Вокруг: будет стоять тишина. И тут, ты чувствуешь, как колено Анри, сидящего напротив тебя, начинает медленно выпрямляться. Его пятка мягко ляжет тебе между ног, а пальцы расслабятся на животе. Ты схватишь его ногу и грубо отбросишь от себя. Затем, ты вскочишь с места и крикнешь в лицо Сержу – в сам воздух этой квартиры:

– Я – ухожу. Больше – вы меня не увидите.

Уже у самой двери, ты скажешь Сержу:

– Спасибо тебе за ночлег, – и добавишь, – но я надеюсь, что никогда не стану таким, как ты.

– Я тоже – очень долго на этой надеялся, – ироничной улыбнулся он и помотал головой, – но человек – обречён, рано или поздно, становиться тем, кого в молодости так презирал.

– В жопу!

С этими словами – ты со всей силой захлопнешь дверь, эхо от удара которой – разнесётся по всем бесчисленным этажам жилой башни. Дверь ударится так сильно, что отлетит обратно к тебе. Ты возьмёшь её за ручку, потянешь вниз и мягко закроешь за собой.

Затем – ты спустишься по лестницу вниз; выйдешь во двор. На языке – у тебя останется горький вкус крепкого кофе. Такой вкус – имеет ветер, когда жизнь наполняется ничтожной беспомощностью. Поэтому – чёрный кофе – это самый правдивый напиток.

Ты не захочешь «переходить улицу с закрытыми глазами». Ты подумаешь, что было бы неплохо попытаться сделать то, чего хотел когда-то добиться Серж. Но ты – так и не сумеешь. Ты окажешься недостаточно хорош.

Тебя окружат многоэтажки. Здесь – количество историй на квадратный метр – зашкаливает. Здесь – живут самые разные личности, единственное сходство между которыми – будет лишь то, что все они люди. И все они – хотят счастья. Их истории – бытовые. Они переполнены до краёв той жизнь, от которых даже обладателей самых стойких желудков потянет, прикрывая рукой рот, выйти из комнаты. Они все живут в двух шагах друг от друга – и не знают друг друга в лицо. И почти все они – невероятно одиноки. Они хотят украсить свою жизнь; сделать из жёлтого – зелёный. Но в этих поисках чёрного лебедя – слишком большой риск стать белой вороной. Это – как идти по канату над обрывом – нельзя слушать то, что тебе кричат в спину и в лицо.

Люди всегда рискуют на этом пути. Ты увидишь, как Серж свалится вниз. И падая, он будет улыбаться. Ты проводишь его взглядом, покачаешь головой, траурно опустив голову. «Раньше, это был хороший человек» – подумаешь ты.

Сумасшедшие люди. Запах чёрного кофе с сигаретами. Хорошо, что есть люди, предпочитающие кофе с молоком и книжками.

Ты устанешь. Ты будешь на грани глубокой депрессии – а это яма, из которой куда сложнее вылезти, чем попасть. Ты поймёшь, что пора выбираться из этой окраины гетто – и двигаться ближе к центру. Но тебе уже давно пора понять: в этом мире – тебе ничего не дадут сделать просто так. Тебе не дадут даже спокойно сойти с ума – или проснуться однажды счастливым.

К тебе подъедет машина; из неё выйдут два пингвина-тигра в тёмных очках. Ты решишь: сопротивляться – бесполезно. И это уже будет означать – что ты стал мудрее. Они мягко посадят тебя на заднее сиденье и окружат с обеих сторон. Тем временем, водитель быстро сорвётся с места.

– И что вам от меня надо? – спросишь ты, хоть и будешь догадываться, что тебе на это скажут

Но вместо вежливого ответа – тебе несильно дадут кулаком в живот; а вместе с этим ударом – и понять, что ты здесь – не вправе задавать вопросы. Слишком мала мушка – тратить на неё золото слов. И остаток дороги – вы проедете молча, в относительно дружеской атмосфере. Ты будешь искоса поглядывать в окно, пытаясь разглядеть, куда вы едете. Но ты – так ничего и не поймёшь.

