Лора вновь дернула плечами. Постепенно я стал осознавать, что она дергает плечами не просто так. Она это делает либо, когда сильно нервничает, либо, когда наоборот чем-то сильно возбуждена. Не это не что-то типо нервного тика, который никак не контролируется.

По крайней мере, я сделал такой вывод.

– Ну так и? – поторопил я ее и она раздраженно взмахнула руками, словно я сбил ее с мысли.

– Заткнуться – главное условие – напомнила она – так какого черта ты все еще болтаешь?

– Наверное, потому что человечество не лишено дара речи.

Но Лора отмахнулась, и без парировки начала, закусив нижнюю губу и пристально смотря в камеру, но было такое чувство, что она смотрит куда-то сквозь нее и вообще сейчас не здесь:

– Вообще, раньше я была подружкой Брайса.

– Вау – усмехнулся я – далекая предыстория. Это он заставил тебя обриться? Дай угадаю – он сказал, что ему нравится лысая киска, а ты не так его поняла?

– Ты всегда такой идиот? – фыркнула она, но тут же снисходительно улыбнулась – ладно, это была годная шутка, но впредь будь добр, закрой пасть.

Он вновь провела рукой по своим коротким волосам.

– В общем, я была как обычная девчонка. Вечеринки, мальчики, косметика и разговоры о всяком таком – она сказала это с некоторым отвращением.

– Но в какой-то момент ты поняла, что ты не такая, как все..

– Нет – раздраженно осекла она – я не поняла. И не поняла бы, если бы встречалась с кем-то, а не с Брайсом. Он замечал каждое мое несовершенство. Прибавила пару кг – и он тут же намекал, что мне пора меньше есть. Вылезал прыщик на лбу – и он сразу же говорил о том, что мне, очевидно, не хватает тоналки, если я явилась в школу, не замазав его. Поначалу я не обращала на это внимания, но потом его замечания стали слишком частыми. И тогда я присмотрелась к другим парам в нашем классе. И там было тоже самое.

– И поэтому ты решила обриться?

– Типо того –она дернула плечами – просто я тогда очень явственно увидела, что те парни, да и Брайс тоже – они не видят во мне личность, или интересного человека. Я для него была лишь оболочка, которую прикольно потрахать и с которой классно похвастаться перед друзьями. Поэтому он обращал такое внимание на мои внешние изменения. А это отвратительно – когда человеку важна только оболочка.

– И как это связано с твоей лысой головой?

– Очень просто. Волосы – едва ли не ключевой элемент красоты у девушек. Потом идет макияж, мимика, фигура и так далее. Но волосы порой даже важнее веса. На толстую, но миленькую – засмотрятся. А вот на худощавую, или жопастую – но лысую и ненакрашенную.. гораздо маловероятнее.

– А, понял – кивнул я саркастично – ты решила использовать самой надежный метод против парней. Зачем бороться с их предрассудками, если можно просто исключить их из своего круга?

– Вообще-то идея была другой.. но получилось именно так – фыркнула она – я хотела.. хотела, чтобы меня больше не воспринимали, как красивую оболочку. Хотела, чтобы ценили, как личность.

– А в итоге все просто слились, я угадал?

– Да, ты угадал. И знаешь – я не жалею – раздраженно заявила она – лучше сидеть без друзей и парней, чем с теми, кто только глазеет на волосы и жопу, и кто бросит сразу же, едва на лице вскочит нежданный прыщ.

Я пытался сдержать серьезное выражение лица, но когда она уставилась на меня, ожидая реакции, я отозвался с таким же натянуто невозмутимым видом эксперта:

– Ну.. это же полная бредятина, ты же понимаешь?

– Какого хрена, Том?

Я рассмеялся.

– Нет, серьезно, мысли какой-то пятилетней девчонки, идеализирующей мир. Але, очнись, мы в Америке 21века, понятное дело все сначала обращают внимание на внешность. Черт, да ты бы сама не посмотрела на небритого парня с козлячьей бородкой и заплывшим брюхом, но при этом хочешь, что бы тебя любили за внутренний мир? – я вновь ухмыльнулся – да ладно?

Она враждебно скрестила руки на груди и язвительно процедила:

– А это уже следующий вопрос.

