Хм. Ну если не ответила – значит, что-то интереснее.

– Клевая цыпочка – теперь говорит уже и Рипер – я бы ее..

– Держи карман шире – фыркает Дилан – только после меня.

Я смеюсь.

– Хрен ли ты ржешь, Сантино?

– Если она та, за кого я ее принимаю – усмехаюсь я – то вам всем ни хрена не обломится.

– Да пошел ты.

Еще минут пять друзья обсуждают, кто бы ее и как и в каких позах. Не могу не согласиться, что разговоры эти в определенной степени приятны. Украдкой поглядывая на нее, у меня тоже возникает желание вообразить, каким бы именно образом. Но тут вижу, что к ней подходит Андреа.

Ну мать твою, никак не угомонится.

Не спеша вмешиваться, лениво дергаю метлой, украдкой поглядывая в их сторону. В отличии от Питерсон, моей «украдки» реально никто не замечает, а не палит вся группа.

Андреа что-то начинает с давлением втирать ей. Та сутулит плечи и что-то бормочет в ответ. Эх, а зубы-то молочные. Хотя, для нее это и хорошо – Андреа она бы все равно не переболтала, только отхватила бы. Наконец, та фыркает, и отстает от нее.

Но едва Андреа отворачивается – на лицо Питерсон возвращается прежнее презрение и я едва улавливаю, как она что-то бормочет вслед одними губами.

Представляю, как этими бы губами она делала кое-что другое. Да, уломать такую на секс будет сложновато, учитывая наше раннее знакомство, но попытаться можно будет. Только вот будет обидно, если игра не окажется стоящей свеч. Такая же она непокорная и непредсказуемая в постели, как здесь, или на деле все окажется куда как преснее?

Решаю, что подумать об этом времени будет еще много – работы начинается минимум от 40-часов, а там все зависит от проступка. Так что торопиться некуда.

Через пару часов на арену заявляется еще одна красотка. Теперь уже я толкаю Дилана в бок, изогнув бровь:

– Мы либо стали работать на трассе, либо они сами сюда тащатся и тащатся.

Дилан стреляет глазами по рыжей бестии с майке с ярко-накрашенными губищами. Он приближается к нам от бедра, и даже «дядюшка» Сэм отвлекается от телефона.

Я совсем не удивляюсь, как эта фурия подходит к Питерсон. Они обжимаются, и садятся на бордюр есть пончики. Серьезно? Она притащила сюда пончики? А че сразу не макаруны с молочным коктейлем? У нас же тут чертов пляж.

Они выглядит до идиотского глупо, сидя здесь с этими пончиками. И ладно парни – им плевать, они только и пялятся на них, но я вижу как бесятся девчонки. Да уж, если она так продолжит – то не сегодня-завтра ей подробно объяснят, как стоит себя вести. Так сказать, распишут на пальцах.

И лишь когда они начинают трепаться слишком громко, я слышу как она говорит рыжей «Кэти». Щурюсь и вглядываюсь в лицо этой подружки.

– Охренеть – шиплю я Дилану.

– Только не говори, что и эту цыпу ты знаешь.

– Видел бы ты, как она выглядела года два назад – усмехаюсь я – скорей дитя курицы, которую трахнул мопс.

– Да не гони.

– Серьезно тебе говорю.

Хотя, вглядываясь в нее теперь попристальнее – вижу, что черты лица почти не изменились. Просто теперь Кэти научилась виртуозно пользоваться штукатуркой. Но и еще многое конечно же дает подача. Если бы она опять бегала, согнув спину, цепляясь к каждому столбу – думаю, узнал бы ее сразу.

Уже перед самым расходом, к нашей площадке подходит какой-то парень. Об этом говорит Рипер, недовольно протянув:

– Сегодня, че, на хрен, день встреч? Третья баба за сутки.

Но по тону понимаю, что она страшная. Поднимаю глаза и вижу этого. Я бы не сказал, что он похож на даму – совсем нет. Скорее эдакий парень с обложки журнальчика. Про отличных учеников, богодельцев, президентов школы или чем там еще занимаются детишки из благополучных обеспеченных семей, которые на досуге играют в гольф.

