Цитаты из книги «Вишневое лето»

– Эмили? – Хм? – Я хотел сказать, – начал Элиас, – Мне очень жаль. Я не считаю, что у тебя маленькая грудь, она у тебя… нормальная. Я хотела промолчать, но раз он решил извиниться, то я улыбнулась ему. – Поздновато спохватился, но спасибо, я передам. – Какой у тебя размер, А минус? – пошутил он. – Нет, Б, как «баран»! Ему совершенно незачем было знать, А у меня или Б. Элиас тихонько рассмеялся, и я тоже улыбнулась. Меня постепенно одолевал голод – побочный эффект травки. Мне очень хотелось съесть что-нибудь сладкое. Должна же у него где-то быть заначка? Мой взгляд упал на прикроватную тумбочку, я повернулась на бок и потянулась к верхнему ящику. Света в комнате не было, поэтому я шарила на ощупь. – Ты резинки ищешь? – спросил Элиас. – Они во втором ящике. Ну что за придурок! Я зарычала и махнула рукой, пытаясь снова попасть ему по ребрам. Но в этот раз он оказался быстрее и, смеясь, увернулся. – Резинку, которая меня от тебя защитит, еще надо изобрести, – вздохнула я. – Только не надо говорить про то, что размер XXL уже существует.

Все это происходило много лет назад, и я тогда прошла через ад. Странно было семь лет спустя узнать, что те страдания были напрасны. Глупое недопонимание испортило жизнь нам обоим.

– Ты… с ним вообще не встречалась? – Нет, придурок, я два года сохла по тебе, целых два года! Ты, козел, разбил мне сердце! – Это шутка? – Элиас смотрел на меня во все глаза. Я не могла это больше выносить. Я снова треснула его локтем и попала по тому же самому месту. – Ой! Да хватит уже! – завопил он, опять хватаясь за бок. – Хватит притворяться, слабак, – буркнула я. – Думаешь, ты одна страдала? – спросил он.

Ты со мной поступила гораздо хуже! Чего-чего? Что это за шутки? – И что же я тебе сделала? – Я посмотрела на него в упор и цинично продолжила: – Прости, пожалуйста, это был мой первый поцелуй. Если бы я знала, что окажусь не достаточно профессиональной на твой вкус, то обязательно нашла бы инструкцию! – Не говори чепухи, – перебил он меня. – Это был и мой первый поцелуй. Хватит пытаться вывернуть все наизнанку. Мои слова про твою грудь были просто реакцией на то, что ты выставила меня идиотом, – он немного помолчал. – Черт, у меня просто крышу сорвало, когда я услышал, что ты встречаешься с этим недоноском. – Что? – вырвалось у меня. – А ты думала, что я ничего не узнаю? Он в школе рассказывал об этом всем, кто был готов слушать! – О чем ты вообще говоришь? – спросила я с ужасом. – Ну, этот неудачник, я уже забыл, как его звали… Саймон? – пренебрежительно сказал Элиас. – Может, Зёрен? – спросила я, нахмурившись. – Может, и Зёрен! – пробормотал Элиас, ему явно было плевать на то, как того звали.

– Ой! Я же ничего тебе не сделал, – воскликнул Элиас, которому, очевидно, было больно. Так ему и надо! – Ты, козел, превратил мою юность в кошмар! – заявила я в ответ и снова стала сверлить его мрачным взглядом. Он выглядел рассерженным и недовольным, но явно не понимал, о чем я говорю. – Объясни мне, пожалуйста, что за кино показывают у тебя в голове? – завопил он. – С большим удовольствием! – я повторила его слова тем же самым тоном. – Послушай, малышка Эмили. Ты, в общем, ничего, но сиськи у тебя маловаты! – Блииин, – простонал он, – почему ты вообще об этом вспомнила? – А почему бы тебе не извиниться передо мной, ты, чертов придурок? Он продолжил ворчать и потирать ребра, но явно не знал, что мне ответить. – Без понятия, – пробормотал он под нос, – мне было больно… – Тебе было больно? – повторила я с негодованием, потому что мне показалось, что он издевается. – Да, ты, наверное, шутишь!

