Глава 5. Синяя гусеница

Голова, будто большой воздушный шарик, в который шаловливые мальчишки залили воду. Что-то булькало, хлюпало, через водную преграду со странным цоканьем доносилось эхо звуков: полицейские сирены, топот доброго десятка ног, шорох чёрного мешка и щёлканье фотоаппарата. И ни одной мысли, полная пустота, только глаза не закрывались вовсе, буравя пустым взглядом кирпичную стену хостела.

Лора не помнила, что было после того, как из руки выпал телефон, чудом не угодив в месиво разорванных кишок и крови. Защитный механизм психики сработал безупречно, закрыв сознание до тех пор, пока Рик не вывел её наружу. В то время, как он звонил в комиссариат, Лора успела проблеваться возле мусорного бака, но в себя это прийти не помогло.

Ей доводилось пережить многое, однако раскуроченный труп в перечне рухнувшего на голову дерьма не значился. До этой самой ночи. Казалось, теперь это единственное, что глаза вообще способны видеть перед собой, – висящее на крюке тело парня с зашитым ртом и распоротым животом. Освежёванная свинья. Огромный красный вонючий флаг для любого, кто полезет в это дело. Предупреждение.

Такие яркие намёки Лора точно была способна понять, даже ещё не находясь в адекватном восприятии окружения. Слабо помнила, как Рик что-то там спросил у неё про помощь психолога, от которой отмахнулась. Как быстро примчали машины с мигалками, и как спешно сориентировался в ситуации сам комиссар: вот уж кто точно ни на миг не потерял самообладания, оставшись таким же хладнокровным и даже будто сбросив от запаха крови все маски, превратившись в отлаженный образцовый механизм. Он догадался пригнать «Фольксваген» и запихнуть в него не особо сопротивляющуюся Лору, так что теперь она сидела с открытой пассажирской дверцей, свесив ноги на асфальт. В руке был сжат пластиковый стаканчик воды. Как он там оказался, она тоже не могла сказать.

Давно же она не чувствовала себя настолько беспомощной, раздражающе беспомощной. Рухнувшей под толщу льда и не способной найти место, где можно выплыть. Тонкий плащ почти не грел, давно испарившаяся вишнёвая настойка тоже, а искать в рюкзаке фляжку она была не способна. Стуча зубами о стаканчик, залпом выпила воду. Та оказалась тёплой, приятным комочком скользнувшей по сжатому горлу и словно отрезвившей.

Какого чёрта она всё ещё сидит рядом с местом преступления, и где, мать его, её телефон.

Лора, наконец-то, сумела моргнуть, встрепенулась, проводив опасливым взглядом парочку криминалистов, затянутых в глухие белые шуршащие костюмы. На неё никто так и не обращал внимания, да и машина была припаркована чуть в стороне, не загораживая выезд на Нобистор. Что-то не так. Что…

«О, ну за исключением того, что твои ботинки заляпаны кровью и содержимым кишок того бедолаги, всё прекрасно!» – от этого осознания к горлу снова подкатил тошнотворный комок, и она пожалела, что выпила всю воду разом.

– Как ты? – вдруг раздался тихий, сипловатый голос где-то над головой, вырывая из этого заторможенно-затравленного состояния в реальность.

Лора подняла взгляд, с усилием фокусируясь на хмуром лице Рика. По смуглой коже играли огни красно-синих полицейских мигалок, грозя вызвать нервный тик. Он же выглядел невозможно, противоестественно спокойным, разве что озабоченно сводил хищные брови. Уперев левую руку в крышу машины, правой немного устало прошёлся по волосам, сотворив из привычной зализанной причёски лёгкий беспорядок.

