С ней происходит что-то необычное, но интересное. Чтобы не напугать никого, а главное, Егора, не стоит пока рассказывать об этом. Пусть ситуация развивается самостоятельно, мешать она ей не будет.

В лагере кто-то зашуршал, послышались шаги. Лида осторожно выглянула: Иван собирал костер, налаживал чайник. Не лег, значит, больше спать.

Она вылезла и присела на бревно возле костра. Было зябко. Протянула руки к огню. Предрассветные солнечные лучи уже показались на горизонте. Над Ожогино поднимался туман, который наползал и на их стоянку.

Иван разламывал ветки, стараясь сильно не шуметь, и клал их в костер, над которым висел большой, черный от копоти алюминиевый чайник. Проводник бросал на Лиду любопытствующие взгляды.

– И что с тобой произошло? – спросил он шепотом.

Лиде не хотелось ничего объяснять. Если уж она своему любимому человеку решила пока не рассказывать, то постороннему мужчине – тем более.

Она просто пожала плечами, продолжая греть руки.

– Шла, упала, очнулась – гипс, – переиначила Лида популярную киношную фразу.

– Шутки – шутками, – серьезно сказал Иван, – но я за вас всех отвечаю. Если есть какие-то нюансы по здоровью, я должен знать.

– Да серьезно, сама не поняла, – начала Лида, но Иван ее перебил.

– Раньше такое случалось?

Лида колебалась. Сны считаются?

– Нет.

– Гемоглобин нормальный? В обмороки не склонна падать?

Лида отрицательно мотнула головой.

Иван бросил в костер последнюю ветку. Не опасаясь огня, он ухватил тряпкой ручку чайника и снял его, взамен навесил котелок с остатками вчерашнего супа. Через короткое время Лида унюхала приятный аромат, забурчало в желудке так громко, что ей стало неловко.

– Ой, – она взялась на живот, вспоминая, что в общем-то вчера и не поужинала.

Иван понимающе хихикнул.

– Мы оставили тебе, поешь, конечно.

Их глаза встретились, и Лиду на секунду снова накрыло чувство уверенности, что они встречались раньше. По ее ощущениям, проводник проявлял к ней интерес, выходящий за рамки делового – может, она ему понравилась, а может, наоборот, вызвала антипатию. От подобных мыслей Лида вновь испытала неловкость.

С одной стороны, «амурные» переживания ей были не нужны, как и внимание других мужчин. Ее подозрения в симпатиях Ивана могли оказаться всего лишь фантазией девушки, за которой редко кто ухаживал. С другой стороны, негатив от такого важного в походе человека тоже ни к чему. И куда деть чувство тревоги, которое возникало, когда она находилась близко от проводника?

Потрескивали щепки в костре. Вдали щебетали птицы, с озера доносились редкие всплески воды – чайки тоже хотели позавтракать. Лида и Иван сидели друг напротив друга, задумавшись каждый о своем.

Лида доедала суп, поглядывала на проводника. Продолжались внутренние споры.

Одна Лида корила другую за излишнюю подозрительность. Человек взялся их проводить, демонстрирует заботу, воспитанно себя ведет, встал раньше всех, чтобы вскипятить чайник, приготовить еду. И это не только из-за гонорара, размер которого был весьма скромен. Разве можно допускать негативные мысли в отношении такого хорошего человека?

Вторая Лида робко возражала, а как же, мол, мои ощущения? Разве они не имеют права на существование? То, что пережила я, оно менее реально, чем то, что видят мои глаза сейчас? Эти внутренние Лиды определенно не готовы пока прийти к консенсусу…

Поев, девушка отправилась к озеру помыть тарелку. И снова залюбовалась пейзажем – в одну минуту растаял туман. Отдельные его клочки только что мелькали тут и там, а спустя секунды безмятежная гладь Ожогино щедро отражала яркие лучи.

– Знаешь, – рядом снова оказался Иван, – бывает, с людьми в этих местах случается разное… разный мистический опыт. Ты, если что, не стесняйся, рассказывай. Это же земли шаманов, мне ли не понять?