Вы остановитесь; выйдите из машины. Краска за краской, мазок за мазком выведут контур этой мрачной и захватывающей картины. Прошлое – всегда может вернуться оглушающим эхом и разорвать тебя в клочья; особенно, если это – твоё дикое, бунтарское, забытое прошлое.

Детство – ты будешь вспоминать как ад. Ты боялся секса, боялся чувств, боялся жить – это нормально; так воспитывают «хороших» детей. Эта жизнь покажется тебе похожей на долгие годы на борту подводной лодки – такая же душная, скучная, без всякой альтернативы. Она будет той частью твоей книги извращений, которую нужно было – как можно скорее проскочить. Ты – устанешь от всего этого городского чистоплюйства.

И тогда, сидя на кресле и ожидая появления Его – ты будешь содрогаться каждую секунду; и ты вспомнишь, как из компании старика Иисуса и его мальчиков апостолов – ты попадёшь в общество Вооружённого Философа; и его банды, конечно же (пусть земля им будет пухом). А также: компанию Сержа и Ражаева. Отношение с местной мафией у вас будут «так себе». Этого – уже достаточно, чтобы всю жизнь прожить в домах, где не спрашивают имя при поселении; и привыкнуть, идя по улице, оглядываться по сторонам.

В подвале: будет мокро, сыро, грязно – всё в лучших традициях туземцев. Для неокрепших умов – этого уже достаточно, чтобы мысленно попрощаться с теми, кого когда-либо знал. Но ты-то понимаешь – всё только начинается.

Тебя уведут из подвала. Через железную дверь – ты попадёшь в кабинет в викторианском стиле, в котором вполне мог заседать покойный мистер Чемберлен. Ожидая, пока за тебя возьмутся всерьёз, ты будешь разглядывать красиво сделанные корешки неразрезанных книг. И вот, в кабинет войдёт Он. Крёстный отец – интеллектуал и духовный наставник всего криминального мира столицы – твой старый добрый знакомый. Он начнёт:

– Давно не видел тебя, сволочь. Хотел спрятаться от меня?! Забыл, кто я?!

Ты увидишь это так: ты резко бьёшь парня сзади тебя в живот. Выхватываешь у него из кармана пистолет. Стреляешь в его напарника, в него самого. Затем, быстро расправляешь со всеми в этой комнате – включая его. Затем, отстреливаясь, выходишь из здания, угоняешь машину, садишься в самолёт и уезжаешь на Кипр, где они не достанут тебя, возможно, целую неделю.

Но ничего из этого – не произойдёт.

– А ты помнишь, с чего всё это начиналось?

О, да. Конечно же, ты будешь помнить. Такое – забыть невозможно.

– Ты тогда здорово меня выручил – но я уже отблагодарил тебя. Я помог тебе дважды – и за тобой – всё ещё должок. Думал, я забуду?!

Он засмеётся. Ты подумаешь, что этот парень – окончательно сошел с ума. Он резко оборвёт собственный смех:

– Где деньги?! Нет?! А что ты дашь мне вместо них?

Ты опустишь глаза.

– Нет?! Как жаль. Но ты ведь понимаешь, что тебе придётся заплатить.

Ты поймёшь только: на этот раз – твоей будет жизни грозить настоящая смертельная опасность.

– Стой! Подожди… Дай сказать.

– Ну?

– Вспомни старые времена. Помнишь, как тогда было весело, а? Я могу ещё тебе здорово пригодиться – ты же знаешь, каким я могу быть полезным. Позволь помочь. Позволь мне вернуть долг – какой прок тебе от мёртвого меня? Давай…

– Отпусти меня?! – захныкает он, – я тебе – ещё пригожусь.

Затем, он и его цепные захохочут в полное горло.

– Вот что, – скажет он, немного приведя себя в порядок, – я дам тебе ещё один шанс – последний – по старой дружбе. Тебе повезло – у меня сегодня хорошее настроение. Если поработаешь на меня – так и быть – забуду про долг. Иногда, я должен показывать должникам, что я способен на сострадание и на понимание – но не бесплатно. И запомни, – он выдержит театральную паузу, показывая на тебя своим жирным указательным пальцем, как дулом пистолета, – если попробуешь предать меня или подвести – можешь даже не просить о жалости.

Он выстрелит из своего пальца – прямо тебе в сердце – ты почувствуешь уголку у себя в груди.

