Глава 2

– Вечно от тебя одни проблемы! – Младшая единокровная сестра тащила меня к лифту, чуть не выворачивая запястье. – Дура!

– Сама такая, – опомнилась я, выдергивая руку. Силенок все еще казалось маловато, с координацией наблюдались заметные проблемы, но это не повод обращаться со мной как со строптивой куклой. – Не дергай так, сломаешь! И я скажу отцу, чтобы счета за дополнительное лечение оплачивали из твоего содержания!

Сюэ Мейрен застыла с открытым ртом и вытаращилась на меня как на говорящую рыбу. Но быстро опомнилась и довольно зло скривилась:

– Что, похудела, мымра прыщавая, снова голосок прорезался? Лаять на меня вздумала?! Думаешь, навсегда теперь такой… фотогеничной останешься? Ха! Да с твоими варварскими генами ты за месяц снова разжиреешь как свинья! Которой ты и являешься!

– А еще меня дурой обзываешь, – вздохнула я, самостоятельно направляясь к лифту. – Полежи с мое в коме, потом будешь выступать. И вообще, как ты разговариваешь со старшей сестрой?

Да, что я успела выучить первым делом, так это «лестничную» структуру здешнего общества. Если ты старше хотя бы на год – все, обращаться к тебе надо с поклонами вприсядку. А кто так не делает, тот невежа, неуч, мама плохо воспитала, и вообще редиска, нехороший человек.

– Еще чего! Да ты мне такая же старшая, как крыса на помойке. Если б отец не попросил, ноги моей тут бы не было.

– Я дочь первой жены отца, старше тебя на два года, – напомнила я то, что успела выучить из разговоров медперсонала и родного папочки, еще целый один раз навестившего меня после пробуждения. За два месяца. Любящий родитель, что тут скажешь.

– Зато твоя мать была тупая варварка! Где это видано, чтобы семье наследовала такая грязная кровь?

– Дорогуша, моя мать была законной госпожой Сюэ, если ты забыла. Я родилась в браке. А вот на твоей маме отец женился уже после твоего рождения.

Сюэ Мейрен, которая как раз заскочила следом за мной в лифт, буквально задохнулась от негодования:

– Да ты!.. Да как ты!.. А знаешь, хоть лопни! Бабушка против, значит – ничего не получишь. И вообще, что я с тобой разговариваю? Иди и дальше жри свои чипсы и смотри мелодрамы, как делала это всегда. А, ну еще – спи. Ведь только во снах у тебя будет хоть какой-то приличный парень. В отличие от меня. Да что там парень! У меня вот-вот появится муж. Да такой, что не в одной мелодраме никого шикарнее не увидишь!

– Соболезную, – радостно оскалилась я. – Вряд ли в новой семье тебя будут баловать, как дома. Там ты станешь невесткой, а не дочерью хозяина, там не будет мамы и бабушки, зато наверняка есть свекровь.

– Ха! Ты просто завидуешь. Там такой… такой… красивый, богатый, галантный, ласковый и, говорят, очень добрый. Ну там, живность всякую ущербную домой тащит, меценатствует, помогает молодым предпринимателям.

– Ну-ну, – хмыкнула я, выходя из прозрачной кабинки на парковку. – Радуйся, деточка. Разрешаю.

– Да ты совсем рехнулась, – резюмировала Мейрен после долгой паузы. – Куда прешь, корова, вон моя машина. Совсем мозги растеряла?

– Треснуть, что ли, тебя по башке? – вполне миролюбиво предложила я, разворачиваясь. – Как раз узнаешь, каково это – терять память.

– Пф! Все равно, увидишь моего Вейшенга – сразу ноги подкосятся, – хмыкнула Мейрен.

А у меня в груди что-то екнуло. Какое… знакомое имя. Будто слышала его где-то, и не раз. Еще и тоской такой потянуло, что на глазах слезы навернулись. Может, настоящая Сюэ Кирэн его знала? Или даже была влюблена? И это ее память прорывается сквозь мое попаданство?

Тогда понятно, почему сестра так злорадствует. Видимо, знает, что Кирэн по нему сохла. Интересно, а этот Вейшенг знал о чувствах девушки? Хотя если верить тому, что говорят окружающие, то до комы девушка была толстой, прыщавой и имела кучу комплексов. Вряд ли такая призналась бы «красивому, богатому, галантному, ласковому» и дальше по списку. Но как же болезненно тянет в груди…

– Обязательно так гнать? – Нытье под сердцем вылилось в глухое ворчание, как у собаки, которую уже почти довели, но она еще держит себя в лапах.

– Тебя не спросила! Не хочу пропитаться больничными запахами… второй раз за день! – предсказуемо отозвалась Мейрен, вжимая педаль газа глубже в пол. Ее попсовая красная машинка, похожая на глубоко футуристичную божью коровку, вильнула в потоке и вылетела на скоростную полосу. – Если тебе не купили авто – завидуй молча!

– А что ты забыла в больнице второй раз? – Я моментально выцепила нестыковку.

– Тебя, корова!

– Ага. Значит, раньше ты навещала кого-то другого?

– Естественно.

– Дай угадаю. – Мне понравилось доводить мелкую. Это здорово отвлекало от абсурда и дороги. – Из нашей родни в последнюю неделю никто не заболел, всех недавно видела. Твои подпевалы сами бегают с апельсинами и куриным супом, если ты два раза подряд чихнешь. Ради кого же прекрасная Сюэ Мейрен могла пожертвовать своим комфортом и временем? Неужели из-за потенциально выгодного мужа? Он у тебя что, вдобавок ко всем прекрасным качествам, еще и больной? – Мне даже стало жалко бедного парня на какое-то время. А вдруг он окажется колясочником и просто-напросто не сможет от сестренки убежать?

– Не говори ерунды! Точнее, он болен, но только пока. Кажется, в него стреляли. Или это была авария? В общем, не знаю, врачи говорят, выпишут уже сегодня и будет как новенький, так что неважно. Главное, что я единственная, кто каждый день заказывает ему шикарные цветы и носит фрукты.

– Хм-хм-хм, сестричка. А ты уверена, что здесь никакого подвоха? Выдадут замуж за… неликвид. Что станешь делать?

Все это я говорила, чтобы заглушить бурю странных чувств, неведомо откуда налетевшую на меня. Ранен… Стреляли… Но выжил! Выжил, и это главное! Скоро даже выпишут. Почему это меня так волнует? Аж до прерванного дыхания? Эх, Кирэн-Кирэн, какие же между вами были отношения?

– Это ты у нас здесь главный неликвид. Совсем мозгами поехала, так о семье У отзываться. Ну ладно, сейчас. – Не останавливая машину, дура полезла за телефоном. Я уже хотела ее остановить – слишком жизнь дорога, но она всего лишь разблокировала экран своим улыбающимся лицом. – А теперь завидуй молча. – И показала мне заставку на собственном экране.

– Ха! Это мы еще посмо… – начала было я, рассматривая фото, будто взятое с обложки журнала. И сердце вновь нещадно заныло, настолько знакомым показался мне мужчина с экрана чужого смартфона. На секунду даже почудилось, что я слышу откуда-то его спокойный голос и вижу едва заметно дергающийся в улыбке уголок губ.

Глава 3

Фотография чужого жениха так меня оглушила, что всю оставшуюся дорогу я молчала, к радости Мейрен. Она-то придерживать язык не собиралась, жужжала и жужжала, как надоедливая осенняя муха, что-то про мою ничтожность и свою офигенность.

Я ее слушала вполуха. Потому что усиленно копалась в себе, протискиваясь между извилинами, закостеневшими под воздействием убойных доз успокоительного.

Именно этой закостенелостью я пыталась объяснить себе, что не только попала в чужое тело со своего родного дивана, но еще и страдаю по чужому и совершенно незнакомому парню. Причем еще как страдаю – чуть ли не до остановки сердца!

А между тем я точно не встречала этого У Вейшенга в своей прежней жизни. И вообще ничего не помню из жизни Сюэ Кирэн. Но эмпирическим путем, изредка вылавливая из мушиного гудения некоторые факты, могу сделать вывод: прежняя владелица тела с ним тоже не была знакома.

Неужели фанатела издалека на редкие фотки? Вот прямо настолько, что аж внутренности сводит? Эта вроде бы довольно флегматичная и несколько… м-м-м… судя по всему, аутичная девочка была способна на такой накал эмоций? Что-то не клеится. Рука сама по себе потянулась к чужому телефону, чтобы снова увидеть камень преткновения, но я вовремя себя одернула.

