ГЛАВА 3

Кто бы знал, как за эту неделю я успела возненавидеть сорняки! У меня складывалось стойкое впечатление, что они как минимум магические! Кажется, только закончила полоть одну грядку, как предыдущая уже начинает зеленеть новой порослью! Вот и получалось, что каждый день до самого обеда я только и занималась тем, что полола Лианем грядки. Я с ненавистью посмотрела на мокрицу в своих руках и откинула ее в общую кучку.

– Ты смешная, – рассмеялась рядом Лея.

Она теперь приходила к нам каждый день, стоило ее мачехе отвернуться. Хотя, по-моему, она и рада была избавиться от девочки. Уж очень было заметно, что женщина не любит бедняжку и еле терпит в своем доме. Да и помощи от девочки пока не было никакой.

А мне нравилось, когда она возилась рядом. Было приятно слышать ее смех и наблюдать, как забавно расширяются ее глаза, когда она узнавала что-то для себя новое.

– Почему это я смешная? – глядя на ее улыбающуюся рожицу, злиться сразу расхотелось.

– Ты же можешь им приказать! И они расти не будут! А так они думают, что тебе нравится, что они так быстло зеленеют, вот они и стараются, – за последнюю неделю активного общения она почти перестала картавить. Очень умненькая и обучаемая девочка!

Я на это лишь покачала головой. Лея любила играть в такие игры, когда она будто слышала, чего хотят животные или растения.

– Если бы все было так легко, бельчонок, – вздохнула я, снова принимаясь за работу.

– А ты попробуй! Давай! – она тряхнула кудрями, которые окутывали ее голову рыжим облаком.

Я посмотрела, как заблестели на солнце ее локоны, оглядела чисто выстиранную рубаху и подумала, что на это никакого мыла не жалко! И пусть Лианем долго кричала, что я извожу такой дорогой продукт на какую-то оборванку, но я все равно видела, что малышка ей нравится. К тому же я клятвенно обещала, что все ей возмещу и отработаю.

Вот и отрабатываю…

– Хорошо. И как мне это сделать? – сдула я со лба выбившуюся из-под косынки прядку.

Девочка на несколько секунд задумалась, а потом уверенно кивнула и серьезно заявила:

– Пожелай!

Это выглядело так уморительно, что я невольно рассмеялась. Увидев по глазам ребенка, что на меня разобидятся, я тут же посерьезнела.

– Хорошо, я попробую. Только обещай мне, что тогда наденешь свою косынку!

Лея ни в какую не хотела ее надевать, хотя солнце припекало уже неслабо.

– Хорошо… Но только если у тебя получится! – тут же вывернулась она, и мне с большим трудом удалось сдержать улыбку. Ничем ее не проймешь! – Ну! Давай!

Я закатила глаза к небу и произнесла:

– Не расти! – посмотрела на девочку и увидела полный скепсиса взгляд.

– Это ты сейчас солнцу сказала?

– Эм… Действительно.

Я посмотрела на сорняки в своих руках, грязные от земли ногти, которые давно не знали маникюра, на сорняки, которые мне еще только предстояло выполоть, и с чувством произнесла:

– Что бы все завяли!

Конечно, ничего не произошло, я пожала плечами и посмотрела на девочку:

– Вот видишь. Ничего не получается.

Но тут Лия подскочила на ноги, захлопала в ладоши и счастливо рассмеялась:

– Получилось – получилось!

Я недоуменно опустила голову и поняла, что… получилось…

– Это… как?

– Я же говорила! Ты такая, как я! – продолжала она радостно прыгать хлопать в ладоши. – Только длугая!

– Как это: другая? – в полном обалдении спросила я.

– Ну… – она перестала скакать и задумалась. – Вот я их понимаю, даже иногда могу о чем-то попросить – она показала рукой на растения, – а ты можешь просто говорить, чего от них хочешь.

– Как это?

– Не знаю, – снова пожала она плечиками и вприпрыжку понеслась к знахарке, которая вышла из-за дома.

– Бабушка Лианем, бабушка Лианем! У вас на грядках теперь сорняков не будет!

Я сидела на земле, потому что ноги от таких новостей не держали, и судорожно переосмысливала то, что только что произошло.

Знать, что в этом мире есть магия – это одно, а сотворить что-то невозможное самой – совершенно другое!

Тем временем Лея притащила ко мне за руку знахарку и снова выдала то, что раньше казалось мне просто увлекательной игрой, которую она для себя придумала. Ведь другие дети отчего-то ее сторонились, а чаще просто обижали.

– Вот! Это она! Захотела и – раз! Я же говорила, что у нее такое же солнышко вот здесь горит! – и оказала себе на солнечное сплетение. Лианем тоже явно была ошарашена. – У вас тоже солнышко есть, только очень маленькое, как искорка! – продолжала трещать она. – Чуть больше, чем та, что у Аники в животике! У нее ведь будет малыш, да?

