– Ты убил своего дядю? – спросил он, злобно улыбаясь.

– Нет. Его убил мой отец. Он слышал наш разговор. Когда я повернулся, чтобы уйти, брат моего отца выстрелил мне в спину. Он хотел убить меня. Но отец помешал ему. Когда брат моего отца умирал, он признался, что это он отвёл меня в джунгли. Так что он умер со спокойной совестью. А вот ты… – Арджун пристально посмотрел на Герберта. – Не пытайся сделать зло мне или Джулии. Тебя я убью без сожаления. Ты даже этого не заметишь.

– Мы ещё с тобой встретимся, щенок, – прошипел Герберт. Он вскочил на лошадь. – Я ещё разберусь с тобой и этой сучкой, которая посмела мной пренебрегать. Мы ещё увидимся. Надеюсь, обстоятельства будут более благоприятны для меня.

Он пришпорил лошадь и поскакал к дому.

Мадхури в доме приняли настороженно. Слуги-индусы, зная её касту и её историю, откровенно игнорировали её. А английская прислуга относилась недоверчиво к чужачке.

В первый же день Джулия выпытала из плачущей женщины правду о ней и Герберте. Джулия и Элис, которой она вкратце рассказала, были возмущены. Но если Элис в конце концов примирилась с этим фактом: «Это мужчины. Они могут поступать, как хотят», то Джулия откровенно презирала Герберта и отказывалась с ним общаться. Когда он приходил к ним в поместье, она всегда оставалась у себя вместе с Мадхури, которую не отпускала ни на шаг. Она боялась, как бы Герберт, впавший в ярость от того, что его проделки стали известны, не убил Мадхури или её ребёнка. Отмытая и накормленная женщина готова была на коленях сутками благодарить Джулию за ту малость, что она для неё сделала. Но Джулия ей пригрозила, что раболепство – это не для неё, и, если Мадхури хочет остаться с ней, то должна забыть прежнюю жизнь. Успокоившись, она сказала Мадхури:

– Я знаю, что тебя здесь ничего не держит. Когда у дядюшки закончатся тут дела, мы поедем в Англию. Хочешь поехать со мной?

– Уехать от сюда? Навсегда?

– Да. Далеко. Сначала мы будем плыть по огромному морю, которому нет конца и края. Затем поедем на лошадях по зеленой траве. В Англии выпадает снег и бывает очень холодно. Но так не всегда. Подумай, я могу упросить дядюшку взять тебя с собой.

И Мадхури думала. Что её здесь ждёт, в этой её родной стране? Постоянные унижения из-за касты и внебрачного ребёнка? Сон на улице, еда из помойки, вода из лужи? Нет. Если Джулия действительно уговорит своего дядю, то Мадхури поедет с ней. По крайней мере, у неё будет защитница. И она согласилась.

А у Джулии теперь стало ещё меньше времени на праздность. После того, как она убедилась, что Арджун вне опасности, что рана несмертельна, она стала учить Мадхури и её сына вместе с Арджуном. Занятия проходили в саду перед домом под присмотром Ананда и ещё нескольких слуг. Когда умственные упражнения начинали утомлять, она с помощью Арджуна утомляла физически мышцы ног, заставляя их работать. Из них двоих было неясно, кто больше уставал. Приглашённый доктор разработал специальные упражнения, которые должны были поднять Джулию на ноги в течение года. Но она изнуряла себя гораздо больше предписанного врачом, поскольку хотела как можно быстрее приблизить тот срок, когда она могла бы сама без помощи ходить, как обычные люди. По велению дяди Джулии при уроках должны были присутствовать ещё Элис и её служанка. Но близкая свадьба сделала Элис рассеянной, и частенько она не обращала на Джулию и её учеников внимания, занятая только Джоном Элиотом. А её служанка, глядя на госпожу, в это время улаживала свою жизнь с одним из конюхов. Так что приличия были вроде бы соблюдены. По крайней мере внешне.

Странные визиты Герберта и его таинственная возня в Англии заставили Джулию задуматься о своей судьбе. Ведь несмотря на пренебрежение и откровенную ненависть, он не оставил свои преследования. Значит он знает о её финансовых делах больше, чем знает она сама. Джулия просто не могла поверить в любовь Герберта. Она его слишком хорошо знала ещё с тех пор, когда они познакомились в Англии.

Однажды, никого не предупредив, она вместе с Анандом поехала в город к нотариусу и составила завещание. Хоть завещать ей особо было нечего, однако она не хотела, чтобы у родных были проблемы с её последней волей. Подобная эскапада немало удивила Элис и Джона, особенно, когда они узнали о его содержании: всё своё имущество Джулия оставляла Элис с ежемесячной выплатой определённой суммы для Арджуна и Мадхури и её ребёнка. После, посоветовавшись с Анандом, она зашла в оружейную лавку и купила маленький дамский пистолет, который так хорошо прятать в складках юбок женского платья. По поводу пистолета Джулия просила Ананда никому не говорить. Элис перепугается, а Джон просто не поймёт. Что до дяди, то он решит, что она спятила и просто запрёт её в доме. А учебный год только начался. Ананд, привычный, что английские леди не держат в руках пистолетов, а только пяльцы или спицы для вязания, был удивлён таким поведением Джулии. Но ещё более его удивила просьба научить её пользоваться пистолетом.

– Зачем, госпожа? – удивился он.

– Мы живём в вашей стране, Ананд, – объясняла Джулия. – Мало того, что здесь полно диких животных и змей, так ещё твои соплеменники не испытывают к нам никакого почтения и радости. Я их могу понять. Но стать их жертвой мне не хочется. Тем более, что поведение Герберта меня начинает тревожить. Не хочу тебе говорить всего, чтобы ты не решил, что у меня с головой не в порядке, но по мне – лучше иметь при себе пистолет, когда он рядом.

– Вам виднее, госпожа. Я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности.

– Спасибо Ананд. И не сообщай родным эту новость. Не хочу, чтобы все переполошились и стали считать меня клеветницей или паникёршей. Вдруг я всё же не права, и на меня влияет моя предубеждённость против Герберта.

– Как вам угодно, госпожа.

– Когда она приехала домой, то сообщила Элис и Джону о своём решении по поводу завещания.

– Но зачем, Джулия? – спрашивал Джон, недоумевая. Он поглаживал рыдающую Элис, пока Джулия объясняла им свою последнюю волю.

– Это нужно, – твёрдо сказала Джулия. – Не говорите ни дяде, ни Герберту.

– Ты несправедлива к нему, – мягко сквозь слёзы говорила Элис. – Он такой, потому что тебя любит.

– Странный способ доказывать свою любовь – показывать свою власть когда надо и когда нет, хотя он не имеет на это никакого права.

– У него просто такой характер.

– Оставим это. Вы способны сохранить мое завещание втайне или мне поехать переписать его?

– Бог с тобой, Джулия. Поездки небезопасны. На железных дорогах так и рыскают банды грабителей. Почтовые дилижансы захватываются каждый день – совсем как на Диком Западе. Мы сделаем то, что ты захочешь, – произнесла Элис, мягко взяв Джулию за руку.

Но Джулия не могла успокоиться. Поэтому она сообщила своему дядюшке о том, что после её смерти всё, чем она владеет, перейдёт в его собственность. А если он умрёт раньше неё, то на восстановление церковного прихода в их английском поместье. Резонно рассудив, что неожиданная смерть престарелого дядюшки никого не удивит, даже, если она будет как нельзя вовремя для Герберта. Тягаться же с церковью Герберт не станет, поскольку это не та организация, которая бы упустила случай заиметь кругленькую сумму, если дядюшка проговорится о завещании.

Ложась спать, Джулия теперь клала под подушку приобретённый пистолет. Что до Мадхури, то она была готова спать у дверей в комнату своей новой госпожи, только бы с ней ничего не случилось. На что Джулия резонно говорила, что, если Мадхури умрёт, то заботиться о её ребёнке будет некому. Смежная комната была вполне удобна для Мадхурии к тому же из неё был только один выход – в комнату Джулии. Так что, скрепя сердце, Мадхури согласилась на эту замену.

Через несколько дней состоялась свадьба Элис и Джона. И именно этот день дядюшка выбрал для того, чтобы передать Джулии предложение Герберта.

– Вы мой опекун, – ответила на это Джулия. – Отец обязал вас опекать меня до моих двадцати пяти лет. Двадцать пять мне исполнилось в этом году, и я не обязана больше повиноваться вам. Вы ждёте поверенного из Англии, чтобы из первых рук узнать, как наши финансы и обговорить с ними ваши собственные дела. Через пять месяцев он приедет. Я его тоже хочу послушать. Если средства позволят, я вернусь в Англию, если нет – останусь тут. Но никакой Герберт не будет моим мужем. Вы прекрасно знаете, что я его ненавижу.

– Ты слишком импульсивна, дитя моё, – разочарованно произнёс дядюшка. – Подумаешь, мелкие грешки юности! Кто из нас этим не страдал!

– Воровать деньги у своего благодетеля, обрюхатить и так несчастную девушку – это мелкие грешки? – вскричала Джулия. Дядюшка поморщился от резкого словца, которое не должно срываться с девичьих уст. – Ну нет. Если вы считаете так, то для меня это непреодолимое препятствие для брака с ним.

– Воровство его не доказано. А что до девушки – она сама виновата. Она должна была знать своё место, – недовольно сказал дядюшка. Он не привык к вульгарным словам и неповиновению женщин. – Ладно. Оставим это. Тогда скажи, что ты будешь делать? Я же не могу вечно содержать тебя – ты сама сказала, что не обязана мне. Значит, и я не обязан тебе.

– Элис и Джон будут венчаться в миссии, которая расположена не так далеко от нас. При ней находится церковная школа. Там наслышаны о моих успехах в обучении Арджуна и Мадхури. Они предложили мне место. Я согласилась.

– Ты учительница? Как вульгарно! И к тому же это далеко.

– Не менее вульгарно, чем быть женой вора. К тому же со мной будут Ананд, Мадхури и Арджун и двое-трое слуг, которые тоже хотят учиться.

– Вот это совсем ни к чему! – возразил дядюшка, вскочив и забегав по кабинету. – У слуг есть хозяева. Они и должны смотреть за тем, чтобы их дети получали образование. А учить слуг – для чего? Чтобы породить второго Кромвеля? Хороший слуга знает своё место и дело, ему порученное. Хороший преданный слуга от своего хозяина не уйдёт.

– Это я так, к слову сказала, – Джулии были неприятны эти высказывания. Но переделать дядюшку она не могла. А его разрешение ей было нужно, иначе она вообще не смогла бы никуда выехать. – Учить я буду детей из миссии и окружающих поместий. Ты представь, когда-нибудь у Элис и Джона будет ребёнок. Но Джон не настолько богат, чтобы выписывать из Англии гувернантку, а ему служить здесь ещё долго. У Элис же и без того забот по хозяйству будет хватать. Имея же меня учителем, она и женщины в её положении сэкономят кучу денег.

Слово «экономия» произвело магическое действие на мнение дядюшки. Он представил, во что может вылиться предприятие его племянницы и какое облегчение можно испытать, не потворствуя прихотям Элис в обучении будущих детей, которая чуть ли не с рождения хотела засадить их за мольберт, пианино и парту. Он, ворча, согласился. Протестовал только против Арджуна, чему способствовали постоянные нашёптывания Герберта, но согласился на Ананда. Он обязал его выбрать сильных и толковых людей, чтобы они в определённые дни сопровождали Джулию.

