Переводчик Ана Шадрина-Перейра

© Казимиру ди Абреу, 2020

© Ана Шадрина-Перейра, перевод, 2020

ISBN 978-5-0050-4629-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Это цветы моих вёсен, сломанные в тени кокосовых пальм.

Тейшейра ди Мело, «Sombras e sonhos»

Однажды я был далеко от моих товарищей по учёбе, я скучал по отчему дому и плакал.

Был день. Сумерки опустились на гребень гор, и природа будто собиралась исполнить песнопение ночи, тени простирались по долине, и тишина превращалась в торжественный и печальный голос падающих водопадов. Был час полдника в нашем доме, и мне показалось, что я услышал отголосок детского смеха своей младшей сестры! У меня потекли слёзы, и я написал первые в своей жизни стихи, которые озаглавил « Às Ave-Marias» – тоска по прошлому была моей первой музой.

Эта песня была простой и естественной, как пение птиц, и, чтобы сохранить её, я пожертвовал бесполезными страницами, в которых не было даже невинного изящества этих прелюдий!

Затем, позже, на живописных берегах реки Доуру или в низинах реки Тежу, я тосковал по своему гнезду среди лесов и пел; ностальгия погасила мою жизнь, и увиденные равнины Минью не обладали величественной красотой сертанов.

Тогда я был полон энтузиазма и много писал, потому что это уводило меня в тень надежды, которой не суждено было сбыться. В час уныния я разорвал многие из этих страниц, исполненных искренности, и был готов просить бальзам для недавних сердечных ран у могилы; это первые жизненные иллюзии, которые раскрываются ночью и опадают утром, как ароматные цветы апельсиновых деревьев!

Цветы и звёзды, шёпот земли и тайны неба, невинные мечты и смех ребёнка – всё прекрасное и всё великое пришло в своё время, отразилось в волшебном зеркале моей души и запечатлело там свой мимолётный образ. Если в этой коллекции образов преобладает изящный профиль девушки, это объясняется легко: то была дочь неба, которая пришла сыграть на уснувшей лютне бедного сына сертана.

Радостная или печальная, эта книга была написана сама собой, естественно, без усилий, и песни приходили в зависимости от обстоятельств или мест, которые их пробуждали. Однажды полная папка бумаги воззвала ко мне с просьбой подарить ей какую-нибудь судьбу, и именно тогда я решил опубликовать Первоцветы. Потом я убрал многие мрачные песни и сохранил другие, которые составляют мою личную книгу, и после бесконечных капризных изменений смог узреть целый том и представить его сегодня без опасений и притязаний.

Все найдут там песни ребёнка, поэзию юноши и редкие проблески размышлений об учёбе: это сердце, которое распространяется на вечную тему любви и читает свою загадочную поэму при меланхолическом лунном свете наших ночей.

Мой Бог! Что должно быть написано в двадцать лет, когда душа ещё сохранила немного веры и детской чистоты? Я думаю, что всегда будет время стать серьёзным человеком и предпочесть медную монету странице Ламартина*.

Конечно, всё это эксперименты, молодость нетерпелива и в жажде, которая ее поглощает, срывает ещё зелёные лавры и хочет преждевременно настроить струны инструмента, с которым умеют обращаться только зрелость и мастерство.

Сын тропиков должен писать на своём собственном языке – томном, как он сам, горячем, как солнце, что его обжигает, великом и таинственном, как его вековые леса; страстный поцелуй музы должен вдохновить на эпопею, подобную As Timbiras*, и пробудить скучающее вдохновение от уныния, которое его убивает. До тех пор, пока следим за смелым полётом поэта, создавшего поэму «I-Juca-Pirama"*, мы, начинающие певцы, – лишь второстепенные голоса, которые теряются в великом оркестре: наша единственная заслуга в том, что мы не молчим.

Мои «Первоцветы» – не более чем букет сезонных цветов, только обещающих принести осенние плоды – цветов, которые завтра сломает ветер.

Рио, 20 августа 1859.