ГЛАВА 4

Длинная металлическая игла в руках Лианем, больше похожая на огромное жало, отсвечивала бликами от расставленных по избушке свечей и лично у меня вызывала ужас. Я не могла смотреть на это орудие пытки и в этот момент почти ненавидела знахарку, ведь эта игла должна убить еще не родившегося ребенка! Жуть жутчайшая! Но только так тут справляются с нежелательной беременностью.

В памяти всплыл вчерашний разговор, когда я, ошарашенная сверх меры и все еще не в состоянии до конца все осознать и поверить, слушала увещевания Лианем.

– Аника, как же так?! Как же так-то?! Ребенок? Да как же ты сейчас с ребенком-то? И так чужачка, а с ребенком в подоле тебя точно никто замуж не возьмет! – она расхаживала по избушке и разве что руки не заламывала. – И ведь о себе ничего не помнишь! И помощи ждать неоткуда! Такая молодая! Девочка совсем! Нельзя! Нельзя тебе сейчас рожать!

Я же сидела с большущими глазами и не могла поверить: я беременна! Положила руку на совсем еще плоский животик, осознавая, что у меня там уже есть малыш, маленькая, недавно зародившаяся жизнь! Именно об этом я столько мечтала, просила у бога, плакала в подушку! И вот… Получила таким странным образом.

Оглядела себя. Да, молода, только семнадцать исполнилось. Да, чужой мир, о котором я еще ничего толком не знаю, не считать же эту маленькую рыбацкую деревушку его лекалом. И да, рожать без мужа и в нашем мире – тот еще квест на выживание, и не все на него решаются, но ведь рожают же. И растят, и находят счастье. А некоторые рожают таким мужьям, что приходится и его на своем горбу тянуть. И ничего, справляются. Чем я хуже? Тем, что и сама здесь еще на птичьих правах? А какая разница?

Конечно, я понимала, что разница огромна, и случись мне забеременеть на Земле, я бы даже не задумалась. Там у меня было все, чтобы справиться с трудностями, а тут…

Лианем все причитала и причитала о том, какие тяготы меня ожидают, что и деревенские от меня отвернутся, потому как нету у меня на запястье мужнего браслета, а значит точно нагуляла, и задирать начнут, и жизни не дадут мне и ребенку.

Я только кивала на ее уговоры, но чтобы убить своего ребенка… Раз уж высшие силы дали мне возможность его иметь, никогда от него не откажусь, как бы тяжело ни было. Я обязательно что-нибудь придумаю. Да и оставаться в этой деревушке точно не собираюсь.

– Ну что? Сегодня и будем избавляться от плода? Ты имей в виду: чем раньше это сделаешь, тем лучше!

– Что? – я, наконец, перестала кивать. – Ни за что! – вскочила с места. Хорошо хоть Лея на улице и не слышала всего этого. – Я не буду избавляться от своего ребенка!

– Вот же упрямая ослица! Я же тебе все объяснила…

– И что? Придумаю что-нибудь. Справлюсь. А ребенка убивать не стану!

– Да о каком убийстве ты говоришь? Там еще ничего толком нету: писюлька не оформленная, а не ребенок! – почти кричала она.

– И тем не менее Лея уже видит его источник! – сказала я, чтобы привести для знахарки более весомый аргумент.

– Что увидела? – не поняла она и уперла руки в бока.

– Ну, то, что магия у него есть, как и у меня, и у вас тоже.

– Тьфу на тебя и на этот источник! Ты о себе подумай! Какая тебя жизнь ждет?

А у меня перед глазами встала одинокая обустроенная квартира, жизнь, в которой хватало всего… кроме счастья быть матерью. Обреченность и пустота в душе.

И, смотря в глаза знахарке, я тихо, но уверенно сказала:

– Какая бы жизнь меня ни ожидала, я не убью своего ребенка, Лианем. Ни при каких условиях, – и в наступившей тишине вышла из дома.

Ни этим вечером, ни весь следующий день старушка со мной не разговаривала. Только хмурила черные с проседью брови и недовольно косилась. А вечером, когда уже стемнело, и мы успели поужинать, в дом постучались.

– Входи! Чего мнешься на пороге? Не заперто! – пробурчала Лианем, все еще в плохом настроении.

Дверь заскрипела, и на пороге появилась Фаина – мать Леи, еще молодая женщина, красоту которой не успела испортить непростая жизнь в рыбацкой деревне. Вместе с ней в дом вплыл запах рыбы. Видимо, как и все женщины, она целый день занималась тем, что потрошила добычу и натирала солью, подготавливая к сушке.

На этот раз ее лицо не выражало неприязни, как это было при нашем знакомстве, когда я привела Лею домой. Теперь на нем застыло совершенно непередаваемое сочетание настороженности, угодливости, страха и тоски.

– Лианем… Света в ваш дом. Тута такое дело… – она скосила на меня взгляд и опустила голову. – Тута так вот случилося… Мне это, того… нужна ваша помощь, ага… – она окончательно стушевалась и замолчала.

Я в очередной раз подметила, как отличается речь местных от того, как говорит знахарка. Ее речь гораздо правильнее, а то, как она держит спину, сразу дает понять, что она родом не из деревни.

– Ну, чего мнешься? Говори уж зачем пришла? Если за травками для приворота, так я еще раз повторю: нет у меня таких! Я знахарка, а не магичка!

