В часы безжизненные мрачной ночи
Я размышляю в сладостном покое,
Когда мерцают ярко звёзды в небе,
А волны безмятежно спят на море.
Когда луна, прекрасная императрица,
От глаз людских не может скрыться
И, точно как высокомерная девица,
К воде одна спуститься хочет вскоре.
 
 
В эти часы спокойного молчанья,
Когда на улице становится темней,
Мне слушать нравится далёкий,
Полный тоски и боли прошлых дней,
Тот колокол со звоном ритуальным.
Звенит он очень одиноко и печально.
И этот звук тяжёлый, погребальный,
Наводит страх на множество людей.
 
 
Тогда, изгнанник бедный, одинокий,
Поведаю я эху, что таится гор среди,
Не скрою вздох тоски невыносимой,
Которая давно живёт в моей груди.
Все эти слёзы, эти горькие рыданья
Полны огромной боли и страданья.
Скучаю по любимым, их вниманью,
Скучаю по своей земле. Я здесь один!
 

 
Уж эта роза ярких красок не полна…
Когда-то поцелуями была усыпана она.
Эмблема любви стала бледной и скромной.
Как будто на пол лист оторванный упал
Из книги моей жизни. Весь закончился запал…
И грустная песня моя полна боли огромной!
 
 
Какие были времена! Всё помню хорошо…
В те дни давно уже ноябрь месяц шёл…
Я землю оставлял вдали свою родную,
Такую дорогую Родину. Нет, не ценил я дара.
Ах, как прекрасен мой залив Гуанабара!
Но ради Португалии покинул милую страну я.
 
 
В час расставания и в горький час разлуки,
Исполненной печали и душевной муки
Того, кто дом родной свой так любил…
Щека одной слезою лишь была орошена.
Я знаю, эта роза свыше мне была дана,
Свой первый поцелуй тогда ей подарил.
 
 
Покинул Родину, с которой мы близки
Так были, чтобы умереть здесь от тоски
В климате другом, на берегах чужих…
Но я молился Богу очень-очень горячо,
Невинный юноша, надежды озаряемый лучом,
Когда шумели волны, и прибой ещё не стих.
 
 
И сегодня, сегодня, мой Бог! По аллеям
Буду идти по направленью к мавзолеям,
На кладбище, чьи дни всегда печальны.
А яркий отражённый лунный свет
Покроет обнажённую скалу, не дав ответ
Мне, сохранив непознанные тайны.
 
 
Буду оплакивать я лилию поникшую свою.
Ветер сгубил её. Не встретит больше уж зарю
Она. Не разгадаю замысла Творца я, нет!
Я безутешно и сопровождая слёзы лирой,
Смыкая брови, буду плакать по красивой
Девушке, что рано умерла во цвете лет!
 
 
Она была как ангел! А теперь печалью
Окутана, словно мистической вуалью.
Крылатый херувим, теперь уж в тишине
Она спит сном глубоким, безмятежным,
И, покидая этот мир так неизбежно,
Возможно, она вспоминала обо мне!
 
 
О! Эта роза ярких красок не полна.
Когда-то поцелуями была усыпана она,
Увы, теперь это давно уже не тайна!
В обмен на аромат твой, столь прекрасный,
Сколько тоски я испытал, несчастный,
И как все плачут по необычайной!
 

 
Если я должен умереть во цвете лет,
Мой Бог! Ещё я не готов!
Хочу услышать в апельсиновых деревьях
Пение дроздов!
 
 
Мой Бог! Я чувствую, Ты видишь, умираю,
Вдыхая этот воздух незнакомый;
Позволь пожить, Господь! И дай мне снова
Радости дома родного!
 
 
В стране чужой больше красавиц,
Чем на любимой родине моей;
Но в мире нет дороже поцелуев
Мамы, нет её милей!
 
 
Дай мне красивые места, где я играл
Во дворике среди детей;
Дай мне увидеть небо Родины далёкой,
Родной Бразилии моей!
 
 
Если я должен умереть во цвете лет,
Мой Бог! Ещё я не готов!
Хочу услышать в апельсиновых деревьях
Пение дроздов!
 
 
Хочу увидеть я родное своё небо
Цвета голубой волны;
И розовое облако узреть, что проплывает
С южной стороны.
 
 
Хочу уснуть в тени под кроной пальмы,
Её листы мне будут балдахином;
И посмотреть, поймаю ль бабочку-белянку,
Что прилетела в сад с долины.
 
 
Хочу сидеть на берегу ручья
Стремящимся к закату днём
И одиноко в сумерках мечтать
О будущем своём!
 
 
Если я должен умереть во цвете лет,
Мой Бог! Ещё я не готов!
Хочу услышать в апельсиновых деревьях
Пение дроздов!
 
 
Я умереть хочу средь ароматов,
В стране тропических ночей;
И, умирая, чувствовать гармонию
Любимой Родины моей!
 
 
Моя могила будет меж деревьев манго,
Её омоет лунный свет.
Довольный, буду спать спокойно
В тени жилища юных лет!
 
 
И будут громко плакать водопады,
Из-за того, что рано умер я.
Мечтаю спать в родной могиле,
Там, где цветёт моя земля!
 
 
Если я должен умереть во цвете лет,
Мой Бог! Ещё я не готов!
Хочу услышать в апельсиновых деревьях
Пение дроздов!
 

 
От прекрасной земли я далёк и тоскую,
Вздыхаю и плачу, в песнях боли не тая.
Храню в своей душе прекрасный образ,
Её святой любовью озарён всегда был я.
– Моя мама! —
 
 
В часы бессонных тихих ночей летних,
Закрыв лицо руками, когда рядом никого,
Вздыхая, плачу я по той, что говорила:
«О, дорогой сын сердца моего!»
– Моя мама! —
 
 
Кто украшал навес цветущими ветвями
Над колыбелью, где я спал, счастье храня?
И кто в сей колыбели с лаской и заботой,
Кто, песни напевая, нежно убаюкивал меня?
– Моя мама! —
 
 
 Глубокой ночью, когда я давно уж спал,
Сны видел, ангелами с неба был храним,
Кто прикасался к моим сомкнутым губам
И лёгким осенял меня дыханием своим?
– Моя мама! —
 
 
Как счастлив сын, что может постоянно
В родимом доме днём и ночью, когда спит,
Почувствовать заботу ангела земного —
Сияющей звезды, что в жизни им руководит!
– Мама! —
 

 
На моей земле, в лесу бескрайнем и тенистом,
Голубка грустная вздыхает;
Словно симпатий нежных воркованья,
Струятся мои песни, полные страданья,
И голос лиры не смолкает.
 
 
Голубка днём с печальным скорбным стоном
Садится у дороги, на виду;
Возможно, бедняжка в лесу потерялась,
В её воздыханиях грусть отзывалась,
Тоска по своему гнезду.
 
 
Я словно та голубка, и как пение протяжное её,
Печалью песнь моя влекома;
– Тропический цветок – в холодной я Европе
Томлюсь и утопаю в слёз своих потопе,
Тоскуя по родному дому.
 
 
Голубка вздыхает на листьях сухих,
Тоски её песня полна;
Гимн грусти, страданию и сожалению,
Поэма любви, очень грустное пение,
Как сирота кричит она!
 
 
Потом… охотник, напевая, выстрелил в неё,
Нисколько не помедлив…
От пули роковой она упала лицом вниз,
А крик её предсмертный в воздухе повис,
Как вздох последний.
 
 
И, как охотник тот, скоро безжалостная смерть
Возьмёт меня с собой;
И, беззаботно уходящей жизни улыбаясь,
Пойду в могилу, слабым голосом прощаясь,
Смирившийся с судьбой.
 
 
И, мёртвая, уж не вздохнёт несчастная голубка
Возле дороги, на виду;
И, как голубка, я, далёкий от родного очага,
Уж не оплачу в своём пении бразильские луга
В тоске по своему гнезду!
 

 
Как тоскую постоянно
Я по жизненной заре,
Детства дорогой поре,
Что уж больше не вернётся!
Вся любовь, мечты, цветы
В днях весёлых постоянно,
Я гулял в тени бананов,
Апельсины грело солнце!
 
 
Как прекрасны дни начала
Моего существованья!
И невинности дыханье —
Словно аромат цветка!
Море – озеро безмолвно,
Небо – мантии богатой
Синева, а мир – как злато,
Жизнь любима и легка!
 
 
Что за зори, солнце, жизнь,
Вечеров красивых радость
И игры беспечной сладость
На прекраснейшем просторе!
Небо звёздами расшито,
А земля благоухает…
Там волна песок ласкает,
А луна целует море!
 
 
О дни солнечного детства!
О прекрасная весна!
Счастьем жизнь была полна,
И смеялся я с утра!
Вместо нынешней печали
Жил тогда я словно в сказке,
В маминой купался ласке,
Песни пела мне сестра!
 
 
Был свободным сыном гор
И всё время был доволен,
Босиком ходил я вволю
Возле водопадов шумных.
Распахнув свою рубашку,
Бегал, не жалея сил,
За полётом лёгких крыл
Ярких бабочек лазурных!
 
 
В эти дни благословенны
Собирал семье питангу,
Лазил по деревьям манго,
На брегу морском играл!
С верой пел Ave Maria,
Видом неба наслаждался,
Засыпая, улыбался,
Утро с песней я встречал!
 
 
Как тоскую постоянно
Я по жизненной заре,
Детства дорогой поре,
Что уж больше не вернётся!
Вся любовь, мечты, цветы
В днях весёлых постоянно,
Я гулял в тени бананов,
Апельсины грело солнце!
 

 
В этих надушенных листках,
Душистой розы лепестках
Подруге напишу свои стихи я.
Если позволите, не спрячу
Я душу, что в печали плачет.
Тоска по Родине – моя стихия!
 

 
От родины вдали, под небом, мне чужим,
Где солнце никогда так ярко не пылает,
Я плакал от тоски, грустил по очагу, по дому,
Как птица без гнезда, что к вечеру вздыхает.
 
 
У моря – ночью – одинокий и печальный,
Смотрел я на огни, мерцающие в небе.
Я жаждал и безумствовал в мечтах своей души,
Играл на тех полях, куда попал мой жребий.
 
 
Была семья, жизнь, родина и многое другое…
Любовь и юность, слава… веру я не забывал.
И весь в слезах пришёл поцеловать я пляжи:
В изгнании несчастном плакал и страдал!
 
 
Вот моя родина – страна тропических цветов,
Я, словно блудный сын, вернулся в отчий дом.
Оставил позади изношенные, рваные одежды,
Коснулся прошлого, которым был влеком!
 
 
Вот мой очаг, мой дом, гнездо моих симпатий,
Земля, где был рождён я, и родной мой кров.
Пещера, тень и одиночество… спокойная река,
Где родилась моя любовь, взлетев до облаков.
 
 
Те самые поля, что в своём детстве я покинул,
Деревья новые… цветов здесь столько, столько!
О! Как же ты прекрасна, милая, бесценная земля,
– Прекрасная невеста в ожидании помолвки! —
 
 
Был здесь, был там… А за пределами страны
Сидел и плакал от тоски своей к исходу дня;
– Там вижу я тропинку, что ведёт к долине…
Там склон, который покорял так часто я!…
 
 
Наверно, пересох уже тот громкий водопад,
Где я купался в детстве, с ног валясь без сил…
– И сколько лет уже той апельсинной роще,
Где птицу счастья саньясý* с азартом я ловил!
 
 
Я помню все подробности тех светлых дней!
Как можно позабыть о своей жизненной заре?
Я прикасаюсь к камню, к дереву, к листве…
Поведайте о детстве! О прекраснейшей поре!
 
 
Я возвращаюсь в юность, вспоминая детство,
И никогда не волновался так же, как сейчас.
Да, я отдал бы! О, Господь! Всю свою младость
Лишь за один день прежней жизни, без прикрас!
 
 
А дом? Все эти залы, эта мебель… остальное…
И на стене висящее распятие Христа…
Молитвенная комната, большой просторный зал,
Куда не заходил я, ведь меня пугала темнота!
 
 
А там… в углу… стоит родная колыбель!
И в ней моя сестра так мило, сладко спит!
Рассказывала мама тихо сказки мне, когда
Я плакал… и смеялся, целовал тепло её ланит.
 
 
О долгожданная весна! О дорогая моя мама!
Сестра, любимый ангел, тебя видел я во снах!
Придите на меня взглянуть – я на коленях —
Целую детства своего исчезнувшего прах!
 
 
Мой Бог! Я безутешно плакал в том изгнании!
Боль резала кинжалом, голос чувствовал ножи.
Что стоит наслаждение отвергнутого странника?
Душа моя рыдает, и погибнет вскоре жизнь!
 
 
Хочу любви! Хочу жить долго и прекрасно!
Господь! Ведь я не жил почти, а только спал!
И онемевшая душа моя сегодня воспарила,