– Позвони, как будешь свободна, – жалобно тянет она.

– Хорошо.

Я с облегчением выдыхаю, когда закрываю за ними дверь. Что не скажешь о Дэймоне. Он явно не слишком обрадован такому исходу. Я понимаю, в чем дело, стоит мне взглянуть на него. Он боится. Боится остаться со мной наедине. Этот страх неизвестности явно читается в его глазах.

– И что мы теперь будем делать? – осторожно спрашивает он. Мне так непривычно видеть его таким неуверенным, и сбитым с толку.

– Ты хочешь услышать это от меня?

– Ну, я определенно знаю, что хочу сказать. Но прежде, хочу выслушать тебя.

Мне хочется рассмеяться и расплакаться одновременно. Серьезно? Я должна говорить первой, а он прибережет свои мысли на потом? Не пойдет.

– Нет, Дэймон. Ты вчера заявился на пороге моей квартиры, значит тебе и начинать.

– Я… – он медлит, опуская взгляд.

– Да Боже мой, Рэй! – я выхожу из себя. Мне нестерпимо хочется покончить с этим, – о чем мы можем говорить? Этой ночью мы совершили ошибку!

– Черта с два, Мия! – Дэймон тоже повышает голос. Невольно ловлю себя на мысли, что он чертовски прекрасен в таком взвинченном состоянии. Мне опасно на него смотреть. Отворачиваюсь, чтобы не попасть в плен его власти надо мной. Дэймон горячится все больше, – ты сколько угодно можешь говорить, что мы не должны были встречаться, что нам лучше порознь, чем вместе, но хватит обманывать себя!

– Я в отличие от тебя никого не обманывала!

– Я тоже!

– Все твои слова с самого первого дня нашего знакомства – чистая ложь!

Дэймон поджимает губы. Ему стоит колоссальных усилий держать свой гнев под контролем.

– Я тебе не врал! Да, я что-то не говорил, о чем-то умалчивал, но лишь для того, чтобы оградить от ненужных переживаний.

Я не сдерживаю нервный смех.

– И посмотри, к чему это все привело! – мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Да, я виноват! Я виноват, что позволил подобному произойти с тобой! Я виноват, что не остался рядом! Я должен был быть с тобой! И все это время, пока был далеко от тебя, пребывал в аду!

– Ты не знаешь, что такое ад… – я всхлипываю, но тут же беру себя в руки, и вытираю накатившиеся на глаза слезы, – ты понятия не имеешь каково это, застрять в собственном теле, когда сознание отчаянно цепляется за единственный путеводный маяк – веру в то, что тебя там снаружи кто-то ждет. Я была там, Дэймон, я держалась наплаву только благодаря твоему голосу, твои слова грели меня в той непроглядной тьме.

– Мия, прошу тебя, – глаза Дэймона стекленеют, он протягивает мне руку, – умоляю, позволь быть рядом.

– Нет! Ты этого не заслуживаешь. Ты просто предал меня, мои чувства. Я не знаю, к чему была твоя показательная игра, предложение уехать с тобой. Все слова любви, все твои обещания, выходит это – ничто. Ради тебя, я согласилась оставить все, что было мне дорого. Это я согласилась на все твои компромиссы, согласилась быть с тобой несмотря ни на что. А что я получаю взамен? Твое бегство. При первой же возникшей трудности.

Дэймон опускается на стул и роняет голову на руки. Его дыхание становится тяжелым и прерывистым. Ему больно? Вот и отлично! Пусть побудет на моем месте.

Неожиданно он заговаривает совсем тихо, так, что я вынуждена прислушиваться, а потом и вовсе подойти ближе.

– Я знаю, что заслужил все, что ты говоришь. Даже больше. Мне жаль, что так произошло. Но я уже говорил тебе, по-другому быть не могло. Пока я занимался похоронами Йена, на горизонте появилась Вайз. Я узнал о ней совершенно случайно, когда в очередной раз пришел к тебе. Я предупреждал персонал больницы, что если к тебе пустят кого-то без моего ведома, им не поздоровится. Круг посещений – близкие родственники и я. На этом все. Я не мог рисковать. Я не знал, как охватить все и сразу. Мне необходимо было завершить дела с перевозкой Картера, организовать похороны Йена, следить за твоим состоянием. И я старался не опускать руки, пока твоя мать…

– Что моя мать? – стараюсь придать своему голосу твердость, но он все равно дрожит.

– Она была в курсе про попытку Шарлотт попасть к тебе. Я не смог объяснить, какие цели она преследовала. Но думаю, не трудно догадаться, что далеко не справиться о твоем здоровье. Твоя мать взяла с меня обещание, что я больше не подвергну твою жизнь опасности, что я оставлю тебя в покое. Ведь все это случилось из-за меня.

Я отворачиваюсь. Силы на исходе. Горячие слезы льются по щекам, но я упорно вытираю их, чтобы Дэймон не видел. Меня достаточно жалели. Не хочу жалости еще и с его стороны.

– И ты так просто согласился?

