ГЛАВА 4

За бесконечными совещаниями и служебными командировками Мельников совсем забыл о том нелепом визите к спившемуся конструктору с Электромеханического. Конечно, на душе остался неприятный осадок, осадок не столько от знакомства с деградированной личностью Цибаркина, сколько от досады на неудавшуюся попытку прикоснуться к «голубой» мечте, к мечте добраться до космоса и не на реактивной «бочке» с керосином, а на другом совершенно новом виде транспорта. На каком, Мельников ещё себе даже не представлял, но интуитивно понимал, что этот новый транспорт-носитель вот-вот появится, нужен лишь небольшой импульс и случится настоящий прорыв в космических, да и наверняка в других технологиях. Может быть, идеи этого дяди Васи Цибаркина-Циолковского как раз могли и послужить таким вот импульсом.

– Виктор Яковлевич, к Вам Цибаркин пробивается.

– Цибаркин, Цибаркин, что-то не припомню. По какому вопросу Аня?

– Это тот самый Цибаркин, которого вы ещё полгода назад разыскать просили. Говорит, вы его на работу приглашали.

– Так отправьте его в отдел кадров.

– Отправляла, не идёт. Говорит, ему личная встреча нужна.

– Цибаркин! – вдруг осенило Мельникова. – И давно пробивается?

– С утра, Виктор Яковлевич. Его охрана через проходную не пропустила, так он через окно попытался. В бойлерной на первом этаже окно открыто оказалось, но там решётки. Охрана его задержала. Спрашивают, что делать, отпустить или в полицию сдать? С ним полная сумка каких-то толстых тетрадок, и такая круглая штуковина, раньше студенты в них чертежи носили. Тубус кажется.

– Конечно, следовало бы его сдать в полицию, Анечка, – в глазах Мельникова сверкнула озорная искра радостного возмущения, – а пускай посидит в приёмной, только приставьте к нему паренька покрепче, для надёжности. Вот с бумагами разделаюсь, тогда и приму.

На этот раз Цибаркин выглядел поприличней и мало напоминал того дядю Васю Стаканыча с той первой встречи в мастерской. Ожидая увидеть в дверях кабинета небритого и взлохмаченного «дегенерата» Мельников его сразу и не узнал. Старомодный и повидавший виды, но тщательно почищенный пиджак, свежевыбритое лицо, на голове аккуратная стрижка под насадку, и свежий аромат дешёвого мужского парфюма – всё говорило за то, что посетитель готовился к встрече серьёзно.

– И как вы меня нашли, Цибаркин?

Не смотря на преображение во внешности визитёра Мельников не скрывал недовольства, давал знать осадок от прошлой неприятной встречи.

– Вы мне визитку оставили Виктор Яковлевич. Я потом в газете на ваше имя наткнулся, и по интернету пробил информацию.

– Вы ещё и газеты читаете, не говоря уже об интернете?!

– Что уж вы так Виктор Яковлевич? Не совсем я деградировал, и прозрения наступают.

– И что за прозрение привело вас ко мне? – Мельников хоть с неохотой, но помаленьку менял гнев на милость.

– Я вот что подумал. Если фигура такой величины как вы сама снизошла до разговора с пьянчугой из бытовой мастерской, значит, Виктор Яковлевич не шутит, значит, ему действительно интересна моя идея полёта в космос на совершенно новом аппарате.

– И надолго ли прозрение вас посетило? До первого стакана?

– Я уже два месяца в завязке, надеюсь удержаться и впредь.

Анна не имела привычки заходить в кабинет к шефу, когда у него важные посетители, тем более он через селектор попросил никого к нему не впускать, но сегодня от их громогласных басов вздрагивали даже глухие стены приёмной, потому, для вида взяв в руки папку с ненужными бумагами, она с опаской приоткрыла массивную офисную дверь.

– И ты говоришь, что ёмкости этой батареи достаточно? Не верю! Покажи свои расчёты, – во весь голос выговаривал разгорячённо Мельников посетителю кабинета.

В просторном помещении стоял табачный дым, в прямом смысле слова – «коромыслом», и это несмотря на то, что требовательный хозяин кабинета сам не курил и другим у себя курить не позволял. На широком столе для совещаний были разложены бумажные чертежи, выполненные ещё карандашом на «допотопном» ватмане. На офисных креслах разбросаны толстые «общие» тетрадки с рукописными записями. Маркерная доска-флипчарт*, что стояла в углу кабинета, полностью испещрена непонятными таблицами и формулами.

– Вот смотри, – бесцеремонно обращаясь к Мельникову на «ты», орал Цибаркин и тыкал пожелтевшим от табака пальцем в раскрытую потрёпанную тетрадь, – я это ещё в семьдесят восьмом на логарифмической линейке рассчитал, в расчёте на кислотный автомобильный аккумулятор. Теперь же литий-ионные аккумуляторы на электромобили ставят. А вот здесь, смотри, вот здесь расчёты, выполненные уже на калькуляторе. Можешь отправить своим программистам, пусть на компьютере проверят.

– Виктор Яковлевич, можно, я окно открою? – ошеломлённая увиденным, осторожно спросила Анна. – Проветрить бы надо.

– Анечка дорогая! – хозяин кабинета, оторвавшись от горячего спора, быстро подошёл к ассистентке и своими огромными ручищами взял её за плечи. – Конечно же, открой. Ты не представляешь, какой человек у меня в гостях! Пожалуйста принеси нам бутербродов и кофе. Много кофе, и покрепче!

От крепкой хватки возбуждённого горячей беседой шефа у Анны аж разноцветные бабочки перед глазами запорхали, и ей даже показалось, ещё немного, и он горячим поцелуем вопьётся ей в губы.

– Но одних расчётов на ёмкость батареи мало, Цибаркин, – продолжили они спор, когда ошарашенная необычным поступком шефа Анна вышла из кабинета. – Где опытный экземпляр, который ты якобы испытал на электромеханическом? Вот его вольт-амперные характеристики и смогут подтвердить твои утверждения.

– К сожалению тот аппарат утилизирован, когда в нулевых завод перепрофилировали, – понуро опустил взгляд Цибаркин. – