– Я просто спросила!

– Хочу селфи! – объявила Джосефа.

На экране ее телефона отразилась их четверка, от самой светлой до самой темной. Джосефа – темно-каштановые волосы и розовый блеск на губах, Шони – кудряшки, медовое круглое личико, Зара с десятками свежезаплетенных косичек и улыбкой до ушей и последняя – Эмира с рассыпавшейся по плечам волнистой гривой. Держась за перила, они ослепительно улыбнулись навстречу вспышке.

Эмира то и дело проверяла почту. Ожидая, пока обновится экран, она думала: И чего было выпендриваться – «мейл, сынок, мейл»? А видя, что новых сообщений нет, думала: Вот и хорошо, что не пришел. Он бы, наверное, запал на Шони. Было бы неловко.

Но, увидев, как Келли поднимается на второй этаж «Лукаса», Эмира поняла, почему он не написал ей с просьбой встретить его у двери – и почему ему не требовалась ее помощь, чтобы попасть внутрь. Он объявился около одиннадцати, в компании четверки друзей, и эти друзья, к Эмириному безусловному удивлению, все как один были черные. Вид у Келли был такой, будто он снимается в заставке музыкального клипа явно сомнительного содержания. Один из его друзей был в солнечных очках, двое – в «тимберлендах».

Знакомясь и знакомя, Эмира заметила, что Джосефа спрятала телефон, Шони перебросила кудрявые пряди через плечо, а Зара просто с прищуром уставилась на подругу. Один из друзей Келли заявил, что они идут заказывать напитки – что желают дамы? Мужчины все вместе спустились в бар, и когда последняя из голов скрылась под лестницей, Зара сказала:

– Эммм, мать, ты серьезно?

– Да ну подумаешь! Я сегодня в настроении, вот и все. – Эмира вспыхнула и уселась рядом с Шони. Джосефа тут же придвинулась к Эмире справа, и их каблучки, встретившись под столом, звонко цокнули.

– Ты мне не данукай! – Зара подсела к Шони с другой стороны и наставила на Эмиру указательный палец. – Давай разберемся: то есть когда ты это делаешь, это нормально, да? Я правильно поняла?

– Ооу! – Джосефа со смехом показала пальцем на Зару: – Это потому что ты с дня рождения Шони ушла с тем рыжим?

– Он был такой лапочка! – припомнив, воскликнула Шони.

Зара прижала руку к груди:

– То есть тебе можно мешать черное с белым, а мне нельзя? Надела косуху и стала самая крутая?

– Окей, окей. – Эмира рассмеялась. – Поняла. Извини. Но ты знаешь, о чем я. У того, с которым ты трахалась, татуха – компас.

– С тех пор как этот чувак спустился в бар, уже целая песня отзвучала. – Зара теребила одну из своих многочисленных косичек. – Не видела я никаких татух, и плевать мне на них.

Шони привстала и выглянула за перила:

– Слушайте, ну серьезно. Эмира, этот мальчик очень даже очень.

Эмира проследила за ее взглядом. Келли, положив обе ладони на стойку бара, что-то говорил блондинке-барменше, и Эмира вмиг ощутила жгучую ревность.

– Да это все вообще ни о чем, – сказала она. – Мы познакомились в тот самый вечер, в том магазине, а сегодня я его случайно встретила в метро. Я честно не думала, что он сюда заявится.

Зара вгляделась.

– Это что, тот, который снимал тебя на видео?!

– А я тебе о чем.

– Ну ты и скрытная! Чего молчала?

– Говорю же, я не думала, что он придет!

– У него что, свитер «Эверлейн»? – спросила Шони, по-прежнему глядя вниз.

Эмира закатила глаза:

– Можно подумать, мне это слово о чем-то говорит.

Зара тоже, как Шони, повернулась к перилам и окинула взглядом Келли и его друзей. Зазвучала следующая песня, Келли принялся кивать головой и подпевать, явно зная слова.

– Он типа как тот белый чувак на каждой черной свадьбе, – заметила Зара. – Знаешь, такой, отплясывает «Кьюпид шафл»^[5], счастья полные штаны.

– Ой, – сказала Шони. – Обожаю «Кьюпид шафл».

– И все-таки странно, да? – протянула Джосефа с бокалом в руке. – В смысле… он красавчик и все такое, но может мне кто-нибудь объяснить, почему у него все друзья черные?

Эмира, Зара и Шони разом повернули головы к подруге.

– Хмм. – Эмира подперла кулаком подбородок. – Не знаю, Сефа, а у тебя почему?

