– Это пионы. Я думала, вы, как истинный грек, знаете, что эти цветы названы в честь врача Пеона, который исцелил бога подземного царства Аида от ран, нанесенных ему Геркулесом. Считается, что эти цветы обладают целебными свойствами. Они также считаются символом долголетия и счастливой супружеской жизни.

Андреас скептически выгнул бровь.

Грейс обрезала стебель по диагонали цветочными ножницами:

– Осмелюсь предположить, что вы не привыкли покупать цветы.

– Я их покупаю по случаю. – Он усмехнулся, увидев ее озадаченный взгляд. – Ладно, признаюсь, я поручаю покупку цветов своей секретарше.

Грейс старалась не замечать, как ей приятно видеть его веселый взгляд.

– Надеюсь, вы хотя бы говорите ей, какие именно цветы хотите отправить?

Андреас казался сбитым с толку.

– Нет. А зачем?

– Потому что каждый цветок несет определенный посыл.

Он с ужасом на нее уставился:

– А именно?

Забавляясь, Грейс решила помучить Андреаса.

– Ну, например, нарциссы. Они символизируют новое начинание. А вот гардении – символ тайной любви. – Она сделала эффектную паузу. – Искреннюю любовь символизируют незабудки, а чувственность – жасмин.

Их взгляды встретились, в воздухе повисло напряжение.

Андреас первым отвел глаза:

– Какими цветами можно выразить благодарность за одну страстную ночь?

Грейс приуныла:

– Желтая роза – символ дружбы. Но возможно, по такому случаю лучше вообще не посылать цветов.

Она наклонила голову и быстро срезала лишнюю листву со стеблей, твердя себе, словно мантру: «Держись от него подальше».

Помолчав, Андреас произнес:

– Возможно. Но я до сих пор не понимаю, зачем на свадьбу нужно столько цветов.

Грейс очень часто слышала этот вопрос от женихов. Она привыкла рассказывать им о цветочных композициях, которые украсят торжество, но с Андреасом ей вдруг захотелось уделить внимание деталям.

– Если быть точной, восемьсот пионов и двести лизиантусов. Помимо этого будут букеты для подружек невесты и цветочные композиции в часовне, а также букеты на двадцать столов. Сегодня я должна обрезать стебли и поставить цветы в воду с подкормкой. Завтра стебли нужно обрезать снова и переместить цветы в чистую воду. В пятницу привезут пятьдесят горшечных лавровых деревьев и светильники, которые надо установить вдоль дорожки между пристанью и часовней, а также на главной террасе для приема гостей и танцев.

Андреас осмотрел закрытые ящики с цветами, потом взглянул на Грейс и прищурился:

– Что в других коробках?

– Сто стеклянных ваз, двести свечей для свадебных обетов, пятьдесят крупных свечей для освещения и тридцать очень больших свечей для украшения террасы. Пена для закрепления цветов, веревки, проволока, лента. Этот список можно продолжить. Все это следует сегодня достать из коробок и подготовить к завтрашнему дню.

Посмотрев на часы, Андреас нахмурился:

– У меня видеоконференция. Вам кто-нибудь поможет?

– Я справлюсь сама. – Даже если ей придется работать до поздней ночи. – Завтра приедут два флориста, но все подготовительные работы я должна сделать сегодня. Иначе не успею.

Он оглядел заполненную комнату:

– Должен признать, я не представлял, сколько у вас работы.

Грейс улыбнулась:

– Наверное, теперь вы понимаете, почему я должна быть здесь, а не таскаться по афинским ночным клубам.

Он кивнул, в его глазах читалось изумление.

– Да, но это не означает, что я не считаю вашу затею безумной.

С этими словами он вышел, а Грейс долго стояла не двигаясь.

* * *

Шесть часов спустя Элени, спорящая с поставщиками еды из-за использования ее любимых кастрюль и сковородок, прошептала Андреасу, что Грейс не пришла обедать, и махнула рукой на поднос с едой.

Неспособный отказать своей неукротимой экономке, Андреас направился к мастерским. Он не мог не признать, что Грейс в одиночку выполняет огромный объем работы, и за это испытал к ней уважение.

