Глава 5. Чёрные маски

Из всех возможных неприятностей, поджидавших Порохова в этот день, самый большой удар ему решил нанести именно такой исход событий. Он, неуклонно превращаясь в ледяной камень, всё так же молча стоял среди невразумительных для его мозга картин, вцепившись взглядом в молодую девушку, призраком поселившуюся внутри его помрачённого разума. С того самого утра, когда он, стоя на перроне, заметил её в толпе, Виктор пытался бороться с этим опьяняющим образом, надеялся выкинуть её из головы и забыться в рутине своей опасной для жизни повседневности, но теперь она стояла здесь. Стояла перед ним. В паре метров. И его глаза не врали! Хоть он им не верил. Но, несмотря на всю иллюзорную видимость реальности, сложно было отрицать, что это именно та девушка возвышалась над полом на высоте нескольких мраморных ступенек и теперь уже медленно спускалась, словно небесный обитатель, приходящий в земной мир, всем видом показывая своё нетленное спокойствие, но в этой уверенной и твёрдой походке можно было заметить неуклюжую робость, сковавшую этот парящий силуэт.

Он нашёл её! Но в каких обстоятельствах…

– Сколько же чёрту заплатили за такую злую шутку? – пробудившись от оцепенения, безнадёжно прошептал Виктор.

Облачённая в чёрное платье, она на секунду замерла, явно пытаясь понять, что промямлил этот нежданный гость, после чего продолжила свой ход, словно ничего подобного и не произошло.

Вновь овладев своим телом, Порохов осторожно поклонился, словно боялся спугнуть лучи света с её хрупких плеч, затем выпрямился и, попытавшись хоть как-то успокоиться, начал было вновь объяснять причину своего визита, но тут же осознал, что все мысли разбежались от него, спрятавшись где-то в оглушающем стуке его взволнованного сердца.

Он начал судорожно рыскать в воспоминаниях, прорываясь сквозь эту толщу несвоевременного забвения, а девушка тем временем уже успела достичь пола и теперь направлялась к нему. В этот момент Порохов заметил, что она что-то ему говорит, но эти слова пролетали мимо его ушей, что ввело его в ещё больший испуг, из-за чего он, дрогнув всем телом, стал хвататься резко очнувшимся слухом за все звуки, но успел расслышать лишь последние слова:

– …можно кого-нибудь?

– Что? – вдруг выпалил он.

Девушка недоумевающе посмотрела на гостя, словно не верила своим ушам, что тот не мог не заметить, после чего, выпрямившись, попытался исправить положение:

– Извините, я забыл представиться! Порохов Виктор Алексеевич.

Но он тут же осознал, что, выдав своё настоящее имя, подставил под опасность весь орден, мысль о чем вновь заманила его сознание в размышления.

– …но меня чаще называют просто Лили, – снова вырвали его в реальный мир слова девушки.

Порохов, внезапно погрузившись в размышления, не услышал ни её фамилии, ни отчества, поэтому мог только догадываться, почему она здесь. Но её причастность к этому клану теперь была очевидна. Он, слегка напрягшись, глубоко вздохнул, надеясь полностью пробудиться и разогнать ещё пульсирующее в венах волнение.

– Лили, – повторил Виктор. – На французский манер?

Стоящая рядом с ним девушка заметно смутилась и кивнула головой.

– Лили, прошу меня извинить за мой незапланированный визит, но у меня есть важное дело, которое мне надо обсудить с владельцами этого дома.

Виктор сказал это, сам того не ожидая. Он надеялся в её ответе уловить хоть какой-то намёк на причину её присутствия здесь, в доме, который был уже вычеркнут из списка тех, кому разрешено влачить своё существование, хотя, если учесть роскошь этих стен, определение списка к нему вовсе не подходило.

– Я думала, что у вас проблема с экипажем, – спокойным голосом произнесла Лили.

Тут Порохов вспомнил изначальное оправдание своего визита, но пути назад уже не было, поэтому он уверенно настоял на своём:

– Я не хотел, чтобы посторонние знали об истинной цели моего прихода сюда, но мне крайне необходимо поговорить. Это важно!