– Нет, ничего такого, – она отвернулась к воде, краснея от смущения. Ей показалось, что проводник видит ее насквозь. Лида ненавидела вранье и сама старалась никогда никого не обманывать, но сейчас говорить правду – она была уверена – не следовало.

Иван снова (который раз?) смерил попутчицу недоверчивым взглядом, и слава богу, в этот момент подошел Егор. Лида с неестественно бурной радостью приветствовала своего парня, немного удивив его своей пылкостью.

Подождав, когда Иван отойдет подальше, Егор с тревогой спросил, не обидел ли проводник ее чем. Лида заверила, что все в порядке, тот просто переживает о случившемся, расспрашивает.

– Я, если честно, тоже переживаю… И мне не нравится, как он на тебя пялится.

Что поделать, Лиде тоже это не нравилось.

День прошел спокойно. Кажется, никто из остальных не заметил ночного происшествия. После вчерашнего марш-броска с рюкзаками все, кроме Ивана, жаловались на боль в мышцах, поэтому большей частью валялись, ленились, прогуливались по берегу. Немного порыбачили, устроили фотосессию с пойманными щуками. Погода стояла ясная и теплая.

На обеде Иван травил байки про Ожогино.

Некоторые места окружены старыми легендами, и озеро – одно из таких мест. Ссылаясь на старожилов, проводник называл его «Эбэ», что значит «бабушка».

– Озеро не любит наглецов и наказывает за плохое поведение, – рассказывал Иван, пока остальные дружно жевали гречневую кашу с жареной рыбой. – Как-то раз на Ожогино приезжали геологи. Они проводили свои исследования, а один из них, намеряв в самом глубоком месте всего пятнадцать метров, высмеял этот факт, назвав Ожогино лужей.

Подобные истории, предполагающие мистическое завершение, а то и вовсе зловещий финал, стоило бы рассказывать ночью у костра. Но и теперь, при свете дня, когда рядом только дикая природа, и, кажется, само озеро притихло, чтобы лучше услышать, что о нем говорят, было немного жутковато.

– Вечером он, немного выпив, отправился поплавать, – продолжал проводник. – Местный житель, что взялся их провожать, останавливал ученого, но без толку. Поднялся сильный ветер, и человека унесло далеко от берега – только чудом он смог вернуться невредимым. Геолог сильно перетрухал – как вышел из воды, сразу стал просить прощения у Эбэ, потому что почти тонул, но почувствовал, что кто-то невидимый стал тянуть его к берегу.

– Да, я почитал разное, встречал такие истории, – прокомментировал Филипп.

Женька уже сидела лицом к озеру и вовсю глазела на него, как будто желая увидеть на водной глади что-то вроде старушечьего лица.

– Эбэ, значит, – буркнул Андрей.

– Вон там, за деревьями, – Иван показал рукой, – стоят вагончики. Как правило, туристы там останавливаются, прежде чем идти дальше. Оценивают погоду на озере. Эбэ не всех к себе пускает.

– Где-то я это слышал, – поддержал разговор Егор. – В Окунево Омской области тоже озерцо есть – Шайтан – тоже не всех к себе пускает, говорят.

– Есть такое дело, – подтвердил Филипп.

– По-разному можно к этому относиться, – кивнув, продолжил Иван, – но я вам так скажу. Если бы озеро было беспокойным в день нашего прибытия, я бы нашел предлог убраться отсюда поскорее.

Проводник обвел всех строгим взглядом, желая убедиться, что его слова воспринимаются всерьез.

– Это силы природы, и не нам, людям, в таких местах чинить собственные правила.

Лида была полностью согласна с этими словами. Без всяких возвышенных размышлений о матери-Земле, силах стихий и прочего она спокойно принимала мысль о том, что природу необходимо уважать. Весь мир, созданный кем-то, неважно, богом ли, космическими силами, инопланетянами, достоин уважения и бережного отношения просто потому, что это наш дом.

Любой человек, произнесший такие слова, моментально вызвал бы уважение в глазах Лиды. Но как некстати вспомнился сигаретный окурок, брошенный Иваном за борт. Может, действительно, мелочь, не достойная упоминания, и для реки не стоит труда «переработать» эту дрянь. А может, неосознанный прокол человека, который хочет казаться одним, а внутри – другой.

