6
Пусть тьма…

Пускай Любовь уймет Печаль,

Пусть тьма хранит ночную стать:

Ах, лучше пьяным быть от ран,

Со смертью вместе танцевать.

– Альфред Теннисон, «Памяти А. Г. Х.»

[ЗАЧЕРКНУТО]

Кому: Инквизитору Виктору Уайтлоу

От: Консула Джошуа Вейланда

Мы не первый год знаем друг друга, Виктор, и теперь я пишу тебе это письмо, не в силах сдержать волнения. Я чувствую себя пророчицей Кассандрой, которая была обречена знать правду и понимать, что никто ей не верит. Возможно, виной всему моя гордыня, но это я поставил Шарлотту Бранвелл на ее нынешнюю должность, и теперь она не дает мне покоя.

Она постоянно подрывает мою репутацию, и я боюсь, что это серьезно скажется на Конклаве. То, что должно было стать катастрофой, – разоблачение предателей, притаившихся у нее под крышей, причастность мисс Лавлейс к планам Магистра, – обернулось триумфом Шарлотты. Конклав решил, что именно обитатели Института разоблачили Магистра и выдворили его из Лондона. В последние несколько месяцев его было не видно и не слышно, и это считают заслугой Шарлотты, а не свидетельством того, что он просто готовится к новому удару, совершив тактическое отступление. Хотя это я занимаю должность консула и возглавляю Конклав, мне кажется, что на первом плане всегда оказывается Шарлотта Бранвелл и что все мои достижения обратятся в прах…

Кому: Инквизитору Виктору Уайтлоу

От: Консула Джошуа Вейланда

Виктор,

хотя я весьма польщен твоей обеспокоенностью, мне нечего добавить к своей характеристике Шарлотты Бранвелл, представленной в письме Совету.

Да пошлет Ангел тебе силу в эти нелегкие времена.

Джошуа Вейланд

За завтраком было тихо. Хмурые Гидеон и Габриэль спустились вместе, и Габриэль не проронил ни слова, не считая просьбы передать ему масло, обращенной к Генри. Сесили устроилась у дальнего конца стола и читала книгу, но Тесс, сгоравшая от любопытства, так и не смогла разглядеть ее название. У сидевшего напротив Тесс Уилла под глазами залегли глубокие тени – напоминание о богатой событиями ночи. Сама Тесс вяло ковыряла вилкой лежащее на тарелке жаркое. Никто не разговаривал, пока дверь не отворилась и в столовую не вошел Джем.

Тесс радостно взглянула на него, не в силах скрыть удивления. Он был усталым и бледным, но не выглядел больным. С обычной грацией он занял место рядом с невестой.

– Доброе утро.

– Ты выглядишь гораздо лучше, Джемми, – улыбнувшись, заметила Шарлотта.

«Джемми?» Тесс изумленно посмотрела на Джема, но тот лишь пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся ей.

На мгновение встретившись взглядом с Уиллом, Тесс задала ему немой вопрос – может, ему каким-то чудом удалось раздобыть инь-фень уже после того, как они вернулись в Институт накануне? Но нет, юноша выглядел столь же удивленным, как и она сама.

– Мне и правда лучше, – сказал Джем. – Безмолвные Братья хорошо позаботились обо мне.

Он потянулся к чайнику, и Тесс с тревогой заметила, как напряглись сухожилия на его тонком запястье. Как только Джем поставил чайник на место, рука девушки скользнула под столом к руке ее жениха, и тот крепко сжал ее.

Из кухни доносился голос Бриджет:

 
Как холодно, любовь моя,
Какой ужасный дождь,
Всего лишь раз влюбилась я —
Его убили в ночь.
Я докажу, любовь моя,
Что девы нет верней,
И по нему проплачу я
Весь год и один день.
 

– Боже, она умеет навести тоску, – воскликнул Генри, бросив газету прямо поверх своей тарелки, на которой еще лежали остатки яичницы. Шарлотта хотела было возразить мужу, но сдержалась. – Всюду у нее разбитые сердца, смерть и неразделенная любовь.

– Но об этом и поется почти во всех песнях, – заметил Уилл. – Взаимная любовь прекрасна, но баллады о ней не сложишь.

Джем поднял глаза, но не успел ничего ответить, потому что в этот миг по зданию Института прокатился рокот – кто-то звонил в дверь. Все как по команде обернулись и посмотрели на Шарлотту.

Ее, казалось, застали врасплох.

– О боже! – воскликнула она. – Я совсем забыла вам сказать…

– Мэм? – В столовую вошла Софи, державшая в одной руке поднос. Тесс не могла не заметить, что глаза Гидеона тотчас скользнули к ней, но девушка, слегка покраснев, как будто специально постаралась не встретиться с ним взглядом. – Внизу вас ожидает консул Вейланд.

Шарлотта взяла с подноса визитную карточку, взглянула на нее и со вздохом сказала:

– Что ж, хорошо. Пригласи его подняться наверх.

Софи тотчас исчезла.

– Шарлотта? – озадаченно произнес Генри. – Что происходит?

– Присоединяюсь к вопросу. – Уилл отложил приборы. – Консул прерывает наш завтрак? Что же будет дальше? Инквизитор заглянет к нам на чай? Безмолвные Братья организуют пикник?

– И мы отправимся в парк есть пирожки с уткой, – едва слышно шепнул Джем, и они с Уиллом широко улыбнулись друг другу.

В следующую секунду дверь отворилась, и в столовую вошел консул.

Консул Вейланд был высоким широкоплечим мужчиной с сильными руками, и консульская мантия плохо сидела на его могучей фигуре. Сейчас выражение его лица – со светлой, как у викинга, бородой – не предвещало ничего хорошего.

– Шарлотта, – без предисловий начал он, – я пришел, чтобы поговорить о Бенедикте Лайтвуде.

Все зашевелились. Габриэль вцепился пальцами в край скатерти, а Гидеон положил руку на запястье брата, чтобы успокоить его, но консул уже повернулся к ним.

– Габриэль, – сказал он, – я полагал, вы отправитесь к Блэкторнам вместе с сестрой.

– Они опечалены гибелью Руперта, – напрягшись, ответил Габриэль. – Я не хотел им мешать.

– Но разве вы не оплакиваете отца? – удивился консул. – Говорят, разделишь горе – и станет легче.

– Консул… – начал Гидеон, обеспокоенно взглянув на брата.

– Впрочем, возможно, вам неловко находиться в обществе сестры, ведь она обвинила вас в убийстве.

Габриэль ахнул. Гидеон отбросил салфетку и вскочил на ноги.

– Что сделала Татьяна? – взорвался он.

– Вы меня слышали, – ответил консул.

– Это не было убийством, – заметил Джем.

– Как скажете, – парировал консул. – Мне сообщили, что это убийство.

– А вам сообщили, что Бенедикт превратился в гигантского червя? – поинтересовался Уилл, и Габриэль удивленно посмотрел на него, словно никак не ожидал, что Уилл встанет на его защиту.

– Уилл, не стоит, – покачала головой Шарлотта. – Консул, вчера я довела до вашего сведения, что Бенедикт Лайтвуд был на последней стадии астриолы…

– Вы сказали мне, что состоялась битва и что он был убит, – перебил ее консул. – Но я узнал, что он был болен сифилисом и в результате его выследили и убили, не встретив сопротивления.

Глаза Уилла вспыхнули, и он уже собрался что-то сказать, но Джем закрыл ладонью рот друга.

– Я не понимаю, – произнес он, не обращая внимания на протест Уилла, – как вы можете знать, что Бенедикт Лайтвуд мертв, и при этом не иметь представления о причине его смерти. Раз тело не было обнаружено, это доказывает, что он перестал быть человеком и превратился в демона, а потому, как и полагается демонам, испарился после убийства. Но пропавшие слуги, гибель мужа Татьяны…

Консула, казалось, утомила эта речь.

– Татьяна Блэкторн заявила, что группа Сумеречных охотников из Института убила ее отца, а Руперт погиб в бою.

– Она не упомянула, что ее отец съел ее мужа? – поинтересовался Генри, наконец-то оторвавшись от газеты. – О да. Съел его. И оставил в саду его окровавленный башмак, который мы и нашли. На нем были следы зубов. Мне бы очень хотелось узнать, как вы это объясните.

– Я думаю, это можно посчитать сопротивлением, – заметил Уилл. – Он как-никак съел собственного зятя. Впрочем, полагаю, в любой семье случаются размолвки.

– Вы ведь не думаете, Джошуа, – сказала Шарлотта, – что нам нужно было схватить этого червя и связать его? Бенедикт был на последней стадии демонического сифилиса! Он сошел с ума и превратился в червя!

– Возможно, он сначала превратился в червя и только потом сошел с ума, – дипломатично предположил Уилл. – Мы не вполне уверены, в каком порядке это происходило.

– Татьяна очень расстроена, – сказал консул. – Она хочет требовать возмещения ущерба…

– В таком случае я его возмещу, – заявил Габриэль, отодвинув стул и поднявшись на ноги. – Я до конца жизни буду отдавать своей взбалмошной сестре жалованье, если она того пожелает, но ни за что не признаю виновным ни себя, ни кого-либо из присутствующих. Да, я пустил стрелу ему в глаз. В глаз червю! И я бы сделал это еще раз. Кем бы ни была эта тварь, в ней не осталось ничего от моего отца.

Повисло молчание. Казалось, даже консул не знал, как на это ответить. Сесили отложила книгу и переводила взгляд с Габриэля на консула и обратно.

– Прошу прощения, консул, но Татьяна не знает всей правды, что бы она ни утверждала, – продолжил Габриэль. – Только я был с отцом, пока его болезнь прогрессировала. Все эти две недели в доме не было никого, кроме меня и сходящего с ума отца. В конце концов я приехал сюда и попросил о помощи своего брата. Шарлотта отправила с нами своих Сумеречных охотников. Когда мы добрались до особняка, та тварь, в которую превратился отец, уже разорвала на куски мужа моей сестры. Уверяю вас, консул, спасти отца не было ни малейшего шанса. Мы были в смертельной опасности и защищались, чтобы спасти свою жизнь.

– Тогда почему Татьяна…

– Потому что она чувствует себя униженной, – сказала Тесс, молчавшая с того самого момента, когда консул вошел в столовую. – Она сама призналась мне. Она считает, что если станет известно о демоническом сифилисе, имя ее семьи окажется навсегда запятнанным. Полагаю, она пытается представить события в другом свете, надеясь, что вы опишете их Совету с ее слов. Но она лжет.

– Подумайте, консул, – призвал Гидеон, – что более вероятно? То, что все мы сошли с ума и убили моего отца, но его сыновья теперь не признаются в этом, или что Татьяна лжет? Вы ведь знаете, она никогда не отличалась рассудительностью.

Габриэль положил руку на спинку стула брата.

– Если вы полагаете, что я бы мог с такой легкостью пойти на убийство отца, – сказал он, – отправьте меня на допрос в Безмолвный Город.

– Скорее всего, это самый разумный выход, – кивнул консул.

Сесили с грохотом поставила на стол свою чашку, и все повернулись к девушке.

– Это несправедливо, – сказала она. – Он говорит правду. Как и все мы. И вы это знаете.

Консул смерил ее взглядом и снова повернулся к Шарлотте.

– Вы рассчитываете на мое доверие? – начал он. – И все же скрываете от меня свои действия. У каждого действия есть последствия, Шарлотта.

– Джошуа, я сообщила вам о том, что случилось в доме Лайтвудов, как только все вернулись в Институт и я удостоверилась, что никто не пострадал…

– Вам следовало сообщить мне раньше, – отрезал консул. – Как только к вам прибыл Габриэль. Ситуация была необычной. Но вы поступили так, что мне теперь придется вас защищать. Вы нарушили протокол и отправили Сумеречных охотников на задание без одобрения Совета.

– Не было времени…