Воспоминания последних двух недель, которые Габриэль пытался заключить в самые отдаленные уголки своей памяти, обрушились на него с новой силой: несколько недель, проведенных в доме, откуда отослали всех слуг, жуткие звуки с верхнего этажа, крики в ночи, окровавленные ступеньки, неразборчивая речь отца, доносившаяся из-за закрытой двери библиотеки, странные фразы, которые звучали так, словно он забыл, как говорить по-человечески…

– Если вы собираетесь выставить меня на улицу, – с жуткой решимостью в голосе сказал Габриэль, – то выставляйте сейчас. Я не хочу думать, что у меня есть дом, когда у меня его нет. Я не хочу думать, что снова увижусь со своим братом, если этого не случится.

– Думаешь, он не пойдет за тобой? Не разыщет тебя, где бы ты ни был?

– Думаю, он уже показал, кто ему важнее всего, – произнес Габриэль, – и это не я. – Он медленно выпрямился и опустил руки. – Прогоните меня или позвольте остаться. Умолять я не буду.

– Этого и не нужно, – вздохнула Шарлотта. – Еще ни разу я не прогоняла человека, который говорил мне, что ему некуда идти. Не прогоню и сейчас. Я прошу только одного. Разрешая кому-либо жить в Институте, в самом сердце Конклава, я даю этому человеку огромный кредит доверия. Не заставь меня пожалеть о том, что я поверила в тебя, Габриэль Лайтвуд.

Тени в библиотеке стали длиннее. Тесс сидела возле окна, рядом с притушенной голубой лампой. У нее на коленях уже несколько часов лежала раскрытая книга, но читать не получалось: глаза девушки скользили по строкам, но она не понимала слов и часто останавливалась, пытаясь припомнить, кем был тот или иной персонаж и почему он поступил так, а не иначе.

Она как раз собиралась вернуться к началу пятой главы, когда за спиной вдруг скрипнула половица. Обернувшись, Тесс увидела Уилла. Волосы его были влажными, перчатки торчали из кармана.

Тесс отложила книгу на подоконник.

– Уилл, ты меня напугал.

– Я не хотел мешать, – тихо сказал он. – Раз ты читаешь… – Уилл развернулся.

– Нет-нет, – покачала головой Тесс, и юноша замер. – Никак не могу углубиться в книгу. Не могу успокоиться.

– И я тоже, – кивнул Уилл, снова повернувшись к Тесс.

На нем больше не было крови. Он сменил одежду и смыл все брызги с кожи, хотя на шее, под воротником, еще виднелись розоватые царапины, заживающие под действием рун.

– Есть новости о моем… о Джеме?

– Никаких изменений, – сказал Уилл, хотя Тесс и сама догадалась об этом: случись что-то – Уилла бы здесь не было. – Братья до сих пор никого не пускают в комнату, даже Шарлотту. А ты почему здесь? Почему в темноте?

– Бенедикт написал кое-что на стене кабинета, – негромко произнесла Тесс. – Видимо, еще до того, как он превратился в демона, или в процессе превращения. Не знаю. «Адские механизмы не знают жалости. Адские механизмы не знают прощения. Адским механизмам нет числа. Адские механизмы не остановить».

– Адские механизмы? Наверное, он имел в виду механических созданий Мортмейна. Но мы уже несколько месяцев не сталкивались ни с одним из них.

– Но это не значит, что они не вернутся, – возразила Тесс.

Она посмотрела на исцарапанный библиотечный стол. Как часто, должно быть, Уилл и Джем сидели здесь бок о бок за учебой и от скуки вырезали на дереве свои инициалы?

– Из-за меня вы в опасности.

– Тесс, мы уже об этом говорили. Ты не представляешь опасности. Да, ты нужна Мортмейну, но, если бы ты не была здесь под защитой, он бы с легкостью добрался до тебя. На что бы он тогда обратил твои силы? Мы не знаем. Мы знаем лишь то, что он мечтает тебя заполучить, поэтому нам выгоднее оберегать тебя от него. Это не бескорыстие. Сумеречным охотникам оно не свойственно.

Тесс подняла глаза.

– По-моему, ты бескорыстен. – Услышав, как Уилл несогласно фыркнул, она продолжила: – Ты ведешь себя безупречно. Конклав и правда порой кажется безжалостным. Мы – прах и тени. Но ты похож на героя древних мифов, на Ахилла или Ясона.

– Ахилл погиб от отравленной стрелы, а Ясон умер в одиночестве под обломками собственного прогнившего корабля. Вот судьба героев. Одному Ангелу известно, почему все хотят ими стать.

