IV. Наваждение

Position Music – Age of Pride

По черному небу
Катится,
льется,
летит в колеснице луна.
По темным ступеням
быстро сбежит
и укроется
в тени она.
Шагами две стрелки
Полночь
На башне
Размеренно не отстучат.
По паркам, аллеям
Следом за ней
Он несется —
Дорогами в ад.

В глазах загорятся
Свечи-огни —
Огоньком
Обратится она.
От крика охрипнув,
Бросится слепо
В погоню
за искрами дня.

два шага, а дальше —
замер он,
в сердце сомненья
упало зерно.
где та дьяволица,
что проклинает людей
с демоном заодно?

Его огонёк золотистым коснулся лучом.

Чертовка! Колдунья!
Он сквозь туман
Пробирается
В ночи тиши.
Ее проклиная,
рвется во тьму,
что, наверно,
чертями кишит.

Глумится! Смеется!
Он ненавидящим
Взором
Нашел огонек.
Ее кровь прольется
В пыточной
Камере,
Плоть сожжена будет в срок!

Бежит инквизитор,
Чтобы поймать
и страданиям
Ведьму предать,
Что грязно – открыто! —
Дьявольское колдовство
Не боится создать.

Звездою мерцает
Между деревьев
Пред ним
Колдовской светлячок.
Полями, лесами,
Не уставая, бежит он,
Не зная дорог.

Прячься! Бойся! Стой!

V. Упоение

Position Music – Searching

Вслед за облаком тумана
Он бредет, забыв усталость,
Огонек нырнул за ветви,
Помня прутья страшной клетки.
Стой, стой, стой!

Он, за деревом укрывшись,
Темной тенью притворившись,
Наблюдает за мерцаньем,
Не спугнуть бы лишь касаньем!

Может, скрылась в колокольчик?
– тихий звон хрустально в ночи —
Раздается ближе, ближе,
Ласковее, мягче, слышишь?

Венчика едва коснулся —
светлячок в кусты метнулся.
Прячется он в листьях клена,
В ягодах, в траве зеленой.
Стой же, покажись!

Забредает в лес всё глубже,
Нет тропы назад, и нужен
света огонек. – Куда же
ты ведешь меня все дальше?

Убегает. – Силы ветра!
Скройте ведьму до рассвета!
Кроны дуба шепчут: «Тише!» —
огонек взметнется выше.

Словно пьян, безумен, сломан,
Силой ночи очарован,
Он глядит – в глазах же искры
Пляшут танцы между листьев.

– Что ты будешь делать дальше?
Проклянешь меня, как раньше?
Он клянется свистом ветра,
Что ему не нужно это.

Разожжет костер – и водят
Золотые хороводы
Огоньки перед глазами —
Задыхается он в пламени.

Светлячки бегут, кружатся
В вихре огненного танца —
Болью голова взорвется,
Он упал, не шелохнется.

– Засыпай! – она колдует.
Боль утихнет, сон наступит.
Мотылек из капюшона
На грудь сядет. Листьев шепот.

Над поляной зари реки,
Наконец раскроет веки —
Рядом с ним, с цепью на шее
Спит, свернувшись, ворожея.

VI. Приручение

Illuminate – Nachtmusik

Мягкий шаг по ковру снегов.

Тихий шепот звенит, как зов

За пределы мира, где нет беды,

За завесу цвета морской воды.

Тихо звякнет бубен в ее руке,

Кудри в снежной пыли, словно в песке.

Каждый шаг нотой – в тишину,

Каждый звук сияньем разгонит тьму.

Кружевами ползет оно,

Оплетает руки, зовет с собой.

Бубен слабо бьется, усталый бой

Умолкает. В небе горит звездой

Его песнь, что лишала покоя, сна,

беспокоя, кружила, сводила с ума,

Разрывала завесы между миров,

Расплетала косы ночных ветров.