Женщина снова стрельнула в меня глазами.

– Скажу, чего уж тут… Только того… пусть эта выйдет, – и кивнула в мою сторону.

Я просить себя не заставила и вышла, все равно ведь потом Лианем мне расскажет. Или нет? Одолело любопытство, и я пристроила ухо к неплотно закрытой двери. И если слов Фаины было не разобрать, то знахарка понижать голос и не думала:

– Что? Вытравить плод, значит, хочешь? И не жалко? Что? Не от мужа? Так оно и понятно, что не от мужа, ежели он больше года назад пропал, – очередное бормотание женщины, и Лианем, явно кивая в такт ее словам, сказала: – Да понимаю я все! Точно не женится?

– Да куда ж мне такой муж? – громко возмутилась молодка.

– Значит, в мужья он не годится, а по углам жаться – сколько хошь?!

– Да разве ж этим пиратам окаянным откажешь? – послышались всхлипы, а потом и рыдания.

– Ну ладно, не реви. Сейчас все сделаем, – и громко крикнула: – Аника!

Я оторопело стояла около двери и даже не сразу нашла в себе силы войти. Нет, я все понимала и даже не осуждала – кто я такая, чтобы кого-то судить? Но на душе скреблись кошки, хотелось войти и прокричать: что ты делаешь?! Однако, поглядев на женщину и прочитав в ее взгляде решимость и непреклонность, ничего не смогла сказала, только спросила:

– Ты уверена?

Она посмотрела на меня исподлобья и зло сверкнула глазами:

– Не твое дело, чужачка!

– Аника, освобождай лавку от вещей да выволакивай ее в центр, ближе к печи, только стол сначала отодвинь, да, вот так. А я пока воду греться поставлю да свечи запалю.

За суетой, выполняя команды знахарки, я не сразу увидела, как она достала откуда-то огромную металлическую спицу и какие-то другие устрашающего вида инструменты. Меня бросило в пот. Видимо, Фаину тоже.

– А как же? Ну, травки там какие попить? Чтобы, значится, он сам того… выскочил? – ее голос дрожал.

– Сам выскочил, – передразнила ее знахарка, а потом резко сказала: – Нет у меня таких травок. Не растут они здесь. А те, что были, такие как ты уже давно у меня вытаскали. Раньше о травках думать нужно было, когда по мужикам бегала! Пришла бы раньше, я бы тебе такие дала, после которых не беременеют! Что, скажешь, не знала?

– Да знала! Только думала, что… не того… – зарыдала она.

– Ага, того и не того! Все беременеют, а ты думала, что пронесет?! Ох и дура! – со злостью произнесла Лианем, прокалывая спицу на огне. – Ну что, не передумала? Тогда ложись.

– Пусть она выйдет! – истерически закричала Фаина.

Я смотреть на то, что сейчас произойдет, и не собиралась. Выскочила на улицу в лунную звездную ночь и пошла прочь от дома. Оглушительно пели цикады, издалека доносился шум волн, призывая к умиротворению и спокойствию, а меня трясло. Я боялась даже представлять, что сейчас происходит в доме. В этот момент я искренне ненавидела Лианем.

Лишь немного отойдя от эмоций, начала рассуждать здраво. Это ведь не знахарка пришла с подобным предложением к Фаине, а та попросила о помощи. И если бы ей не помогла Лианем, она бы сама догадалась что-то такое вытворить. Только с какими последствиями? А Лианем… насколько я успела ее узнать, хорошая знахарка.

Меня несло и шатало из одной крайности в другую. Я не могла понять, как ко всему этому относиться и как вообще после всего жить в одном доме с Лианем.

Наконец, ноги снова привели меня к нему, я остановилась у забора, собираясь войти в калитку.

– Аника, – раздался из тени тусклый надтреснутый женский голос. – Помоги дойти до дома, а?

Я не сразу поняла, что этот голос принадлежит Фаине. Ее фигура отлепилась от забора и, пошатываясь, сделала шаг ко мне. Я тут же подскочила и подставила женщине плечо.

– Ты чего? Почему не осталась на ночь? Ты же на ногах еле стоишь.

– Не могу. Там не могу… Ты поможешь?

– Конечно, пошли.

Мы молча шли по освещенной луной дороге, вошли во двор, а потом и в дом. Я усадила Фаину на лавку и собралась уходить.

– Останься, – внезапно прозвучал ее голос. – Выпей со мной. – Я замерла, не зная, что делать, но она приняла это за согласие. – Там посмотри, в углу бутылка вина стоит. Принеси. И свечу на столе запали, в печи еще угли тлеют.

Я увидела в углу глиняный бутыль и поставила его на стол. Нашла чашки, подожгла свечу. Фаина сама дрогнувшей рукой разлила напиток и тут же молча залпом выпила. Потом налила себе еще и снова выпила. Поморщилась и начала раскачиваться на лавке взад-вперед.

– Что смотришь? – внезапно зло спросила она. – Думаешь, я такая плохая, что ребеночка скинула? А я не плохая. Я еще жизнь