Глава 2

– Конечно помню, – в замешательстве ответил отец Сергий. Мужчина поерзал на своем месте, по выразительной мимике было видно, как он пытается подобрать слова для выражения мысли.

– А что было позавчера? – осмелев, спросил тот.

– Слушай, сын мой. Мы говорим не обо мне. Для причастия ты должен сказать господу о своих проблемах. О мыслях мирских и высоких. Ведь грех это, по сути, что? Неудовлетворенность. Отсутствие счастья в той жизни, которая тебе дана… – подбирая слова, настоятель пытался найти ключ к одному из немногих прихожан, но отклика в его душе не видел. А потому решился спросить напрямую: – Что мучает тебя? Что гложет?

– Если мы сегодня проиграем, то опять все начнется сначала. А меня этот цикл уже порядком достал. Каждый раз одно и то же. Они врываются, перекрывая пути к отступанию. Мы деремся до последнего, а потом взрываем весь храм, чтобы он им не достался.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Сергий. Еще на службе он понял главное правило беседы: с психами не спорят, особенно с полностью уверенными в своей правоте. – И кто же на нас нападет? Террористы? Оппозиционеры?

– Не помню, – честно признался Егор, – мы так часто бились, что я уже забыл, как их называют.

– Может, демоны? – шутливо спросил настоятель, стараясь перевести беседу в юмористическое русло. Не помогло. Парень еще больше сжался, закрылся. Понял, что ему не верят. Ну и черт с ним. Пусть пожертвований от него теперь не добьешься, но…

– Они горят неземным светом, – сказал вдруг мужчина. Отец, уже и не рассчитывающий на продолжение беседы и занесший руку для крещения, замер. – Нападают в ночи. Всегда в темноте. Но сами светятся, будто они не люди, а огромные ходячие прожекторы.

– Ангелы? – уточнил Сергий, выловив образ из своей головы.

– Разве что смерти, – криво усмехнулся Егор, – они рушат все преграды, что встают на их пути. В прошлый раз, когда наступила ночь, мы сражались с ними на лестнице к колокольне. Казалось, что даже сможем их сдержать. Но потом вы не выдержали и призвали господа. Все вспыхнуло: и они, и мы.

– На лестнице, говоришь? – настоятель точно помнил, что колокольня чисто номинальная, там на самом деле стояли мощные колонки, а колокол был нем. Доступ туда, естественно, был закрыт для посторонних. Во избежание инсайда. А то разнесет какой-нибудь сетевой журналист, что все прогнило настолько, что даже колокола ненастоящие. Скандал будет. – И как же она выглядит?

– Как? Ну… – парень, не ожидавший вопроса, замялся, – маленькая такая. Винтовая. Перила из пластика. Очень узкая и крутая, даже одному подниматься тяжело.

– Все верно, – с заминкой проговорил Сергий, – и как ты узнал? Кто-то из послушниц проводил?

– Что? Да нет же! Сражались мы на ней! В последний раз! – в отчаянье вскрикнул мужчина. Начал активно жестикулировать, пытаясь передать свои воспоминания: – Была ночь. Эти твари зашли в храм, одна с главного входа, одна с заднего. Начали крушить все. Искать что-то, переворачивали все вокруг. Иконостас на куски расщепили. Потом начался пожар. Все полыхало, а мы смогли укрыться… – Егор захлебнулся словами, беззвучно водя руками в воздухе. Потом обернулся к окну. Взгляд его замер и остекленел. Губы задрожали и, показав пальцем, он сдавленно произнес: – Тьма пришла. Опять.

– Да брось, – отмахнулся настоятель, но, взглянув в окно, замолк. Он мог поклясться всем чем угодно, что такого просто не бывает. Это же утренняя служба, мать ее. Рассвет, солнце должно бить прямо в окно! – Как? – только и смог пробормотать он, вставая со стула.

– Вы уже закончили? – спросил Костя, заглядывая в исповедальню. Не обращая внимания на ошарашенное лицо попа, он подошел к настоятелю вплотную. – Надо б причастие провести, а то все ждут.

– Хорошо, – Сергий помотал головой, стараясь выкинуть из нее дикую мысль, что все слова, сказанные мужчиной, – правда. Может, тучка большая набежала? Всяко же бывает. Выйдя в общий зал и встав к иконостасу, он обратился к пастве: – Братья и сестры. В этот день, дарованный нам самим господом… – он старался отрешиться от посторонних мыслей. Вести себя как обычно. Но даже тысячу раз произнесенные слова теперь имели немного иной смысл. Служки и хоровые послушно вышли ко всем. В зале стало хоть немного больше народу. Он перестал казаться совершенно пустым. – …и сын его пожертвовал собой ради нас, грешных… – И все равно ощущение нереальности происходящего, возникшее после того как батюшка выглянул в чернеющее окно, не спешило уходить. – Во имя Света и сына – его духа. Аминь.

Десяток человек повторили за ним, завершая молитву. И только ревизоры стояли в стороне, молча глядя на обряд очищения. Но стоило настоятелю положить первой девочке из хора на язык просфору, как они зашевелились. Бывший военный толкнул локтем лысоватого, и они пристроились в конец очереди. Что ж, их ждет разочарование. Обрядом пренебрегать не позволено никому. Будь то старый, молодой или начальник. Обойдутся без божьего хлеба и крови.

С удовольствием посмотрев, как Евгения проглатывает плоть бога, не жуя, далеко высунув язык и широко открыв рот, он с сожалением отпустил девушку. Ситуация была совершенно неподходящей, но ряса все равно оттопырилась. Надо бы снять напряжение позже. Дав Егору запить просфору разбавленным вчетверо вином, настоятель благословил его и закрыл оставшиеся хлебцы крышкой.

