Глава 11. Настя

– Перезвоню, – кидает Андрей и тут же скидывает вызов. От его ледяного тона мне становится не по себе, такое ощущение, будто сердце взяли и погрузили в морозильную камеру с температурой в минус сорок.

Он так спешит закончить наш разговор, что прерывает меня едва ли не на полуслове.

Странно. Совсем на него не похоже.

В последнее время он вообще сам не свой и ведет себя как чужой. Про боль и разочарование, через которые мне пришлось пройти по его вине, вообще говорить не желаю.

Тот Андрей, которого я любила, и тот, что есть сейчас – два совершенно разных человека.

Не двигаясь с места еще пару мгновений, позволяю себе посидеть в тишине. Дети спят, мы с Верой все-таки смогли малышню утихомирить.

Конечно, нам было это сделать очень сложно, ведь уложить спать двух жаждущих играть малышей то еще приключение. Но мы справились!

И это счастье.

Правда, у каждой из нас после этого укладывания дергается глаз, но, если бы оставили детей без сна, вечером вообще не представляю, что было.

Собираюсь с силами, закрываю глаза. Вспоминаю наше счастливое прошлое, ищу в нем силу.

Разумом понимаю, что я должна его отпустить. Мы с Лебедевым разведены и теперь каждый будет идти своей дорогой.

Но что-то пошатнуло мою решимость… Может, слова. Может быть его забота и искренность.

Или нежность во взгляде, с которой Андрей смотрел на меня. И боль, что переполняет мужчину.

Встаю с края ванной, подхожу к раковине, открываю холодную воду и умываюсь. Мне нужно прийти в себя, ведь выходить к друзьям в подобном состоянии банально неприлично.

Кое-как привожу себя в порядок и возвращаюсь к друзьям. Они ждут меня на кухне.

– Ну что? – спрашивает Вера, как только видит меня. Глаза подруги наполнены тревогой и страхом.

– Он не пострадал, – сообщаю радостную новость. Сажусь на стул

– Вот видишь, с Андрюхой всё в порядке, – ободряюще произносит Рома. Понимаю, он хочет меня успокоить, но вот только ничего из этого не выходит. Мне все равно не по себе. – Я ж говорил, пока он со своим крылатым отрядом, с ним ничего не случится.

– Угу, – киваю головой и закусываю щеку изнутри. Чувствую солоноватый вкус, видимо прокусила до крови.

Меня переполняет страх за Андрея, ведь его профессия опасна и сложна, он каждый день ходит по краю. Если раньше я думала, что жить с пожарным романтика, ведь он каждый день спасает людей, и это так здорово, то после рождения сына мое отношение к профессии мужа изменилось. Кардинально.

Если раньше после каждой его сложной смены мы разговаривали часами, долго любили друг друга, не отлипали, дарили тепло. Мне очень важен тактильный контакт, и Лебедев знает это прекрасно.

А сейчас… Сейчас все не так. Я очень сильно переживаю за Андрея, но вот только коснуться его не могу. И это ужасно.

Оказывается, чтобы понять как сильно дорог человек достаточно лишь представить, что его больше нет, и тогда жизнь заиграет новыми красками. В моем конкретном случае получился глухой черный квадрат.

Представила.

Хватит.

– Настюш, всё образумится, – Вера видит мое состояние и пытается хоть как-то приободрить. В глазах подруги плещется искренняя забота и нежность.

Вера чудесная. Она добрая, честная и вместе с тем сильная. Я никогда прежде не встречала столь светлых людей, как она.

Они с Ромой просто созданы друг для друга.

– Я слышала женский голос перед тем, как Андрей положил трубку, – набираюсь решимости и признаюсь. Меня очень сильно терзает то, что я слышала перед тем, как Лебедев завершил вызов.

Уверена, он это сделал не без причины.

– Это не могла быть Лариса? – предполагает Вера, бросая довольно красноречивый взгляд в сторону мужа.