Нет, дорогая, надо избавляться от этой странной зависимости. Пускать слюни на чужого жениха – дело гиблое и малоэффективное, какой бы прекрасный он ни был. Тем более я уверена, что парень там с подвохом – не бывает так, чтоб все идеально.

– Чего сидишь, корова? Понравилось в моей машине с моим женихом? – Оказывается, пока я размышляла, мы приехали. Сюэ Мейрен припарковалась возле увитого цветущим вьюном старинного на вид дома и самодовольно улыбалась, глядя, как из дома выглянул некто в форме горничной. Больше никаких встречающих не наблюдалось. Да-да, я заметила, как меня ждут из больницы.

– Нет, коза, я просто задумалась, – буркнула я негромко, но единокровная сестра услышала.

– Что?!

– Ну раз я корова, значит, ты коза. Как младшая. А остальные родственники вообще в курсе, что мы семейство травоядно-парнокопытных в твоем понимании?

– Похоже, за время комы у тебя совсем мозги набекрень съехали. Вали уже и запрись в своей комнате, как делала это постоянно, задротка.

– А что, это мысль, – хмыкнула я, оценивающе глядя на ее шикарные волосы. Ну как шикарные… Та же мочалка, что и у меня, только в профиль. То есть стильная стрижка из прямых и очень блестящих черных проволочек. – Я ж почти сумасшедшая! И если я тебе космы повыдеру, меня даже не накажут. Как тебе эта мысль?

И улыбнулась так предвкушающе, потянув судорожно согнутые пальцы к ее шевелюре. Эх, надо себе попозже еще маникюр хороший организовать, с ногтями-стилетами, чтоб внушало.

– Да ты чокнутая! – взвизгнула Мейрен, живо отступая на пару шагов. Ей и моих скрюченных лапок хватило за глаза.

– Ага. Помни об этом, дорогая. И не нарывайся лишний раз.

На этом интересный разговор пришлось закончить, потому что делегация встречающих все же нарисовалась. Причем в таком количестве, что я внутренне напряглась и не сразу сообразила, что, собственно, это ба решила почтить мое возвращение своим присутствием. А остальные подпевалы вылезли следом. Или это слуги? Не разберешь, все на первый взгляд выглядят одинаково. И рожи странные… не потому, что восточные, вовсе нет. А потому, что выражение у них у всех одинаковое: как у ждущих флюгеров. Явно нацеленных на матриарха семейства, грозную старшую госпожу Сюэ, мать нашего с Мейрен отца.

Хм, пока моя позиция в этом доме четко не ясна, как и перспективы. А значит, что? Значит, перед старшими строим из себя робкую паиньку. Милую, добрую и доверчивую. А еще словившую амнезию, как без этого.

– Здравствуйте. – Я поклонилась даже ниже, чем положено по местному этикету, о котором я успела прочитать. – Вы… вы ведь моя бабушка? Рада видеть вас. Папа много хорошего о вас рассказывал. Простите, что не помню.

Бровки домиком, ручки в замочек, разве что ножкой от стеснения не шаркать. А еще улыбаться радостно, но одними глазами. Сиять, так сказать. Между прочим, глазки у Сюэ Кирэн для этого очень подходящие. Большие, влажные и… вопреки всеобщей кареглазости – серые. Раньше они тонули в пухлых хомячьих щечках девушки. А теперь, после похудения и моего отказа от сладкого, жареного, а также слишком острого и соленого (таких блюд тут большинство, особенности местной кухни), и вовсе раскрылись на полную.

– Похоже, больница пошла тебе на пользу, – после долгой-долгой паузы, во время которой меня просветили как рентгеном с ног до головы, заявила сухощавая, моложавая и крайне надменная на вид женщина с легкой сединой в тщательно уложенных волосах. – По крайней мере, ты стала похожа на человека.

– Спасибо, бабушка. – На всякий случай я еще раз поклонилась и хлопнула ресничками. Ну а что, раз они у Сюэ Кирэн есть, длинные, густые и прямые, как стрелы, чего бы не похлопать? Мне в зеркале зрелище очень понравилось, может, и бабушке зайдет.

– Проходи в свою комнату, там лежат вещи на твой новый… размер. Надеюсь, ты сможешь носить их хотя бы в течение пары месяцев. Слишком накладно снова закупать целый гардероб. – Бабуля явно не собиралась со мной миндальничать. Выдала ценное указание, развернулась и ушла в дом, сопровождаемая свитой.