Глава 2

Сердце Рейчел билось так, будто пыталось вырваться из клетки. Она знала – этот заказ был ловушкой. Но Зейн не догадывался, что доставила ему не просто флешку, а собственный смертный приговор.

Ледяной пот стекал по вискам, когда она вспоминала условия сделки. Ее отец – человек, которого она нашла полгода назад после двадцати лет разлуки – теперь был заложником. Долг, который он накопил, превышал все разумные пределы.

Неоновые огни клуба расплывались в слезах, когда она сворачивала в переулок. Каждый шаг отдавался болью – не в ногах, а где-то глубже. Завтра она проснется уже не свободной.

Ее пальцы дрожали, доставая телефон. Одно сообщение – и сделка будет завершена. Отец выйдет на свободу. А она… Она просто исчезнет.

И всего час спустя, когда она уже была у офиса босса, его голос Зейна прорезал темноту ещё до того, как она услышала его шаги:

Он возник из тени внезапно, будто сама ночь его породила.

– Уже бежишь? – Голос Зейна прорезал темноту раньше, чем она услышала шаги. – А я думал, ты крепче.

Флешка поблескивала в его пальцах, как сломанный ключ от клетки. В полумраке его глаза казались чернее самой тьмы – и глубже.

Рейчел вскинула подбородок, но внутри всё сжалось.

– Куда так спешишь? – его шёпот обжег кожу.

Тень от его фигуры накрыла её полностью. Где-то в городе её отец ждал освобождения. А здесь, сейчас – она стояла перед своей ценой.

Она замерла, чувствуя, как его взгляд скользит по её телу, оставляя обжигающие следы. Притяжение между ними было почти осязаемым, опасным.

– У меня дела, – прозвучало из её уст, но голос дрогнул, выдавая больше, чем хотелось бы.

– Дела? – Он шагнул вперед, сокращая дистанцию до опасной. – Или ты просто трусишь остаться со мной один на один?

Пространство между ними заискрилось напряжением. Рейчел ощущала, как тело предательски откликается на его приближение – пульс бешено колотился, кровь стучала в висках. Страх и влечение сплелись в один клубок, разрывая её изнутри.

– Не бойся, – его губы искривила та самая улыбка, что предшествует укусу. – Я не кусаюсь… пока.

– Сегодня ты не умрёшь, милая, – прошипел он, сжимая её подбородок так, что кости хрустнули. Пальцы впились в кожу, оставляя кровавые полумесяцы.

– Но ты точно не уйдёшь.

Он поймал этот момент – осознание в её глазах. Она знала, что он знает.

– Добро пожаловать в мой ад.

– А можно… нежнее? – её голос дрогнул, но подбородок дёрнулся вверх. Глаза – два озера страха с островком надежды посередине.

Он замедлил дыхание, разглядывая её, как голодный зверь – что выберет? Сломать сейчас или растянуть удовольствие?

– Ты уже знаешь ответ, – его пальцы ослабли ровно настолько, чтобы она почувствовала – это милосердие временно.

– А знаешь, как тебя там… – её голос дрогнул, слёзы подступили к горлу, – Ты прав.

Тусклый свет выхватил из тьмы его лицо – тени скользили по резким чертам, когда её слова повисли между ними. На миг его хватка ослабла.

Большой палец медленно провёл по линии её подбородка – насмешливо, но без привычной жестокости.

– Это не так работает, принцесса, – его голос потерял привычную резкость.

Флешка щёлкнула о его пальцы – отвлекающий манёвр.

Другая рука впилась в её волосы, запрокидывая голову, обнажая горло.

– Не торгуются с тем, кто держит весь стол, – его дыхание обожгло ухо, – А ты теперь часть ставки. Но раз уж ты так вежливо попросила… – его пауза пропиталась ядом, – Я сделаю это… помедленнее.

Ложь сочилась с его губ слаще виски.

Пальцы скользнули по её шее, оставляя невидимые ожоги. Их запахи смешались – дорогой парфюм и дешёвый страх.

Тени сплетались на асфальте, город приглушил звуки. Здесь теперь только они: палач и его приговорённая.

Рейчел знала боль лучше, чем ласку. И этот мужчина – слишком красивый для монстра – пах ею.

Её рука рванулась к карману – нож блеснул, как последняя надежда. Лезвие впилось в его бок, разрывая дорогую ткань.