А ведь этот диссонанс ее реально беспокоит! Лида внезапно осознала, что Иван – единственный человек, который напрягает ее здесь. При этом, разумных аргументов для такого отношения у нее по-прежнему не находилось. Впрочем, для объяснения теплых родственных чувств ко всем остальным их тоже не было…

– Значит ли это, что Эбэ нас полюбила? – задала вопрос Женя.

– Полюбила – не полюбила, но симпатию наверняка испытывает, – с улыбкой ответил Иван. – Вон, посмотри, смирное какое второй день. И рассветы вам красивые, и закаты. Наслаждайтесь.

Иван отправился на послеобеденный сон, а вся остальная компания разбрелась по округе.

Татьяна устроилась на берегу озера с альбомом и масляными мелками. Лида присела рядом – ей очень нравилось наблюдать за творческим процессом.

Штрихи уверенно ложились на бумагу, и вскоре начало прорисовываться будущее художественное произведение – в центре озеро, за ним возвышенности, над ним яркое солнце и редкие облака.

Ненадолго подбежала Женька, но ей не сиделось на месте. Присвистнув при виде пейзажа, она отправилась восхищаться другими красотами окружающей природы, бесконечно что-то напевая.

Егор походил вокруг лагеря, прикидывая, когда бы лучше сделать Лиде предложение и как лучше это сделать. Шептаться в палатке казалось ему некрасивым. Он склонялся к варианту подговорить новых знакомых и, допустим, что-то даже театрализировать, изображая бардовский слет (без единого музыкального инструмента, правда), а затем в свете костра надеть на палец кольцо – картинка выходила интересная.

Но, конечно, картинка интересовала Егора меньше, чем само событие. Ночной эпизод взволновал молодого человека. Лида и раньше удивляла его – то сон необычный расскажет, то предугадает обман друга. Егор даже гадал, нет ли у его возлюбленной какого-нибудь особенного дара. Вдруг она – дочь колдунов, которые оставили ее на пороге родильного дома в далеком детстве? Он даже озвучил как-то в шутку это предположение самой Лиде, а она тут же парировала, мол, колдунов, ага, заклинателей бутылок… Намекала на родителей-алкоголиков, которых просто лишили родительских прав или что-то вроде того.

Егору тоже захотелось подремать – так хорошо костровая гречка улеглась в желудке. Он зевнул и отправился в палатку.

Лида проводила своего парня глазами и вернулась к созерцанию картины. Таня уже закончила.

– Красиво тут, конечно, – вздохнула она…

– Но что?

– Что «что»?

– Ну, это так прозвучало, – пояснила Лида, – будто предполагалось продолжение…

– Да, странность такая, – Таня пожала плечами, потом оглянулась назад и, убедившись, что их никто не слышит, продолжила, – я же за вдохновением ехала. А то как началось с полгода назад – одна картина рисуется и рисуется… Думаю, надо сменить обстановку – виды природы разные… И вот сменили.

Лида пока не понимала, к чему клонит Таня.

– Я же несколько раз порывалась нарисовать то озеро, то наш палаточный лагерь, то деревья вон те. А рука рисует одно и то же…

Таня протянула Лиде блокнот, и та начала листать страницы. Одна и та же картина на нескольких листах подряд, только разные ракурсы и оттенки.

– Тунгусский метеорит какой-то, – пожала плечами Таня. – Я решила рисовать его столько, сколько нужно. Раз он так настырно лезет из меня – преступно сопротивляться.

– Твои рисунки, Таня… – Лида не знала, как описать то, что она чувствовала, когда всматривалась в художественные штрихи, – они прекрасны… Или не так. Они сильные, ты как будто передаешь какую-то сильную, даже мощную энергетику.

– Надо же, – Таня протянула руку забрать свой альбом обратно, – и Андрюха мне так же говорит.

Девушки улыбнулись друг другу, и Лида вновь ощутила легкие вибрации, отголосок ночных переживаний, по телу пошли мурашки.

– Что? – Татьяна заметила перемену в лице новой подруги.

– Да… так.

После Лида и Женя ушли прогуляться вдоль берега.

– Ты мне кажешься грустной, – сразу взяла быка за рога Женя. – Что-то не так? Тебе не нравится здесь?

