Конь мой ржет и бьет копытом…
Мне напомнил он о ней –
О блаженстве позабытом
Быстрых, пламенных очей.
Ах, пора, пора былая!..
Мне не спится… ночь глухая…
Душно мне – и вскрикнул я:
«Эй! седлайте мне коня!
Спите сами, если спится,
А мне дома не сидится».
Стали тучи над луною,
Дремлют бледные поля;
Скачет, скачет предо мною
Тень огромная моя.
Лес как будто сном забылся –
Хоть бы лист зашевелился…
Я на гриву лег лицом,
Осенил себя крестом,
Тихомолком попеваю
Да былое вспоминаю.
Вот и домик – стук в окошко…
«Ты ли, милый?» – «Встань, душа;
Поболтай со мной немножко,
Как в бывалые года́.
Если ж хочешь, молви слово:
Дома комната готова;
Ночь туманна и темна,
Лошадь добрая сильна;
Посмеемся и поплачем –
Хоть поплачем, да ускачем!»
Дверь скрипнула… «Милый, милый,
Наконец вернулся ты!
Иль узнал, что разлучили
Нас с тобою клеветы?
Я невинна…» – «Ах, не знаю!
За тобой я приезжаю;
Ты виновна или нет –
Без тебя мне тошен свет…
И забыть тебя старался,
Думал, думал – да примчался».
Как она была прекрасна!..
Мы пустились в дальний путь…
Как она склонялась страстно
Головой ко мне на грудь!
Я берег ее так нежно –
Сердце билось так мятежно…
Всё так тихо, чудно спит,
Лошадь весело бежит;
И, как ветра слабый ропот,
Милых слов я слышу шёпот:
«Без тебя меня родные
Выдать замуж собрались.
Я рыдала… Братья злые
Погубить меня клялись.
Ка́к тебя я дожидалась!
Жениха ка́к я боялась!
Вдруг привстанет да зевнет,
Белым усом поведет,
Щеки толстые надует,
Подойдет да поцелует…»
Я дыханьем грел ей руки,
Целовал ее в глаза:
«Позабудь былые муки
И былого жениха!
Разочтутся с ним родные…
А усы его седые
Срежу шашкою кривой
Вместе с глупой головой!
Сторож, сторож, отворяй-ка!
К вам приехала хозяйка».
Заметила ли ты, о друг мой молчаливый,
О мой забытый друг, о друг моей весны,
Что в каждом дне есть миг глубокой, боязливой,
Почти внезапной тишины?
И в этой тишине есть что-то неземное,
Невыразимое… душа молчит и ждет:
Как будто в этот миг всё страстное, живое
О смерти вспомнит и замрет.
О, если в этот миг невольною тоскою
Стеснится грудь твоя и выступит слеза…
Подумай, что стою я вновь перед тобою,
Что я гляжу тебе в глаза.
Любовь погибшую ты вспомни без печали;
Прошедшему, мой друг, предаться не стыдись…
Мы в жизни хоть на миг друг другу руки дали,
Мы хоть на миг с тобой сошлись.
Как грустный взгляд, люблю я осень.
В туманный, тихий день хожу
Я часто в лес и там сижу –
На небо белое гляжу
Да на верхушки темных сосен.
Люблю, кусая кислый лист,
С улыбкой развалясь ленивой,
Мечтой заняться прихотливой
Да слушать дятлов тонкий свист.
Трава завяла вся… холодный,
Спокойный блеск разлит по ней…
И грусти тихой и свободной
Я предаюсь душою всей…
Чего не вспомню я? Какие
Меня мечты не посетят?
А сосны гнутся, как живые,
И так задумчиво шумят…
И, словно стадо птиц огромных,
Внезапно ветер налетит
И в сучьях спутанных и темных
Нетерпеливо прошумит.
[Посвящено В. Г. Белинскому]
Среди людей, мне близких… и чужих,
Скитаюсь я – без цели, без желанья.
Мне иногда смешны забавы их…
Мне самому смешней мои страданья.
Страданий тех толпа не признает;
Толпа – наш царь – и ест и пьет исправно
И, что в душе задумчивой живет,
Болезнию считает своенравной.