Уроки начались, как только собрали маленький класс из семи человек. Пользуясь небольшой дядюшкиной библиотекой и редкими поездками в Калькутту и Дели, Джулия собирала материал для учёбы, выписывала некоторые учебники и тетради.

Во время одной из поездок в Калькутту она решила на почте захватить корреспонденцию для дядюшки. А заодно проверить, не пришло ли писем от отца, вестей от которого она давно не получала. Зная его взбалмошный и нетерпеливый характер, она особенно не тревожилась. Однако, потоки писем, которыми он обычно заваливал её, как-то странно иссякали, когда у них стал появляться Герберт. Тем более, что такое продолжительное молчание, как в этот раз, озадачивало её. В этой не столь важной поездке на этот раз её сопровождал только Ананд и один из слуг. Джулия не собиралась задерживаться.

На почте её ждало несколько писем для Элис, Джона, пухлые конверты для дяди и два письма – ей и Герберту. Присев в уголке – она хоть и научилась заново ходить, но долгие переходы ещё утомляли её ноги, – она раскрыла письмо, адресованное ей. С первых же слов её лицо вспыхнуло.

«Дорогая дочь!

Я, конечно, рад, что ты выходишь замуж. Но, по-моему, я к тебе тоже имею некоторое отношение. Так почему о твоём замужестве я узнаю от посторонних? Теперь понятно, почему ты не ответила ни на одно моё письмо. Но, может, среди свадебных хлопот ты найдёшь время и всё же ответишь мне. Ещё я не пойму, какого чёрта тебе выходить за Герберта? Ты его никогда не любила, а он любит только деньги твоего дяди и мои. Знай, дорогая моя, если ты настолько ослеплена им и не соображаешь сама, его отец разорён. Он ввязался в авантюру с баллонами и летающими машинами – аэропланами, и потерял всё. Я писал тебе ранее, как всё хорошо у него начиналось. Но постоянные катастрофы и смерти пилотов истощили его кошелёк. Он должен всем столько, что всех моих денег, которые я заработал на угле и нефти, не хватит покрыть его расходов. Ты выйдешь замуж за должника. Я не знаю, чем ты думала, соглашаясь на такое, но выплачивать долги вам придётся за него очень долго. Надеюсь, это письмо придёт раньше, чем состоится твоя свадьба.

Твой любимый отец».

Джулия уронила письмо на колени. Вот, значит, как! Слухами о женитьбе на богатой наследнице папаша Герберта хотел остановить кредиторов. Обделывая свои делишки за её счёт! Папаша плетёт интриги в Лондоне, а его сынок старается здесь. Элис от него ускользнула, так он решил заполучить её, Джулию, во что бы то ни стало. Даже с помощью скандала. Ну ладно!

Джулия вытащила из холщовой сумки бумагу для записей и карандаш. Не задумываясь, она быстро начала писать.

«Отец!

Только сегодня, когда я сама пришла на почту (да, я умею ходить, но об этом после), я прочла твоё письмо. До этого ни единой твоей строчки я в глаза не видела. Спешу успокоить. Я не собираюсь замуж за Герберта. Я не вышла бы за него даже, если бы он остался единственным мужчиной на земле. Я никогда не выйду за него замуж. Более того. Он распускает слухи о своём богатстве и о твоём разорении. Дядюшка считает лишним его поправлять. Но, когда я вернусь домой, я поговорю с ним. Это всё-таки моя жизнь. И я должна знать, какими деньгами располагаю.

Теперь о себе. Нервное потрясение, когда я увидела, что лев хочет съесть ребёнка, заставило мои ноги двигаться. А физические упражнения укрепили их. Я хожу недолго и недалеко, но сама. Среди индусов у меня два верных друга – Арджун, который детство провёл в лесу, и Мадхури, которую соблазнил Герберт. Арджун очень толковый. Именно он был моим первым учеником. Мне кажется, он в меня влюблён. Что до Мадхури, то я хочу забрать её с собой в Англию. Здесь она принадлежит к низшей касте, и её ничего хорошего не ждёт. Мы говорили с ней, она согласна».