– Ладно-ладно – я вновь зевнул – так значит ты у нас бывшая Королева Школы?

– Бывших не бывает. Либо действующая, либо уже не Королева.

– Значит ты будешь «уже не Королева».

– Отвали.

– А знаешь, в наречие «уже» есть что-то обреченное.

– О чем ты?

– Ну типо, если «еще», до значит что-то вероятно в будущем, этого можно добиться. А «уже» – это завершенное, необратимое. Типо, твои года молодости уже канули в бездну – я глянул на нее и ехидно оскалился – или «ты уже не Королева Школы».

– А, поняла – кивнула она – или, например, «ты УЖЕ не обладатель многомиллионного наследства»?

– Верно – я хлопнул в ладоши – быстро учишься.

Она снисходительно хмыкнула.

Где-то послышался приглушенный мужской голос – он что-то раздраженно говорил. Хлопнула дверь и говор стал громче.

Лора тут же обеспокоенно обернулась на свою закрытую дверь, склонилась к мобильнику (или с чего она там сидела) и прошептала:

– Мне пора, пока.

– Пришел свой папаша, который не разрешает общаться с мальчиками? Так ты скажи, что я местный..

Но она не дослушала меня и отрубила вызов.

– ..гей – закончил я уже пустому экрану и вздохнул – по крайней мере, так меня нарек Брайс и все его тупые дружки.

Поставив телефон на блокировку, я кинул его на тумбочку.

Снизу послышался какой-то запах. Но чего-то явно не съестного.

– Не удивлюсь, если это котлеты из горной травы на ужин.

-8-

Когда я пришел в школу на следующей день, то обнаружил, что на моем ящике размашистым почерком какой-то ублюдок написал незамысловатую фразу баллончиком. А именно:

«Томас Дьюэд долбится в очко»

Впрочем, было не сложно догадаться, кто это сделал – в углу, не скрывая, гоготал Брайс со своими тупорылыми дружками. Пытаться стереть надпись было бессмысленно – я знал, что баллончик с металла сотрет только божья воля, а поскольку ни на что такое сейчас уповать не приходилось, то этим я бы только удовлетворил эту компанию.

Потому я просто какое-то время посмотрел на надпись, после чего достал из ящика пенал, вытащил фломастер, и не менее крупным почерком добавил всего одно слово к завершению этой фразы. Самодовольно хмыкнув, я оценил готовую работу:

«Томас Дьюэд долбится в очко Брайса»

Слегка обернувшись, закрывая своей спиной продолжение, я глянул на эту компанию. Они все еще скалились, но уже как-то озадаченно. Уверен, стоит мне отойти – они ломануться читать, что же я дописал, потому мне лучше ретироваться быстро и желательно сразу на глаза преподу.

– А ты опять выставляешься – голос над моим ухом объявился так резко и пронзительно, что я вздрогнул – и еще я трусиха?

Я обернулся и увидел Лору.

– Да пошла ты – беззлобно бросил я – зачем так подкрадываться?

– Чтобы ты спросил – она глянула мне через плечо на дверцу ящика. Сначала ее брови поползли вверх, потом нахмурились, а спустя секунду пацанка разразилась громким заливистым смехом.

– Он тебя убьет – сообщила она – ты явно знаешь тайну бессмертия, но умалчиваешь ее.

– Ага, а еще в моей комнате висит картина, что за меня стареет – кивнул я и тоже глянул на свое творение – не я это начал.

– Это уже неважно. Потому что огребешь ты.

– Ну и..

– Насрать – кивнула она, закончив за меня – я так и поняла. Что-то в этом есть.

Лора задумчиво наморщила нос:

– Бунтарское что ли. Мне нравится.

– Рад стараться – саркастично хмыкнул я и взял нужную тетрадь – пошли, чтобы я огреб хотя бы на следующей перемене, а не сейчас.

– Эх. Все-таки нет, это не бунтарское. Какой же бунтарь убегает, не посмотрев реакцию на свой бунт?

– У тебя не все дома – невозмутимо заявил я – надеюсь, ты в курсе об этом.

– Конечно – Лора двинулась сразу же за мной, а Брайс и его шайка-лейка как бы невзначай пошли к моему ящику.

– Кстати, что это вчера было?

– О чем ты?

– У тебя строгий папаша или развитая паранойя?

