Цитаты из книг автора «Карин Бойе»

Мы полностью сознаем и одобряем тот факт, что Империя – это все, отдельная личность – ничто.

Должно быть, это и есть любовь, когда в отчаянии безнадежности один человек крепко держится за другого и, несмотря ни на что, ждет чуда.

Простое поддержание человеческого существования и неустанно развивающиеся военно-полицейские функции – вот суть жизни Империи. Все остальное побочные продукты.

Организация? – переспросила она. – А зачем нам это? То, что живет, то, что естественно и органично, не нуждается ни в какой организации. Вам нужна форма, а нам – сущность. Вы строите общество, как кладете камни, по своему произволу, а потом так же разрушаете его. А наше сообщество – как дерево, оно растет изнутри. Мосты, соединяющие нас, вырастают сами, а у вас они искусственные, они держатся на одном принуждении. Мы – носители жизни, а за вами стоит мертвое, отжившее.

отношение каждого отдельного индивидуума к Империи определяется двумя моментами: материальными потребностями и интересами собственной безопасности.

И не думайте, пожалуйста, будто я исхожу из интеллигентского предрассудка о том, что Империя существует для нас, а не мы для Империи.

Священная и необходимая основа существования Империи – это взаимное и обоснованное недоверие друг к другу.

Все это безграничное доверие между людьми – пусть лишь между определенными людьми, – уже это, по моему мнению, представляет опасность для Империи.

Порою Карин даже сомневалась, не пантеистка ли она, писала о том, что «есть два бога: один, которого сотворили мы сами, исходя из наших представлений о нем, и другой, нам неведомый, который создал нас и присутствует в нас, направляет наши деяния и нашу волю, является мировой волей». Подобные метания порождали у

Я так долго говорю, а сама не знаю, понимаешь ты меня или нет. Ты понимаешь: существует что-то над нами и внутри нас. Оно создается в нас. Я знаю, что так нельзя, что мы все принадлежим только Империи. И все-таки я тебе это говорю. Иначе все бессмысленно… Она замолчала, и я не сказал ни слова, хотя мне хотелось кричать. «Ведь это как раз то, против чего я боролся, – думал я, как во сне, – все, против чего я боролся, чего боялся и чего желал».