– Почему меня не допрашивают как свидетеля? – хрипло прошептала Лора, кивнув на двух полицаев у дверей в хостел, заполняющих какие-то бумаги. Она была уверена, что, как только очередь до неё дойдёт, как только Кристоф отправится на стол патологоанатома, которому уже и работы не осталось, будет допрос с пристрастием. Придётся рассказывать под запись, почему она была в этой квартире, как всё случилось, и…

– Тебе так хочется давать показания и фигурировать в отчётах, фрау Фредерика? – Рик даже не попытался изобразить натужный смешок, не напяливая этих бесячих масок, и без них его настоящее равнодушие проступало слишком очевидно. – Я не сказал о тебе никому. По протоколу тело нашёл я один. Да, Ханна тебя вспомнит, и вот как раз за ней уже отправились полицеймайстеры. Но тебя не было в этой квартире, ты осталась в машине. Как и должна была, – ей внезапно чётко послышался лязг его зубов, а рука на крыше «Фольксвагена» дёрнулась так, что скрипнула кожаная куртка и стукнули по металлу ногти. Злость в оливковых глазах обескуражила, и молотящий на полную катушку защитный механизм Лоры заставил её вскочить с сиденья:

– Я никому нахрен ничего не должна. Между прочим, всё это дерьмо притащил с собой ты, а если бы я не вмешалась, ты бы вообще не знал ни про Кристофа, ни про то, что с ним сделали, – она гордо вздёрнула подбородок, как бы заявляя самой себе, что ступор остался позади. Переключиться с ледяного ужаса на злость и впрямь хороший выбор, ведь эмоции выплеснуть было необходимо и неважно куда.

– По-моему, тот факт, что тебя сейчас никто не везёт в комиссариат, – уже неплохое такое, громкое «спасибо», – ледяным тоном отбил Рик и с прищуром добавил: – Ну и конечно, спасибо, что ты не послушала меня и сама полезла в этот гадюшник!

– То есть это я виновата?! – возмущённо ахнула Лора, едва не задохнувшись от такой наглости. – Да ты… ты… Что я вообще, мать твою, ожидала от комиссара, чёрт побери…

Резко отвернувшись, она смяла стаканчик в кулаке и швырнула себе под ноги. Затем подхватила с сиденья в машине рюкзак и забросила на плечо с такой яростью, что едва не двинула Рику по лицу. В груди клокотало от несправедливости: она же искренне хотела помочь, а в итоге заработала порцию новых кошмаров из-за этого паршивца. Всё-таки он явно неплохо обработал ей мозги, раз она до сих пор тут. И больше задерживаться не была намерена ни секунды.

– Куда ты? – устало выдохнул Рик, не пытаясь, однако, остановить её первый шаг от машины.

– Подальше от тебя, хренов комиссар Неприятность, – прошипела Лора, полностью отдавшись своим кошачьим инстинктам, требующим немедленно забиться в нору поглубже и не высовывать носа до сраного зомби-апокалипсиса.

– Подожди ещё немного: криминалисты закончат, и я смогу тебя подвезти домой. Надеюсь, теперь ты веришь, что на улицах чертовски опасно.

– Я в состоянии себя защищать, и поверь, пока мы с тобой не встретились, трупы мне на голову не падали. Большая девочка, сама дойду, – холодно процедила Лора, выцепив в ночном полумраке встревоженный взгляд Рика. С неколебимой уверенностью в принятом решении она вздёрнула острый нос и пошла прочь от вонючего хостела и воя сирен, но не успела сделать и трёх шагов, как её остановил насмешливый и вновь залёгший под толщу своего панциря нормальности голос:

– Подожди. Твой телефон. Он не испачкался, но, боюсь, сильно приложился об пол: экран не реагирует, – она обернулась и увидела, как Рик протягивал ей сдохший аппаратик, и без того с трудом доживавший последние месяцы.

В демонстративном раздражённом молчании Лора забрала у него телефон и сунула бесполезный кусок пластика в рюкзак. Больше не удостаивая Рика вниманием и искренне считая, что рядом с полицаями всяко опасней, чем одной, она стремительной походкой ушла в сторону огней Нобистор. Едва скрывшись от любопытных взглядов и пользуясь относительной тишиной ночи, Лора достала любимую игрушку: приветливо мигнувший сталью малыш Сив перекочевал в карман плаща, и руку с него она не убирала всю дорогу домой, судорожно сжимая револьвер в потной ладошке.