– Я наткну тебя на булавку, как бабочку в своей коллекции. Я засуну твои яйца тебе в рот и повешу тебя на твоих же кишках – это понятно?!

– Да, – пропищишь ты.

– Вот и славненько! – он улыбнётся, дружелюбно сложив руки, – приятно работать с разумным человеком.

Приятно, иногда, поговорить с таким же кретином, как и ты сам – подумаешь ты.

Новый король вольного народа смог бы убедить любого, что Земля плоская. Он будет представлять собой смесь британского лорда, американского джазмена, Ганнибала Лектора и уличного хулигана. Это диковинная смесь проявит себя в самых неожиданных его качествах. Он будет казаться спокойным, но вывести его из себя сможет любая мелочь. Каждый нерв в его теле и всю многогранность своего характера – он положит в беспощадной борьбе за власть. Перед тобой – будет человек, управляющий самим ветром, дующим в городе по утрам и вечерам.

Судьба свяжет тебя с ним в твои мятежные годы. Вы станете вроде «партнёров по интересам». Он – многому сможет тебя научить. Но время пройдёт – и ни один нерв на его лице не дрогнет, проводя лезвием ножа по твоему горлу. Холодная сталь – ты почувствуешь её. Город – был его маленьким царством; и никто не сможет и шагу сделать в нём без его на то воли. У него – будет слишком много врагов – больше, чем смог бы вынести любой; и самым грозным из них – будет он сам. Он, лишённый права личности, целью своего существования поставить – получение власти. Эта жажда заставляет людей с миллионами в карманах копить на еде и одежде – откладывая всё больше и больше денег.

Люди живут мало. Люди, обладающие властью – живут ещё меньше. И тот, кто стоит надо всем – вызовет тогда у тебя – только чувство жалости и презрения. Ты снова увидишь падение. Тебя вновь позовёт к себе извращение. И честный вор – король переулков – сам станет тем, с кем поклянётся бороться до самого конца. Так – бывает с каждой революцией. И катастрофа падает с неба за катастрофой, оставляя после себя – только одну маленькую возможность: улыбаться, блаженно закрывая глаза на всё, что происходит в мире, в жизни; вставляя в уши наушники.

Ctrl+C – Ctrl+V.

Тебя выведут из логова короля вольного народца. Вдохнув полной грудью свежего воздуха, с которым ты уже успел попрощаться, ты услышишь грубый, прокуренный сигаретами голос у себя в ухе:

– Без шуток!

Ты повернёшься в сторону пингвина-тигра и кивнёшь. Да и какие тут могут быть шутки?! Ты посмотришь на его обозлённое, серьёзное лицо, которое никогда в жизни не улыбнётся. У тебя в голове пронесётся смелая мысль: а что, если бросить ему лёд за шкирку? Жизнь можно было бы отдать, чтобы посмотреть тогда на удивлённое выражение его лица. Наверное, соверши ты это, его раскрытый от недоумения рот – был бы последним, что ты увидишь в этой жизни.

Тебе дадут пистолет.

– Умеешь пользоваться, щенок?

Ловким движением руки – ты снимешь пистолет с предохранителя на раме и скажешь:

– Пистолет «Colt» – одна из самых старых моделей. Конструкция Браунинга, автоматика с коротким ходом ствола, запирание на верху ствола двумя боевыми выступами, кнопка-фиксатор для магазина, калибр 45-APC, имеется курковый УСМ с открытым курком одинарного действия. Классика – но мне нравится. Могли бы, конечно, вооружиться моделями и получше, – ты выстрелишь в ближайшую каменную стену, оставив дырку ровно по центру кирпича, – хотя – и такой сойдёт.

Никогда не следует сомневаться, что уличные художники и таксисты нашего тысячелетия – не умеют обращаться с ручным оружием – это может оказаться последней ошибкой. Пингвин поражён; он не скажет ничего, слегка опустив нижнюю губу и широко раскрыв глаза.