И права ты, толпа! Ты велика,
Ты широка – ты глубока, как море…
В твоих волнах всё тонет: и тоска
Нелепая, и истинное горе.
И ты сильна… И знает тебя бог –
И над тобой он носится тревожно…
Перед тобой я преклониться мог,
Но полюбить тебя – мне невозможно.
Я ни одной тебе не дам слезы…
Не от тебя я ожидаю счастья –
Но ты растешь, как море в час грозы,
Без моего ненужного участья.
Гордись, толпа! Ликуй, толпа моя!
Лишь для тебя так ярко блещет небо…
Но всё ж я рад, что независим я,
Что не служу тебе я ради хлеба…
И я молчу – о том, что я люблю…
Молчу о том, что страстно ненавижу –
Я похвалой толпы не удивлю,
Насмешками толпы я не обижу…
А толковать – мечтать с самим собой,
Беседовать с прекрасными друзьями…
С такой смешной – ребяческой мечтой
Расстался я, как с детскими слезами…
А потому… мне жить не суждено…
И я тяну с усмешкой торопливой
Холодной злости – злости молчаливой
Хоть горькое, но пьяное вино.
Тебе случалось – в роще темной,
В траве весенней, молодой
Найти цветок простой и скромный?
(Ты был один – в стране чужой.)
Он ждал тебя – в траве росистой
Он одиноко расцветал…
И для тебя свой запах чистый,
Свой первый запах сберегал.
И ты срываешь стебель зыбкий.
В петлицу бережной рукой
Вдеваешь, с медленной улыбкой,
Цветок, погубленный тобой.
И вот, идешь дорогой пыльной;
Кругом – всё поле сожжено,
Струится с неба жар обильный,
А твой цветок завял давно.
Он вырастал в тени спокойной,
Питался утренним дождем
И был заеден пылью знойной,
Спален полуденным лучом.
Так что ж? напрасно сожаленье!
Знать, он был создан для того,
Чтобы побыть одно мгновенье
В соседстве сердца твоего.
Фауст
(с связкой ключей и лампадой перед небольшой железной дверью)
Я чувствую тревожное волненье…
Всей скорбию земной душа моя полна;
Вот здесь она – в тюрьме… И что же? Заблужденье
Простосердечное – вот вся ее вина.
Ты мешкаешь? Ты медлишь к ней идти?
Иль увидать ее боишься ты?
Решайся же… ей смерть грозит… Скорей!
(Он схватывается за замо́к. В тюрьме раздается песенка,[2])
Фауст (отпирая)
Она не чувствует, что близок милый к ней,
И слышит шум соломы, звук цепей.
(Он входит.)
Маргарита (прячась на постели)
Они пришли… Смерть! смерть! О боже мой!
Фауст (тихо)
Тс! тише! Я пришел тебя спасти.
Маргарита (валяясь у ног его)
О, если ты не зверь, так сжалься надо мной!
Фауст
Тс! Криком сторожей разбудишь ты!
(Он берется за ее цепи.)
Маргарита (на коленях)
Кто дал тебе право, палач, приходить
Так рано за мною?
О, сжалься! дай мне сегодня пожить –
Возьми меня завтра поутру… с зарею…
(Она встает.)
Я так еще молода, молода –
И вот уже я умереть должна…
Была, говорят, не совсем я дурна –
Меня ты сгубила, моя красота!
Был близок друг… но теперь он далек –
Цветы все завяли… разорван венок.
Не трогай меня! Не берись за меня!
О, сжалься! чем я тебя оскорбила?
Неужто тебя я напрасно молила?
Я в первый раз в жизни вижу тебя.
Фауст
Снесу ли я эти муки?
Маргарита
Смотри – тебе вся отдаюся я в руки…
Позволь мне ребенка сперва покормить:
Мы целую ночь с ним не спали;
Я всё его грела… Они его взяли,
Они хотели меня огорчить –
И что же? Теперь говорят на меня,
Что будто его убила я.
Не быть мне веселой! Не ведать мне радостной доли!
И вот – они песни поют про меня… Не грешно ли!
Старинная сказка так кончается –
Но разве ко мне она применяется?
