– Через полгода погибла с мужем в автомобильной катастрофе. Под Ялтой. Сорвались с дороги в обрыв. А она была на последнем месяце беременности.

– Как ее звали?

– Лена.

– Пойду в душ, – вдруг решительно поднялась с кровати Саша и направилась к ванной.

Солнце пожал плечами, поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и улыбнулся. Когда девушка вышла из ванной, он уже спал. Саша еще какое-то время разочарованно побродила по комнате и легла на кровать.

Утром их разбудила истеричная трель звонка. Зевая, Саша поднялась, подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге стоял бледный Вадим. Девушка растолкала Солнце и начала судорожно одеваться.

– Что такое? – спросонья буркнул молодой человек.

– Вадим, – девушка показала на дверь. – Ему, наверное, мама адрес дала.

– Ну? Бить будет? – так же лениво уточнил Солнце.

– Если бы, – усомнилась Саша и спросила:

– У тебя какие-нибудь таблетки есть?

– Вон аптечка, – показал он.

Девушка подбежала к висящей в коридоре аптечке, высыпала содержимое себе в подол кофты и вернулась к кровати.

– Притон, – заявила она, рассыпая вокруг таблетки и шприцы.

– Какой? – не понял Солнце.

– Неважно, – осекла его Саша. – Положи Лизу себе на грудь, пожалуйста.

Солнце усмехнулся, вытащил из аквариума крысу и действительно положил себе на грудь.

– Спи, – настойчиво попросила девушка и напоследок поинтересовалась: – Где ты будешь сегодня в пять?

– Скорее всего, на «квадрате», – ответил он.

– Я приду. Всё. – Она сделала измученное лицо и пошла к двери. Открыла ее.

– Ты, ты! – тут же возмущенно всхлипнул Вадим.

Но девушка, не слушая его, сделала несколько шагов назад, села на четвереньки и поползла к кровати.

Вадим округлившимися от ужаса глазами заглянул в квартиру, но последовал за невестой.

– Как же так?! – причитал он, брезгливо переступая шприцы.

– А вот так, – пьяно икнула Саша.

– Я спасу тебя! – воскликнул порядочный молодой человек и поднял ее на руки.

– И меня, и меня, – глухо отозвался из глубины комнаты Солнце.

Вадим, еле сдерживая тошноту, бросился прочь, унося обмякшее тело возлюбленной.

На улице у голубого «Москвича» возлюбленная неожиданно пришла в себя и резво вскочила на ноги.

– Куда ты? – изумился Вадим.

– Домой, – засмеялась Саша.

– Ты не в состоянии! – запротестовал молодой рыцарь.

– Это ты не в состоянии. А я молодцом, – возразила шалунья.

– Почему же ты так со мной поступаешь?! – завопил несчастный.

– Потому что ты дурак, – незатейливо пояснила девушка и быстро пошла по улице от дома.

Солнце тоже смеялся, наблюдая за этой сценой из окна. Вадим снизу заметил его и, сердито сощурившись, направился в подъезд. Однако вскоре вернулся, прикрывая ладонью подбитый глаз.

Солнце, хохоча, собирал разбросанные по полу таблетки. Лиза все время крутилась у него под ногами. Наконец молодой человек сел в кресло и, сжимая в ладони горсть медикаментов, заговорил с питомицей:

– Лиза, цикладол будешь? – Грызун обиженно пискнул и скрылся под кроватью. – Лиза, ты ханжа! – пуще прежнего захохотал Солнце.

Едва Саша вошла домой, Елизавета Анатольевна бросилась к дочери, крепко ухватила ее руку, закатала на ней рукав и углубилась в изучение сплетений вен на сгибе локтя. Сделав соответствующие выводы, она отпустила Сашу и укоризненно произнесла:

– Эх ты! Врунья!

– Мама! – попробовала оправдаться девушка. – Ничего страшного не было. Мы сидели, разговаривали, песни слушали.

– Какие песни?! Звонил Вадим. Все рассказал. А еще твой приятель его чуть не искалечил. Мышью в него кидался, – негодовала мать.

Саша не выдержала и хихикнула.

– Мы же шутили с ним! Солнце очень приятный, добрый человек! Он даже не курит.

– Какое Солнце? – понемногу успокаиваясь, спросила Елизавета Анатольевна.

– Это прозвище – Солнце, – ответила девушка.

– Вот видишь – прозвище! – опять насторожилась мать. – Приличным людям кличек не дают!

А потом помолчала и добавила:

– Папа ногу сломал. Ведро выносил и упал. Иди на кухню и всё честно ему расскажи.

– Всё? – ехидно поинтересовалась Саша.

– Всё, – кивнула мать.

– Ладно, – пожала плечами девушка и направилась на кухню.

Отца она застала сидящим за столом в компании дяди Родиона. Правую ногу Владлена Александровича сковывал гипс, левая рука держала початую бутылку «Столичной», а лицо выражало одновременно радость и умиротворение. Впрочем, при появлении Саши выражение отцовского лица быстро сменилось на озадаченное.

