изолятора временного содержания в отделении и был вынужден дать комментарий СМИ.

«Я ужасный сын», – такая мысль назойливо крутится в моей голове не первый год.

Я стараюсь минимизировать риск последствий, что может свалиться на плечи папы, но и отказываться от любимых дел не хочу. Высокая скорость, трассы, адреналин, ощущение неизбежного конца приводят в чувства. Заставляют ощущать себя живым.

Ни я, ни Дем не будем сидеть дома. Отыгрывать спектакль в ролях «славных парней» – не наше. Отец прекрасно это понимает. Мы миримся с тем, что есть, не собираясь ничего менять. Брат еще не доставляет неприятности, он юн для этого. Я доставляю, но стараюсь, как уже сказал, снизить риски последствий своих же ошибок.

– Да, Киллиан? – Через пару часов созваниваюсь с одноклассником.

– Мощный заезд! Ты устроил настоящее шоу, Каррас.

Никому не интересно смотреть, как машинка катится по дороге. Зрелища завораживают всех! Они пробуждают в людях пороки, вскрывают потайные желания, которые не хотели бы быть обнаруженными, подсаживают на крючок эмоциональной разрядки.

Зрители пристально наблюдают за мной, потому что мои заезды помогают им испытать ни на что непохожую бурю – от гнева до ликования – отвлечься от повседневных дел, погрузиться в мир, где их кровь обновится, разовьет сумасшедшую скорость, бурля в венах, и сделает их счастливыми. У меня нет цели вызвать только позитив. Есть стремление привнести в жизнь каждого смотрящего искру. Своими гонками я хочу смести пепел, под которым тлеет огонь пробуждения.

Острые ощущения, яркие эмоции – вот за чем гонится каждый из нас.

– Не зря я выиграл в покер. Две недели без твоих заездов – скука смертная.

– Рад, что тебе понравилось.

– Приезжай завтра на вечеринку.

– Кто устраивает?

– Купер. – Дружок Маккензи значит.

Если Войс согласится, то после завтрашней гонки можем скооперироваться.

– Сегодня легкая разминка, да? – Возвращает к реальности Киллиан.

Парень имеет ввиду нашу завтрашнюю встречу на поул-позиции, стартовой решетке, недалеко от которой мы вышли победителями на позапрошлой неделе. У нас немного своеобразные правила. Маккензи сделал так, что моя тачка выдохлась, и мы не смогли финально определить победителя. Заново соревноваться с другими участниками не станем. Продолжим на том месте, на котором закончили.

Сегодняшнюю ночь и завтрашнее утро я проведу в сервисе, буду готовить с Сэмом свою машину к заезду. Двухнедельную подготовку придется уложить в полдня. Феррари отца я брать не могу, она убьется напрочь, а он наконец под предлогом веского повода с радостью открутит мне голову по возвращении.

– Да.

– Так что насчет вечеринки, Каррас? Ты будешь?

– С большим удовольствием приеду отпраздновать свою победу.

– Удачи. Смотри не заработай грыжу, занимаясь починкой своего бэтмобиля. – Киллиан замолкает, отвлекаясь на мурчащий женский голос поблизости. – Не отвлекаю. Меня самого ждет десерт.

Я зажмуриваю глаза и потираю лоб, слыша сладкие звуки на фоне.

Я ему не завидую.

Я ему не завидую.

Я ему не завидую.

Еще как завидую!

Кокетливый смех, причмокивания от удовольствия, прерывистые стоны. Мне не нужно было их слышать. Не скажу, что Киллиан славится репутацией бабника. Не так давно он расстался со своей девушкой. Они встречались приличное количество времени.

Сошелся с новой?

– Смотри не подавись. – Нахожу, что сказать, перед тем, как сбросить трубку и уехать из дома. – Десерт всегда едят после основных победных блюд.

Пусть это станет для меня хорошим знаком. Гребанный Маккензи проиграет!

Суббота. День заезда.

– Добрый вечер, уважаемые зрители! С вами Войс, и мы в прямом эфире с финала грандиозной гонки «Лучший член». – Фу! – На трассе всего два претендента на титул чемпиона – оба молодые, горячие, не побоюсь слова – сексуальные Алекс Каррас и Киллиан Маккензи.

Друг продолжает трепку для всех подписчиков моего блога. Трансляция началась не так давно, но Килл уже успел два раза свинтить в туалет. Либо у него недержание от страха, связанного с предстоящим разгромом, либо он что-то употребляет. Может, то и другое. Я, как обычно, спокоен.

Меня давно не тревожат заезды. Я перестал бояться в классе десятом. Были победы, были поражения, все это сопровождалось стрессом, бесконечными переживаниями. Сейчас я уже без лишней нервотрепки сажусь за руль и делаю от меня зависящее на максимум.