– А, об этом.

– Ага.

Лора вновь дернула плечами и закусила губу. Сразу два нервных жеста – значит, тебя для нее щепетильная.

– Мой отец – кивнула она – точнее, отчим, но это неважно.

– И в чем прикол?

– То есть?

– Ты меня скинула, как будто с барыгой общалась – я резко щелкнул пальцами и усмехнулся – или погоди, или вы из той секты, в которой общения мальчика и девочки запрещено, а супругов выбирают предки?

– Отец конечно не идеал, но не настолько – фыркнула она – просто он немного.. консервативен.

– Например?

– Например, в отличии от нынешней молодежи, он не сует нос не в свои дела. Он считает, что есть дела его и его семьи, а есть все остальное, что его не касается – она внушительно глянула на меня – потому что это чужое и потому его не должно трогать.

– Слишком жирный намек – критично заметил я – это надо отработать, а то звучит как-то фигово. Можно было бы сказать, например «мой папа придерживается мнения, что длинные носы и шпицы не в моде, но вы с ним не очень похожи».

– Что за бредятина – вскинула она брови – господи, какой кошмар.

– Ой, всяко лучше того, что сказала ты «что чужое и потому его не должно трогать». В лоб, а где двойное дно, место воображению, сообразительности, в конце концов или элементарное чувство такта, скрывающееся в завуалированном обращении?

– Иди к черту.

– Чего и следовало ожидать – усмехнулся я – приму это, как белый флаг.

– Да, чтоб было чем мне махать в следующий раз, когда я буду прижимать локоть к твоему горлу.

– Воу – я усмехнулся – любишь бдсм?

– Катись к черту.

– И вновь белый флаг, да что ж такое! Из тебя никакущий собеседник. Типичный представитель Чандлера.

Она пихнула меня в бок локтем и я рассмеялся, ввалившись в класс как раз вовремя – позади послышался бег и окрик Брайса меня и различного оформления моего имени словами типо «сукин сын», «педик долбанный» и «вонючий членосос».

Мне повезло и мистер Питерсон уже был в кабинете. Потому когда разъяренный амбал залетел следом за мной, ему осталось лишь раздувать ноздри, как быку на арене и испепелять меня своим тупым взглядом.

Подойдя к моей парте он со мной силы долбанул по ней кулаком и одним махом спихнул мои вещи, которые тут же полетели на пол. После чего нагнулся и процедил, а из его пасти воняло, словно он сожрал тонну дерьма накануне:

– Зря ты это сделал, пидор – процедил он – ты вспомнишь об этом, когда будешь харкать кровью и умолять меня остановиться.

– Надо же – мое сердце забилось сильнее, но я упорно не показывал этого ни одним жестом и взглядом – а я думал, это прерогатива исключительно твоих дружков, когда ты вгоняешь им по яйца.

Видимо, я переоценил значимость учителя в этой школе.

Потому что следующей секундой уже перевернулся на стуле и полетел в проход. Кулак Брайса на удивление точно впечатался мне в нос, с которого теперь текла кровь.

Он успел лишь раз меня пнуть, когда мистер Питерсон заверещал:

– Тишина! А ну разошлись! Что вы себе позволяете!

Тогда амбал отошел и я смог подняться на ноги.

Мистер Питерсон с сомнением глянул на меня:

– Думаю, мистер Дьюэд, вам лучше сходить умыться.

– Чертовски верная идея – усмехнулся я, зажимая нос рукой – думаю, так и сделаю.

Лора стояла, не двигаясь, но едва я вышел из класса, как догнала меня.

– Это было круто – заявила она, хлопнув по плечу, словно лучшего другана – оно того стоило.

– Хорошо, что ты научилась судить по чужим увечьям – заметил я – а то бы я сам не справился.

– Да ладно тебе – она убрала мою руку от носа и оглядела его – он тебе его даже не сломал. Так, может смещение небольшое, и всего-то. Зато как это было эпично.

– Ага. Тотальный успех – я вновь прижал руку к носу – че ты-то за мной увязалась?

Она оскорбленно хмыкнула:

– Побоялась, что в своей панике, бедный мальчик не найдет мужской сортир.