Его хватка на волосах ослабла на секунду – достаточно, чтобы она увидела в его глазах не гнев, а удивление. Кто кого теперь поймал?

– Правда, не так больно? – её шёпот прозвучал хрипло, а глаза горели безумной решимостью.

Нож в его боку блеснул тусклым серебром.

Зейн не дрогнул. Только губы дрогнули в упоительной усмешке. В глазах – не боль, а восторг охотника, наконец почуявшего достойную добычу.

– О, малышка… – его голос обжёг её, ласковый, как нож по горлу. – Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься.

Его ладонь схватила её запястье – костяшки побелели от напряжения. Сталь упала на асфальт с звоном, обрезав её последнюю надежду.

Тонкая кровавая полоска на его коже. Зейн лишь усилил хватку в её волосах, заставляя её вздрогнуть. В его глазах – не гнев, а что-то глубже, темнее.

– Умная девочка, – его голос обволок её, как удавка. – Но промах.

Его ладонь схватила её запястье – кость хрустнула под натиском. Лезвие скользнуло к её горлу, холодное, как приговор.

Их тела слишком близко – она чувствовала его возбуждение, слышала учащённое дыхание. Собственное тело предательски отвечало на эту опасную близость.

Его губы коснулись её уха – пародия на поцелуй. Лезвие прижалось к пульсирующей вене – холоднее его голоса.

– Попробуй ещё раз, – шёпот обжёг её, как спирт на ране. – Или признаешь, что дрожишь?

Они застыли – охотник и добыча, слитые в смертельном танце. Его грудь прижималась к её спине, дыхание смешалось – горячее и прерывистое.

Рейчел поняла – перед ней не просто бандит. Хищник, наслаждающийся её страхом, играющий с ней, как с игрушкой.

Её тело предательски отвечало на опасную близость – волны желания, пульсация в висках. Ненависть к себе смешалась с неизбежностью.

– Хочешь, чтобы я называла тебя папочкой? – её шёпот дрожал, но лезвие в голосе не сломалось. Слёзы солёными дорожками стекали по щекам.

Зейн замер, оценивая этот последний вызов. Его пальцы сжали её запястье крепче – не боль, а метка. Он уже знал, чем это закончится.

Она сжалась – маленькая, разбитая, прекрасная в своём падении.

– Нет. Я выбираю жизнь… – её голос сорвался, зная, что это ложь.

Нож звякнул об асфальт, звук растворился в тишине.

Зейн дёрнул её за волосы, заставляя взглянуть в бездну его глаз.

– Жизнь? – его палец сорвал слёзы, ногти впились в щёку. – Ты получишь только то, что я дам.

Он наклонился ближе, губы коснулись уха – последнее предупреждение:

– И это будет хуже смерти.

Он притянул её ближе, дыхание смешалось – горячее и прерывистое. Её стоны растворились в гуле клубной музыки.

Его ладонь скользнула к горлу, пальцы обхватили шею как оправа драгоценного камня – не сдавливая, но не отпуская.

– А сегодня вечером… – его губы коснулись уха, слова обожгли: – Я заставлю тебя умолять.

Она чувствовала его возбуждение, дрожь собственного тела, предательски отвечающего на опасную близость. Ненависть и желание сплелись в один узел.

– И только я решу, достойна ли ты получить то, о чём просишь.

Слова повисли между ними – крюк, впившийся в плоть. Её тело дрожало, страх смешивался с предательским теплом, стекающим по животу.

Он видел. Чувствовал.

Резкий рывок – удар ногой, толчок в грудь. Она рванула вперёд, как зверёк, чуявший смерть.

Зейн согнулся, проклятие разорвало тишину. Но уже через секунду его мышцы напряглись, кровь ударила в виски.

Он распрямился. Смех – хриплый, как скрежет металла – отразился от стен.

– Беги, принцесса! – голос порвал тьму, наполненный звериной радостью.

Его слова впились в ночь, как клыки в горло – клятва, от которой не спрятаться.

Зейн чувствовал, как желание разрывает вены изнутри, раскалённая сталь под кожей. Каждая капля крови кричала о ней – о том, как её тело содрогнётся под ним, как губы раскроются в беззвучном сто́не.