Плиточный пол первой мастерской был усыпан зелеными листьями и черенками. В центре комнаты, вооружившись щеткой, стояла Грейс, сгребая листья в гигантскую кучу. Она выглядела очень уставшей.

Осмотревшись, Андреас понял, что Грейс нужна помощь. К сожалению, он единственный, кто может ей помочь.

– Элени волнуется, что вы не пришли на обед.

Грейс резко повернулась. Он поставил поднос с едой на стол.

– Очень мило с ее стороны. – Она взяла совок и стала складывать листву в мешок. – Пожалуйста, поблагодарите ее за меня, но скажите, чтобы она не волновалась. Я сама о себе позабочусь.

Заполнив мешок листвой, Грейс завязала его и поставила в угол. Андреас присел на корточки и стал сгребать листья.

Она подошла ближе, он мог бы дотронуться до ее босых ног, если бы захотел. Как затуманился бы ее взгляд, когда его пальцы коснулись бы ее чувствительных бедер… Желание уложить ее на кучу листьев и поцеловать было почти непреодолимым.

– Вам не обязательно мне помогать, – устало сказала Грейс.

Андреас встал. Ему стало не по себе, когда он увидел, насколько она измотана.

– Вам нужно отдохнуть. Пообедайте, а я закончу работу.

Помедлив, она подошла к подносу, взяла с него чашку с ароматным греческим кофе и поставила на стол очередную коробку.

Андреас взял поднос, игнорируя смущение Грейс, и вынес его на скамейку на улице. Когда Грейс присоединилась к нему, он произнес:

– Вы не должны одновременно работать и обедать.

– Я очень занята.

– Я предлагаю вам сделку. Если вы сделаете десятиминутный перерыв, я помогу вам распаковать коробки.

Грейс с подозрением уставилась на него:

– Правда?

– Вы моя гостья, я обязан о вас заботиться.

Секунду она обдумывала его слова, потом слабо кивнула:

– Я бы приняла вашу помощь, но должна предупредить, работа утомительная, потому что поставщики не подписали коробки. Для начала мне нужно найти стеклянные вазы. Нож лежит рядом с коробками.

Андреас вернулся в мастерскую и принялся распаковывать коробки. Грейс присоединилась к нему через пять минут. За эти пять минут она успела перекусить сыром и зеленью, допить кофе и поговорить по телефону с какой-то Лиззи.

Они работали в молчании, в воздухе чувствовалась неловкая напряженность.

В конце концов Грейс заговорила:

– А для чего строились эти мастерские?

Андреас помрачнел. Помолчав, он ответил:

– Мой дядя был керамистом, и он построил эти мастерские для себя.

Опершись локтями на деревянный стол, Грейс наклонилась вперед:

– Я заметила керамические изделия у вас в доме. Их сделал ваш дядя?

– Да. Он создавал их в этих мастерских, в дальнем углу комнаты есть печь.

– Красивые вещицы.

Тронутый ее восхищением и волнением, Андреас прижал большой палец к острому лезвию ножа.

– Он умер два года назад.

Долгое время тишину нарушал лишь шелест морского прибоя, проникающий в мастерскую через распахнутое окно.

Грейс подошла Андреасу:

– Простите.

Он не хотел видеть нежную искренность в ее глазах.

– Каким он был?

Андреас вернулся к работе, но вряд ли он видел свечи в коробке, которую только что открыл.

– Он был тихим и задумчивым. И любил этот остров. Когда я был маленьким, остров принадлежал моим бабушке и дедушке. Они приезжали сюда на лето. Мой дядя жил здесь постоянно. Мы с Кристосом проводили тут летние каникулы, свободно бродили по всему острову. Нам никто не указывал, что делать и когда приходить домой. Эта свобода была для нас раем. Днем мы плавали и лазили по утесам, а вечером жарили рыбу на гриле на пляже с нашим дядей.

Он допоздна рассказывал нам истории, изо всех сил стараясь напугать небылицами о морских чудовищах.

– В гостиной стоит великолепный керамический горшок с рисунками морских монстров и детей. Это он его сделал?

Помедлив, Андреас ответил:

– Да. Там изображены мы с Кристосом.

– Должно быть, у вас сохранились прекрасные воспоминания.