Подойдёт ещё несколько человек. Все вместе – вы сядете во вместительный джип. И только один из вас осмелится наставлять других, как тем лучше выполнять свою работу, которой они зарабатывают себе на жизнь. Вы заедете в бар выпить перед делом. Это, как известно, может затянуться на часы, пролетающие как секунды. Бар был особым – в такие никогда не попадут случайные зеваки. Бар будет называться «Forte liberté»; перевод не такой внушительный: «сильная свобода» или «сила свободы». Название будет нарисовано зелёной краской печатными буквами на изуродованной старостью стене. Ты сможешь начертить у себя в голове следующий указатель, как найти бар головорезов: от площади Победы №3, что в восьмом округе, продолжать двигаться на север по улице Виктора Гюго, а затем свернуть в переулок Огюста Родена и перейти к улице Замкнутой – дойти до самого конца, переходящего в маленькие, полуразвалившиеся дома – чтобы не заблудится: идти можно по любой из тамошних улиц, кроме улиц Сартра, Камю и Достоевского – они приведут вас в тупик, из которого вряд ли удастся выбраться. Чтобы попасть в бар: вам необходимо будет убедиться, что все таблички с названиями улиц пропали и что вас окружают лабиринты закрытых гаражей, возможно, когда-то кому-то принадлежавших. К бару будет вести асфальтированная дорога. Если прохожие в тех местах вас не знают или сочтут, что вы ведёте себя подозрительно, или наоборот – скорее всего, они попытаются убить вас. Когда вы увидите жёлтый флаг с зелёным черепом – можете не сомневаться – вы на месте. Описанная стена чёрного цвета с зелёными печатными буквами – будет прямо за углом. Это – и будет столица никем непризнанной, но существующей республики свободы – которая никогда не щадит своих врагов. Власти знают о существовании этого места, поэтому расставили вокруг всего района лабиринтов заброшенных гаражей – угрожающие таблички, чтобы не допустить рокового пересечения границ.

В баре будет сидеть много народу. Лысый бармен с татуировками на всём теле и сделает тебе Лонг-Айленд. Ты встретишь здесь несколько старых знакомых, которых ты так старался забыть. Но большинство – будет совершенно незнакомые тебе люди; удивительные, весёлые и дикие. Ты будешь смотреть на этих людей и понимать: в этом – смысл их жизни. Ты будешь смеяться вместе с ними. Пить вы будете очень мало. Один бывалый старик, с которым тебе удалось завязать приятную беседу, расскажет тебе и нескольким своим кентам историю:

– Одна бабища рассказывала мне, как её ебал этот, что ли, ёбаный писатель. Не знаю; она – та ещё шлюха. Но этот писатель её чем-то смог, всё же, закадрить – и она дала ему бесплатно. Завела она его к себе домой и начала всё сама без прелюдий. Она говорила, что он был таким ласковым и так громко стонал, что ей самой даже захотелось дать ему денег, представляете?! А тут их идиллию разрушил наш старый-добрый старина Арнольд, который тогда эту бабищу своей считал. Он только вернулся с завода с цветами, какими-то, вонючими. Да и говорит: «Эт чё такое, ну ё ё мать вашу!». А писатель этот так и подскочил и кричит на весь дом: «Ты же говорила, что нам никто мешать не будет!». А Арнольд, чтобы успокоить его, схватил того за яйца и вывел в гостиную. И говорит такой: «Ты чего на бабу кричишь, мудила?!». Вы знаете Арнольда – убить может. Но в тот вечер, чёт, сказал: «Ну, раз бабу мою – того; то давай, значит, и меня попробуй – драться будем». А парень – нюни распустил. Обе руки между ног держит. Чуть не плачет, молит о пощаде. Ну, Арнольд видит, что перед ним – не мужик. Да и бабища кричит ему, чтобы мальчика не смел трогать. Ну – и пожалел он его. Дал тому одеться, достал две бутылки водки и сказал: «Пей». А мальчик – понравился Арнольду, отвечаю. Никогда не слышал, чтобы он вёл себя так. Он спрашивает у него: «Чем занимаешь?». «Пишу» – отвечает. «А что пишешь – сказки, что ли?». «Нет, – говорит, – не сказки, а истории о жизни и о любви». «Сказки, значит», – махнул на того Арнольд. А бабища уже – в говно водкой напилась; на пол валится, смеётся, бьётся руками и ногами. Арнольд усаживает её к себе на колени и говорит то, что мы когда-нибудь сможем увидеть на обложках книги года: «Есть два вида мужчин: те, кто носят платки в костюмах, чтобы вытирать слёзы бабам; и те, кто носит их, чтобы вытирать летящие ему в лицо плевки». И бабищу тогда – вырвало прямо на Арнольда. А писатель тогда – остался у них на всю ночь. И всю ночь этот придурок слушал и записывал, как Арнольд жалуется на свою дуру бабищу. Представляете? А потом – он ушел. Они с Арнольдом, вроде, корешами стали. А бабища та – не знаю где; мы в пивнушке встретились – она давала дёшево. Оказалось, у нас есть общие знакомые. Нужно будет у Арнольда поспрашивать, когда встретимся.