Прибавив ещё несколько общих строк о свадьбе Элис и Джона, Джулия направилась за конвертом. Переговариваясь со служащим о быстрой доставке её письма, она краем глаза заметила человека, который зашёл, но быстро вышел. Ей показалось, что это был Герберт.

Решив это выяснить, она уже направилась было к выходу, но вспомнила о письме к нему. Без сожаления и трепета она вскрыла его. Письмо было от отца Герберта.

«Сынок,

я понимаю, что ты очень занят, пытаясь приручить эту убогую гордячку, но дела наши совсем плохи. Отец Джулии скоро отдаст богу душу, и она будет сказочно богата. Я не хочу, чтобы эти деньги она подарила церкви или грязным туземцам. Её кузине тоже не обязательно иметь много денег. Своей красотой она может заработать столько, сколько захочет. Кто бы мог подумать, что этот придурок Томас со своими копаниями в чужих костях так угадает с углем! Не знаю, зачем ему сдалась нефть – эта чёрная, вязкая и дурнопахнущая жидкость, но уголь теперь нужен всем. На нём ездят паровозы и пароходы. А вот с воздушными шарами и аэропланами я прогорел. Так что поторопись. Наш дом уже ушёл с молотка. Я теперь живу в дешёвой квартире. Почти всю мебель тоже изъяли кредиторы. Торопись, иначе я окажусь в долговой тюрьме. А там, как ты знаешь моё слабое здоровье, я долго не протяну. И долги выплачивать придётся тебе. С Томасом я постараюсь что-то предпринять, чтобы он не заживался на этом свете. Но тебе нужно действовать. Если нужно, действуй силой. Но действуй, чёрт тебя возьми!

Отец»

Джулия аккуратно сложила письмо. Итак, мало того, что отец считает её дурой, он при смерти. Мало этого, вокруг него вьётся папаша Герберта, чтобы помочь ему быстрее уйти на тот свет. Почему же отец не писал? Возможно, он писал раньше, но эти письма перехватывались. Джулия даже была уверена кем. Она медленно встала. Письмо отца и письмо Герберту она сложила насколько могла меньше. Выйдя из дверей почты, она подозвала Ананда.

– Ананд, я доверяю только тебе, – серьёзно начала она. – Здесь, – Она показала на свёрнутую бумагу. – письмо моего отца. Он не понимает, почему я молчу. А я не получала от него писем довольно давно, сама же писала часто. Кто-то не хочет моего общения с отцом. А ведь он болен и может умереть. Словом, сохрани это письмо, пока оно мне не понадобится. Эти же письма, – Она указала на стопку конвертов для дяди, Элис и Джона, – нужно передать адресатам по возвращении.

– За почтой всегда ездил мистер Герберт, – мрачно сказал Ананд. – Я ему предложил посылать слугу или ездить самому. Но он отказался. Говорил, у него всё равно тут дела и ему по дороге.

– С этим мы разберёмся, – пообещала Джулия. – На сегодня нам тут делать нечего. Поехали домой.

Джулия села в коляску. Ананд пристроился верхом рядом с ней. Кучер хлестнул лошадь и они медленно покатили по дороге.

Город сменился пригородными лачугами, потом постройками, в которых с трудом можно было узнать дома, и помойными ямами.

– Это жилища париев, – произнёс Ананд. – Обычно им и этого не достаётся. Калькутта город большой. Поэтому и париям тут живётся не так плохо, как везде.

Джулия в гневе стиснула руки.

– У вас эти люди хуже скота.

– Да, госпожа. Такова их каста. Такова их доля. Возможно, в другой жизни они родятся раджами, – он невесело усмехнулся.