Тесс посмотрела на Уилла. Под синими глазами юноши залегли тени, пальцами он невольно, сам не замечая этого, теребил манжеты рубашки. Прошло уже несколько месяцев – несколько месяцев с того момента, когда они в последний раз оставались наедине больше, чем на пару секунд. В последнее время они только случайно сталкивались друг с другом в коридорах и во дворе и неловко обменивались любезностями. Тесс скучала по его шуткам, по тем книгам, которые он приносил ей, по веселым огонькам, плясавшим в его взгляде. Вспомнив Уилла таким, каким он был раньше, она, не подумав, сказала:

– Я все вспоминаю твои слова.

– Правда? – удивленно переспросил он. – Какие же?

– Ты сказал, что порой, не зная, что делать, представляешь себя героем книги, потому что за него решить гораздо легче.

– Знаешь, – начал Уилл, – наверное, не стоит следовать моим советам, если хочешь счастья.

– Не счастья. Не совсем. Я хочу помочь… добру… – Тесс вздохнула. – И я обращалась ко многим книгам, но если в них и содержатся хорошие советы, я их не нашла. Ты говорил, что воображал себя Сиднеем Картоном…

Вздохнув, Уилл опустился в кресло, стоящее по другую сторону стола, и полуприкрыл глаза.

– В таком случае я, наверное, понимаю, кем в этой книге были бы мы все, – продолжила Тесс. – Но я не хочу быть Люси Манетт, ведь она ничего не сделала, чтобы спасти Чарльза, предоставив это Сиднею. Она поступила с ним слишком жестоко.

– С Чарльзом? – спросил Уилл.

– С Сиднеем, – ответила Тесс. – Он хотел стать лучше, но Люси не помогла ему.

– Она не могла ему помочь. Она была помолвлена с Чарльзом Дарнеем^[4].

– И все же ей следовало быть добрее.

Уилл быстро поднялся на ноги и наклонился вперед, положив руки на стол. В голубом свете лампы глаза его казались особенно синими.

– Иногда приходится выбирать между порядочностью и добродетелью, – сказал он.

– А что из этого лучше? – прошептала Тесс.

Губы Уилла изогнулись в горькой улыбке.

– Думаю, это зависит от книги.

Тесс подняла голову и взглянула в глаза юноше.

– Тебе знакомо чувство, – произнесла она, – когда читаешь книгу и понимаешь, что все закончится трагически, видишь, как тучи постепенно сгущаются и нависают над героями, которые живут на страницах, но не можешь оторваться от этой истории, словно ты привязан к стремительно несущемуся экипажу, который не собирается останавливаться? – Синие глаза Уилла потемнели – само собой, он прекрасно понимал, о чем говорила Тесс, – и девушка продолжила: – Мне кажется, что сейчас происходит то же самое, только не с выдуманными героями, а с моими любимыми друзьями и товарищами. Я не хочу сидеть сложа руки и ждать, когда трагедия настигнет нас. Мне хочется предотвратить ее, но я никак не могу понять, как это сделать.

– Ты боишься за Джема, – сказал Уилл.

– Да, – кивнула Тесс. – И за тебя я боюсь тоже.

– Нет, – хрипло возразил Уилл. – Я этого не заслуживаю, Тесс.

Не успела она ответить, как дверь библиотеки отворилась. На пороге появилась вымотанная Шарлотта. Уилл быстро повернулся к ней.

– Как Джем? – спросил он.

– Он очнулся, уже разговаривает, – ответила Шарлотта. – Он принял немного инь-феня, а Безмолвные Братья смогли остановить внутреннее кровотечение.

При упоминании о внутреннем кровотечении лицо Уилла исказилось, как будто к горлу юноши подкатил приступ тошноты. Тесс подумала, что и сама выглядела не лучше.

– Его можно навестить, – продолжала Шарлотта. – Вообще-то он даже просил, чтобы его навестили.

Уилл и Тесс быстро переглянулись. В эту минуту оба они думали об одном: кто пойдет к Джему? Тесс была его невестой, а Уилл – парабатаем, что само по себе считалось священным. Уилл уже сделал шаг назад, когда Шарлотта усталым голосом произнесла:

– Он просил, чтобы зашел ты, Уилл.

Уилл удивленно посмотрел на Тесс.

– Я…

Тесс не могла отрицать, что она не ожидала такого и, услышав слова Шарлотты, даже почувствовала укол ревности, но решительно отбросила от себя эти мысли. Она любила Джема и хотела того же, чего хотел он сам. Вдобавок он никогда ничего не делал без причины.