Он сжал кулаки до хруста, вспоминая шёлк её кожи, дрожь в голосе, предательскую влагу между бёдер. В глазах полыхал не просто голод – это было безумие, первобытное и безжалостное. мужчина втянул полной грудью, впитывая её аромат, оставшийся в воздухе. Его тело всё ещё хранило следы их близости, и это разгоралось в нём ещё большее желание.

Глава 3

Войдя внутрь офиса своего босса.

Она вошла, проигнорировав охранников. Прошла по коридорам, толкнула дверь. На секунду закрыла глаза – страх, усталость, комок в горле. Далее подсобка клуба, пропитанная сигарами и безысходностью.

Отец сидел, откинувшись. Лицо в синяках, дыхание хриплое. Босс – обрюзгший стервятник в шёлке – оторвался от пачки купюр, когда она ворвалась.

Охранники дернулись, но она уже проскользнула мимо. В руке – ключи от мопеда, сжатые как нож.

– Я передала флешку! – голос сорвался на крик. – Теперь отпусти его!

Босс усмехнулся. Пепел упал на плечо отца. Золотые зубы блеснули.

– Милая, – он промурлыкал, как кот, лижущий сливки с крови. – Ты думаешь, это из-за поездки?

Стол заскрипел, когда он наклонился, золотые зубы блеснули в полумраке.

– Зейн назначил цену за твою хорошенькую головку. А папочка… – плечи взмахнули в фальшивом сожалении. – Просто залог.

Охранники сдвинулись, тени сомкнулись за её спиной. Ключи в руке внезапно показались такими маленькими…

– Ты же обещал! – её голос разбился, слёзы ожгли щёки. – Причём тут Зейн? Отпусти его!

Босс рассмеялся – холодный, металлический звук, будто цепь по бетону.

– Видишь ли, детка, – сигара вспыхнула, освещая его жёлтые зубы, – когда играешь с большими мальчиками, надо быть готовой к последствиям.

Отец попытался заговорить, но кашель разорвал слова. Его глаза кричали без звука.

Пол поплыл под ногами. Стены сжались. Ловушка захлопнулась.

Теперь она была не пешкой.

Теперь она была добычей.

Босс медленно выдохнул струю дыма, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, как хищник, наслаждающийся трепетом своей жертвы. Он щёлкнул пальцами, и один из охранников дёрнул голову её отца за волосы назад, обнажая багровые синяки на его горле.

– Обещания… – босс растянул слова, медленно стряхивая пепел с рукава своего шелкового пиджака. Золотая пепельница на столе отражала тусклый свет лампы, когда он постучал по ней сигарой. – Они для тех, у кого ещё остались козыри в рукаве.

Его взгляд скользнул к двери, где тени охранников замерли в ожидании. В этот момент массивная дубовая дверь с резными панелями распахнулась с глухим стуком, ударившись о латунную ограничительную пластину на стене.

Зейн вошел медленно, намеренно растягивая момент. Его черные кожаные перчатки были испачканы засохшей кровью, одна прядь темных волос выбилась из собранного хвоста и прилипла ко лбу. За ним, как тени, следовали Змей с характерным шрамом через левую бровь и двое крепких мужчин в одинаковых черных костюмах.

Особенно выделялись его глаза – серо-голубые, как лед в декабре, в них читалась холодная насмешка и обещание долгой расплаты.

Зейн шагнул вперёд, его чёрные кожаные ботинки бесшумно ступали по узорчатому ковру. Лёгкий запах дорогого парфюма смешивался с железным душком крови от его поцарапанных костяшек.

– Скучала по мне, принцесса? – Он провёл языком по нижней губе, оставляя её влажной. – Сейчас мы аккуратно разложим по полочкам, сколько именно ты мне должна.

Тишина повисла настолько плотная, что слышно было, как потрескивает лёд в хрустальном графине на баре. Даже босс замер, его пухлые пальцы нервно барабанили по полированной столешнице из красного дерева.

– Начнём с малого, – Зейн медленно снял перчатку, обнажая синяки на суставах. – Кто вложил тебе в руку этот… – он сделал паузу, – …очаровательный ножичек, зайка?

Рейчел взорвалась.

– "Зайки" у тебя в борделе пляшут! – её голос звенел, как разбитое стекло. – Меня зовут Рейчел. И нож мне дал он, – она с вызовом посмотрела на босса, её голос дрожал от гнева.

Лицо босса покосилось от ярости, жилы набухли на шее, как канаты. Но Зейн даже не удостоил его взглядом.

