– Ну что ж, как я уже говорил, это был делец еще тот. Считалось, что во время сухого закона он контролировал поставку спиртного в Чарльстон, как в подпольные питейные заведения, так и в частные дома, что, вероятно, и стало причиной того, что он ни разу не был пойман за этим занятием. Сложно арестовать парня, который снабжает винишком начальника полиции.

– И как это связано с исчезновением Луизы?

Джек подался вперед.

– Сейчас узнаете. По словам очевидцев, в том числе его собственного сына, в тот же день, когда Луиза исчезла, Джозефа в последний раз видели на пути к дому Вандерхорстов номер пятьдесят пять на Трэдд-стрит.

У меня в горле застрял кусок шоколадного торта. Я попыталась протолкнуть его дальше, глотнув остывшего капучино.

– Он направлялся за Луизой. Чтобы сбежать вместе.

Нет, не такой ответ я хотела услышать.

– Наверняка так могло показаться со стороны. И должно быть, именно так показалось ее мужу. Он весьма громко осуждал Луизу за то, что она бросила его и ребенка.

Я оттолкнула от себя недоеденный торт.

– Но Невин Вандерхорст надеялся, что… – начала было я, но не смогла продолжить, мысленным взором увидев, как мистер Вандерхорст показывает мне ростомер на стене гостиной и инициалы МЛМ. – Мой любимый мальчик, – машинально произнесла я вслух.

– Что?

– О, ничего. Просто Луиза так называла своего сына: «мой любимый мальчик».

– Откуда вам это известно?

– Это написано на стене в гостиной, возле напольных часов. Это часть ростомера. – Я покачала головой. – Это полная бессмыслица: ростомер, все эти фотографии Невина и его матери. Но факт остается фактом: Джозефа Лонго в последний раз видели на пути к ее дому, после чего их обоих больше никто не видел. Что, безусловно, указывает на то, что они сбежали вместе.

Скрестив на груди руки, Джек откинулся на спинку стула и задумался.

– Я по собственному опыту знаю: самый очевидный ответ редко бывает верным. – Он поставил локти на стол и подался вперед. – Вы когда-нибудь видели, как фокусник берет в кулак монетку и проводит сверху второй рукой? И потом вы должны угадать, в какой она руке? Я всегда выбирал ту, в которой ее, по идее, не должно было быть. И в девяноста девяти процентах случаев бывал прав. Это просто ловкость рук. И все. Ловкость рук.

– Но ведь Луиза исчезла. Муж и ребенок, которых она якобы так любила, никогда ее больше не видели и не получали от нее известий.

Джек сунул руку в задний карман и, вытащив двадцатипятицентовую монету, положил ее на ладонь и протянул мне.

– Не всегда ищите очевидное, Мелли. – Сжав обе руки в кулак, он несколько раз переставил их один над другим, после чего вновь протянул мне. – В какой руке монетка?

Я внимательно следила за его движениями и не видела, чтобы монетка переходила из руки в руку.

– В этой, – сказала я, указывая на правую.

Он медленно разжал ладонь, и моему взгляду предстали лишь гладкая кожа и длинные пальцы. И очень чувствительные, подумала я и вздрогнула. Джек разжал левый кулак. Монетка выкатилась на стол и, покрутившись, легла решкой.

– Вот видите? – улыбнулся Джек. – Ловкость рук. Вот так и с Джозефом и Луизой. Там наверняка что-то есть. Что-то такое, чего мы пока не видим. Я это гарантирую.

Я посмотрела ему в глаза, задаваясь вопросом: откуда в нем эта уверенность? То ли причина в том, что он всегда бывал прав, то ли в чем-то еще.

– Почему вы так считаете? – спросила я, глядя на него в упор.