– Теперь я хозяйка этого дома, поэтому вы можете обсудить всё со мной.

Эти слова вновь ошарашили Виктора, который, теперь уже боясь услышать следующий ответ, робко спросил:

– Я не совсем понимаю, почему?

Девушка, умоляюще посмотрев на него, опустила взгляд, словно пытаясь скрыть слёзы, и тихим голосом произнесла:

– Моего отца нашли мёртвым в парке пару дней назад… Теперь этот дом мой.

Тут же после этих слов Виктор, схватившись за голову, оставил всякую надежду. Он был разорван на клочки. А в голове витала лишь одна терзающая душу мысль: «Как же такое может быть?».

Послышался глубокий вздох Лили, и она вновь подняла голову, украшенную благородным спокойствием, ожидая дальнейшей реакции этого странного гостя, но Виктор же был окончательно раздавлен. Казалось, что девушка, недавно потерявшая отца от рук человека, стоявшего теперь перед ней, была вовсе не удивлена его визиту. Она уже привыкла, что её отец как-то был связан со многими людьми, которые часто навещали его здесь. Они всегда появлялись неожиданно. Лили не замечала ни их прихода, ни того, как они покидали этот дом. Ей казалось, что эти странные существа появлялись из ниоткуда, а после просто растворялись в воздухе. И в какой-то момент незаметно для самой Лили она просто перестала обращать на них внимание, но и по сей день во снах её преследовала первая встреча с ними, причиной которой стала смерть одного из её самых близких людей. В момент, когда ещё совсем юная Лили зашла в спальню своих родителей, её здесь ждали меньше всего…

Тогда, подойдя к двери, она услышала чьи-то довольно грубые голоса, разобрать которые в этом общем потоке речи было невозможно, но это лишь ещё сильнее разожгло её интерес, порождённый странным поведением всех домочадцев, которых она встречала по пути сюда, проходя через длинные коридоры и залы их родового поместья, казавшегося ей огромным лабиринтом.

На момент остановившись, она прислушалась, боясь своим приходом отвлечь тех, кто был по ту сторону, от важных дел, но желание встретиться с матушкой, которая почему-то пропустила утреннюю прогулку, из-за чего ей пришлось гулять одной с няней, пересилило её опасения. Лили робко отворила тяжёлую деревянную дверь и, сделав неуверенный шаг, заглянула внутрь комнаты, где, склонившись над кроватью, плотным строем стояли какие-то люди и полушёпотом, который, сливаясь воедино из уст нескольких говорящих, превращался в жуткий гул, что-то обсуждали. В другом углу комнаты на старинном стуле возле большой картины с бушующими волнами, готовящимися наброситься на одинокий плот, сидел, вцепившись обеими руками в своё измученное лицо, её отец, явно не обращавший внимания ни на странных людей, окруживших кровать, ни на уже успевшую войти в комнату дочь.

Эта картина, которая представилась Лили в спальне её родителей, по накалу своей трагичности казалась ей театральным представлением, устроенным по каким-то неведомым причинам в столь необычном месте, что даже задело её чувства от осознания, что её мама предпочла эти игры вместо их ставшей уже традицией утренней прогулки по саду. И, не желая оставаться в стороне, она бросилась к кровати, чтобы тоже стать частью необычной постановки, но не успела Лили взобраться на одеяло, как кто-то крепко схватил её за платьице прямо в полёте и медленно потащил назад.

Выкрутившись так, чтобы можно было разглядеть своего похитителя, она увидела грустный, но твёрдый силуэт отца, тащившего её обратно к выходу. Лили тут же начала брыкаться и вопить, но, заметив его строгий взгляд, от которого даже другие находившиеся здесь люди стихли, ей пришлось повиноваться и повиснуть в его руке. Тогда, чтобы облегчить себе задачу, он поднял её и закинул на плечо, видимо, желая поскорей выставить дочь за дверь. Но перед тем как окончательно раствориться за пределами родительской спальни, Лили кинула обиженный взгляд на кровать и поняла, что у отца были причины не пускать её сюда… Неподвижное тело матери лежало под тяжёлым слоем одеял, которые больше не могли согреть её, несмотря на все бесчисленные попытки. Посиневшая кожа сливалась с цветом каких-то странных камешков, которые лежали на её закрытых веках, а губы были слегка приоткрыты, словно она всё ещё пыталась что-то сказать своей дочери, исчезающей за деревянной дверью.

Отец вынес юную нарушительницу мёртвого спокойствия её матери из комнаты, закрыв за собой дверь, и опустил дочь на пол прямо возле неё.

– Лили, – тихим голосом произнёс он, присаживаясь перед ней на колени, после чего сделал паузу, пытаясь подыскать слова, чтобы объясниться, не задев её чувств, – я не хотел, чтобы ты вот так узнала о том, что произошло… Не так резко. Но теперь ты всё увидела своими глазами…

Он снова замолчал, смотря в лицо дочери, после чего резко опустил взгляд, взъерошивая им пол. Казалось, что он и сам не хотел признавать то, что произошло, из-за чего те слова, которые он теперь должен был произносить, воспринимались им самим же не соответствующими реальности, но иных вариантов у него не было.

– Я тебе обещаю, что эта смерть не останется без отмщения, – продолжил он, всё так же смотря вниз, но вдруг резко вновь устремил взгляд на Лили. – Во всём виноваты те, кто вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности, возложенные на их плечи самой историей, думают лишь о своей выгоде. И раньше все мучения её… наши… были из-за них. Но я не думал, что всё дойдёт до такого…

Он схватил свою дочь, не умевшую ещё реагировать на такие повороты судьбы, отчего стоявшую без движения с глазами, плывущими в безмолвных слезах, за плечи и пододвинул ближе к себе.

– Придёт время, и всё изменится! Но сейчас у нас есть враги, которые, может, пока и не знают о нашем существовании, но, как только мы начнём действовать, попытаются сделать всё, чтобы помешать нам… Мы не предоставим им такого шанса. Только не теперь!

Тут он снова замолчал, убедившись, что Лили внимательно ждёт его последующих слов, и уверенным тихим голосом заявил:

– Но когда придёт время, ты должна быть готова!

– К чему? – раздался дрожащий детский голосок.

Отец Лили сжал губы, думая, что ответить, но вдруг произнёс:

– Тебе пока рано это знать.

Он отвёл взгляд в сторону и, заметив скользящую по коридору служанку, подозвал её, приказав забрать Лили, которая всё так же бездвижно пыталась заплакать, но была слишком напугана даже для этого, и отвести в её комнату. Она взяла за ослабевшую ручку юную дочь человека, который теперь, несмотря на жгучую боль внутри себя, был уверен в своих планах как никогда раньше, и, подбадривая её, поспешила выполнить полученный приказ.

Весь оставшийся день Лили провела в своей комнате, куда ей приносили еду, что теперь никто не осуждал, как раньше, ведь всем было попросту не до этого. Однако ближе к вечеру, сидя возле окна, она стала замечать экипажи, подъезжавшие прямо к дверям её дома, откуда выходили странные мужчины и женщины в чёрных костюмах и платьях. Она пыталась вглядеться в их лица, чтобы понять, кто это, но казалось, что их попросту нет, или они надёжно скрывались под головными уборами. Во двор один за другим заезжали конные экипажи и, перед тем как вновь раствориться где-то в глубине нависшего среди деревьев тумана, высаживали безликие силуэты, похожие больше на тени, нескончаемый поток которых просачивался в стены её дома, казалось, заполняя его до краёв, что должно было породить оглушающий гул взрослых речей. Но Лили не слышала даже малейшего намёка на это. Дом растворялся в тишине, нарушаемой лишь стуком копыт лошадей, погоняемых сидевшими на козлах кучерами. Лили казалось, что это родное для неё здание поедало эти столь чужие сущности.

Разъедаемая неукротимым интересом, она вытерла полусухие слёзы с побелевших щёк и неуклюже побежала к двери, которая, к её удивлению, оказалась закрытой. Такого никогда ранее не случалось, поэтому Лили начала было её дёргать, как тут же эти потуги сменились ярыми ударами маленьких кулачков. Она не могла оставаться здесь. За весь день, проведённый в этой просторной, но в этот момент показавшейся безумно мрачной комнате, она успела достичь состояния, когда любое препятствие начинало душить её, поэтому больше не могла стерпеть границ, которые бы останавливали её. Лили молотила по двери так, что даже крики с мольбами выпустить её заглушались в этом хаосе ударов.

Вдруг откуда-то из внешнего мира, ограждённого от неё этой неприступной дверью, раздался успокаивающий голос гувернантки, словно пытающийся ослабить её пыл и незаметно усыпить:

– Что такое, дорогая? Зачем же ты так стучишь?

– Откройте мне дверь! – выкрикнула Лили.

– Зачем же это? Ты приляг, отдохни.

– Я хочу выйти!

– Но ты отдохни. Пока. Тебе надо отдохнуть. До кушанья ещё рано, а аппетит не стоит перебивать гулянием по дому.

Лили отпрянула от двери, молча уставившись на неё, словно увидела там призрака, и вдруг тихо прошептала:

– Да и вы же от меня что-то скрываете…

Просидев весь день, никуда не выходя и ни на что не отвлекаясь, она с ужасом для себя обнаружила, что, как бы много отец ей ни наговорил, когда пытался увести её от матери, ничего конкретного он ей так и не сказал. После его слов появилось лишь больше вопросов, чем ответов. Ей казалось, что он что-то пытался скрыть от неё. А теперь ещё и гувернантка, которая всегда казалась ей самой открытой и дружелюбной.

– Что ты сказала, дорогая? – вновь раздался голос за дверью.

Лили должна была узнать, что скрывала от неё эта дверь. Она чувствовала, что снаружи происходит нечто важное, от чего её хотят отгородить, и даже теперь, когда внизу творится что-то страшно интересное, её не выпустят из этого заточения.

Она затрясла головой, словно гувернантка видела её сквозь дверь, и крикнула:

– Нет, ничего.

В ответ послышались усердные нравоучения, но внимание Лили уже растеклось по комнате, оставив слова её няни в распоряжении тишины.

Скользящий взгляд искал любую возможность покинуть комнату, но единственным выходом показалось окно, прямо за которым располагалась просторная терраса с плетёной решётчатой стеной по одной стороне, с помощью которой можно было легко спуститься вниз. Осознав это, Лили незамедлительно приступила к рискованному побегу. Она аккуратно перескочила через открытое окно и очутилась на скользкой крыше, слезая с которой, надеялась лишь на то, что гувернантка не зайдёт к ней в комнату и не обнаружит пропажу – её же тогда хватит удар! Ловко миновав высоту второго этажа, Лили ступила на холодную землю своими туфельками, почувствовав вечерний морозец, который охватил её, застав врасплох, из-за чего та обняла себя обеими руками и стремительно побежала вокруг дома, надеясь незаметно прошмыгнуть через задний вход, что, стоит заметить, ей удалось без особого труда.

Стараясь не издать ни единого звука, она аккуратно прикрыла дверь, которую в это время всегда оставлял незапертой старый садовник, чтобы, отправляясь на вечерний обход, не идти за ключами через весь дом, и небольшими шажками отправилась обследовать первый этаж.

С каждым шагом Лили прислушивалась, боясь пропустить хоть один признак того, что здесь кто-то есть, но никаких результатов это не дало. Так она обошла все залы, заглянула во все кабинеты и комнаты, проверила все коридоры, но не смогла найти ни единой зацепки. Однако, даже не думая отчаиваться, ведь она видела своими глазами, что толпы людей проходили внутрь дома через главный вход, Лили вновь проделала этот путь, но теперь уже не опасаясь быть замеченной, из-за чего робкие шажки сменились раскатистым бегом, заметно ускорившим поиски. Но отчаяние с каждой очередной комнатой всё ближе подкрадывалось к её уже начавшей остывать голове. После ещё одной провалившейся попытки она хотела пойти на третий круг, хотя, преодолев лишь несколько больших комнат, решила осмотреть и второй этаж, куда боялась прежде идти, так как знала, что там где-то сидит её гувернантка. Однако спустя долгие попытки найти хоть кого-нибудь она уже не хотела просто так сдаваться, ведь не могло быть такого, чтобы все эти люди просто испарились.