Его ботинки чётко стукнули по бетону, оставляя кровавые отпечатки на пыли. Охранники отпрянули, как от раскалённого металла.

– Рейчел… В тебе есть огонь. Признаю. – Хватка резко дёрнулась, заставляя её вздрогнуть. – Но пламя сжигает всех.

Змей двигался позади него как тень, одним предупреждающим взглядом заставив босса замолчать. Теперь комната принадлежала Зейну.

– Ты думала, он твой враг? – Зейн рассмеялся, и этот звук словно осколки льда пронзили её кожу. – Дорогая, ты сама подала мне его империю на серебряном блюде.

Его палец грубо провёл по её губам, притворная нежность скрывала стальную хватку. Он наблюдал, как дрожит её подбородок, как бешено бьётся жилка на шее.

Рейчел ощутила, как гнев, вскипевший в груди раскалённой волной и страх, сжавший горло тугой петлёй. Ледяное бессилие, расползающееся по венам бесило и мучило.

– А теперь… – его шёпот был опаснее крика.

Его пальцы скользнули по её челюсти, как по лезвию ножа, оставляя за собой мурашки. Тепло его дыхания смешалось с запахом дорогого парфюма и железным душком крови на его костяшках.

– Значит, Зейн, ты мне должен, – её голос дрожал, но не от страха, а от напряжения, как струна, готовая лопнуть. – Я тебе – империю, ты мне – свободу. Как тебе такой обмен? Ты же хозяин слова? Честный босс? Верно?

Она сузила глаза, разглядывая его так же пристально, как он её.

Он был слишком близко – холодный мрамор его кожи, горячее дыхание, железная хватка пальцев. Мужской взгляд полз по её телу, как дым, обволакивая каждую кривую, каждую дрожь.

– Свободы? – Зейн рассмеялся, звук разлетелся осколками по её коже. – Ты не хочешь свободы, Рейчел. Ты мечтаешь, чтобы я гнался за тобой… как волк за кровью.

Его губы прикоснулись к шее, обжигая больнее, чем огонь. Она зажмурилась, но тело предательски потянулось навстречу.

– А я всегда беру то, что хочу.

Его рука обвила её талию, словно удав, пальцы вгрызлись в мягкие изгибы бёдер, заставляя ткань шуршать от напряжения.

– Слушай внимательно, – его губы коснулись виска, оставляя ожог. – Либо ты уходишь со мной сейчас, и я развлекаюсь с тобой до рассвета… Либо сжигаю этот помойник дотла – он резко дёрнул платье вверх, обнажая холодную кожу живота, – и смотрю, как ты горишь первой.

Его другая рука скользнула вниз, когти зацепились за край белья, угрожающе растягивая.

Её сердце замерло, а там, где его пальцы впивались в кожу, разливалось горячее онемение. Взгляд скользнул к отцу – синяки, верёвки, стеклянные глаза страха. К боссу – жирный пот на висках, дрожащие губы. К Змею за спиной – холодный ухмылка, как у палача, уже знающего развязку.

И снова к нему – к этим губам, что знали слишком много, к глазам, где пылал не просто голод, а что-то древнее, звериное.

– Тебе что, шлюх не хватает?

Зейн рассмеялся – звук, напоминающий скрежет металла по мокрому мрамору, когда нож слишком медленно вытаскивают из раны.

– Шлюхи у меня скучают по коленям, – прошептал он, и его пальцы в перчатках из кожи питона впились в её подбородок, заставляя смотреть в глаза – два осколка грязного льда, где уже отражалось её падение.

Запах его одеколона с нотами бергамота и пороха смешался с ароматом её страха – сладковатым, как дубайский шоколад.

– А ты… – его губы коснулись её сонной артерии, словно проверяя пульс перед казнью, – …горишь, как поддельные доллары в руках фальшивомонетчика. Я бы купил на этот огонь целый квартал, чтобы смотреть, как он выгорает дотла.

Его другая рука скользнула под шёлковое полотно её платья, и когти – острые, как лезвия бритвы – впились в бедро, оставляя алые полосы, похожие на следы от винных брызг на коже.

– Я предлагаю тебе власть, Рейчел, – его голос пропитался дымом сигары, как старый пергамент пропитывается чернилами. – Не ту жалкую роль пешки, а место рядом со мной.