– Просто подумай, что повторяется из раза в раз? Это может быть событие или даже какое-то слово. Например, последние пару недель меня преследуют девушки с именем Таня. Я слышу это имя кругом! И что ты думаешь? Вчера мне приходит сообщение с поздравлением от одноклассницы, с которой мы были очень дружны, но потом она переехала в другой город и как-то мы потеряли связь. А вчера она нашла меня!

– И её зовут Таня?

– Представляешь? – хлопает она глазами, будто в этом есть что-то по-настоящему поразительное. – Меня же две недели преследовали Тани, а теперь нашла та, с которой мы давно дружили! Просто подумай, что преследует тебя? Напоминает о себе даже в самых странных казалось бы ситуациях.

Я задумываюсь, хотя понимаю, что это глупо. Меня ничего не преследует, помимо страхов, рожденных в моей же голове.

– Честно, не знаю.

– Имя, событие, человек, слово… Даже цвет! Подумай над этим, когда будешь максимально расслаблена и абстрагирована от внешних проблем и забот. А ещё помогает сфокусироваться предмет, который доставляет тебе визуальное наслаждение. Повторюсь, видеть знаки и читать их не так сложно, как кажется на первый взгляд.

– Хорошо, – продолжительно киваю я, стараясь не рассмеяться. – А что делать, когда я возможно пойму, что это знак? Читать его – это что значит?

– Поддаться ему, – без промедления отвечает Лера, глядя мне в глаза. – Не противиться и не пытаться оттолкнуть от себя. На то он и знак, что ему нужно следовать. Его цель – привести тебя к чему-то. К какой-то конкретной точке, месту или действию.

– А если он меня пугает? Скажем, я знаю, что он означает и к чему приведет. Зачем мне поддаваться ему и идти на поводу, когда я могу просто спрятаться, чтобы он прошел мимо?

– Не всякий знак приводит к плохому. К страху, например. А если и так, то тебе же в любом случае придется сражаться с ним, – задумчиво отвечает Лера. – И, кстати, бывает, что в плохом, на первый взгляд, есть много хорошего. Просто ты настраиваешь себя на худшее и уже не замечаешь ничего позитивного.

– А если я точно знаю, что ничего хорошего не будет?

– И всё равно тебе придется сражаться с этим страхом, – повторяет Лера. – Кто-то из вас победит и лучше бы это была ты. Поэтому, умей поддаваться знакам. Просто следуй им, даже если страшно и они вынуждают тебя сделать что-то такое, от чего может накрыть настоящая паника. Проще говоря, прислушивайся к своему сердцу. Хватай самую первую мысль и делай так, как она говорит. Потому что после рождается бесчисленное количество сомнений, опять же долбаных страхов, опасений и прочего мусора, который точно спрячет под собой ту истину, которой ты и должна следовать. – Лера начинает смеяться и качать головой. – Боже! Надеюсь, я не загрузила тебя?

– Нисколько, – честно отвечаю я. – Увлекательный разговор. Ты, случаем, не психолог?

– Моя мама, – кивает Лера. – А я секретарь в юридической фирме. Где, кстати, Леша работает.

– Вот как! Служебный роман?

– Не совсем. Мы познакомились задолго до того, как стали работать у отца Кирана. В офисе все знают, что мы скоро поженимся, но это не дает нам права сюсюкаться друг с другом.

– У отца Кирана? – как бы невзначай уточняю я.

Лера кивает, потягивая глинтвейн.

– Он известный адвокат. На него работает огромная команда самых впечатляющих выпускников юрфака, которых он сам выбирает из года в год. Демьян и Леша в их числе.

– Вот как, – задумываюсь я. – А Киран? Он тоже адвокат?

– Что ты! По стопам отца он не пошел. У него другой склад ума, – улыбается Лера. – Кажется, он финансист по образованию. А в жизни – хваткий и бескомпромиссный бизнесмен. Только представь, ему всего тридцать два года, но он уже владеет сетью элитных фитнес-центров и тремя ресторанами, а не так давно одна птичка напела, что он стал совладельцем огромного куска земли недалеко от городской набережной, на которой явно выстроит очередной прибыльный бизнес.

– Ого, – произношу я, находясь под впечатлением. – Тридцать два года и столько всего? Ему что, заняться больше не чем? – пытаюсь пошутить я.

– Кто знает? – усмехается Лера, глянув в окно. – Счастливчик, наверное. За что бы не взялся, всё превращает в деньги. По-моему, это не так плохо.

– Ну, да.

– Он мне даже как-то нравился, – усмехается Лера, глянув на меня. – Так, мимолетно, знаешь? Его ведь невозможно не заметить. Но Киран слишком серьезный, мне кажется. Нежности и заботы от него не дождешься, – смеется Лера.