Не знаю, что на меня нашло, но я протянула к нему руку. Я всегда мечтала его потрогать и была как никогда близка к исполнению этой мечты. Но в последний момент я струсила, так и не коснувшись его лица. Я не успела ее опустить, как Элиас перехватил мою руку и приложил к своей щеке. Закрыв глаза, он потерся лицом о мою ладонь. У него была восхитительно гладкая кожа, нежнее, чем я себе могла представить. Засмущавшись, я отняла руку, а Элиас открыл глаза, в которых горел хитрый огонек. Склонившись, он коснулся моих губ своими. – До завтра, – шепнул он. Я смогла только кивнуть в ответ. Я чувствовала себя легкой, как перышко, и была словно пьяная. Элиас улыбнулся мне еще раз, развернулся и ушел. Не знаю, сколько я стояла и смотрела ему вслед, даже после того, как он пропал из виду. Кажется, целую вечность.

– Ты проводишь Элиаса до двери? – спросила она меня. – А я начну распаковывать коробки. Я уже говорила, что иногда мама может быть настоящим сокровищем? Обычно так случается, когда она занята тем, чтобы выдать меня замуж, но сейчас она все делала правильно. Элиас осторожно посмотрел на меня, ожидая ответа. – Конечно, – ответила я, закусив губу.

Элиас протянул мне стакан, и мне пришлось его взять. – Не отравлена, – заверил он меня. – Я на твоем месте тоже бы так сказала, – пробормотала я, поднося стакан к губам. Сделав первый глоток, я обо всем забыла. – Так, значит, ты не хотела пить? – усмехнулся Элиас, когда я поставила пустой стакан на стол. – Я не хотела быть невежливой, – ответила я, пожав плечами. Элиас смотрел на меня, пока его улыбка не сменилась серьезным выражением лица. – Ты даже не представляешь, какая ты милая, – мягко сказал он. В этот момент я осознала две вещи: во-первых, вовсе я не милая, а во-вторых, я умею краснеть даже после косяка: вся кровь прилила к моим щекам. Короче говоря, пора срочно менять тему! – Кстати, как там дела с твоей химией? – ухмыльнулась я. Он рассмеялся, но ничего не сказал. Что не помешало мне вывалить ему на голову штук двадцать ироничных замечаний, которые он проигнорировал, не отводя взгляда от моих губ.

Элиас сидел на диване и делал вид, что ничего не произошло. Вместо этого он начал рассказывать мне о своем последнем походе на концерт. Я расположилась на диване, положила ногу на ногу и слегка повернулась в его сторону. Он сидел вполоборота ко мне, закинув руку на спинку и положив одну ногу на диван. Расстояние между нами было идеальным, и я очень надеялась, что Элиас не попытается его сократить. Я внимательно его слушала, и у нас завязался разговор, причем совершенно нормальный, что было для нас довольно необычно. Он был лучшим собеседником, чем я могла себе представить. Может, потому что за те двадцать минут, что мы с ним общались, он ни разу не попытался распустить руки. Просто новый рекорд.

– Из-за тебя мне пришлось три недели слушать нытье и смотреть сопливые мелодрамы, пока она красила ногти на ногах! Алекс вела себя так, будто я телка. Черт, она уже хотела сделать мне химию! – Химию? – переспросила я, с трудом удерживаясь от смеха. – Да! – прорычал он. – А еще мне приходилось ее утешать. Она мне три футболки промочила своими слезами! Я похлопала Элиаса по плечу, уж кто-кто, а я его отлично понимала. – Я тебе сочувствую, потому что знаю, что тебе пришлось выдержать, – кивнула я.