В темноте и бархате этой ночи

В старой шали – идет она и пророчит

Себе судьбу, а в глазах не пламя —

Льдинки темного севера и сиянья.

Проснись.

Прохладные пальцы кожи коснутся —

Цепи на шее, звеня, разомкнутся.

С лица непослушную прядь убирая,

Он задержал ее в пальцах, играя.

Ненависть, словно туман, наваждение,

В мраке исчезла. Пришло удивление.

На ведьму, бродящую в царстве Морфея,

Он глядел так, будто перед ним – фея.

Спит безмятежно, клубочком свернувшись,

Он наклонился, случайно коснувшись

Бледной руки. Бубен шепчет в ней слово,

Вызвав колдунью из северной дремы.

Она глядит —

Он не дышит.

Она молчит —

Он не слышит.

Дрожащих пальцев прикосновенье,

Ведьма очнулась и дернула звенья —

Но цепи на шее не оказалось,

На коже горячей следов не осталось.

Но ведьма вздрогнет. Бушует и бьется

В ней море сомнений, печали и солнце

Авроры пустыню души освещает,

А ведьма дрожит, рвется в лес, умирает.

Прохладные пальцы ко лбу прикоснутся,

Он держит за руку, не дав ей вернуться

В мир северных пустошей, ночи и тени.

– Сиди, успокойся, смотри, уже день ведь..

Она задохнулась —

Он выпустил руку.

Она поднялась, а он

Всё сидит, будто

Рассвета лучи

его не достигают.

он темен, как тень,

он холоден, как камень.

Она повернула лицо его к солнцу,

Сбросив капюшон, теребят его волосы

Рассвета ветра. Мотылек вылетает

На свет, и в лучах синим пеплом сгорает.

Она не бежит, воспевая гимн солнцу,

раз он не прогнал, то она – остается.

ШАМАНСКИЕ ПЛЯСКИ
*
Tanz auf dem Vulkan

Скрипка

Осеннему вечеру вызов бросает
Смычка на струне
Игра.
Вечерние ветры пепел кидают
В скрипачки златые
Глаза.
Подставила солнцу
Закатному солнцу
Вишнёвые кудри – жар
Сейчас разольётся
По телу. Смеется
Она от неведомых чар.
А музыка льётся,
Кружится, несётся,
Сребрится, златится
И локоном вьётся
На небо взлетит, у луны отзовётся
И там разольётся
Рекой.
Она улыбнётся, себе улыбнётся
Смычок от струны оторвёт, и вернётся
Осеннему вечеру прежний
Покой.

Прощальный будет скрипки
Услышан зов.
Он тихо и свободно,
Немного старомодно
И, может быть, вольготно
Своей игрой будил
Сов.
Алеют небосводы, и речки тёмной воды
Горят кровавым цветом
Вин.
Пред ветрами сухими
Окраинной пустыни
Предстал лучей закатных
Сын.
Смычком струны коснётся
Улыбка не сорвётся
С холодных – губ.
И эхом разольётся
Взорвётся, понесётся
Вперёд – звук.

Шаманство

Играет ветер – нежны струны

Лучей рассвета тихой арфы,

Сверкает солнце перламутром

В прозрачном стеклышке росы.

Шаман выходит на опушку,

Бесшумно по земле ступая,

Ловя глазами искры света

И кончик теребя косы.

Любимец Хорса, братец ветра

Кружится в танце с алым светом,

Махнет рукою – станет пеплом

Всё то, что миру бог послал.

В огонь – босой. Не гасит пламя —

Лишь раскрывает в сердце знамя

Природы первозданных таинств

И продолжает ритуал.

Огня рябиновые слезы —

По коже тонкими струями.

Танцует яро, будь под пяткой

То ли костер, то ли вулкан.

Смеется, плачет, пляшет, скачет,

Летит, и падает, и начат

Уж новый день; Сварог же прячет

Глаза, попав в ночи капкан.

На миг он встанет, обернется —

Коса златая обовьется

Луны сребристою струной.

