– Ну как? Вам понравился мультик? – выходя из кинотеатра на улицу, интересуюсь у дочурок.
Спускаюсь по лестнице, выхожу на площадку перед кинотеатром и тут же морщусь. Погода испортилась сразу в несколько раз.
После пройденного моросящего дождя на улице стало довольно-таки сыро, а сильный порывистый ветер пробирает аж до костей. Холодно, промозгло и противно.
Поскорее бы домой.
– Очень понравился! – одновременно отвечают и принимаются активно кивать.
Улыбаюсь. Несмотря на плохую погоду, на душе сразу становится лучше. Все-таки детская радость – заразная вещь.
Сеанс закончился минут двадцать назад, но поинтересоваться эмоциями раньше я не успела. Туалет, гардеробная и извечное “хочу поиграть в аэрохоккей” сделали свое дело, и в итоге мы вышли последними из тех, с кем смотрели мультфильм.
Я еле уговорила девчонок поехать домой! Время позднее, нам всем уже пора спать, завтра вставать рано.
У девчонок завтра садик, его нельзя пропускать. Там идет активная подготовка к утреннику и воспитатели очень просят приводить деток каждый день. А мне завтра нужно поехать в офис, и поэтому придется вставать раньше обычного.
Жаль, что постоянно не выходит работать из дома.
– На вторую часть пойдем? – спрашиваю у своих дочурок.
– Да-а-а! – хором кричат, видят качели и наперегонки уносятся к ним. Каждой обязательно нужно прибежать первой.
Улыбаюсь и качаю головой.
Мои неугомонные апельсинки.
Достаю телефон, включаю звук и понимаю, что уже неприлично поздно.
При помощи расписания понимаю, что автобус будет через двадцать минут и я вполне могу дать возможность немного покататься.
Не спеша направляюсь к веселящимся на качелях дочкам, слушаю их разговоры и не вмешиваюсь. Зачем? У них и без меня все прекрасно.
Снова начинает моросить мелкий противный дождь. Я ступаю под крышу, встаю сбоку от качелей и смотрю, как на асфальт падают мелкие капли.
Становится слишком мокро.
– Сонь, Мань, – зову своих. – Пойдем домой. Уже поздно.
Вам уже давно пора спать, а мне нужно еще успеть поработать.
– Можно еще две минуточки? – просит Манечка.
Хмурюсь.
– Пожалуйста, – добавляет Сонечка.
– Нам пора, – повторяю с нажимом.
– У-у-у, – разочарованно протягивают малышки, но тем не менее перестают раскачиваться.
Терпеливо жду, когда качели остановятся, и то и дело поглядываю на часы. Автобус скоро придет.
Апельсинки спрыгивают с качелей, подходят ко мне и поправляют свои рюкзаки. Я, хмурясь, смотрю на улицу, где с каждой минутой все сильнее идет дождь.
– Надеваем капюшоны, – прячу головы дочек от моментального намокания, ведь какой бы ни была хорошей и теплой шапка, она вязаная, а значит, влагу она не удержит. Только сильнее наберет.
Дождь начинает идти сильнее, и дорога до автобусной остановки уже не кажется таким хорошим вариантом, как пять минут назад. В голове мелькает идея вызвать такси, но я сейчас точно не найду машину с двумя детскими креслами, так что такси тоже не вариант.
Выхода у нас нет. Придется идти под дождем до остановки.
– Пошли, – беру за руки дочек и вывожу из-под козырька.
Мы начинаем свое движение бодрым шагом, но не успеваем пройти и десяти метров, как порывом ветра нас едва не сдувает. Холод пронизывает насквозь.
Что-то погода стремительно ухудшается, нужно поторопиться. Не хватало, чтобы мы попали в бурю. Ее ведь обещали ночью, но всяко никак не сейчас.
Чем дальше мы удаляемся от кинотеатра, тем темнее становится вокруг. В окнах жилых домов не горит свет, на улице не работают фонари и я еще сильнее начинаю напрягаться. Идти с детьми по улице в такую погоду и так не самое лучшее дело, а если вокруг темень, так совсем не хорошо.
Судя по всему, в районе нет света.
– Подождите, – останавливаю дочурок и оглядываюсь назад.
Здания кинотеатра тоже не видно.
Света нет.
Темень такая, хоть глаз выколи и не заметишь. И как назло, даже светофор погас.
– Мне страшно, – Сонечка начинает изображать испуг.
– Мне тоже, – шепчет Маня. Она как всегда вторит сестре.
– Давай бояться вместе, – предлагает Соня, и, не дожидаясь ответа, обнимает сестру.
– Давай, – соглашается та.
Стоят, дрожат вместе, напоминают двух мышат из старого мультфильма. Детвора.
А я все пытаюсь найти свой телефон, сотовой снова подевался куда-то…
Нахожу!
Включаю фонарик и с облегчением понимаю, что до остановки осталось не долго. Осталось перейти дорогу и все.
Мы успеем! Автобус должен вовремя прийти.
– Так, девочки, – протягиваю свободную руку Сонечке. – Держимся друг за друга, внимательно смотрим под ноги, стараемся не попасть в лужу и идем.
Проходим еще несколько метров и останавливаемся перед проезжей частью. Светофор отключен.
– Смотрим налево, – озвучиваю девочкам свои действия. Поворачиваю голову, они повторяют за мной. – Машин нет. Смотрим направо, – вновь поворачиваю голову. – Тоже.
Крепче сжимаю детские ладошки в своих руках.
– Идем.
Быстро переходим дорогу, но у меня вдруг падает телефон в самом неудачном месте. Оставляю дочек на тротуаре, сама спешу забрать аппарат.
Вдруг, словно из ниоткуда, появляется яркий свет, раздается визг шин. Внутри все обмирает, но я хватаю телефон и со всех ног кидаюсь назад.
Меня окатывает с головы до ног ледяной грязной жижей.
Стою. Обтекаю.
– Ты дура совсем? Глаза тебе для чего даны? Жить надоело?!! – из машины выскакивает мужчина и орет на меня.
Только вот его голос кажется мне слишком знакомым.
Оборачиваюсь. Свечу фонариком вперед.
Ну конечно…
– Куравлев! Сначала дочь едва не задавил, а теперь решил сбить меня?!
– Анька, блин, ты нормальная вообще?! – моментально накидываюсь на нее.
У меня перед глазами красной пеленой стоит ярость. Я с трудом соображаю. Злость перекрывает разум, и с этим уже ничего не поделать.
От переизбытка адреналина в крови меня аж трясет. Стоит только представить, что могло произойти, будь у меня реакция чуть медленнее или менее маневренный автомобиль, либо машина на встречке…
По позвоночнику выступает холодный пот. Мне становится по истине стремно.
Дважды за вечер я едва не налетел на пешеходов, был вынужден применить экстренное торможение и каким-то образом умудрился никого и ничего не повредить.
Это, блин, самое настоящее чудо.
Но тем не менее сейчас я просто нереально зол! И не только из-за едва не испорченного здоровья своей бывшей.
По сравнению с тем, что она скрыла от меня дочерей, попадание под колеса моего авто кажется сущим пустяком. Вот серьезно.
Она ведь никуда не попала.
А о том, что из-за этой дурынды мне пришлось забить на всех и вся и выкручивать руль, никто не подумал. Как и о том, что в другой стороне вполне могла стоять чья-нибудь тачка, а еще могли идти другие пешеходы.
Во дворе, хрен с ним, моя вина тоже есть. Признаю.
Но сейчас!
Сейчас я взбешен.
Дико просто!
Ласточкина меня сегодня добить решила? Сначала я едва не сбил собственную дочь, теперь Аньку саму.
Идиотка!
Хватаю ее за локоть и оттаскиваю на тротуар. Нечего устраивать разборки посреди проезжей части.
Вокруг нас такая темень, что хоть глаз коли. Нифига не замечаешь.
С трудом умудряюсь рассмотреть, что тротуар не пустой. Там стоят и во все глаза на нас смотрят две перепуганные девчушки.
Мои дочки…
– Отпусти нашу маму! – требует одна.
– Я тебя сейчас снежками закидаю! – угрожает вторая.
Бросаю на смелую малышку беглый взгляд и замечаю в ее руках массивную ледышку. Если прилетит, то мало не покажется. Даже с учетом того, что ее кинула кроха.
– Нечего на нашу маму кричать! – добавляет первая.