– Уж ты-то знаешь расположение всех мужских сортиров – ухмыльнулся я и она вновь ткнула меня локтем в бок – эй, нападение на раненого, как низко!

– Низко? – она демонстративно вновь выставила локоть и теперь направила его на уровень моих ширинки – показать тебе, где находится низко, приятель?

–9-

Когда мы вернулись, Брайс глядел на меня уже исподлобья и как-то злорадно ухмылялся, словно дал мне не в нос, а как минимум сжег весь мой дом. Хотя, может, эта примитивная логика мышления, соответственная интеллекту, и решила, что этим ударом он поставил меня на место и показал, кто тут папочка.

Ладно, если так – я не против.

Огребать больше сегодня не очень хотелось. Тем более за старое, а не за что-то новое.

Переведя взгляд на Лору, с которой я зашел, он загоготал. Но взгляд его изменился и было понятно, что ухмылка относилась точно не к этому же поводу. Однако, теперь он прогорланил на весь класс, наплевав на мистера Питерсона:

– Смотрите-ка, наша красавица нашла себе нового дружка!

Я не сразу врубился, в чем прикол, пока не понял, что на месте «красавицы» – я, а на месте дружка с мужской стрижкой – Лора. Однако, она поняла это быстрее и показала давно бывшему бойфренду средний палец. Тот принялся усердно тыкать изнутри языком в щеку, намекая на оральные утехи.

Я закатил глаза и вернулся к своему месту.

К моей радости Брайс не решил отыграться на мне на следующей перемене, и тот удар в нос оказался единственным моим «наказанием» за добавление его имени к его же надписи на моем долбанном школьном шкафчике.

На уроке истории США, где нам рассказывали, какой значительный вклад мы оказали в завершение второй мировой войны, на что мне было откровенно насрать, как и доброй половине класса, что рисовали всякую ахинею в своих блокнотах – я только и делал, что смотрел на свои часы. Половина полудня, треть полудня, четверть полудня.

Когда длинная стрелка перекочевала на десятку, я открыл портфель и сунул руку внутрь. Пора. Я старался не откладывать дело до последней минуты, и начинал обычно минут за десять до нужного часа.

Но обшарив боковой карман, ничего не нашел. Странно, я точно помнил, что положил вечером шприц и капсулу именно сюда. Может, потом переложил? Хоть это и было маловероятно, я все-таки запустил руку в основной отсек портфеля.

– Мистер Дьюэд – окликнул меня историк – мы вам не мешаем?

Он прицепился ко мне, когда я уже откровенно начал шариться в своем портфеле. Глянул на часы – семь минут. Паника медленно начала подступать к горлу.

Я не мог забыть шприц с капсулой.

Даже если бы забыл положить капсулу – шприц всегда таскал с собой. Где он тогда?

Я принялся более лихорадочно рыться в портфеля, уже поставив его себе на колени и не обращая внимание на реплики учителя. Итогом стало то, что я судорожно высыпал на парту с грохотом все содержимое, опустошив все карманы, но шприца с капсулой так и не нашел.

– Мистер Дьюэд – повторил историк.

И тогда загоготал Брайс.

Я быстро поднял на него голову. В одной своей огромной руке он держал шприц – в другой мою капсулу с вязким раствором. Рожа его была чрезвычайно довольная, а от этого еще более туповатая:

– Не это ищешь, педик долбанный?

Я сжал зубы и встал из-за парты:

– Отдай.

– Ага – он вскочил и бросил шприц на парту, однако капсулу продолжал перекидывать из руки в руку.

– Успокоились немедленно! – рявкнул препод.

– Мистер Ридли – вновь загоготал Брайс и продемонстрировал ему мою капсулу – а вы в курсе, что новенький наркоман? Я нашел у него очередную дозу в порт..

Я кинулся на него, пытаясь отобрать капсулу. Четыре минуты. Осталось четыре минуты.

Но было глупо пытаться забрать силой.

Он одним точным ударом опрокинул меня на пол, после чего подкинул капсулу и скучающе на нее посмотрел. Я тут же вскочил и злорадная ухмылка скользнула на лице амбала, после чего он едва слышно прошипел:

– А я говорил тебе, пидор, что ты пожалеешь.

После чего со всей дури бросил капсулу на пол, и размазал ботинком остатки стекла и раствора по полу.

Две минуты.