– Папа! – с порога рубанула девушка, – папа, я стала хиппи!

Владлен Александрович звонко хлопнул правой ладонью по столу и обреченно брякнул:

– Я так и знал!

– И не останавливай меня, папа, – неожиданно расплакалась Саша и убежала к себе в комнату.

– Зачем ты так! – осудил Владлена Александровича дядя Родион.

– Да, собственно, на всякий случай, – сам опечалился тот, но быстро употребил налитое в рюмку и продолжил прерванный появлением дочери разговор: – Подкормлю вот и сижу некоторое время. Потом, как прорывает, – одна за другой, одна за другой! Во-от такие – в три ладони!

– Просто другая планета, – кивал ему в такт дядя Родион, не забывая при этом бодро разливать алкоголь.

Очутившись в комнате, Саша закрыла за собой дверь на щеколду и бросилась лицом в разложенные на диване подушки. Вскоре она успокоилась, а потом и вовсе уснула.

Ей снился пустынный берег моря, фиолетовая полоска на горизонте и кто-то сидящий у самой кромки воды спиной к ней. Она хотела подойти поближе и посмотреть, кто же это, но отчего-то не могла сдвинуться с места. Ее охватил ужас, она закричала…

…И проснулась. Взглянула на часы. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре четыре. Она осторожно вышла в коридор и на цыпочках пробралась в ванную.

Прохладный душ быстро привел ее в порядок. Саша поначалу просто стояла, подставляя лицо воде, но потом стала танцевать, ловко подражая движениям девушек в венках из зеленого терновника там, у костра в поле.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – встретила ее вопросом на выходе из ванной Елизавета Анатольевна и доверительно заглянула в глаза.

– Очень! – призналась она и через двадцать минут уже шагала по улице Горького в направлении Пушкинской площади.

Первым ей встретился Малой. Он энергично сновал среди группы иностранных туристов, наводнивших площадь, и тайком показывал им что-то лежащее у него в сумке на ремне, переброшенном через плечо. Завидев Сашу, Малой приостановил свою дружественно-предприимчивую деятельность и подбежал к девушке.

– Слышала? – тут же затараторил он. – Декабриста арестовали за спекуляцию.

– Как это? – испугалась Саша.

– Ерунда! Джинсы выменял на подсвечник, – отмахнулся паренек. – Меня восемь раз арестовывали. Отпустят, только джинсы не отдадут. В моих шмотках пол-отделения ходит.

– А что ты иностранцам показывал? – не удержалась и полюбопытствовала девушка.

– Калинку-малинку обыкновенную – редкий вид карликового подмосковного соболя, – хихикнул тот и вытащил из сумки живого хомяка.

– Это же хомяк! – изумилась Саша.

– Белки закончились, – пожал плечами Малой, но тут же успокоил: – Ничего, и хомяки хорошо идут. Я уже седьмого отдаю. Правда, приходится врать, что при желании карликового подмосковного соболя можно научить говорить.

– А как ты с иностранцами общаешься? На каком языке? – поинтересовалась Саша.

– Как, как! – удивился тот. – На английском, конечно, чаще, но, бывает, и на немецком. На французском очень редко. Французы жмоты страшные.

– Ты знаешь три языка? – не поверила девушка.

– Почему три?! – обиделся паренек. – Я знаю четыре и еще голландский учу. Я полиглот.

– Понятно, – не зная, как реагировать, вздохнула Саша и сменила тему: – Ты случайно Солнце не видел?

– Он случайно со Скелетом вон сидит, – ткнул в сторону пальцем Малой и вернулся к группе туристов.

Девушка взглянула в указанном направлении и действительно увидела того, ради кого пришла. Солнце тоже заметил ее и поманил к себе.

– Сильно ругали? – поинтересовался он, когда Саша подошла поближе.

– Не очень, – призналась она, – не особо до меня было. Папа ногу сломал, и к нему дядя Родион пришел. Мама им разрешила на кухне посидеть. А я – сюда.

– У тебя очень терпимые родители, – улыбнулся Солнце. И тут же оговорился: – Этим нельзя пользоваться.

Девушка хотела что-то ему сказать, но не успела, потому что из подъехавшего к обочине ЗИЛа ее окликнули:

– Александра Владленовна!

Саша обернулась и узнала машину отца.

– А ты говоришь – терпимые! – вздохнула она.

– Александра Владленовна! – вновь окликнул ее Николай Иванович. – Папа просил вас домой отвезти.

Вся компания во главе со Скелетом недоуменно покосилась сначала на ЗИЛ, потом на Сашу и наконец на Солнце.

– Деспот! – скрипнула зубами девушка.

– Не тушуйся! – поддержал ее Солнце. – Пусть все думают чего хотят. А почему нет? Всё на пользу. Ты станешь хорошим поводом для разговоров. Чего им так сидеть?!

– Поехали со мной, – неожиданно для себя сказала она и умоляюще взглянула на него.