Лили, вновь обретя дар осторожности, прокралась по широкой мраморной лестнице вверх и, медленно вырастая над последней ступенькой, старалась прислушаться. Но тишина настигла её и на втором этаже. Пригнувшись настолько, что руками могла ощущать излучаемую полом прохладу, она обследовала ещё несколько комнат. И всё-таки дальше идти Лили не решилась, боясь быть обнаруженной гувернанткой, что сидела посреди коридора и внимательно читала какую-то книгу, время от времени мельком кидая взгляд на дверь спальни, которая уже давно пустует.

В попытке, понадеявшись на удачу, проскочить незамеченной мимо неё больше не было никакого смысла, ведь тишина, охватившая стены дома, была уже более чем очевидна. Поэтому, сделав глубокий вздох, Лили должна была признать, что дома никого, кроме неё, гувернантки и пары служанок, не было. Она всё так же аккуратно вернулась к лестнице и присела на одну из белоснежных ступенек, после чего обвела взглядом пространство и, несмотря на всю странность ситуации, вдруг осознала, что чувствует себя здесь в безопасности. Ей казалось, что этот дом всегда защитит её, что бы ни произошло. И никто посторонний здесь не сможет причинить ей боль. Хоть это родное для неё здание и таило множество тайн, к бесконечному списку которых прибавилась теперь ещё и пропажа стольких странных людей.

Смирившись с неудачей, Лили свесила голову над бесконечной пропастью лестницы, но тут же её размышления нарушил грохот двери, которая отворилась перед новой волной гостей, отчего юная сыщица резко подскочила и, не желая быть замеченной, быстро взбежала по лестнице и скрылась за углом.

Она прижалась к стене, испуганным взглядом бегая в пространстве, не находя в себе сил выглянуть, чтобы разглядеть тех, кто так неожиданно прервал её едва успевшие начаться размышления. Страх овладел её телом, но когда сквозь оцепенение до её слуха донёсся удаляющийся звук шагов, она, несмотря на тряску в ногах, сумела найти в себе силы, чтобы расстаться с холодной стеной. Вынырнув из-за угла, она всмотрелась во мрак первого этажа, но ей удалось разглядеть лишь спины трёх взрослых мужчин, чьи невидимые головы оказались скрыты под капюшонами. Неразборчиво беседуя о чём-то, они были больше похожи на шипящих змей, чья тихая речь не поддавалась расшифровке. Так, разбавляя пустоту коридоров холодом своих одеяний, они направлялись в восточное крыло дома, не замечая, что охваченная небывалым напором любопытства и страха Лили уже начала следить за ними, тихо шагая по пятам.

Трое мужчин шли через весь дом, минуя двери комнат, которые ещё недавно безрезультатно осматривала девочка, теперь пристально следящая за ними, надеясь обнаружить толпу странных людей. Лили пряталась за выступами, за шкафами, комодами, но как только её жертвы скрывались за очередным поворотом, она выскакивала и, не оглядываясь по сторонам, бежала в ту сторону, где только что их видела. Угол за углом, поворот за поворотом, пока три человека в капюшонах не зашли в зал, находящийся в самом конце коридора. Они захлопнули за собой двери, а Лили, не понимая, как она могла совсем недавно заглядывать в это помещение и не видеть целую толпу собравшихся здесь гостей, побежала следом.

Миновав небольшое расстояние, разделяющее её и разгадку этой тайны, она прижалась к большой деревянной двери, пытаясь услышать, о чем говорят те, кто находится по ту сторону, но, как и раньше, её оглушал лишь звон тишины и её собственное взвинченное от нетерпения разобраться во всём дыхание. Совсем сбитая с толку, она аккуратно приоткрыла дверь, надеясь увидеть сквозь щель стоявшую молча толпу, но просторная комната оказалась пуста.