– Нет, – Дэймон поднимает голову. Я чувствую его тяжелый взгляд у себя на спине. Я знаю, что он внимательно смотрит на меня. Обхватываю себя руками и стараюсь дышать спокойно и ровно, несмотря на душащие рыдания.

– Я бы ни за что не согласился уйти, если бы доктор не сказал, что у тебя наблюдается положительная динамика. Только после того, как я убедился, что тебе и правда становится лучше, я принял это решение. Если ты думаешь, что оно далось мне легко, то ошибаешься. Все время, что я находился за тысячи километров от тебя, мой разум был здесь. Все отчеты о твоем состоянии сперва приходили ко мне, и лишь потом твоей матери. Когда мне позвонили, и сказали, что ты очнулась, я думал, что сорвусь, пошлю все к черту и прилечу к тебе.

– Но снова что-то помешало тебе? Очередной форс-мажор? – я пытаюсь пробудить злость в себе, но она давно сложила оружие и капитулировала, оставив меня один на один с пробудившимися чувствами.

Дэймон неслышно оказывается рядом.

– Можно сказать и так… – я чувствую его легкие прикосновения к своей коже. Он осторожно опускает ладони мне на предплечья, утыкается носом в волосы. Его горячее дыхание окончательно отключает мой рассудок.

– Интересно, этот твой «форс-мажор», заставивший тебя передумать возвращаться, доставил тебе достаточно удовольствия, чтобы ты забыл обо мне?

Дэймон напрягается. В следующую секунду он резко разворачивает меня к себе и поднимает мое лицо наверх, так, чтобы я смотрела прямо ему в глаза.

– Я никогда не забывал о тебе, ни на секунду. И мне больно слышать, что ты думала будто это так. Но все же, я благодарен случаю, что не вылетел тогда к тебе, как и собирался…

Я зло стискиваю зубы.

– Не сомневаюсь в этом.

– Не сомневайся! Благодаря этому, сейчас я могу быть рядом с тобой, не боясь, что это повлечет за собой разрушительные последствия! – Дэймон берет мою руку в свою, и не смотря на мои решительные попытки противиться этому, опускает ее себе на грудь. Пытаюсь вырвать запястье, но он еще сильнее удерживает мои пальцы, ведя их по рельефной мышце вниз, к торсу.

– Что ты делаешь? – я не понимаю, что он хочет от меня, но тут же осекаюсь, чувствуя на его гладкой коже странный рубец в виде неровного выпуклого шарика. Невольно отстраняюсь, чтобы посмотреть, что это. Дыхание Дэймона сбивается. Провожу кончиком пальца по довольно свежему розовому шраму.

– «Форс-мажор», – пожимает он плечами в ответ на мой вопросительный взгляд. Эта сука подстрелила меня.

Я вздрагиваю. Мне резко становится нечем дышать. Дэймон отступает от меня на шаг назад. Вижу, что ему не хочется говорить об этом.

– Благодаря этому, Шарлотт там, откуда выйдет не скоро.

До меня в полной мере доходят слова Дэймона. В него стреляли…

– Ей следовало бы целиться чуть выше, чтобы наверняка покончить со всем этим дерьмом!

Мне не хватает воздуха, не могу заговорить.

Дэймон отворачивается от меня и начинает собираться. Он надевает рубашку и медленно застегивает пуговицы.

– Не знаю, зачем я рассказал тебе все это. Мне не хочется, чтобы это было оправданием моего поступка, меня не надо жалеть, да и я не заслуживаю этого. Просто мне хочется, чтобы ты перестала считать меня ублюдком, тем, кто бросил тебя на грани жизни и смерти. Мне противна одна мысль, что ты все это время так думала обо мне.

Я беспомощно заламываю пальцы. Вот он надевает пиджак и подходит к двери, ища глазами свою обувь. Он уйдет. Сейчас он уйдет! Почему я молчу?

– Дэймон? – пересохшие губы едва слушаются меня. Он поднимает на меня слегка покрасневшие глаза. Меня трясет от бушующих внутри чувств.

– Я не была на грани жизни и смерти. Все это время, с той самой минуты, как я открыла глаза, я была мертва. До вчерашнего вечера… И, если ты сейчас снова уйдешь… я вряд ли смогу справиться с этим снова.

– Это значит, что ты?.. Что я?.. – Дэймон замирает и смотрит на меня полным недоверия взглядом, – что я могу рассчитывать на твое прощение?

Нервно сглатываю и едва заметно киваю.

– Возможно… если постараешься.

Дэймон ме медлит ни секунды. Он бросается ко мне и заключая в объятия, поднимает над полом. Обхватываю его лицо руками и жадно впиваюсь в губы. Возможно, я снова обожгусь, или пожалею, но разве та жизнь, полная ежедневной боли и ломки самой себя, лучше, чем то, что может у нас получиться? Определенно нет. Рядом с ним я чувствую себя живой, и если неведомые силы дали мне еще один шанс, после той аварии, то я хочу воспользоваться им в полной мере.