– Потому, – ответил он, – что мать, называющая сына «моим любимым мальчиком», мать, у которой есть несколько десятков их общих портретов, не исчезает бесследно с лица земли, раз и навсегда оборвав с ним связь. Поверьте мне. Там явно что-то другое. Мой внутренний голос и опыт подсказывают мне, что здесь что-то не так. В городе есть несколько мест, где я планирую порыться в архивах, да и на вашем чердаке непременно найдется немало подсказок. Кстати, Мелли, интересно было бы взглянуть на ростомер. Никогда не знаешь, что может стать подсказкой.

– Сомневаюсь, но можете посмотреть. Я включила вас в рабочий график завтра утром на семь часов, так что, если вы приедете туда чуть раньше, у вас будет время изучить ростомер. Или можете подождать до обеденного перерыва.

Джек посмотрел на меня в упор.

– Вы сказали, обеденный перерыв?

– Да. Я подумала, что если вы приступите к работе в семь утра, то в двенадцать можно будет устроить обеденный перерыв. – Порывшись в сумочке, я достала распечатку графика работ. – Я буду там завтра в семь. Нужно обговорить с кровельщиком примерную смету замены крыши, после чего могу помочь вам разобраться на чердаке. Но недолго, так как в одиннадцать у меня встреча с новым клиентом. До шести часов я буду на работе, после чего вернусь на Трэдд-стрит и продолжу вашу работу, поскольку вы уйдете в пять. И так до девяти тридцати, в это время я ложусь спать.

– Вы составили таблицу…

Не понимая причину его замешательства, я вопросительно посмотрела на Джека.

– Да. Так легче распределить рабочую нагрузку. Кроме того, каждый получает свой законный обеденный перерыв. Софи сказала, что она на пару часов может присоединиться к нам после занятий в колледже, поэтому я включила ее в график с трех и до пяти часов вечера.

– Обеденный перерыв.

– У вас проблемы со слухом? Или вы привыкли, чтобы люди говорили медленно?

Он кашлянул в кулак, и это прозвучало почти как смешок.

– Нет. Со слухом у меня все в порядке. Но эта ваша таблица!..

Положив лист бумаги на стол, я откинулась на спинку стула.

– Послушайте, мне казалось, вы вызвались помочь мне с ремонтом дома в обмен на полный доступ ко всему, что в нем есть. Я, вняв вашему совету, даже подписала договор на установку системы сигнализации. Поэтому, если у вас возникли какие-то сомнения, дайте мне знать, чтобы я могла внести в график соответствующие изменения.

Джек закрыл лицо ладонью, и на этот раз я была уверена: он смеется.

– Нет, нет, нет. Конечно, я готов, я желаю и могу помочь. Просто вы так…

Он посмотрел на потолок, словно подыскивал слова, которые не обидели бы меня.

– Просто вы так серьезно подходите к делу.

Тем не менее, задетая его поведением, я положила обе ладони поверх графика работ, на составление которого у меня ушло почти полдня. Изначально я предусмотрела короткие перерывы на пользование туалетом, но затем, слава богу, передумала и, судя по реакции Джека, правильно сделала.

– Послушайте, я не знаю, как это работает в мире написания книг, но в реальном мире профессионал, если он хочет быть успешным, должен предвидеть любую мелочь. Если у меня новый клиент, я долгими часами разговариваю с ним или по телефону, или лицом к лицу, чтобы точно знать, что ему или ей нужно. Затем я в течение нескольких дней составляю список домов, которые отвечают всем требованиям. А также график просмотров каждого такого дома, удобный как для клиента, так и для владельцев. – Я шлепнула ладонью по столу. – Именно поэтому я успешный риелтор с хорошей репутацией, а не какая-то там неуверенная в себе барышня, которая лишь пыжится, но ничего толком не умеет.

Джек подался вперед, и я обратила внимание, что его глаза того же цвета, что и его рубашка.

– И ваша специальность – это исторические дома, – спокойно произнес он. – Но, судя по тому, что я знаю о вас, вы предпочитаете жить в новеньком кондоминиуме с белыми стенами и гостиничной мебелью. Это как-то связано с домом вашей матери?