Вот именно так он и выглядит. Точь в точь, какими они представляются в моей голове.

Волосы уложены набок, на самом шмотки с логотипом школы (чтобы понимать – я вообще за все это время не попал ни в одну школу, где были бы шмотки с их логотипом; да что там – где просто бы был свой логотип). Он останавливается рядом с дядюшкой Сэмом и свысока оглядывает нас.

Чертов пижон. Он уже меня бесит. Друзья тоже начинают злиться и перебрасываться раздраженными пикировками, типо какого хрена он здесь забыл, когда вдруг к нему подбегает Питерсон.

Ну надо же! Прям Роза и Джек из Титаника.

Она виснет у него на шее, он притягивает ее к себе за талию.

– Блевотная сцена – сообщает Дилан.

– Соглашусь – киваю я – у тебя есть пакет?

– Меня уже вывернуло на дорогу.

– Отлично, я блевану туда же.

Честно говоря, меня несколько удивляет, что это парень Питерсон. Собственно, стоило полагать, что у такой девчонки будет парень (такие формы без присмотра не бегают, особенно если учатся в школе) – но чтобы он?

Да мне кажется он шага в сторону без спроса мамаши не сделает, а темперамент Питерсон не совсем вяжется с такой моделью поведения. Тут либо я ее переоценил, либо его недооцениваю.

Словно услышав мои мысли (или наши слова – что более вероятно), она оборачивается, смеряет всех нас надменным взглядом и целует своего ненаглядного. Это выглядит так постановочно, что я с трудом сдерживаю смешок.

Обычно так целуют мальчиков в садике, чтобы показать, что «он мой муж».

Когда большинство уже расходится с окончанием работ, я подхожу к Сэму и чуть склоняюсь с доверительной лыбой.

– Даже не жмись, Рамос – предупреждает он ворчливо – какого хрена тебе опять надо?

– Да ладно, мы же как друзья.

– Какие мы с тобой друзья? – вскидывается он и наставляет на меня палец – ты мелкая ворюга, которая очень скоро превратится в большую проблему.

– Но я тебе все равно нравлюсь – скалюсь я – да брось, просто скажи, за что новенькую к нам шурнули?

– Не твоего ума дело.

– Да ладно тебе. Я ж твой постоянный подопечный.

– Ты мой постоянный геморрой, Рамос – он демонстративно трогает дубинку, словно собирается отходить меня прямо сейчас. Еще пара человек уходит, а мои друзья ждут меня в сторонке, чтобы не мозолить Сэму глаза и не злить его.

– Сэм..

– Иди отсюда, сказал – шикает он, словно на дворового кота – давай.

– Скажи, и я пойду.

Он раздражено вздыхает и я добавляю, невинно пожав плечами:

– Ты же знаешь, что я не отвяжусь. Пристану завтра, может быть даже в самый неловкий момент замечу Кэти, что твои глаза упали в ее декольте..

–Кэти? – хмурится он.

– Ну да – со скучающим видом сообщаю я – та рыжая нимфа. Я ее знаю, учились как-то вместе.

– И что, она подружка этой новенькой?

– Услуга за услугу, Сэм – усмехаюсь я.

– Черт с тобой – фыркает он – она морду одной девчонке расцарапала на игре между школами. Обычная драка баскетбольных болельщиков, только и всего.

– Почему тогда исправительные?

– За нее штраф не заплатили.

Ухмыляюсь.

– Так что с той рыжей?

– А, да, они вроде подружки – смыкаю два указательных пальца и потерев их друг о друга, заговорщицки ему подмигиваю – так что она тут будет частым гостем.

– Шуруй давай, оболтус – прикрикивает на меня Сэм, но теперь уже более довольный, чем прежде. Добрая пара сисек каждый день способна купить расположение Сэма. Пусть я и не имею к их появлению в его жизни никакого отношения.