Фауст (бросаясь к ее ногам)
Твой друг у ног твоих; твой друг тебя спасет…
Он из тюрьмы тебя с собой возьмет.
Маргарита (бросаясь, тоже на колени)
О! станем молиться святым с тобой!
Под этим сводом, под этой плитой
Весь ад кипит…
Лукавый гремит
И злится и роет –
И воет…
Фауст (громко)
Гретхен! Гретхен!
Маргарита (прислушиваясь)
Это был его голос…
(Она вскакивает; цепи с нее спадают.)
Где он? Где он? Его слышала я…
Свободна я! Кто удержит меня?
В объятья его побегу я –
На грудь его упаду я!
Он сказал: «Гретхен!», в дверях он стоял…
Вдруг среди воя и адского плеска,
Злобного хохота, грозного треска
Любящий голос его прозвучал.
Фауст
Я здесь!
Маргарита
Ты здесь… О, повтори мне эти звуки…
(Обнимая его.)
Он… это он… куда девались муки
И ужасы цепей? тюрьмы?
Ты здесь! Пришел меня спасать?
Я спасена!
Я вижу улицу опять,
Где в первый раз сошлися мы,
И сад и дом,
Где с Марфой мы тебя, бывало, ждем.
Фауст
Пойдем, мой друг, пойдем.
Маргарита (ласкаясь к нему)
Побудь еще немного,
Так хорошо мне там, где ты бываешь…
Фауст
Спеши же, ради бога –
Ты нас погубишь… ты меня терзаешь.
Маргарита
Что ж это? Ты меня не лобызаешь?
Мой друг, давно ль со мной ты разлучился –
И целовать уж разучился?
Что́ мне так страшно на груди твоей,
Когда, бывало, от твоих речей,
От взгляда твоего – всё небо разверзалось…
И ты меня так обнимал, что я
Чуть-чуть не задыхалась!..
Поцелуй же меня –
Не то я поцелую тебя!
(Она его обнимает.)
О горе! как губы твои холодны, безответны…
Что же сделалось с твоей любовью?
Кто лишил меня твоей любви?
(Она от него отворачивается.)
Фауст
Мой ангел, ободрись – не унывай напрасно;
Тебя ласкать я буду страстно –
По-прежнему… пойдем, прошу тебя, пойдем.
Маргарита (оборачивается опять к нему)
Да ты ль это? Да точно ль это ты?
Фауст
Я! я! пойдем!
Маргарита
С меня ты цепи снял;
Меня опять в свои объятья взял…
О, как же ты меня не избегаешь?
И знаешь ли ты, друг, кого спасаешь?
Фауст
Скорей… уже редеет мрак ночной…
Маргарита
Я мать свою убила –
Ребенка утопила.
Ведь он был твой… да – твой и мой…
Твой… это ты… всё верить не могу я…
Дай руку мне – нет, точно нет – не сплю я.
Ах, эта милая рука!., скорей
Утри ее… она сыра – на ней
Я вижу кровь – смотри, пятно какое!
Спрячь эту шпагу… О! что сделал ты?
Фауст
Оставь прошедшее в покое –
Меня погубишь ты.
Маргарита
Нет… нет… ты должен остаться, мой милый…
Хочу описать тебе наши могилы.
Об них ты завтра, до ранней зари,
Мой друг, позаботься – смотри.
Родную на первом схоронишь ты месте…
И брата с ней вместе…
Меня в стороне –
Но не слишком далеко –
И буду лежать одиноко,
Малютку на грудь ты положишь ко мне.
Когда я к тебе прислонялась, бывало,
Какое блаженство меня проникало…
Теперь – не могу я предаться вполне;
Как будто должна я себя принуждать,
Как будто не хочешь меня ты ласкать…
И это ты… и так приветно ты глядишь…
Фауст
Сама ж ты говоришь,
Что это я… пойдем, мой друг, пойдем…
Маргарита
Куда?
Фауст
На волю.
Маргарита
В гроб? Пойдем,
И если смерть за дверью ждет – пойдем
Отсюда… и в могилу – на покой…
Ни шагу дальше –
Но ты уходишь, Генрих…
О, если б я могла идти, с тобой!
Фауст
Ты можешь… посмотри: раскрыта дверь.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке
Другие проекты