Он отвернулся, не в силах противостоять соблазнительной мягкости ее синих глаз, и закрыл коробку, не найдя вазы. Странно, что он разговорился с Грейс о дяде. Обычно он прерывал любой разговор о нем. А вот теперь он стоит здесь, в его мастерской, и спокойно разговаривает о нем с этой чуткой женщиной.

– Он всегда советовал мне следовать за мечтами, даже если они странные и рискованные. Он финансировал мою первую покупку недвижимости, когда мне было девятнадцать. К счастью, вскоре я вернул ему деньги с процентами. Он верил в меня, когда другие не верили.

Грейс провела большим пальцем по краю коробки. Андреас заметил, что ее коротко остриженные ногти не накрашены. На ее указательном пальце был пластырь, и Андреас едва сдержался, чтобы не коснуться его.

Грейс вздохнула:

– Вам повезло, что рядом с вами был такой человек.

Услышав поразительную тоску в ее голосе, он кивнул.

Она грустно улыбнулась:

– Касас – особенное место. Все-таки здорово, что у вас здесь дом.

Старые воспоминания нахлынули на Андреаса с удвоенной силой.

– Кое-кто его ненавидел.

– Разве можно ненавидеть этот остров? По-моему, это самое красивое место, какое я видела.

Андреас наблюдал за ней, обезоруженный ее энтузиазмом. Он хотел верить, что она говорит искренне, а не манипулирует им. Но холодная логика приказывала ему не терять голову.

Пришло время переменить тему.

– Ваз здесь нет, – сказал он.

Грейс заметно побледнела:

– Они должны там быть!

– Я дважды проверил каждую коробку, но ваз не нашел.

Тихо простонав, она быстро набрала телефонный номер и заговорила с каким-то Жаном.

Андреас ушел в соседнюю комнату, пытаясь справиться с тоской, которую он ощутил, придя в мастерские впервые после смерти своего дяди.

Несколько минут спустя Грейс пришла к нему в комнату, где находилась печь. Она остановилась на пороге, крепко сжав телефон в руке. Ее щеки покраснели. Она расстроенно произнесла:

– Поставщики из Амстердама не отправили вазы вовремя. Их доставят только в субботу.

Андреас указал ей на ряд белых фарфоровых горшков, стоящих на скамейке у печи:

– Вы можете использовать их.

Округлив глаза, Грейс взяла горшок и провела пальцем по его краю:

– Вы уверены?

– За год до смерти дядя работал в основном с фарфором. Я не знал, что делать со всем этим, но продавать не хотел. – Он отвел взгляд. – Ему бы понравилось, что его изделия украсят свадьбу Кристоса.

С этими словами Андреас вернулся к основной работе в мастерской, намереваясь держаться на расстоянии от Грейс. Эта женщина лишала его самообладания.

Ему нужно открыть еще несколько коробок. Потом он уйдет.

Развернув небольшой прямоугольный сверток, Андреас увидел серебристые босоножки на высоких каблуках.

– Необычный атрибут для цветочных композиций, – заметил он.

– Мои босоножки! – Грейс оставила цветы, с которыми работала, и выхватила их из его рук.

Андреас представил себе красивые ноги Грейс в этих босоножках и почувствовал, как его охватывает жар. Чтобы отвлечься, он открыл следующую коробку.

– В магазине не оказалось моего размера, поэтому я попросила прислать босоножки сюда. – Проследив за его действиями, Грейс тихо и отчаянно прибавила: – Не открывайте эту коробку.

Но было слишком поздно. Андреас уже поддел пальцем бледно-розовые шелковые бретели и вынул на свет божий кружевное бюстье.

Грейс в ужасе посмотрела на бюстье, а потом на розовые шелковые трусики, оставшиеся в коробке.

– Это ваше? – поинтересовался Андреас.

Она открыла, потом закрыла рот, схватила бюстье и коробку, отошла в сторону и, повернувшись к Андреасу спиной, стала торопливо запихивать белье обратно.

– Это для свадьбы, но я вряд ли его надену.

Андреас понял, что ему пора уходить, иначе он совершит какую-нибудь глупость.

– Мне нужно позвонить. – В дверях он задержался. – Грейс?

Она обернулась.

– Наденьте его.

От удивления она снова открыла рот.

Еще никогда Андреасу не хотелось зацеловать женщину до беспамятства.