– Лариса? – ахаю. – Его первая жена? – от переизбытка эмоций меня начинает потряхивать.

Смотрю на Веру, на Рому и понимаю, что это она… Других вариантов просто быть не может!

Не даром мне тогда показывали фотографии. Значит, то был не фотошоп и не тупая попытка меня задеть за больное.

– Да ну, брось, – Чудов уж слишком наигранно и беззаботно отмахивается от моих слов. Но я замечаю, что он выглядит более напряженным, чем был минуту назад.

– Ром, что происходит? – спрашиваю в лоб. Ходить вокруг, да около совсем не моя тема.

Я до сих пор не могу прийти в себя после сказанных Андреем в машине слов. От его признаний и крепких объятий до сих пор то и дело пробегают мурашки по коже.

Мне дико не хватает его, я больше так не могу.

Но и простить его не могу тоже.

Чудов хмурится, переглядывается с женой.

– Да расскажи уже ей, – едва ли не молит она.

– Вер, это должен сделать Андрей, – стоит на своем Рома.

– Ребята, – недобро щурясь, смотрю поочередно на каждого из них. – Рассказывайте мне что происходит.

Меня трясет.

От переизбытка эмоций, от волнения за Андрея, от всего, через что мне пришлось пройти. Нервы не выдерживают.

– Настюш, успокойся, – первой со стула подскакивает Вера.

Подруга наливает в стакан воды, капает несколько капель с характерным ароматом и дает мне.

– Пей, – говорит строго.

Дрожащими руками беру стакан, подношу его к губам и делаю небольшой глоток. Исходящий от воды запах напоминает детство.

– Пей давай, – Вера стоит надо мной и сверлит меня взглядом. – До конца!

– Угу, – на мгновение закрываю глаза, понимая, что нет смысла противиться.

Допиваю успокоительное, возвращаю тару на стол. Скрещиваю руки на груди и поочередно смотрю на друзей.

После лекарства стало немножечко легче.

– А теперь рассказывайте, во что вляпался мой Андрей, – требую. – Почему он позволил нам развестись, не помогает мне с сыном и вообще делает вид, будто ни меня, ни Егорки не существует.

Глава 12. Андрей

– Ларис, дай пройти. Равнодушно смотрю стерве в глаза.

Она, конечно, вырядилась так, что у меня начинает пестрить в глазах и за яркими цветами. Не получается сконцентрироваться на глазах бывшей. А мне нужно четко понимать, что у нее на уме.

Ядовитого салатового цвета куртка, конечно, шикарно смотрится с шоколадной юбкой, но уж слишком от нее рябит в глазах. Внимание притупляет.

Я еще от пожара не отошел до конца, а скоро у нас будет новый вызов. Вот прям чую. А чутье меня ни разу еще не подвело.

– А если не дам – спрашивает с хищной улыбкой. Бросает в мою сторону томный взгляд.

Завожусь с пол-оборота. Прямо руки чешутся поднять ее и отставить в сторону, а затем спокойно пройти в коридор. Достала!

Но я этого не делаю. По крайней мере, пока. – Отойди, – требовательно повторяю свою просьбу.

– Лебедев, ну что ты такой душный? – игриво куксится, отводит взгляд в сторону, снова “стреляет” в меня глазами. Она из кожи вон лезет, чтобы меня зацепить. – У тебя был сложный вызов, так давай пошалим? М? – предлагает, проходясь по моему телу оголодавшим пламенным взглядом и облизывает свои увеличенные до неприличия губы.

С трудом перебарываю свое отвращение. После пластики Лару стало совсем не узнать, а эти губищи… Они у меня ассоциируются с совершенно другим органом.

И никаких приличных ассоциаций даже в помине нет.

– Парням предложи, – недобро ухмыляясь, киваю в сторону раздевалки. – Там каждый вернулся со сложного вызова и каждому нужно сбросить пар, – не свожу с нее равнодушного взгляда. – Может согласится кто.

