– Но, мистер Вебстер, в традициях этого дома не вмешиваться в мои действия по найму прислуги. Разве я имела несчастье в чем-либо провиниться перед вами, из-за чего вам угодно отказать мне в доверии? – сухо переспросила старая дева.

И без того раздосадованный попыткой посторонних лиц внести неразбериху в размеренную жизнь его дома и вынужденный решать вопросы, к которым он абсолютно не привык, Уильям Вебстер вскинул на миссис Слайд недовольный взгляд.

– Я полагал, миссис Слайд, что могу рассчитывать на беспрекословное подчинение своих слуг, – жестко отвечал ей Уильям Вебстер, – полагаю, что печальный уход моей супруги не заставит меня усомниться в рациональности действий женской прислуги, и мне не придется пересматривать заведенный леди Эвелин порядок. Надеюсь, что вы найдете возможность пристроить миссис Роджерс к соответствующим обязанностям, которые придутся ей по силам и по душе.

– Конечно, сэр. Можете во всем на меня положиться, – только и буркнула недовольная миссис Слайд и покинула кабинет хозяина.

Весь день она провела в раздумьях. Недобрые предчувствия будоражили ее воображение. Что-то чуждое и враждебное чудилось ей в обстоятельствах странного и неожиданного появления неизвестной родственницы. Однако она понимала, что, нечаянно накликав на себя неудовольствие хозяина, лишила себя возможности подробно и рассудительно обсудить с ним все обстоятельства нового назначения горничной леди Эвелин. Несомненно, если бы она провела с ним этот разговор, сама выбрав для него удобное время, ей удалось бы как обычно решить дело полностью в соответствии со своими намерениями, как это всегда и бывало. Теперь же, когда мистер Вебстер проявил свое неудовольствие, нечего было и думать о том, чтобы вернуться к этому разговору. Уильям Вебстер полностью перенял крутой нрав своего отца, и только леди Эвелин удавалось держать его в узде. Теперь же, когда ее не стало, спорить с хозяином было небезопасно.

На следующей неделе в имение прибыла особа, приезда которой настороженно ожидала вся прислуга. Вертикаль власти в доме в течение многих лет устоялась настолько, что давно уже существовала сама по себе. Что ожидает ее теперь? Положение миссис Роджерс, являющейся, с одной стороны, прислугой, а с другой, – родственницей хозяина, вносила много вопросов и сомнений в души верхней прислуги и в особенности миссис Слайд. Ни о каком радушии и доверии к незваной гостье не могло быть и речи. Вся женская прислуга будто бы замерла в ожидании вероятных перемен. Однако миссис Роджерс этого, похоже, абсолютно не замечала. С самых первых дней между ней и миссис Слайд пролегла глубокая пропасть тайной и непримиримой вражды.

Все началось с того, что эта наглая особа напрямую заявила домоправительнице, что сама выберет себе работу по своему вкусу. Твердая и непреклонная миссис Слайд вынуждена была отступить перед ее напором. Миссис Роджерс была тепло принята хозяином, который пожелал, чтобы она принимала пищу вместе с ним в столовой и заняла любую из свободных комнат наверху, что сделало ее положение еще более неопределенным. Как надлежало с ней обращаться? Миссис Слайд терялась в сомнениях и, в конце концов, приняла решение относиться к новой жилице дома с показным уважением, но и твердым достоинством. Впервые со времени многолетней работы в имении Вебстеров, она стала всерьез задумываться о возможном увольнении и тихом дожитии на свои сбережения где-нибудь в спокойном месте. Однако миссис Слайд была не из тех, кто способен легко сдаться неприятелю. Она решила зорко наблюдать за миссис Роджерс и ожидать удобного случая, чтобы разоблачить ее. В том, что в неожиданном приезде непрошенной гостьи таится нечто, что следует разоблачить, она уже ничуть не сомневалась. Слишком долго жила на свете миссис Слайд, слишком умна она была и слишком хорошо разбиралась в людях, чтобы не раскусить сразу же ее двойственную натуру, сущности которой она пока не понимала, но ничуть не сомневалась в ее природных склонностях и пороках.

А между тем появившаяся родственница Уильяма Вебстера осваивалась на новом месте и потихоньку прибирала к рукам нити управления имением, которые прежде были сосредоточены в цепких сухих ручках миссис Слайд.