«Все приходит с опытом», – верная фраза.

– Алекс, ты как? – заглядывает Сэм – мужчина, с которым мы проводили ночь и утро в сервисе и на которого я во много равняюсь. У него свой прибыльный бизнес, он в отличной форме для своих тридцати пяти. Милая жена и прекрасная дочка – его гордость.

Сколько себя помню всегда тянулся к тем, кто старше. В детстве отец часто приходил со своими компаньонами. Те травили байки, шутили, давали наставления. Со взрослыми по многим критериям интереснее, чем со сверстниками.

– Вроде жив. Как ты, Сэм?

– Алекс, не у меня сегодня гонка. Ты хотя бы спал?

Я неуверенно киваю. Прикрыл глаза на несколько минут, потом уже выезжать надо было. Отвозил маму на выставку (у семейного водителя выходной), потом помогал с обедом (мама по настроению готовит сама). После подкидывал Дема с Чарльзом до тренировки. Как-то незаметно наступил вечер, но я в строю, как и всегда.

– Значит никакой вечеринки?

– Сэ-э-эм, – растягиваю гласную, покачивая головой, – это святое.

– Когда заснешь за рулем, будет не так весело.

Я отвожу глаза. Мужчина подмечает мое нежелание выслушивать замечания.

– Я тебе не отец, чтобы учить. Но могу считать себя твоим старшим братом. И, как брат, должен предупредить. У тебя у самого Дем мелкий. Я желаю тебе только лучшего.

Да знаю я. Знаю. Своему брату я бы тоже никогда не пожелал плохого.

– Спасибо!

Мы пожимаем друг другу руки и начинается самое интересное.

– Король скорости, #сорвиголова. Кого же мы наградим титулами? Кто заслуживает звание победителя? – вопит Войс, разогревая публику.

Поднимается шумиха. Каждый томится ожиданием нашего заезда.

Я кидаю взгляд на противника, что подъехал на один уровень со мной. Маккензи удивляет тупостью. Взять самую слабую из всех выпущенных Феррари? Надеюсь, он подшаманил ее в сервисе, иначе позор века.

Для меня не представляет интерес играть со слабыми. Это все равно что сражаться с ребенком. К чему? А главное: ради чего? Удовлетворения я от этого не получу.

Пора выходить на новый уровень и менять Килла на более умного конкурента.

Между нашими автомобилями ходит симпатичная девушка – Изи. Она на год младше нас, из класса Хеймсон старшей. Прохлада дышащего в спину декабря не останавливает ее. Топ едва прикрывает грудь и оставляет на бледной коже мурашки. Ветер колышет ее короткую юбку, оголяя небольшой кусок тела для воображения. Я заставляю себя отвернуться. Зудящий член во время гонки не входит в мои планы.

Переключаю внимание на Маккензи. Он не вызывает во мне бурных чувств. Его вид помогает успокоиться и привести реакцию тела в надлежащее состояние.

– Три, – отдает отчет Войс.

Изи постепенно опускает красный флаг, а я наготове держу ногу у газа.

– Два. – Мы пересекаемся с Киллом взглядами, его янтарные глаза поблескивают в полумраке салона авто. Точеные скулы, загорелая кожа, волосы цвета воронова крыла. Он – злодей, сошедший с телеэкранов.

– Один! – Да здравствует мой финальный заезд.

Я готов разорвать Киллиана! Ревущий мотор моей валькирии подтверждает намерения. Неконтролируемость, агрессию, уничтожительную силу – только на трассе можно увидеть меня таким. Мой автомобиль – часть моей личности. Обожаю рев своего Астона Мартина, он звучит как симфония разрушения. Героическая. Триумфальная.

Я никогда не думаю о соперниках на трассе, стараясь вырваться вперед. Это всегда помогает одержать победу. Фокус на себе, и все победы мира будут в кармане. Но в этот раз я замечаю, как сильно отстал Маккензи. Топлю вперед, стараясь не думать о Киллиане. У меня одна цель: добраться до финиша первым!

Передо мной сложный S-образный поворот. Я не третий раз здесь, поэтому заранее знаю – у него одинаковые радиусы без переходной прямой. Люблю сложности. Простые повороты меня не интересуют. С ними все понятно, правое или левое направление движения, крутизна траектории.

Сложные – другое дело. Помимо S-образных, есть длинные, резкие, плавные, сочлененные и другие. От вида зависит техника управления.

Притормаживаю, плавно и уверенно вхожу в поворот. Маккензи преследует меня, как тень. Только его не было рядом, как уже тут. Килл пытается опередить меня. Идиот! Кто делает это на повороте? Пора заканчивать с ним соревноваться. Я преграждаю парню путь, оставляя минимум места для маневра. Может, покататься за пределами трассы.