Официант приносит наш заказ. Прошу принести стакан простой воды и какао, потому что одной порции глинтвейна мне вполне достаточно.

«Яблочный сок перед сном помогает видеть хорошие сны».

– О чем задумалась? – спрашивает меня Лера.

– Так, просто.

– Ничего просто так не бывает, – напевает она, нарезая свой стейк. – У тебя есть кто-нибудь?

– Парень? – усмехаюсь я. Лера кивает. – Нет.

– Не думаю, что ты испытываешь дефицит мужского внимания. Как говорит моя мама, красивые женщины одиноки лишь потому, что боятся вновь наступить на те же грабли. Мы с ней любим поспорить по этому поводу.

– А что думаешь ты?

– Я считаю, что не обязательно в одиночестве женщины виноват болезненный опыт в прошлом. Есть обыкновенное нежелание строить отношения, недоверие, неумение, в конце концов. Это вовсе не плохо, ведь если бы женщина, не умеющая выстраивать отношения с мужчиной, чувствовала себя некомфортно, тогда бы она точно не была одна. А если она не хочет ничего в своей жизни менять, значит ей так хорошо и она счастлива, – пожимает Лера плечами. – А что же преобладает в тебе, если не секрет?

– Всё и сразу.

– И такое бывает, – понимающе говорит Лера.

– А тебе бы в психологи пойти, – улыбаюсь я.

– О, нет! Мамы вполне достаточно. Гляди! – Лера кивает в сторону окна. – А вот и первые отмороженные «смельчаки» пожаловали. И в чем кайф в такую погоду носиться по горам?

Рычание желтого снегохода Кирана не может поглотить даже музыка и шум в баре. Заглушив двигатель, он снимает шлем и вешает его на руль.

– У кого, интересно, Леша снегоход отобрал? – усмехается Лера, глядя на своего жениха. Он слазит с другого снегохода и потирает руки в огромных перчатках. – Небось уже отморозил себе зад и хочет поскорее отогреть его в бассейне! Вот увидишь, сейчас он зайдет и скажет: «Девчонки, немедленно вставайте и поехали домой, потому что я не чувствую собственную задницу»!

Когда они заходят в бар, официант приносит мне стакан воды и какао. Лера ведет счет секундам на пальцах и улыбается мне.

– Девчонки! Вы уже всё? – спрашивает Леша, оглядев нас. Его нос бордовый, как переспелый помидор, а губы с трудом шевелятся. – Если так, то живо вставайте и поехали домой! Я зад отморозил и конечности! Ничерта не чувствую!

Лера расплывается в победной улыбке.

– Браво! – хлопаю я, признавая её талант.

– Почему ты никогда не слушаешь меня? Я же говорила, что ты замерзнешь!

Леша закатывает глаза.

– Ты как всегда права и бла-бла-бла! Пожалуйста, собирайтесь и поехали домой!

– Линда и Вероника ещё катаются?

– Они застряли, – отвечает Киран на вопрос Леры. – И Демьян с Костей поехали их откапывать.

– А Макар уже дома, в тепле и бассене! Умоляю, вставайте и поехали!

– Какой нетерпеливый! – издевается Лера. – Селесте только что принесли какао. И мы не притронулись к пирогу! Садись и отдохни. Здесь тоже тепло, если что!

– Какие проблемы? Мы можем забрать всё с собой! – заявляет он. – Мне нужно попасть в сауну как можно скорее, иначе я заболею! И у меня зад ледяной! Не веришь? Хочешь проверить? Я прямо здесь тебе его продемонстрирую!

Я смеюсь и поднимаю руку, чтобы попросить официантку рассчитать нас.

– Уезжайте, – говорит им Киран. – Селеста допьет какао, и мы поедем следом. – Он смотрит на Леру. – Пирог привезем, обещаю.

– Отлично! – вздыхает Леша и протягивает руку Лере. – Поехали уже!

– Это не обязательно, – смотрю я на Кирана. – Мы можем ехать…

– Мы останемся, – говорит он, не сводя с меня глаз. – Я никуда не тороплюсь и тоже хочу выпить. Если, конечно, ты не против.

Против. Очень даже против, но мне любопытно, почему он вдруг стал таким…разговорчивым со мной?

– Я же говорила тебе никуда не ехать в такую погоду! – фыркает Лера на своего жениха. Она недовольно поднимается и надевает куртку. – Мы так хорошо сидели! Вот он – огромный и жирный плюс одиночества! – злится она. – Без мужика можно делать всё, что душе угодно! Завидую тебе, – кивает она мне.

Киран садится на освободившееся место, снимает верхнюю одежду и вешает её на спинку стула. Закатив рукава черной водолазки, он машет официантке.

– Извини, что так, – целует меня Лера. – Совсем не отдохнули.

– Всё хорошо. У нас ещё будет много возможностей поболтать. Согрей уж своего снеговика, – прыскаю я, глянув на недовольную физиономию Леши. – А то на него боязно смотреть.

Лера фыркает и они с Лешей уходят.

– Глинтвейн, – заказывает Киран, хмуро глянув на улыбчивую девушку.

– Что-нибудь из мясных блюд не желаете попробовать?

– Нет.

– Шашлык из баранины – пальчики оближешь! – предлагает она, не сводя с Кирана кокетливый взгляд. – А печеные овощи на гриле…

– Я же сказал, – твердым тоном обрезает он, – глинтвейн. Больше мне ничего не нужно.

– Конечно, – вздыхает она. – Как скажете.

Девушка уходит, явно задетая резкостью мужского голоса. Думаю, если она «случайно» плюнет в его стакан, ей значительно полегчает.

– Я не стал заказывать тебе, потому что ты уже перешла на какао, – говорит Киран, взглянув на белую кружку передо мной. – Рад, что на него у тебя нет аллергии, как на чай и яблочный сок.

Наши взгляды встречаются. Киран оглядывает бар, а мои глаза успевают совершить очередное скоростное путешествие по его объемным перышкам, которые сыпались с неба в моем сегодняшнем сне. Но оказывается, что не такое уж оно и быстрое: Киран успевает поймать меня с поличным. Будто нарочно ставит локти на стол, складывает руки в замок и опускает на них подбородок.

– Что не так? – спрашивает он, изучая мое лицо с опасной медлительностью.

– С чем именно? – с усталым вздохом уточняю я.

Его взгляд усмехается, будто он точно знает, что у него есть мощное оружие против моей напускной уверенности.

– С чаем.

Официантка молча приносит заказ, но Киран даже не шелохнется. Ни его внимательные глаза, ни его руки, ни мышцы лица – всё замерло, как на картинке.

– Ты сейчас пытаешься изобразить какого-нибудь детектива? – улыбаюсь я. И, думаю, вполне правдоподобно.

– Стало очень любопытно, почему чай вызывает у тебя аллергию психологического характера, а безобидный яблочный сок – отвращение?

– Никакого отвращения нет, – пожимаю я плечами. – Я не ем и не пью то, чем угощает меня неизвестно кто.

– Ты не подлая королева, чтобы тебя хотели отравить за убогое правление. Просто девушка, которой порой снятся кошмары. Это был просто яблочный сок.

– Я не просила.

– А меня и не нужно просить. Достаточно было услышать твои крики.

– Больше не надо, – смотрю я на него. – И входить в комнату, когда меня там нет, тоже не надо.

Киран усмехается и поднимает ладони, мол, «как скажешь, мне всё равно».

Делаю осторожный глоток горячего какао без особого желания. Просто, чтобы не сидеть, как истукан. Киран пробует глинтвейн. Молчание становится слишком продолжительным, а его наблюдательный взгляд всё более настойчивым. Меня пугает эта внимательность. Как пиявка, она пробирается под мою кожу, собирает данные обо мне и послушно приносит хозяину на блюдечке. Я уже сожалею, что согласилась остаться здесь.

– Это у тебя развлечение такое? – терпеливо вздыхаю я.

– Какое?

– Сначала игнорировать мое присутствие, а потом просто сидеть и пялиться на меня.

– Я не игнорировал твое присутствие. Нам просто не о чем было поговорить. А теперь есть.

Мой раздражение ползет вверх.

– Можем уже ехать?

– Ты не выпила какао.

– Не хочу.

– Потому что я здесь и пялюсь на тебя?

– Потому что просто не хочу.

– Чего ты боишься, Селеста? – вдруг спрашивает он резко посерьезневшим тоном.

От неожиданности вопроса, я невольно оглядываюсь, видя перед собой так много и ничего конкретного.

– …Что? – часто моргаю я.

– Простой вопрос, – пожимает он плечами и откидывается на спинку стула. – Чего ты боишься?

– Тебя с такими странными вопросами!

– Я не кусаюсь, – улыбается он. – Просто это заметно, – говорит Киран чуть тише и устремляет взгляд в окно.

Правый глаз предательски дергается. Прочищаю горло, расправляю плечи, но былой уверенности уже не вернуть. Мне определенно не стоило здесь оставаться!

– Когда тебя что-то пугает, ты замираешь, как ледяная статуя или прешь, как танк, стараясь убежать подальше от источника «неведомого зла». Ты удивлена, что это стало очевидным так скоро для человека, который тебя вообще не знает?

– Когда молчишь, ты выглядишь умнее.

– Станет легче, если я сделаю вид, что тебе удалось меня задеть? – пытается пошутить он.

Стараюсь засунуть подальше свою растерянность. Только куда бы, если уже нигде нет свободного места?

– В чем суть этого разговора?

– В тебе, – просто отвечает Киран. – Не люблю ходить вокруг да около. Так, чего ты боишься?

И снова терпеливый вздох. Очень стараюсь сохранять вежливость и самообладание, но это чертовски сложно.

– Высоты.

– Это она сегодня за завтраком «отключила» тебя от реальности?

– Богатая же у тебя фантазия!

– Бедная, – усмехается он, покачав головой. – А вот ты сейчас опять нервничаешь.

– Потому что мне не нравится, когда в мою жизнь лезет чужой человек! Я что, на допросе?

– А ты знаешь, какого это – быть на допросе? – поднимает он правую бровь.

– Я хочу уехать!

– Почему ты не можешь просто ответить на вопрос?

– А почему я должна это делать? Мы что, друзья с тобой? Близкие родственники или любовники, чтобы я охотно рассказывала о себе?

– Нет. Нет. Вполне поправимо, – отвечает Киран с многозначительной улыбкой, на каждый мой вопрос. – Если не нравится, когда о тебе говорят или обсуждают твое «необычное» имя, скажи об этом. Пусть заткнуться, – пожимает он плечами. – Другим же невдомек, что в подобных разговорах есть то, что наводит на тебя почти…ужас. Этого никто не заметит и не поймет, пока ты сама об этом не скажешь.

А ты заметил.

– Всё гениальное – просто, – подытоживает он, допивая свой глинтвейн. – Не знаю, какие у тебя проблемы с чаем, но яблочный сок – безобидный.

– Так тебя это задело? – прыскаю я со смеху. – Что меня не впечатлил твой «трогательный жест заботы»? – изображаю кавычки пальцами. – Надо же, каким ты обидчивым оказался!

– Чтобы впечатлить тебя, мне достаточно сказать, насколько ты забита, неуверенна в себе и беспомощна, несмотря на всю ту фальшивую невозмутимость, которой стараешься прикрыться, – отчеканивает Киран бесчувственно-ледяным тоном. – Вот, что заметно, Селеста. Ну, как? Впечатлил? – кивает он с кривой улыбкой. – А яблочный сок – просто яблочный сок, чтобы ты никого не напугала, когда будешь кричать на весь дом от очередного кошмара.

Киран подзывает официантку и просит принести ему счет, а я как будто вросла в стул и не могу пошевелить даже мизинцем.

– Вот вы где! Почему никто не отвечает на мои звонки? Я ведь жутко беспокоюсь!

У Линды красное от мороза лицо. Она опускает ладонь на мое плечо и заглядывает в глаза с заметным беспокойством.

– Где твой телефон?

– Я оставила его в доме. – Во рту пересохло и потому мой голос тихий, кривой и бесцветный. Прочищаю горло и с трудом…с огромным трудом напяливаю долбаную улыбку. За несколько минут Киран выбил почву из-под моих ног, как вампир высосал кровь и пропустил через мясорубку мой мозг! – Ты приехала за мной?

– Разумеется! А ты почему не берешь трубку, Киран? – налетает она на него. – Лера сказала, что вы приедете вдвоем, но никто из вас не отвечает на звонки, а времени прошло уже слишком много!

– Прошло не больше двадцати минут, – вздыхает он, а я уже надеваю куртку. – Мой телефон с ночи стоит на беззвучном.

Официантка приносит счет, и я незамедлительно прикладываю банковскую карту к терминалу для оплаты.

– Ну, что ты, – усмехается Киран, опустив ладонь на мою руку. Он убирает её в сторону и прикладывает к устройству свой телефон. – Дай мне возможность поухаживать за тобой.

К черту. Пусть платит, мне то что? Надеваю шапку и с улыбкой смотрю на Линду.

– Едем?

– Давно пора! В доме уже во всю праздник отмечают! Надеюсь, купальник ты взяла, как я тебе говорила?

– Разумеется. Поехали!

Не хватает только слезливой мольбы и слова «пожалуйста», ей-богу! Чтобы Линда не заметила, насколько дерьмово я сейчас себя чувствую, начинаю трещать без умолку до того момента, как она заводит рычащий двигатель своего красного снегохода. И до самого дома я всё пытаюсь понять, почему, зачем и для чего согласилась приехать сюда? Может, было бы лучше всё-таки на Мальдивы слетать? И почему я просто не поблагодарила Кирана за тот чертов сок и не избавила себя от этой болезненной правды, которая так легко слетела с его языка?

Сама виновата, что породила столько вопросов в его голове. И Вероника права: его прикосновения и впрямь оставляют ожоги. Кожа на руке действительно болезненно пылает.