Девчушки сейчас очень сильно напоминают маленьких нахохлившихся бойких воробьев, которые готовы броситься на противника. Они понимают, что проиграют, но не могут устоять. Маму защищают.
Отважные девчонки. Прям все в меня.
Ну, Анька, ты у меня за молчание о них еще получишь!
– Отпусти! – шипит Ласточкина и дергает свою руку. Вырывается, делает шаг в сторону, но не успевает нормально ступить, как ее нога соскальзывает с ледышки, и Аня теряет равновесие. Снова.
Резко нагибаюсь вперед, хватаю ее и прижимаю к груди, где в бешеном ритме бьется сердце.
– Угомонись, – рычу сквозь крепко сжатые зубы.
Ни одна баба не в состоянии вывести меня из себя. Ни одна, блин!
Кроме Ани.
Ласточкиной даже не приходится особо напрягаться, чтобы в моей груди разгорелся пожар. Порой ей достаточно было одного-единственного слова.
И если раньше нас обоих спасала постель, то теперь…
Теперь мне дико хочется схватить ее за плечи, хорошенько встряхнуть и заставить, наконец, уже понять, что она не кошка и у нее не семь жизней.
– Тебя не учили смотреть по сторонам? Ты вообще соображаешь, что я мог тебя не заметить? – не скрывая эмоций, высказываю свои чувства.
– Потому что следить за дорогой нужно, а не строчить сообщение своей очередной бабе! – шипит. Ее взгляд пылает.
– Если бы я сообщение строчил, – говорю, резко понизив голос. – То тебя бы уже не было в живых, – отрезаю.
Подхожу к машине, открываю пассажирскую дверь.
– Залезайте, давайте, – даю команду.
Девочки вопросительно смотрят на мать, та стоит и молчит. Она в шоке.
Ох, ну за что мне досталась именно она? Неужели судьба не могла послать кого-то другого?
– Аня, – произношу с нажимом. Впиваюсь взглядом в нее. – Очнись, – говорю. – Бери дочерей и быстро в машину.
Ласточкина вдруг оживает, хватает детей и гневно сверкает глазами.
– Никуда мы с тобой не поедем! – отвечает, не скрывая злость.
Собирается развернуться и отправиться на остановку. Дурында!
Время уже позднее, автобусов нет, а на улице непогода только усиливается.
– Слушай, если тебе на себя плевать, то ты хоть о детях подумай, – намеренно давлю на слабое место.
Я Аньку знаю очень хорошо, она никогда не поставит себя на первое место, если рядом будет кто-то, кого она очень сильно любит.
– Девочки, в машине тепло, – применяю запрещенный прием. – Вы не замерзли еще? Не хотите погреться?
Стою. Жду.
Сердце грохочет в груди.
Ну же, давайте… Соглашайтесь!
– Мамочка, можно нас дядя домой отвезет? – тихонько спрашивает Аню та самая кроха, которая хотела закидать меня ледяными снежками.
– Мне холодно, – говорит вторая. – Ручки замерзли.
– Автобуса нет, – киваю на пустую дорогу.
С того места, где мы стоим, открывается отличный вид на город, и при желании вполне можно рассмотреть едущий общественный транспорт за две-три остановки.
Ласточкина бросает на меня предупредительный взгляд. Он полон ненависти и она своих чувств по отношению ко мне не скрывает.
– Давай я до дома вас довезу, – опять предлагаю.
Молчит.
Мимо проезжает авто. Оно окидывает каждого из нас светом фар и вдруг я замечаю, что Ласточкина с головы до ног промокла.
Решение приходит само. Моментально.
– Так, девочки, – подхожу к своим дочерям и беру их за руки. – Давайте, бегите в машину, – даю им команду.
– Не смей! – шипит Аня.
Но девчушки уже усаживаются на заднее пассажирское и захлопывают за собой дверь. Видимо, действительно, замерзли малышки.
– А то, что? – ухмыляюсь недобро. – Покусаешь?
Смотрю на Ласточкину, вопросительно выгнув бровь, тащусь от бури эмоций, что бушует в ее глазах, а затем делаю самое безрассудное, на что только способен.
Подхватываю Аню на руки, поднимаю, перекидываю через плечо и несу свою кричащую и дерущуюся ношу к автомобилю.
О проекте
О подписке