– Во-первых, грубо. – Джосефа выставила ладонь перед лицом Эмиры. – Во-вторых, я только что получила свой результат ДНК-теста, и во мне одиннадцать процентов западноафриканской крови, ясно?

Зара поморщилась:

– Ну и к чему ты сейчас про правило одной капли?^[6]

– И в-третьих, – продолжила Джосефа, – я совершенно серьезно: он точно не фетишист? Когда я еще ходила на сайты знакомств, толпы старых белых мужиков рвались потрогать мои ступни. Просили, чтоб я называла их «папочка» и всякая такая хрень.

– Надеюсь, он сегодня потрогает кое-чьи ступни. Так держать, сестра. – Зара победно хлопнула Эмиру по ладони – хай-файв. – Я тебя поддерживаю, потому что я, в отличие от некоторых, настоящий друг. К тому же у меня большие виды на его приятеля, вон того, со стрижкой «фейд».

Джосефа с Зарой заспорили, которая из них притворится, будто у нее день рождения. Они трижды сыграли в «камень, ножницы, бумага», и Зара дважды выиграла, так что когда Келли с друзьями вернулись, девушки хором спели танцующей Заре «С днем рожденья тебя» и задули пламя на Джосефиной зажигалке. Шони благосклонно принимала знаки внимания сразу от двоих мужчин (у одного из которых вправду был день рождения), а третий принял вызов Джосефы и занялся с ней армрестлингом. Час спустя Келли легонько постучал Эмиру пальцем по плечу:

– Итак, мисс, я задолжал вам выпивку.

Келли спустился на первый этаж вслед за Эмирой и, когда она забралась на барную табуретку, встал с ней рядом. Эмира знала, что в свете ламп, окаймляющих стойку бара, ее зубы и ресницы отливают розовым. Келли купил ей выпить – четвертый напиток за этот вечер, – и они чокнулись.

– Твое здоровье, – сказал он, – и прими мои восторги по поводу безграничности твоего терпения. – И, когда она поблагодарила его и сделала глоток, добавил: – Скажи, что ты не студентка.

Эмира скрестила ноги.

– Не студентка, нет.

– Тогда, наверное, танцовщица? – Келли поставил бокал на стойку. – Нужно же профессиональное образование, чтобы делать вот это вот… – Он выпятил губы и щелчком сбил с плеч воображаемые пылинки.

– Ой, похоже! – Эмира рассмеялась. – То был совсем особый случай. Эта маленькая девочка, с которой я сижу, у нее… в общем, кто-то забросал их дом яйцами. Ее мама попросила меня увести ее куда-нибудь, пока они разбираются с полицией… ну мы и пошли в тот магазин, а там – оппа, тоже полиция.

– Теперь понял, – ответил он. – Тот тип вообще-то не коп, ну да ладно. А чем ты еще занимаешься, кроме бебиситтерства?

Эмира поставила локоть на стойку и ухмыльнулась:

– Следующий вопрос будет – чем я увлекаюсь в свободное время?

– Может быть.

– Это суперотстойный вопрос.

– Ну все-таки получше, чем «А сколько у тебя братьев и сестер».

– Окей, – сказала она. – Я расшифровываю аудио и еще иногда подменяю секретаря в офисе «Зеленой партии Филадельфии».

– Правда, что ли? – сказал Келли. – Вот уж на кого ты не похожа, так это на зеленых.

– Я просто набираю им тексты.

– И с какой скоростью ты печатаешь?

– Сто двадцать пять.

– Слов в минуту?!

– Угу.

– Ты серьезно?!

Эмира улыбнулась:

– Серьезней не бывает.

– Черт. Если б ты надумала взять еще работу, я бы тебя точно подхватил, – сказал Келли. – В моей конторе за расшифровку и набор платят хренову тучу бабла.

– А может, мне и сейчас платят хренову тучу бабла.

Ооо, подруга, да ты напилась, – сказала она себе. Новая куртка на плечах и пачка сотенных купюр в сумочке придали Эмире несвойственную ей лихость.

Келли поднял руки, сдаваясь:

– И то верно.

– А что? Ты типа охотника за кадрами? – спросила она. – Ты тогда говорил: напишете статью… Ага, непременно.

Келли облокотился о стойку и уставился вверх, на бутылки с напитками и сиропами.

– Я и правда это сказал… Хм. – Он покосился на Эмиру и спросил, явно искренне: – Я мудак, да?