Миссис Роджерс была довольно молодой особой, похоже, ей не было еще и тридцати. Впрочем, зоркая миссис Слайд, которую не обманывали женские ухищрения скрывать свой настоящий возраст, усматривала в ней более солидный жизненный опыт, чем тот, каким могла бы обладать добропорядочная тридцатилетняя особа. Она была даже хороша собой, если бы не живые, но слишком беспокойные глаза и внезапный цепкий и острый взгляд, который изредка можно было поймать, и который она тщательно скрывала. Однако, не родился еще тот хитрец, который сумел бы скрыть что-либо от зорких глаз миссис Слайд. Она ловко перехватывала этот взгляд миссис Роджерс, который тут же отвечал ей острой и нескрываемой ненавистью. Миссис Слайд нисколько не смущалась этим и продолжала вести неусыпное и бдительное наблюдение за своим врагом, повсюду следуя за ней невидимой тенью. Однако эту битву ей предстояло проиграть. Умная и опытная домоправительница была между тем чистейшим и богобоязненным существом, которому было не выстоять против коварства, на какое были способны иные падшие души.

Однажды за ужином между миссис Роджерс и Уильямом Вебстером произошел следующий разговор.

– Дорогой кузен, если вы позволите, я осмелилась бы указать вам на некоторые досадные происшествия, которые происходят в вашем доме на моих глазах, – неуверенно начала миссис Роджерс.

Находящийся в таком редком в последнее время добродушном расположении духа Уильям взглядом подбодрил миссис Роджерс к продолжению.

– По моим наблюдениям очень уважаемая и высоко чтимая мною домоправительница миссис Слайд несколько злоупотребляет вашим дорогим доверием, – произнесла миссис Роджерс и как бы запнулась.

– Миссис Слайд? А что с ней не так? – спросил мистер Вебстер, с неудовольствием припоминая свой последний резкий разговор с домоправительницей в своем кабинете.

– Я очень боюсь ошибиться. Миссис Слайд поистине добропорядочная и преданная домоправительница, какую еще поискать, но знаете, так иногда бывает. После потери хозяйки старые слуги могут несколько утратить ориентиры и превысить свои полномочия. Право, я не знаю, наверное, я совершенно зря начала этот разговор. Вы в таком превосходном настроении, а я с неприятностями, – как бы сомневаясь, начала мямлить миссис Роджерс.

– Нет, уж продолжайте, моя дорогая. Так что миссис Слайд? В чем она, по-вашему, превысила свои полномочия? – заинтересовался мистер Вебстер.

– Видите ли, в ее руках, как абсолютно справедливо распорядилась леди Эвелин, сосредоточена вся власть и все деньги. У нее ключи от всех комнат и хозяйственных помещений. Над ней нет в настоящее время никакого контроля. Конечно, когда жива была дорогая кузина Эвелин, которая успешно управляла всем этим огромным хозяйством, то это было вполне безобидно. Однако сейчас, когда леди Эвелин нет с нами, миссис Слайд, видимо, почувствовав отсутствие контроля… Ой, право, дорогой кузен, не заставляйте меня продолжать…мне так дорого ваше спокойствие, что лучше наверное оставить все так, как оно идет… – с расстроенным видом пролепетала миссис Роджерс.

– Нет, нет, не беспокойтесь об этом. Я хочу знать все, что происходит в моем доме, – решительно возразил мистер Вебстер.

– Мне кажется, что миссис Слайд не совсем чиста на руку, – с горьким видом заключила миссис Роджерс.

– Хм, раньше за ней такого не замечалось. Она уже много лет служит в нашем доме, и я не помню, чтобы леди Эвелин когда-нибудь была недовольна ею, – раздумчиво протянул Уильям.

– Ну, ее, конечно, можно понять. Близится ее старость, и она, вероятно, хочет позаботиться о ней, – сочувственно проговорила миссис Роджерс.

– Ну, хорошо, – заключил, наконец, мистер Вебстер и нахмурился, – я поговорю с ней.

– Ох, дорогой кузен, предоставьте эту тягостную обязанность мне. Я понимаю, как тяжело и неприятно вам порицать старую заслуженную служанку, немного сбившуюся с пути. Поверьте, у меня был большой опыт в управлении прислугой в доме моего покойного мужа. Я сумею деликатно объяснить ей, что в ее обязанностях более не нуждаются. Сама же я с огромным удовольствием приму на себя все хлопоты по хозяйству, – с готовностью сообщила миссис Роджерс.

– Сделайте одолжение, дорогая кузина, действительно никогда не имел дел с прислугой. Со всем этим прекрасно управлялась моя покойная жена. Вы очень обяжете меня, если возьмете на себя эти хлопоты, а о вашем гонораре мы поговорим после, – заключил мистер Вебстер к обоюдному удовольствию.

Так миссис Слайд указано было на дверь самым несправедливым и унизительным для нее образом. Старой служанке, лишенной даже возможности получить последнее напутственное слово от хозяина, дому которого она самоотверженно служила столько лет, пожаловаться на несправедливость или получить какое-либо объяснение, пришлось молча и, глотая слезы, собрать свой небольшой скарб и, наскоро простившись с Флэтчером, няней и кухаркой, покинуть дом, которому она отдала свои лучшие годы жизни.