Мерцают очи, сердце бьется,

Горит костер и брезжит солнце

На дне горящею искрой.

Pasodoble

Алой кровью, диким пульсом
Сердце, вмиг сгорев,
Стучит.
Задохнуться, захлебнуться
В танце скором
нам грозит.

Скажи, ты любишь по весне,
Когда цветут дожди и травы,
Когда прольется ливнем капель
На наши города апрель,
Взглянуть на солнце, что лукаво
Темнит, скорее прячась в тень?
Скажи, ты любишь шепот мыслей
Услышать в ветре, что поет
О тайнах неба? Тихим свистом
Он в форточку к тебе войдет.
Ты любишь слушать пляски ритмов
И петь без слога теплым днем,
Водой обжечься, звать, не крикнув,
Тревогу затушить – огнем,
Уснуть, ресниц не замыкая
На сладких снов кристалл-замок,
Забыться, мысли не теряя —
Ещё один глоток!

Кружатся волны, переливы,
Алей гори!
За-бейся сердце кастаньетой
Ногой на
Раз-два-три!
Браслеты, бусы, звонко струны
Звенят, звенят.
Дурная кровь, скорей по жилам
Цвета гранат.
Скорей беги,
алей гори,
сверкай в артериях ручьями
красней зари.

Сбивайся танца напряженье,
Стучи, стучи!
Волна кроваво-алой юбки,
Лети, кружи!
Ты любишь пляски дикой ведьмы —
Так погляди!
Сгорает сердце, кастаньетой
Выстукивает ритм в груди.

Ирландский танец

Изумрудной звездой загораются фонари

Дымкой сумерек затянуло пресветлый вечер

Начинаешь простые движенья на раз-два-три

(Фонари бы сказали, что ты здесь танцуешь вечность)

Ветер сонно листает страницы тома стихов

(Светлячки в нём читают о том, как в безбрежном море

Бьётся парусник в сетях власти морских ветров

На борту я играю мелодию в ре-миноре)

Ты танцуешь: движенья уверенны и легки

Шаг – подскок, два шагА и подскок, и ещё два шАга

А в висках барабанами – раз, раз и два, и три.

Каблуком по земле отрывистым резким стаккато.

Кто б подумал тогда: травянистой атласной тропой

Поманит тебя родина фейри, подскоков и эльфов

(Уж протягивает она белоснежной рукой

На удачу в пути тебе клевер. Ну что же ты медлишь?)

Ты танцуй. Я сложу пока флейту, пойду вдогонь.

Может, престо, а может анданте, кто скажет точно?

Здесь ведь только фонарь, малахита играющий роль

(Но кто слушает песнь светлячков этой тёмной ночью?)

Вольный осенний

Я б хотела писать тебе письма, сидя в парке или на бульваре, по бумаге – безумным аллегро, тихо юбкой о листья шурша.

Я хотела б писать о туманах, нежном блеске арахновых кружев, о кофейно-полуночных грёзах и мирах в грубой стали ножа. Только строки – листками златыми – по велению ветра-шамана закружились в неистовом вихре, взмыли птицею в небо, крича.

Я писала бы – слышишь, мой милый? растворяясь в янтарном тумане, в пьяной дымке осеннего яда, по бумаге чернилами я

б сочиняла всё новые сказки, замирая в объятьях обмана, ощущая холодные руки на своих непокрытых плечах. Я писала б рябиновой кровью, алой кровью немого танцора, Собирала бы листьями строки, ну а буквами – капли росы. Я писала бы, милый, о солнце, и играла б в осеннем миноре – тихо пальцы по клапанам флейты на пороге октябрьской грозы. Я писала бы, если б угодно, было богу вдохнуть в меня силу, чтоб нанизывать, словно бусы, слова в строках, а строки в стихе. Но пока буду задыхаться в пряных духах осеннего мира – аполлонова лира смолкнет, и играть будет моя флейта свои трели, волшебник, тебе.