Казимиру ди Абреу

¹²³

А***

 
Я говорю с тобою, девушка мечты,
Видение златое, чистый ангел грёз;
Ты улыбаешься бессонными ночами
Из будущего в аромате нежных роз.
 
 
Ты вдохновляешь меня, муза тишины,
Цветок-мимоза томной ностальгии!
Желание, исполненное пылкостью моё
Помчалось за тобою в эти дни младые.
 
 
Ты появлялась тихо в грустные часы,
Склонялась робко над плечом поэта
И напевала мелодично тысячу кантиг*,
Покрытых ореолом тайны и секрета!
 
 
Из-за тебя я встал с улыбкою и песней,
Моряк любви, гребец изогнутого чёлна,
Чтоб рассекать под гимн своей надежды
Бушующего моря турмалиновые* волны.
 
 
Из-за тебя погнался я за громкой славой;
Из-за тебя в твоём сиянье ярком я сгорел;
Мечтал о светлой жизненной гармонии,
Венец из лавров и цветов носить хотел!
 
 
Ты, что была весталкой в золотой мечте
И ангелом-хранителем моих желаний,
Оставь распущенными локоны свои
И белоснежными покрой меня крылами!
 
 
Меня прозвали ледяным потомком галлов,
И сильный южный ветер сдул цветы мои!
Увы, увы мне – коль роса твоего смеха
Не оживит теперь сады моей любви!
 
 
Не забывай меня, прошу! Ведь моя грудь
Иллюзией и верой может лишь согреться!
Храни все песни и стихи безумца-сертанежу*
В алькове непорочном – в своём сердце.
 
 
Прочтёшь ты в моей книге оды детству,
Прочтёшь творения о нищего судьбе,
О вере, родине и ярких красках ночи,
Когда душа моя мечтает, муза, о тебе.
 
 
Если средь роз моих печальных «Вёсен»*
Найдёшь цветы, что от шипов обнажены;
Если когда-то буду лаврами увенчан,
Все лавры и цветы твоими быть должны!
 

⁴

⁵⁶

⁷

Я родился за морями

 
Я родился за морями:
За лазурными волнами
Дом, где близкие мои живут.
Где поёт в месте укромном,
Прячась за листвою скромно,
Дрозд, чьи трели так влекут!
 
 
Какое небо и какая там земля
Щедрая… Прекрасные поля.
Какое небо ясное, какое синее!
Нектар цветов, свет яркий, сладость
Жизни источает всем на радость
Моя любимая Бразилия!
 
 
О! Сколько чувствую тоски
По тем горам, что далеки,
И по полям, что радовали глаз.
По небу словно из сапфира,
С которого сияют всему миру
Звёзды, озаряющие светом нас!
 
 
Земля изгнания мне не мила.
Как сын хороший, полон я тепла
К Отечеству, к своей родной стране.
Хочу на манговую землю,
Где мне служили пальмы сенью.
Теперь те пальмы вижу лишь во сне!
 
 
Подобно приручённой птице,
Что долго в воздухе кружится,
Спастись пытаясь от ружья,
Живу вдали от своего гнезда.
Без ласки нахожусь теперь всегда.
Без ласки, без любви вся жизнь моя!
 
 
Напрасно озираюсь и ищу…
Лишь темнота вокруг. Грущу…
Я вижу темноту, и нет нигде огня!
Скучаю по свету отчего дома,
Ласковому, милому такому.
Милому и ласковому для меня!
 
 
Я далеко от Родины любимой,
Несчастный, бедный и гонимый.
И жизнь несчастна так же, как и я.
Я вспоминаю вечную весну…
Кто мне вернёт мою страну?
Кто мне вернёт мои края?
 

Моя земля

 
Все воспевают свою землю,
Я тоже буду петь свою.
Нежным звукам лиры внемля,
Как королеву Родину я воспою.
 
 
Я дам величие прекрасной
На этом троне красоты.
Рука природы не напрасно
Старалась, воплотив мечты.
 
 
Бегите, выбрав к югу курс,
Под синим небом есть идиллия —
Величественный Санта-Крус,
Сейчас известен как Бразилия.
 
 
Эта земля – земля любви,
Словно ковром покрытая цветами,
Где ветер говорит вам о любви
Прекрасными апрельскими деньками.
 
 
Так много красивого, много
На моей родной земле,
Что поэту не хватит слога,
Чтоб воспеть её в похвале!
 
 
Зачарованная земля —
Мимоза сказочного сада.
Весь мир завидует не зря —
Ей равных нет, и их не надо.
 
 
Нет, Бог её не осудил:
Средь многих – первая она.
Роскошными полями наградил,
И веерами пальм покрыл сполна.
 
 
Бабочка красивая порхает
Возле цветов, которые целует.
А ветерок шумит, не утихает,
И листья мангового дерева волнует.
 
 
Величественная моя страна
Принадлежит всецело Богу.
От Амазонки к реке Прата тянется она,
От Рио-Гранде до Пара её дорога.
 
 
Здесь есть хребты гигантских гор,
Здесь есть прекрасные зелёные леса,
Где постоянно раздаётся хор
Дроздов, что воспевают небеса.
 
 
Рядом с водопадом расцветая,
Где поток воды грохочет, бьётся,
Преклонила ветви сапукайя,
Устав от палящего солнца.
 
 
На земле, где красуются лилии —
Из перьев головной убор красивый.
Там тёплым вечером в Бразилии
Отдыхает индеец ленивый.
 
 
И там, порою, в другой раз
Под тенью кажазейру, когда жарко,
Под красными плодами звучал глас —
Пел песни бразильский Петрарка.
 
 
Красавица внимала, сидя рядом,
Скользя улыбкою своей.
Певца одаривала взглядом,
А он играл на лютне веселей.
 
 
Когда Дирсеу и Мариллия,
Наслаждались страстью нежной,
Целуясь в сказочной идиллии,
Мечты их были безмятежны.
 
 
В жарких джунглях с вдохновеньем
Дрозды подругам песни пели.
И с ветки апельсина ветра дуновеньем
Повсюду разносились ласковые трели.
 
 
Брег Ипиранги не был тогда пуст —
Стоял там принц бразильского народа.
В тот миг сорвался с августейших уст
Громкий крик свободы.
 
 
Сей глас везде отчётливо был слышен,
Он нёсся сквозь индейскую чуму,
От знатного дворца – к покою хижин,
От леса разносился по городу всему.
 
 
Люди поднялись, песню напевая,
Младые юноши и старики.
И, дети все одной земли, вставая,
Скрепили радость пожатием руки.
 
 
Прекрасно было видеть сей народ,
Что в новой славе распахнул объятья,
Как, преисполненный огня, поёт:
«Да, Португалия! Мы братья!»
 
 
Когда родился я, тот крик
Уже не слышала страна.
Но в горы эха глас проник
И говорил: вдали – война!
 
 
Не знаю, что я ощущал, свободный,
Когда ко мне те чувства снизошли.
Я повторял исполненное благородной
Смелости имя моей земли!
 
 
Если родился я бразильцем,
Бразильцем мне и умереть.
Сын тех лесов, подобно птице
Мечтаю на родное небо я смотреть.
 
 
Я плачу, мои очи полны слёз,
Я чувствую святую к Родине любовь.
Я плачу от несбыточности грёз,
Что никогда не воплотятся вновь.
 
 
Вздыхаю я и горько плачу
По тем полям, которые люблю.
Там листья манговых деревьев прячут
Птиц гатураму, что поют.
 
 
Сквозь реку полноводную
И через травянистый луг
Разносится песня свободная
С ветки гуавы и дальше вокруг.
 
 
Я хотел воспевать свою землю,
Но больше не может лира.
Другой сын гор мотиву внемлет,
Исполнив подобную песню для мира.
 
 
Изгнанник бедный и гонимый,
Купаюсь я в своих слезах.
Тоска по родине любимой
Вместо весёлой песни на устах.
 
 
Так много красивого, много
На родной моей земле,
Что поэту не хватит слога,
Чтоб воспеть её в похвале!
 
 
Эта земля – земля любви,
Словно ковром покрытая цветами,
Где шёпот ветра объявил:
«Ей равных нет под небесами!»