Цитаты из книги «Неупиваемая чаша»

Двадцать два года исполнилось Илье, когда вернулся он в Ляпуново.

В торговом городе, который называется Генуя, сел Илья на большой корабль в парусах – было у него имя «Летеция»; значило это имя – радость. И в этом имени добрый знак уразумел Илья.

Но не хотел никакой платы Илья: томила его тоска по родному. Все радостное и светлое было в теплом краю, где он жил.

Да, могут. Но там, если я напишу святую Цецилию, будут радоваться, и рука не подымется на меня с кнутом. А на работе будет стоять мое имя – Илья Шаронов.

Облюбовал Илью главный в артели, старик Арефий, за пригожесть и тихий нрав, пригляделся, как работает Илья мелкой кистью и чертит углем, и подивился:

Дивился старый Арефий: только покажешь, а Илье будто все известно.

Еще больше полюбил благолепную тишину, тихий говор и святые на стенах лики. Почуял сердцем, что может быть в жизни радость. Много горя и слез видел и чуял Илья и испытал на себе; а здесь никто не сказал ему плохого слова. Святым гляделось все здесь: и цветы, и люди. Даже обгрызанный черный ковшик у святого колодца. Святым и ласковым. Кротко играло солнце в позолоте икон, тихо теплились алые огоньки лампад… А когда взывала тонким и чистым, как хрусталек, девичьим голоском сестра под темными сводами низенького собора: «Изведи из темницы душу мою!» – душа Ильи отзывалась и тосковала сладко.

Лежало сердце Ильи к монастырской жизни: тишина манила. Хорош был и колокольный набор и вызвон

Минуло в ту осень Илье шестнадцать лет.

Памятна была Илье та первая гривна меди.