-3-

То, что я узнаю про Питерсон – определенно занятно. Я был уверен, что ее шурнули за что-то типо мелкой кражи косметики или прочей бурды из мелкого бутика, или что там обычно крадут своими кучками приличные девчонки, которым не хватило карманных денег, выданных предками на неделю?

Но что бы драка? Да еще и на баскетбольном поле? Я почему-то сразу думаю о том, что как бы не ее парень баскетболист, но почему-то с большим трудом представляю себе Питерсон, царапающей морду девчонке, которая болеет за другую команду. Может, личный мотив?

В любом случае, сам факт, что пай-Питерсон с отметками не ниже А+ вцепилась в морду какой-то девчонке на баскетбольном матче – это нечто очень и очень любопытное. Это раззадоривает.

Нахожу в себе, что мне чертовски интересно теперь узнать, зачем она это сделала. Интересно узнать, что «правильных» девчонок заставляет царапать морды другим «правильным» девчонкам.

После работ с парнями отправляемся шататься по городу, выкуривая сигареты, которые остались. После чего покупаем новую пачку и тогда уже Дилану звонит его девушка. Спрашивает, где он и почему не звонит ей, хотя работы кончились. Переглянувшись с нами, он предлагает ей взять ее подружку Мику и присоединиться. Конечно, та соглашается.

– Ниче, чувак? – спрашивает тот, когда отключается.

– Норм – киваю я. Неплохо, если Мика сейчас придет. Мне хочется разрядиться, к тому же Мика, как в свое время и Андреа, совсем не назойливая. Остается надеяться лишь, что в отличии от Андреа, она не изменит своей позиции спустя время.

При своей девчонке Дилан естественно опускает подробности форм Питерсон и Кэти, которыми обильно делился со мной. Они встречаются уже больше года, и за это время их общения я успел понять, что подобными рассуждениями Дилан старается не делиться в ее присутствии. Его девчонка милашка, но стоит ему показать, что он западает на чью-то другую задницу – как она превращается в бешеную сирену и начинает кричать ничуть не тише моей мамаши в детстве. Темперамент мексиканки, свобода американки, страсть испанки. Жгучая смесь.

Думаю, это объясняет, почему они с Диланом вместе.

После мы заходим в магазин и, как всегда, начинаем раздельно шататься по стеллажам. Суть проста – один из нас берет что-то самое дешманское для отвода глаз и встает в кассу, мы за это время набиваем карманы всякой бурдой (обходя камеры или наблюдая за тем, чтобы охранника не было на посту) и встаем рядом с ним. Он расплачивается за ту же жвачку или банку пепси, потому на нас никто не глядит, и мы все вместе спокойно уносим ноги.

Если ничего не покупать – наша компашка начинает привлекать больше всего внимания, и при отсутствии покупок, на выходе нас обязательно начинает шманать охранник. Проверялось не раз.

Выходим на улицу и Рипер довольно вытаскивает из-под старой толстовки пачку чипсов и банку пива. Правда, кроме него его никто пить не будет, потому что этот придурок засунул его горлышком в штаны, чтобы держалось.

–А че сразу не в жопу себе? – фыркает Давид.

– Слыш, это всего лишь штаны. Я же не в трусы запихал – ворчит Рипер, но мы все знаем, что этот говнюк делает так каждый раз специально. Один раз случайно утворил, понял, что после этого мы не просим его пива, и теперь постоянно делает.

Ну зато мы тоже перестали ему что-то давать. Кажется, всех вполне все устраивает, и пикировка ради того, чтобы очередной раз указать Риперу на то, какой он засранец – завершена.

– Смотрите, что я стащила – хихикает подружка Дилана, вытаскивая из лифчика пачку презервативов и друг возбужденно потирает ладони.

– Моя девочка – смеется он.

Но она достает защиту, отрывает три штуки (половину всего) и отдает Мике. Дилан возмущенно смотрит на свою подружку.

– А что? – хмыкает она – я бы и забыла. Это Мика предложила, все по-честному. Да к тому же тебе и двух много будет.