Уже у самых дверей до мозга, кипящего от всё ещё никуда не растаявшего первобытно-рефлекторного страха, дошла идиотская мысль:

«То есть над тобой висел труп с распоротым животом, а ты пытался включить мой телефон?»

***

К большому своему удивлению, отключилась Лора, едва коснувшись головой подушки. Видимо, нервная система лопнула от перегруза и ушла в режим сохранения энергии. Зато беспорядочных, глупых снов сознание подкинуло с избытком: то ей снился парень с гитарой, которого раньше видела изо дня в день у метро, только из живота Кристофа свешивались сырыми колбасками внутренности, пока он продолжал бренчать какой-то избитый мотивчик. Кошмар сменялся пыхтящим сигарой бургомистром Вайсом с его похотливыми глазами, а затем Риком, сидящим в строгой тёмно-синей форме за столом допросной и направляющим на её лоб пистолет. Проснувшись в ледяном поту уже практически к полудню, Лора долго не могла отдышаться: пульс больно колотил по рёбрам, словно бежала марафон. Залив в себя две чашки чая с пустырником и приняв душ, она сумела немного привести голову в порядок, но всё равно нервно дёргалась на малейший шорох от соседей за тонкой стеной. Кэтрин давно ушла на работу в салон, и тишина в квартире впервые казалась неуютной и небезопасной.

Лора сама не знала, что так сильно будет нуждаться в людях, в ком-то, кто просто посидит рядом, и будет не страшно хотя бы секунду, хотя бы перестанет мерещиться тот освежёванный бедолага. Но телефон и впрямь умер, спасительный экран не загорался, так что Ашеру или тёте позвонить не удалось. Пришлось сподвигнуть себя на героизм. Наспех надев удобные брюки с широкими карманами, тёплые тапочки и первый попавшийся свитер, Лора спустилась вниз и открыла для посетителей дверь в салон. Правда, клиенты появляться не спешили, так что к двенадцати часам она с тяжёлым вздохом развела угли в кальяне и села в кресло, пыхтя кофейно-коричным дымом. Уютно светили свечи и таращился на неё из банки бутафорский аспид.

Однако расслабиться не получилось. Казалось, смрад от растерзанного трупа впитался в кожу, и никакой сладенький гель для душа тут не помощник, не спасали даже зажжённые палочки мирта. Вдох за вдохом, наполняя лавку паром и согреваясь до приятных мурашек. Рассеянно теребя серьгу с ониксом и практически не выпуская изо рта мундштук, Лора напряжённо думала о вчерашнем. Никаких загадок, всё предельно чётко и ясно: те, кто для каких-то целей похищают иммигрантов, готовы убивать за свои секреты. Убивать демонстративно, грязно. Чтобы дело Кристофа получило огласку и по его зашитому рту каждый житель Санкт-Паули понял, что молчание – золото. Неведение и вовремя закрытые глаза – вовсе бриллиант.

От плохого, поверхностного и полного кошмаров сна ломило виски. Лора прикрыла веки, откидываясь в кресле и тихо уверяя себя, что уйти вчера было правильно. Ещё лучше будет забыть обо всём, включая чёртового Рика Шаттена с его кривыми усмешечками, и валить-таки в Ганновер. Не дело это, жить в районе, где одиноких иммигранток похищают с улиц, когда у самой на лице написано, что немецкими корнями похвастать не получится.

Над дверью звякнул колокольчик, оповещая о новом клиенте. Однако сил на работу всё же не нашлось, на попытку сесть прямо мышцы протестующе заныли. Плюнув на приличия, Лора осталась в кресле, решив, что пары кальяна могут даже придать лишней таинственности образу.