Лиде было неловко быть причиной волнения попутчиков и уж тем более очаровательной Женьки.

– Ну, скажем прямо, я к таким нагрузкам не привыкла, – решила Лида обозначить виновником отсутствие физподготовки. Подумала, что эта причина будет звучать убедительно. Однако Женю выдал взгляд – за доли секунды, в течение которых девушка оценила фигуру Лиды, в нем обозначился скептицизм, смешанный с любопытством, а потом и откровенное недоверие. Женя даже громко хмыкнула, не собираясь скрывать своих подозрений.

– Знаешь, я уже два года регулярно хожу в спортзал – и умею отличить задохлика от крепкой девушки. То что ты худышка не говорит о твоей слабости.

Лида не ожидала столь откровенного разговора и была смущена. Пока она сочиняла другую версию, Женя продолжила затронутую тему про спортивные тренировки.

– А ты каким спортом занимаешься? Занимаешься же? Видно по фигуре.

– Я? Э…, – что там видно по фигуре, недоумевала Лида, особенно по груди первого размера и попе 44-го. – Знаешь, а я разное пробовала. Два месяца одно поделаю, полгода – другое.

– Что именно?

– Ну, активные кардиотренировки – с них начинала, и с весом пробовала заниматься. Потом йога была, бодифлекс, стрейчинг, пилатес – да я, наверное, все попробовала. Даже цигун и «Рождение звезды», балансировку…

– А сейчас?

До чего дотошная эта Женька, с восхищением подумала флегматичная Лида.

– Взяла всего понемножку, что больше понравилось, и слепила свое. У меня сложились три основных комплекса – энергозатратный, средний и расслабляющий, так я их для себя назвала.

– О, прикольно.

Женя сорвала мелкий цветочек, поднесла его к уху.

– Вообще-то нюхают носом, – усмехнулась Лида.

– А, точно, – подыграла та.

Обе рассмеялись, и уже серьезно Женя заявила:

– Мне иногда кажется, что все издает звуки. Я их слышу. Я слышу цвета. Черный звучит тягуче, монотонно, как будто работает старый, но надежный двигатель. Белый – звонко и коротко – бреньк! Фиолетовый очень мелодичный.

Лида улыбнулась подбадривающе в ответ на признание, а про себя подумала, какая же Женька фантазерка, ей бы книжки сочинять.

– А проводник наш иногда звучит фальшиво, – огорошила Женька очередным признанием и, беззаботно что-то насвистывая, отошла к следующему растению.

Лида оторопела, но Женька не оставила шансов углубиться в тему, вновь сменив ее. Она немного рассказала об отце, о своей будущей специальности биотехнолога и еще о нескольких вещах – не успеешь запомнить.

Спокойная погода сохранилась до конца дня. Солнце ровно ползло по горизонту, озеро слепило солнечными зайчиками, ветра почти не было. Какая звенящая тишина, думала Лида, вдыхая свежий воздух полной грудью. Интересно, Женька слышит тишину?

После прогулки Лида взяла коврик и удалилась на отдаленную полянку в окружении деревьев, которую присмотрела ранее. Разговоры про тренировки вызвали желание попрактиковаться. Делать это на природе было вдвойне приятно. Тело с удовольствием откликалось на знакомые движения, мышцы податливо тянулись, вызывая желаемое расслабление. Завершалась тренировка шавасаной – «позой трупа». Лида закрыла глаза и не заметила, в какой момент спокойное дыхание сбилось и по телу пошли знакомые по пережитой ночи волны вибраций.

Она в тревоге открыла глаза, увидела синее небо, верхушки деревьев и стремительно унеслась куда-то вверх, чтобы вновь осознать себя в теле Литты…

Над Магогом сгущаются тучи

Совет Семерых был в самом разгаре. Напряжение сквозило в воздухе.

Каны сидели за столом, обернувшись на стоявшего посреди комнаты поселенца. Загорелый мужчина с морщинами на лице, в полосатом халате и кожаных тапочках с зауженными и торчащими вверх носками, мял в руках тюрбан. Его лицо находилось на уровне лиц сидящих канов, мужчина смотрел виноватым взглядом.