– Иди, – мягко сказала она. – Это вполне естественно, что он хочет увидеть тебя.

На полпути к двери, где его ожидала Шарлотта, Уилл обернулся и снова подошел к Тесс.

– Тесс, – сказал он, – пока я буду с Джемом, ты не окажешь мне услугу?

Тесс посмотрела ему в глаза и тяжело вздохнула. Он был слишком близко: образ Уилла заполнял все ее поле зрения, и, кроме его голоса, она больше ничего не слышала.

– Конечно, – кивнула она. – Как тебе помочь?

Кому: Эдмунду и Линетт Эрондейлам

Поместье Рэйвенскар

Вест-Рединг, Йоркшир

[ЗАЧЕРКНУТО]

Дорогие папа и мама!

Я понимаю, что с моей стороны было трусостью сбежать на рассвете, не дождавшись вашего пробуждения, и оставить после себя лишь записку, но я не нашла в себе сил сообщить о своем решении вам в лицо. Невозможно представить себе более непослушной дочери.

Как мне объяснить свое решение? Как рассказать вам, что подтолкнуло меня к нему? Даже сейчас это кажется безумием. На самом деле каждый следующий день безумнее предыдущего. Ты не солгал мне, папа, когда сказал, что жизнь Сумеречного охотника похожа на беспокойный сон…

Сесили яростно перечеркнула все написанное, смяла листок и положила голову на стол.

Она уже много раз начинала это письмо, но до сих пор не добилась удовлетворительного результата. Возможно, время для очередной попытки сейчас было не самое лучшее: Сесили никак не могла успокоиться с той самой минуты, как они вернулись в Институт. Все хлопотали над Джемом, а Уилл после возвращения в Институт не перекинулся с ней и парой слов. Генри побежал за Шарлоттой, Гидеон увел куда-то Габриэля, и Сесили осталась одна.

Она закрылась в спальне и, не снимая доспехов, свернулась в клубок на мягкой кровати с балдахином. Лежа в тени, она слушала, как за окном кипит лондонская суета, и сердце ее сжималось от неожиданной и острой тоски по дому. Подумав о зеленых холмах Уэльса, о маме и папе, она пулей выскочила из кровати, села за стол и подготовила перо и бумагу, в спешке забрызгав чернилами пальцы. И все же ей никак не удавалось подобрать верные слова, облечь свое одиночество в такую форму, чтобы родители ее поняли.

В этот момент раздался стук. Сесили взяла со стола книгу, раскрыла ее, притворившись, что ее застали за чтением, и крикнула:

– Войдите!

Дверь отворилась. На пороге в нерешительности замерла Тесс. Она сменила изорванное свадебное платье на простое одеяние из синего шелка. На шее у девушки, как всегда, блестели две подвески: механический ангел и нефритовый кулон, который Джем подарил ей в преддверии свадьбы. Сесили удивленно посмотрела на Тесс. Хотя девушки хорошо относились друг к другу, они не были близки. Тесс держалась с сестрой Уилла слишком уж настороженно и вообще казалась слегка не от мира сего. Сесили знала, что Тесс способна принимать облик любого человека, и не могла избавиться от чувства, что это неестественно. Как можно быть уверенным, что человек показывает вам свое настоящее лицо, если может сменить его с такой же легкостью, с какой кокетка меняет наряды?

– Да? – сказала Сесилия. – Мисс Грей?

– Называй меня Тесс, – ответила гостья, закрывая за собой дверь. Она уже не в первый раз просила Сесили называть ее по имени, но избавиться от привычки было не так-то просто. – Я пришла проверить, все ли с тобой хорошо и не нужно ли тебе чего-нибудь.

– Ах, – слегка разочарованно вздохнула Сесили. – Спасибо. У меня все в порядке.

Тесс подошла ближе.

– Это «Большие надежды»?

– Да.

Сесили не стала упоминать, что она взяла эту книгу, чтобы попытаться понять Уилла, – однажды она видела, как брат читал ее. Пока что она ничего не понимала. Пип был мрачен, а Эстелла так отвратительна, что Сесили постоянно хотелось ее встряхнуть.

– Эстелла, – мягко сказала Тесс, – до последнего моего вздоха вы останетесь частью меня, частью всего, что во мне есть хорошего и что есть плохого.

– Ты тоже заучиваешь наизусть отрывки из книг, прямо как Уилл? Или этот тебе особенно нравится?

– Памяти Уилла я могу только позавидовать, – сказала Тесс, сделав еще шаг вперед. – Или его руне мнемозины. Но мне нравится эта книга. – Она изучала лицо Сесили своими серыми глазами. – Почему ты не переоделась?

– Хотела пойти в тренировочный зал, – ответила Сесили. – Там хорошо думается и никто не указывает мне, что делать.

– Снова на тренировку? Сесили, ты ведь только из боя! – запротестовала Тесс. – Иногда для полного излечения однократного нанесения рун недостаточно. Прежде чем ты снова начнешь тренироваться, я попрошу, чтобы кто-нибудь осмотрел тебя: Шарлотта или…

– Или Уилл? – бросила Сесили. – Если бы хоть кому-то из них было до меня дело, они бы уже пришли.

Тесс остановилась возле кровати.

– Не думай, что Уиллу нет до тебя дела.

– Но его ведь здесь нет!

– Это он послал меня, – объяснила Тесс, – потому что сам пошел к Джему.

Как будто бы это все объясняло! Впрочем, в определенном смысле так оно и было, подумала Сесили. Она знала, что Уилл и Джем – близкие друзья, и понимала, что между ними есть и более глубокая связь – связь парабатаев. Она читала о парабатаях в Кодексе. Там говорилось, что эта связь крепче братской любви и уз крови.

– Джем – его парабатай. Он поклялся быть рядом в такие моменты.

– Он все равно был бы рядом с ним, и клятва здесь ни при чем. Он был бы рядом с любым из вас. Но ему нет дела до того, нужна ли мне еще одна руна ираци.

– Сеси… – начала Тесс. – Проклятие Уилла…

– Оно даже не было настоящим!

– Знаешь, – задумчиво произнесла Тесс, – в некотором роде было. Он верил, что никто не может любить его. Что если он позволит кому-нибудь любить его, этот человек умрет. Поэтому он бросил вас. Он бросил вас, чтобы вы были в безопасности, но теперь ты здесь – и с его точки зрения ты совсем не в безопасности. Уилл не вынесет осмотра твоих ран, ведь ему кажется, будто он сам нанес их тебе.

– Это мой выбор. Я хочу стать Сумеречным охотником. И не только потому, что мне хочется быть рядом с Уиллом.

– Я знаю, – кивнула Тесс. – Но когда Уилл отравился кровью вампира и захлебывался святой водой, именно я сидела с ним – и я помню, чье имя он бормотал в забытьи. Он звал тебя.

– Уилл звал меня? – удивилась Сесили.

– О да. – Тесс едва заметно улыбнулась. – Само собой, он не сказал мне, кто ты, когда я спросила, и это чуть с ума меня не свело… – Осекшись, Тесс отвела глаза.

– Почему?

– Я сгорала от любопытства, – пожав плечами, сказала Тесс, хотя на щеках ее выступил румянец. – Таков уж мой главный порок. Как бы то ни было, он тебя любит. Я знаю, что с Уиллом всегда непросто, но то, что его здесь нет, только еще раз доказывает мне, насколько ты ему дорога. Он привык отталкивать от себя всех, кого он любит, поэтому чем больше он любит тебя, тем более отчаянно старается этого не показать.

– Но ведь проклятия нет…

– Привычка – вторая натура, от нее не так просто избавиться, – грустно сказала Тесс. – Не заблуждайся на его счет, Сесили. Он только делает вид, что ему нет до тебя дела. Если хочешь, выведи его на чистую воду, но не отворачивайся от него, не ставь на нем крест. Не выбрасывай его из сердца. Иначе ты будешь сожалеть об этом всю жизнь.

Кому: Членам Совета

От: Консула Джошуа Вейланда

Джентльмены, прошу простить меня за задержку с ответом. Я не хотел принимать поспешных решений и давать необдуманных рекомендаций. Мои слова должны были стать обоснованным выводом из должных размышлений.

Боюсь, я не могу одобрить вашу рекомендацию Шарлотты Бранвелл на пост моего преемника. Хотя у нее золотое сердце, она слишком взбалмошная, чувствительная, несдержанная и непокорная особа, чтобы стать хорошим консулом. Как мы знаем, слабый пол имеет свои недостатки, не свойственные мужчинам, и, к несчастью, она подвержена им всем. Нет, я не могу рекомендовать ее. Я предлагаю вам рассмотреть другую кандидатуру – моего племянника Джорджа Пенхоллоу, которому в этом ноябре исполнится двадцать пять лет. Он отличный Сумеречный охотник и прекрасный молодой человек. Не сомневаюсь, он обладает всеми необходимыми моральными качествами и силой духа, чтобы возглавить Сумеречных охотников в наступающем десятилетии.

Во имя Разиэля,

Консул Джошуа Вейланд