Хотя зная твою историю, вряд ли.

Но об этом я тоже не спешу говорить.

– Хам! – шипит разъяренно. Мне тут же прилетает звонкая пощёчина, даже толком не успеваю договорить.

Ларису распирает гнев, она стоит напротив меня, глаза вытаращены и полны злости. Она бесится, а мне на ее чувства плевать.

Единственное, что меня беспокоит, моя семья. И то, что я не могу быть с ними вместе пока не избавлюсь от бывшей.

– Лара, – предупредительно рычу. Звук моего голоса вибрируя отлетает от стен и разносится по округе. – Между нами всё кончено, – произношу, твердо чеканя каждое слово. – Кон-че-но, – проговариваю еще раз, но уже по слогам. – Я тебя не люблю. Остыл я.

– Андрюшенька, милый, – ухмыляется без грамма переживания или волнения. – Кому сейчас нужна любовь? – с едкой ухмылкой на своих гигантских губищах задаёт вопрос. – Мне нужен ты, – тычет пальцем мне в грудь. – Только ты и никто больше, – стреляет взглядом в пах и судорожно вдыхает.

– Не нравится отсутствие реакции на прикосновения? – усмехаюсь. – Да, Лара, даже моему телу на тебя глубоко начхать, – озвучиваю чистую правду. Больше не собираюсь ее скрывать.

Если командир по приказу генерала уволит меня, то пофиг. Пусть увольняет!

В конце концов свет клином на этой работе не сошелся. Уверен, без работы я не останусь, при желании всегда можно найти через кого устроиться на хорошую должность.

Единственное, так парней своих не хочется оставлять. Они ж мне как семья, мы вместе уже очень долго.

Начинаю считать и понимаю, что с некоторыми даже не один десяток лет иду бок о бок.

Охренеть!

– Мне плевать, что ты там хочешь и что тебе нужно, – продолжаю высказывать Ларисе свое отношение. – Ты не привлекаешь, не заводишь и вызываешь полнейшее отвращение. Все кончено. Наша история закрыта.

– Ну ладно тебе, я была не права, – Лариса пропускает мои слова мимо ушей и вновь заводит старую пластинку. – Прости меня, – просит без грамма сочувствия. Делает шаг вперёд становясь еще ближе ко мне.

Задолбала! Вот честно. Сил уже никаких на ее выходки нет.

Лара удивленно моргает. Она не поняла всей сути только что произведенной перестановки.

По глазам считываю все, что происходит у нее в голове.

Я сделал так, что Лариса оказалась в кабинете, а я в коридоре. По-хорошему, я свободен и могу идти, куда заблагорассудится.

В пределах части, конечно же.

Но уходить от своей бывшей я не спешу. Если уж разбираться с Ларой, то здесь и сейчас, ибо откладывать дальше наш разговор я не собираюсь.

Наоткладывался сполна.

Нависаю над Ларисой, гневно смотрю на нее и напираю. Эмоций слишком много, их не обуздать.

– Никогда, – рычу, грозно сверкая глазами. – Слышишь? – рявкаю зло. – Никогда мы с тобой не будем вместе. Все поняла?!

Руки чешутся взять и захлопнуть дверь, чтоб мои глаза больше эту дрянь не видели. Я семью по её вине, считай, потерял.

Ну… И по своей собственной дурости.

Не нужно мне было от Насти скрывать про Ларису, ни про возвращение, ни про приказ командира. Завтра же утром поеду к ней и расскажу всё. Признаюсь в своих грезах.

Буду надеяться, что простит.

Я сейчас прекрасно понимаю провинившуюся и нашкодившую собаку. На себе испытываю то чувство, когда псина сидит в углу, смотрит на своего человека и молчит.

– Лебедев, одно моё слово и ты вылетишь отсюда, как щепка, – шипит, гневно сверкая глазами Лариска.

Словно меня еще можно остановить…