– Не понял, – в замешательстве остановился перед алтарем Илья. – А?..

– Прошу прощения, но обряд причастия един для всех, – с улыбкой сказал настоятель. – Вы можете причаститься завтра. После исповеди.

– Да как ты смеешь? – набычившись, пошел на него Михаил, но старший остановил его рукой.

– И все же нам хотелось бы получить хлеб и вино сейчас, – настойчиво проговорил он, подходя вплотную. Сергей чуть отшатнулся под таким напором, но тут же взял себя в руки.

– Никаких исключений. Наш бог един для всех, и способ к нему обратиться тоже един. Вначале…

– Чушь, – рассмеялся клерк. – Свет не настолько дик, чтобы ставить ритуалы выше нужд и зова его детей. Мракобесие!

– Ну, раз так, то и общайтесь с ним напрямую, – сказал, пожав плечами, Сергей. Он передал чашу с вином и просфорами послушнице. Чтобы она отнесла их в кельи. Но Илья схватил девочку за плечо, почти вырывая атрибуты святой литургии из ее рук. – Что вы себе позволяете? – возмутился настоятель, помогая служке высвободиться. Однако дары божьи остались в руках ревизора.

– Что за черт, – пробормотал бывший военный, разжевывая пластинку, – это же обычный хлеб.

– Может, дело в вине? – не унимался Михаил, отпивая из чаши. – Да нет. Тоже самое заурядное.

– Не смейте так говорить, варвары, – гневно оборвал их Сергей. – Кто вы вообще такие?!

– Как же мне надоел этот болван, – вздохнул клерк, подходя к настоятелю. – Может, пора уже?

– Да, пожалуй, мое терпение тоже на исходе. – Мгновенно оказавшись рядом, Илья схватил попа за рясу на груди: – Отвечай, где ядро?

– Что? Какое еще ядро? Вы что, с ума сошли? – слабо отбиваясь, спросил настоятель.

– Прибей его, и дело с концом, – с улыбкой сказал Михаил. – А то потом гоняться за ним по всему храму. Еще сбежать надумает.

– Тоже вариант, хотя начинать все сначала не очень хочется, – военный задумчиво склонил голову набок. – Но, кажется, в пятый раз его смерть ничего не решила, – он кивнул сам себе и отвел руку в замахе. Мешкать больше было нельзя. Это вам не уличные хулиганы, такой хорошим ударом и прибить может.

Поджав ноги, Сергий вывел противника из равновесия и перекинул его через себя прямо на алтарь. Золоченый постамент скрипнул и погнулся. А противник, как ни в чем не бывало, вскочил на ноги. Хотя настоятель был уверен, что после такого никто бы не поднялся. Минимум перелом позвоночника. Вот только спина Ильи оказалась прочнее металла. На ходу развернувшись, военный ударил в голову ногой, исполнив образцовую вертушку. И только чудом Сергею удалось уклониться, уйдя в сторону.

– Отче, сюда! – крикнул Костя, выглядывая из-за иконостаса. – Быстрее!

– Догонят! – отрицательно мотнул головой Сергий, хватая железный подсвечник и тыча оплавленным воском в лицо напирающего врага. Ревизор даже не замедлился, отбил удар ладонью, будто муху отогнал. А вот настоятеля, который держался за основание, сдуло в сторону вслед за импровизированной дубиной. Сражаться с таким противником и вправду было выше любых его сил. Бросив в того бесполезную железку, он прыгнул за дверь, которую тут же запер помощник.

– Хорошо, – сказал, довольно кивнув, парень. Тяжелая металлическая дверь содрогнулась, но выдержала. – Нам нужно продержаться еще восемь часов. Вряд ли этого гада хватит еще на пять минут. А потом уж как-нибудь выберемся.

– Какие пять минут, и почему ты их так вольно в часы превращаешь? Что происходит? – набросился на помощника с вопросами настоятель, но тот лишь отмахнулся.

– За мной, быстрее! Эта дверь их надолго не задержит, – обшивка створок и в самом деле уже была сантиметров на пять вогнута от ударов. Еще пара минут – и замок сорвет.

– А как же служки? А паства?

– Им ничего не грозит, они не важны, – крикнул уже на бегу Костя. Настоятелю ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Через минуту они были отделены от противника несколькими рядами стен и прочных дверей. Оказавшись в центральной келье, из которой шло несколько путей в разные стороны. – Отлично, пока оторвались. Жаль только территории маловато. Но пусть хоть час они сюда попробиваются. Нужно двигаться дальше.

– Слушай, что за сумасшествие тут происходит? – не отставая от парня, спросил Сергий. Он хотел бы выяснить все, что возможно, до того как действовать. Но и торчать в одном месте, когда тебя пытается убить бессмертный маньяк, это тоже непозволительная глупость.

– Если вкратце, нас взламывают. Вернее, вас, повелитель, простите уж за панибратство, – впопыхах ответил парень. – Внешнюю защиту пробили сразу. Потом отрезали нас от общей сети. Теперь вот пытаются найти и взломать ядро.

– Ты бредишь, – коротко сказал настоятель, замедляя бег. Помощник тут же схватил его за руку, не давая остановиться.

– Вовсе нет. Пусть мне тут и приятно находиться, общаться с вами на равных, жить как люди. Но все это мираж. Искусственное. Приходящее.

– Ну, так чего ради ты тогда горбатишься? Если это все нереально, может, ну его к черту? Ущипнуть себя да проснуться?