Я хохочу и достаю киндер из кармана джинс. Стащил его, пока она не видела. Протягиваю ей и подмигиваю:

– За находчивость.

Мика краснеет и улыбается. После чего вытаскивает из глубин рукава своей рубахи бутылку текилы. Даже я вскидываю брови.

– Как ты.. ? – ошарашенно таращит глаза Дилан. Рукав широкий, а ее руки тонкие. Бутылка бы либо выпала, либо бы сделала из нее какого-то однобокого Шварценеггера с квадратной рукой. Но она как-то протащила.

Ловкость 80-го уровня.

– Попой об косяк – отвечает она и смеется, открыв бутылку. Делает пару глоткой и дает мне. Я поступаю так же, и передаю Дилану, тот своей подружке и дальше. Пока, пройдя круг, бутылка опять не вернется к нам.

Помимо киндера, я стащил две пачки сигарет, орешки и новый блокнот. Мы гуляем до поздней ночи, после чего я тащу Мику к себе. У отца сегодня ночная смена – а даже если нет, мне бы не стоило труда затащить ее в свою комнату на первом этаже через окно.

Когда мы достаточно насыщаемся друг другом, она собирается и уходит. Я сразу дал понять, что при любых раскладах сплю сам. Это осталось после Мары, которая неустанно пыталась заночевать со мной, или затащить меня к себе при любых обстоятельствах. Жалась, грела, и постоянно-постоянно-постоянно хотела быть в моей жизни еще больше-больше-больше.

Думаю, острой потребностью в большой личном пространстве я обязан ей. Мика это уважает и как только я дал ей понять, что готов с ней делить кровать, но не сон – она не стала докучать, каждый раз пытаясь вызнать, не поменял ли я решение.

Честно признаться, ее тактика поведения очень походила на поведение Андреа поначалу. Из-за того что она не просилась спать со мной, и даже вроде как не проявляла к этому интереса – мне порой даже самому думалось предложить ей остаться.

Может быть потом. Но не сейчас. Точно не сегодня.

На следующий день пытаюсь вызнать у Питерсон, почему она расцарапала лицо той девке. Острю на тот счет, о чем я уже в курсе, выводя ее на эмоции. Обычно в запале люди без труда выпаливают правду, не думая ни о чем.

Однако логичного «откуда ты узнал», с чего и должна была начаться беседа – не следует. Она лишь сверкает глазами, точно безумная мегера, пару раз огрызается и вновь уходит со своей метлой, как настоящая ведьма. Разве что не отталкивается ногами от земли и не взлетает на ней в воздух.

Ожидаемо, но не перестает этим меня веселить. Она скалит свои маленькие зубки – и мне это нравится. Проблема в том, что скалит она их на меня.

Одних ее взглядов достаточно, чтобы понять, в какой именно степени она меня презирает. Даже не знаю, во мне ли дело – или в том, кто по ее мнению я. Быть может, дело в принципе в нас всех, кто сейчас торчит на этих работах. Она старается держаться ото всех на расстоянии, а если и поднимает голову – то с брезгливым отвращением, словно оказалась в куче саранчи.

В любом случае это значит одно – если я хочу с ней переспать, мне точно не стоит принимать попыток прямого взаимодействия, пытаться затеять разговор опять или подбить клинья иным прямым способом. Она настроена слишком скептично и агрессивно для этого, и любые мои попытки ее лишь сильнее оттолкнут. Потом даже шанса на «случайный» контакт мне не останется.

Лучше уж выдержать ее, как хорошее вино. Не выпячиваться, так сказать, не привлекать ее внимание. Чтобы я не отложился в ее восприятии как подозрительный навязчивый подонок. И чтобы тогда в нужный момент она не преминула возможностью обратиться ко мне, когда может сработать другой приемчик.

Однако, чем сложнее оказывается цель – тем вожделеннее ее получение. Чем гонористее ведет себя Питерсон – тем больше мне хочется узнать, какой она станет со мной наедине. Сколько огней я увижу ее глазах, и насколько развратной она окажется со мной в постели.

Обычно хорошеньким-скромным-девчонкам с такими вот горячими чертями внутри не хватает от своих правильных-парней в постели именно искр. Потому что они тщательно прячут своих чертей под приторной наружностью и не боже упаси никогда не сознаются своим ухажерам, какие именно вещи хотят попробовать и в каких положениях.

А случайному парню – почему бы нет? Так это обычно и работает.

Я начинаю приглядываться к ней, подмечать детали. Я делаю это украдкой, потому она ничего не замечает, хотя даже если бы хотела – не заметила бы. Потому что голову поднимает только когда приходит ее подружка с пончиками. Кстати, спустя неделю Кэти перестает шастать.

Как и ее дружок-баскетболист.

Первые несколько дней он неизменно приходит за Питерсон вечером, зачастую даже провожает ее сюда днем. Это заметно отягощает положение и я начинаю беситься, когда вдруг становится очевидным, что его хождения редеют.

А чуть больше, чем через неделю, я замечаю, что Питерсон начинает уже каждый день сама уходить домой. Я бы поставил на то, что они разошлись – но это слишком просто, чтобы правда в это верить. Тем более, учитывая, что ходить перестала и Кэти. Вероятнее всего, что оба нашли какую-то откоряку, чтобы не шлындать сюда и не тратить свое время. Вполне логично.

Однако, я выдерживаю еще пару дней – чтобы убедиться, что дружок-пирожок не появится в самый неподходящий момент. Потому что дважды мою затею не провернуть – она возымеет эффект лишь единожды. Зато сколько девчонок я уже склеил подобным образом!

Обычно из таких вот пафосных, которые считают, что мы ниже травы растем. Наши же, которые так же таскают презики мимо кассы да сигареты в лифчиках – не видят ничего предрассудительного познакомиться со мной и повеселиться ночь-другую.

Когда убеждаюсь, что баскетболист точно не заявляется вечером, подбиваю Пита на свою идею. По сути, она проста и стара, как мир. «Добрый-злой» полицейский в романтической вариации. Один пацан-козел пристает к девчонке, другой благородный-рыцарь спасает. Дама тает и в знак благодарности сует ему платок, как в Шреке. Постель, занавес, аншлаг.

Почему Пит? Ну, во-первых он самый громоздкий из нас. Во-вторых, мы не такие уж друзья, потому не так уж чтобы общаемся, а значит Питерсон не могла нас видеть вместе. Если подойдет Дилан – она быстро раскусит что к чему. Да и к тому же – харя Пита словно говорит «я маньячела со стажем».

Идеальный вариант.

Пит почему-то начинает кобенится:

– Фиг знает, Сантино – выеживается он, чавкая жвачкой – с чего ты вообще решил, что она меня испугается?

– Ты хоть иногда в зеркало смотрись и поймешь.

Пит опять делает задумчивое выражение лица, из-за чего кажется еще более тупым. Ясно, набивает себе цену.

– Я тебе пятерку дам – изгибаю бровь.

– Знаешь, я ведь сам хотел поразвлечься с этой цыпой – торгуется он.

– Десятка, но не больше – отрезаю я – или я Джаса попрошу.

– Тормози, че ты – собирается он – Джаса.. так как я, на хрен, ее никто не приструнит.

– Нет – нацеливаю на него палец – ты должен быть не угрожающим, а похотливым, сечешь? Это будет страшнее. Не угрожай, а желай. Болтай с ней так, как будто у тебя уже стоит и тебе надо уложить ее.

Он мерзковато ухмыляется:

– Ну это я легко, тут даже играть не надо.

Я усмехаюсь и хлопаю его по плечу:

– Шикарно, вот так и скалься, когда к ней подойдешь. Можно даже еще сильнее, чтобы наверняка.

Достаю из кармана десятку и протягиваю ему. Черт, а она дорого мне обходится.

– Завтра, когда дам знак.