Вы станете играть в карты. Один старик, слегка подвыпивший, будет наблюдать за игрой, комментировать, шутить и рассказывать посаженным от постоянных дешёвых сигарет голосом:

– Грабили мы, однажды, мужика одного. Он был не простой – миллионером был. В его доме – сигнализация, которую наш Лёха мог за минуту отключить через компьютер. Обычно, мы выходим на такие дела втроём-вчетвером; но тогда – пошли только я и Ив. Когда мы вошли в квартиру, значит, начали мы брать всё ценное, что под руку попадалось – как всегда. Он не должен был появиться там ещё минимум часа два. Но, что ли, совещание какое-то у него раньше закончилось, то ли что другое – но, значит, заходит он в квартиру – а там: мы с мешками. Он в панике – мы в панике. Никто не знает, что делать; а делать – надо. И тогда, Ив, придурок, достал пистолет и давай стрелять по этому мужику. А он – ловкий. Четыре раза увернулся и убежал куда-то. Достаю я, значит, свой пистолет и идём мы искать его. Раньше – можно было как-нибудь договориться; но теперь – придётся его прикончить, – подумал я. А домишко у него большой – найти не смогли. Подумали тогда: да ну его нафиг – пора уносить ноги, значит, оттуда. И тут: он выпрыгивает из ниоткуда с кухонным ножом и бьёт прямо меж рёбер Иву. Я стреляю – но он прикрылся братаном моим и пули его только поцарапали, может. Он бросил в меня труп и поднял с пола выпавший пистолет. А я падаю и роняю свой. Всё – думаю – конец мне. Но вижу – живой. А затем – смотрю: а у мужика руки дрожат. Он смотрит на Ива – тот истекает кровью, мёртв уже. Говорю: не убивай, давай договоримся. Поднимаю руки и медленно встаю. Он смотрит на меня – чуть не ревёт – и держит пистолет вот так: двумя руками. Мужик бросает пистолет на пол – и тот падает – и тот падает на колени и начинает плакать как ребёнок; кричит – на весь дом слышно. Ну, поднял я, значит, пистолет. Ну, вот так его и прикончил. Потом, всё что смог – взял. Ушел.

Вот такая она – «сила свободы». Тебе всё станет противно. И от этого – уже не убежать.

Вы поедете на ограбление какой-то богатой четы. Простое дело. Можно будет даже подумать, что жизнь вора – не так уж плоха. Во всяком случае: ни в какое сравнение не идёт с бытом многих гениальнейших художников, о которых не пишут статей; чьи работы никогда не выставят в музее. Ты подумаешь: да, возможно, это – не так уж и плохо. Но тебе – так нельзя. Не из-за каких-либо высокоморальных убеждений – пусть детям читают о них сказки. Твоя причина, куда будет проще – тебя тошнит. Это будет длиться слишком долго, чтобы продолжать это терпеть. И воровское ремесло – не лекарство от неё. А всё, что останется делать – это продолжать искать то, что сможет помочь тебе вновь почувствовать себя спокойным. И в конце, когда не придёт время показывать карты – на стол упадут игроки.

«И всё, что казалось вечным – станет старьём, в сравнение с нами» – реклама нового смартфона.

Самое яркое пламя погаснет. Погаснут и фонари – улицы окунуться во тьму. И, все твои чувства, от восторга до страха, когда вы остановитесь перед нужным вам домом – ты забудешь.

Вы входите. На пол! На пол! Обыскать! Где драгоценности?! Вот они! Собирайте!