– Добрый день, герр. Приветствую вас в салоне Фредерики Гольдштейн, – привычно протянула она, лениво и без особого энтузиазма оценивая вид вошедшего.

– Добрый, да, – рассеянно бормотнул паренёк, заинтересованным взглядом окидывая стеллаж с амулетами и банками трав. – Вау… Прямо страна чудес во главе с Алисой.

Выглядел он неважно. Курчавые чёрные волосы в сочетании с большими тёмными глазами выдавали в нём гостя с Востока, типичного бедняка, судя по видавшей виды грязноватой серой курточке и мешком висящих джинсах явно не по размеру. Лора усмехнулась, не утруждая себя особой обработкой клиента, который всё равно не заплатит так, как Одди Вайс. Затянувшись дымом ещё разок и побурлив молоком в кальяне, поправила:

– На Алису я точно не похожа. Скорее уж на синюю гусеницу, которая направляет по верному пути. Вы нуждаетесь в том, чтобы вас направили?

Парень прошёл вперёд и без приглашения плюхнулся в кресло напротив. На лице заиграла озорная улыбка, и он снизил голос до шёпота:

– Я видел вас на празднике. Ну и подумал, что тет-а-тет вы можете продать мне немного своих бодрящих травок, – он кивнул на кальян так многозначительно, что Лора едва не расхохоталась от его «конспирации».

Набрав побольше дыма из мундштука, она наклонилась, облокотилась на столик и выдохнула прямо в лицо глупому наркоману. Тот не сморщился. Напротив, с жадностью втянул в себя пропитанный корицей воздух. Карие глаза вдохновлённо заблестели, но эту радость пришлось загасить в зачатке:

– Вы не по адресу, молодой человек. Я оракул. Я вижу будущее, могу воскресить душу кого-то из вашего прошлого, могу разложить на картах судьбу. Но я не поставщик запрещённых веществ. Вы попросту у меня такого не найдёте, – снисходительно фыркнула Лора привычную полуправду. Нет, она никогда бы не стала связываться с наркотиками всерьёз, но чисто для личного пользования был припрятан один весёлый кальянный микс на самый дерьмовый случай.

На юном лице парнишки мелькнуло разочарование, взгляд вновь метнулся к стеллажу с банками. Лора всё же отложила мундштук на подставку и заставила себя отработать до конца: пусть пришёл он не за тем, но ещё никто не уходил от Фредерики, не потратив и десятка евро.

– У вас печальное лицо. Так хочется развеселиться, правда? – она взяла со стола колоду и ловко, напоказ тасонула карты, играючи провернула их в руках. – Может, спросим у арканов, какая может быть альтернатива траве?

– Я не шибко верю во всю эту чепуху, – отмахнулся парнишка, зло сощурившись: – Если только ваши карты не подскажут, где тут поблизости другой поставщик. Воскресить душу… Неужели кто-то ведётся на эту чушь, – он передёрнулся и скривился, будто съел лимон, а затем поднялся с кресла, с неумолимой, тихой тоской добавив: – Мёртвые – мертвы. И не надо людям уши трахать.

Впервые на практике, которой занималась уже далеко не первый год, у Лоры свело онемением пальцы. Так резко, будто кто-то их схватил и сжал, заставив выронить одну карту на устланный синим бархатом стол. Громкий треск и копоть свечей из угла комнаты перехватили дыхание, по спине прошёл холодок. Лора в немом ужасе уставилась на паренька, который неспешно разворачивался к выходу: в стоящем в лавке дыму от кальяна она внезапно чётко увидела его силуэт совсем другим. Подвешенным на крюке от люстры с вывороченными кишками.

– Стой… не уходи, – хрипло позвала она, боясь даже притронуться к выпавшей карте. – Кто ты? Как тебя зовут?

– Сама должна была догадаться, ты же тут оракул, – неприятно хохотнул он на её ступор, но затем снисходительно добавил: – Халит. Найдёшь меня в хайме напротив музея, если передумаешь и захочешь дунуть нормально. Живу один, никто не помешает.