Я чувствую себя спокойно. Даже лениво. Маккензи давно не вызывает азарт, но уговор есть уговор. Гонку надо закончить.

В голове проносятся советы Сэма. Я делаю в точности все, чему он меня учил. Выходит блестяще. Мне нравится, как я не мешкаюсь на трассе и, будто по заученному сценарию, отрабатываю маневры.

Левее. Правее. Не оставляю Киллу ни сантиметра трассы. Жадничаю. Он продул, вкус победы уже у меня на языке. Уверенно-сладкий.

Рев двигателя перерастает в звон, когда я делаю последний поворот и вижу финишную прямую. Три круга пролетели незаметно. Я точно был на трассе не один? Может, секундное пересечение с Маккензи причудилось? Выжимаю последние силы из валькирии – я назвал так свою машину из-за модели Астон Мартин Валькирия и в честь девы-воительницы, сопровождающей погибших в небесный чертог.

Финиш!

– Блестящий финал! Каррас финиширует первым с огромным отрывом! Победитель, выходи к нам! – Эмоционирует Войс на камеру.

Я покидаю машину и машу всем, кто собрался посмотреть заезд.

– Ты бриллиант на трассе.

Пока все восхищаются проделанной работой, я оцениваю заезд по самому нижнему параметру шкалы – тухло. Не зря пришла идея менять формат гонок. Сегодня я вновь в этом убедился.

– Алекс, Алекс, – выдергивает из толпы друг и просит сказать несколько слов о победе.

Я долго не думаю. Говорю, как есть:

– Не стыдно проиграть сильному сопернику. Сегодня мне было стыдно даже выиграть.

Многие, слыша мои слова, разочарованно ахают. Я не буду лгать. Если мне не понравилось, я скажу правду. Любезничать и подлизывать Маккензи не стану. Пусть слышит, как я оценил гонку с ним.

Фанаты Килла радостно встречают его. Овации не такие бурные, какими приветствовали меня, но и второе место нужно заслужить. Чтобы соревноваться вместе, мы уделали ни один десяток других участников – это ли не показатель?

Касаемое меня, тут дело только во мне. Гонки по одному и тому же маршруту почти с одними и теми же парнями утомили.

Пора на новый уровень.

– Поздравляю с победой! – Маккензи протягивает руку с улыбкой – фасадом, за которым кроется досада от проигрыша.

– И тебя. – Пожимаю ладонь.

После базовых формальностей, мы отправляемся на вечеринку. Меня рубит, и я даже подумываю уйти, но Войс сдерживает мой порыв. Друг заверяет:

– Максимум два часа. В десять будем по кроватям.

Я же знаю свой другой максимум – двадцать минут под банку пива в доме Купера. Не уверен, что продержусь здесь час. Я не любитель дебоширить, подолгу зависать на тусовках. Пока меня больше занимают автомобили и все, что с ними связано. Алкоголь и девчонки – хороший допинг для образа плохого парня, но я таким себя назвать не могу. Я не против вечеринок, с радостью отмечу победу и посижу до трех-четырех ночи. Но не сегодня.

– Попроще лицо, Каррас!

Улыбаюсь Уолтону, который никогда не дает мне расслабиться. Мой друг – мое топливо во многих вещих. И символично то, что Войс – горючее для такого индивидуалиста, одиночного игрока, как я. Командные игры мне не интересны по ряду причин.

Одна из причин – я люблю уединение, мне комфортно в узком кругу людей, с которыми нас связывает тесное общение. У друга я даже записан: «Интроверт». Я с этим не согласен, не на 100%. Мне нравится быть в обществе, также, как быть наедине с собой. Я легко себя чувствую, оказываясь в центре внимания. Это не тяготит, если занимает мало времени. Продолжительное присутствие на людях сказывается на мне не очень хорошо. Я чувствую истощение. Возможно, кому-то не требуется перезарядка после чужих глаз. Мне же важен баланс.

– Делай глоток и не обращай на меня внимание, Войс.

– Не дуйся, победитель!

Дом Купера ничем не отличается от тех эпатажный замков, где до этого проводились вечеринки. Как обычно, напыщенная роскошь, к которой все привыкли. Литры алкоголя, на каждом углу громадные бочки с пивом. Окна нараспашку, чтобы хоть немного проветривать дурь, что дымим мы, подростки.

И Маккензи – звездочка любой тусовки. Я замечаю парня быстрее, чем он меня. Кто это рядом с ним? Пытаюсь разглядеть получше, потому что фигура очень знакомая.

– Каррас, ты ходячая секс-машина! – прерывает мою слежку за Киллом Дункан, его отец сколотил целое состояние на транспортной логистике.

Смешно. Чест как ляпнет.