Я отодвинула стул и подала знак официанту.

– Полагаю, мы закончили.

Я привстала, но Джек взял меня за руку, вновь заставляя сесть.

– Извините. Просто этот вопрос не дает мне покоя. У меня такое чувство, что это как-то связано с вашей матерью. Вчера я обратил внимание на то, как вы отреагировали, когда ваш отец сказал, что она звонила. Готов поспорить, что вы не перезвонили ей.

Я открыла было рот, чтобы сказать ему, что это не его дело, как вдруг почувствовала в затылке знакомое покалывание. Бросив взгляд через плечо Джека, я увидела стройную молодую женщину. Полными печали и мольбы глазами она смотрела на Джека, затем резко повернула голову ко мне.

У нее были темные круги под глазами и ввалившиеся щеки, как будто она была больна. Но ее глаза были как будто подсвечены изнутри, и у меня сложилось четкое впечатление, что этот свет как-то связан с Джеком.

– Что такое? – спросил он.

В следующий миг женщина начала таять, словно дым от погашенной свечи; я повернулась к Джеку.

– Кто-то из ваших близких… болен?

Он странно посмотрел на меня.

– Нет. Я ничего не знаю об этом. Почему вы спрашиваете?

– Молодая женщина. Стройная. Светловолосая. Это описание ничего вам не говорит?

– Это описание может говорить о ком угодно, но никто из тех, кого я знаю, не болен.

Его тон был почти игривым, вернее, наигранным.

По моему уху скользнул легкий вздох, а она окончательно исчезла.

– Ничего. Забудьте. – Я встала. – Пойдемте. Мне давно пора спать.

Вытащив из бумажника несколько банкнот, Джек положил их на стол и последовал за мной из ресторана.

Мы молча проехали небольшое расстояние до Трэдд-стрит, слушая пляжную музыку, которая всегда напоминала мне о лете. Остановив машину перед домом, Джек пошел к багажнику, чтобы вытащить мои чемоданы. Я открыла ему калитку, а затем ведущую на веранду дверь и остановилась как вкопанная. Входная дверь была распахнута настежь, и, когда я шагнула внутрь, под подошвой моих сандалий раздался хруст стекла.

Первая мысль была о том, во что мне обойдется заменить чертово окно от Тиффани. Но затем я вспомнила, что не только убедилась в том, что дверь закрыта, но и заперла ее снаружи на ключ.

Джек со стуком поставил чемоданы рядом со мной.

– У вас в сумочке есть мобильник? – шепотом спросил он.

Я кивнула.

– Перейдите к краю веранды, чтобы тот, кто выбежит из дома, вас не заметил, а потом позвоните в полицию. Я же пойду проверю, по-прежнему ли этот сукин сын внутри.

– Нет! – Я схватила Джека за руку. – Это может быть опасно.

В ответ он лишь одарил меня улыбкой. И должна признать, что, хотя я и стояла в темноте на битом стекле, улыбка эта возымела действие.

– Ваша забота льстит мне, Мелли. Но, смею предположить, вы еще не погуглили, кто я такой, иначе вы не беспокоились бы о моей персоне. Не волнуйтесь, я справлюсь.

Прежде чем я успела сказать ему, чтобы он не называл меня Мелли и что мне даже не приходило в голову его гуглить, Джек проскользнул внутрь. Впрочем, про Гугл я солгала бы: я пыталась, но мой компьютер завис, повторить же попытку я не успела, потому что должна была торопиться на встречу с клиентом. И все же…

Я перешла в тень на противоположной стороне веранды и открыла свой телефон-раскладушку. Прислонившись спиной к стене дома, я вдыхала южную ночь, наполненную ароматом жасмина и гардений, и вскоре поймала себя на том, что вновь слышу ритмичный скрип веревки о сук старого дуба. Я крепко зажмурилась, чтобы ничего не видеть и не слышать, и спокойно заговорила в телефон.