Тот взглянул на улыбающегося Скелета, на Сашу, на машину и согласился:

– Поехали!

Когда они вошли в квартиру, особого оживления не наблюдалось.

– Надо же, все еще спят, – шепнула девушка и потянула молодого человека за руку к себе в комнату.

Солнце на ходу с любопытством разглядывал развешанные по стенам картины. Едва они оказались в комнате, Саша бросилась ему на шею.

– Шторы раздвинешь? – тихо спросил ее парень.

– Зачем? – так же тихо ответила она.

– Действительно, – согласился он и с трогательной осторожностью поцеловал ее в щеку.

В соседней комнате на широкой дубовой кровати тревожно ворочался Владлен Александрович. В который раз перевернувшись на другой бок, он потормошил лежащую рядом супругу.

– Знаю, знаю! – тихим и трезвым голосом откликнулась она.

– Сюда привела.

– Ну и что?

– Что они там делают?

– Не знаю.

– Иди чаю им предложи.

– Сам иди.

– У меня нога.

Отец еще раз перевернулся и, приподнявшись на локте, с опаской предположил:

– А вдруг они того?

– Вряд ли, – покачала головой Елизавета Анатольевна.

– Абсурд какой-то, – тихо продолжал возмущаться Владлен Александрович, – умники! На моей машине! В моей квартире!

– Лежи ты! – попробовала его успокоить супруга. – Ну поцелуются разок… Все же дома, не в подъезде.

– Ну уж нет! – поднялся с кровати супруг. – Я этого терпеть не буду!

Тем временем молодые люди мирно сидели на полу у проигрывателя и беседовали.

– А свободная любовь? – спрашивала девушка.

– Просто любовь. Люби, если любишь. Предела нет, – отвечал молодой человек.

– А если я только одного хочу любить?

– Либо любишь всех, либо никого. Сколько времени ты способна любить одного?

– Всю жизнь.

– Ты была в кого-нибудь влюблена раньше?

– Я же рассказывала. Это было несерьезно.

– Где гарантии, что это не повторится?

– Не хотелось бы… Слышишь? – Саша прислушалась к звуку в коридоре. – Кто-то из спальни вышел. На кухню.

– Слышу, – ответил Солнце и поднял с пола пластинку. – Давай вот это лучше послушаем. Вообще спешу отметить: у тебя очень хороший вкус.

Девушка зарделась от похвалы, взяла пластинку и поставила ее на проигрыватель.

Владлен Александрович раздраженно погремел кастрюлями, нашел одну с борщом и накрыл ею пылающую конфорку. Сам же сел за стол, откуда просматривался весь коридор и, в частности, дверь комнаты дочери.

– Это Муррей Хэд, – внимая вокальным излияниям Иуды Искариота, доносящимся из-под иглы проигрывателя, поделился Cолнце, – весьма интересный человек.

– Откуда ты знаешь? – саркастически поинтересовалась девушка.

– А ты не слышишь? – нарочито наивно ответил тот.

– Слышу, – согласилась девушка и шепнула: – Знаешь, чем это все закончится?

– Предательством, – после недолгой паузы отозвался Солнце.

– Нет! Я о нас, – уточнила Саша.

– А! – улыбнулся молодой человек. – Ничем. Это вообще не может закончиться.

– Жалеешь?

– Нет. Хочу умыться. Можно?

– Конечно.

Солнце поднялся на ноги и скинул с себя рубашку.

– Откуда у тебя это? – спросила она и коснулась пальцем шрама у него на животе.

– Меня хотели зарезать, – спокойно ответил тот.

– За что? – изумилась девушка.

– За то, что я сказал правду, – в тоне Солнца была простота и твердость.

– Кто? – разволновалась Саша.

– Друзья.

Этот ответ так поразил девушку, что она прошептала:

– Можно я его поцелую? – и, не дожидаясь согласия, прикоснулась губами к животу молодого человека.

Солнце погладил ее по голове и вышел из комнаты.

Употреблявший наваристый борщ Владлен Александрович был застигнут видом полуобнаженной фигуры молодого человека врасплох. Капустный лист, любовно поглощаемый им, безвольно провис и прилип к небритому подбородку, брови взметнулись вверх и там и остались, глаза приобрели цвет спелого мандарина.

Впрочем, фигура мелькнула лишь на мгновенье и тут же скрылась в ванной,

откуда до слуха Владлена Александровича вскоре донесся шум воды. Вторичное появление молодого человека в коридоре, но на этот раз в бирюзовом банном халате, вывело хозяина дома из оцепенения. Одним вдохом втянув капустный лист в рот и жеванув скулой, он поднялся из-за стола и подозвал нахального гостя к себе коротким и властным движением руки. Солнце светло улыбнулся и подошел к нему.

– Скажешь, это на всю жизнь? – мрачно полюбопытствовал взбешенный отец, приглядывая заодно место на теле собеседника, наиболее пригодное для нанесения травмы средней степени тяжести.