– Ты? О, наверняка. – Эмира кивнула. – То есть данных у меня нет, но если чисто статистически – да. Сто процентов. Но это даже круто.

– Круто? – Он усмехнулся.

– Ага, есть немного.

– Думаю, нам надо вызвать такси, – сказал Келли ей на ухо. Это прозвучало странным образом деловито и бесцеремонно, и Эмире в ее слегка затуманенном состоянии стало вдруг дико смешно. Как если бы он сказал, к примеру: Похоже, придется наложить швы или К сожалению, ваша карта недействительна.

Она рассмеялась, взяла свой бокал и, с соломинкой во рту, сказала:

– Ты пьян.

Келли сложил ладони:

– Вы тоже, мисс.

В лифте его дома Эмира проверила сообщения в телефоне. Воу-воу окей бай-бай, – написала Зара, – удачи с этим пижоном в л. л. бин. Келли стоял напротив, наблюдал за ней, прислонившись к стене. Потом выпрямился и сказал:

– Ну что, можно мне наконец-то подойти поближе?

В квартире, на диване, упругом и, похоже, очень недешевом, Эмира сидела лицом к Келли, а он стоял на коленях, обхватив ее за бедра. Пахло мальчишеской беззаботностью и одновременно чистым бельем, которое выстирали моющим средством с пометкой «не содержит ароматизаторов». Над головой у Келли, прочно прибитый к стене гостиной, висел в массивной раме подробный план города Аллентаун, штат Пенсильвания. В отблеске света из открытого окна Эмира поцеловала Келли. В какой-то момент он отстранился и прошептал:

– Эй-эй-эй.

– Ммм? – издала вопросительный звук Эмира.

Келли запрокинул голову на спинку дивана.

– Тебе ведь, к примеру, не двадцать?

– Нет. Мне двадцать пять.

– Оппа. – Он заложил руки за голову. – Мне тридцать два.

Эмира приподнялась, чтобы снять легинсы.

– Окей.

– То есть я на семь лет старше тебя.

– Угу. – Эмира, уже начав расстегивать его ремень, коротко усмехнулась. – Ты… отлично считаешь, молодец.

– Окей, мисс. – Келли рассмеялся. – Я так, на всякий случай.

Между поцелуями и поглаживаниями Келли достал презерватив и положил на диванную подушку слева от себя. Презерватив, этот силиконовый символ согласия, покоился там, словно дар в знак примирения – или тревожная кнопка. В какой-то момент Келли приподнял ее бедра и, попросив: «Сядь-ка сюда», прижал ее лобок к своему рту. Эмира сказала – и тут же почувствовала, что это очень белое выражение: «О, ты вовсе не обязан…» Под этим она подразумевала: Не рассчитывай, что я отплачу тебе тем же. Келли, похоже, понял, что она имеет в виду. Он рассмеялся и сказал: «Да ладно» – и снова впился в нее губами. Потом прервался еще раз, чтобы сказать: «Но если тебе не очень…» – на что Эмира быстро ответила: «Нет, мне – очень». Она удерживала равновесие, упираясь руками и одним коленом в спинку дивана. Второй раз за эту ночь она подумала: Знаешь что? А вот да. Да, и пошло оно все, – и обхватила его за затылок.

Потом, опускаясь, она потянулась за презервативом. То, что она остается сверху, казалось само собой разумеющимся.

Позже, все еще не протрезвев, она достала телефон и написала Заре: Ты где? Келли, натянув шорты и футболку, принес ей на диван стакан воды со льдом, вернулся в кухню и тоже стал пить воду, глядя на Эмиру через длинный стол-остров. Часы на микроволновке показывали 1:10.

Эмира потянулась за туфлями:

– Можно мне «Убер» и что-нибудь перекусить?

Келли потянулся за телефоном:

– «Убер» – пожалуйста, а перекусить – после того как дашь мне свой номер.

Эмира рассмеялась. Справа от нее, рядом с проигрывателем, стоял ящик из-под молочных бутылок, полный виниловых пластинок.

– «В ожидании выдоха»?^[7] Зачем тебе этот саундтрек? – спросила она. Ей видна была и пара других обложек: Чака Хан, Отис Реддинг.

Келли вздохнул, не поднимая глаз от своего телефона.

– Затем, что у меня музыкальные вкусы, как у черной женщины средних лет, – сказал он.

Эмира закатила глаза, но Келли этого не заметил. Может быть, Джосефа права и у него действительно фетиш? Эмира чуть было не спросила, сколько раз он произносил эту фразу, но вместо этого сказала: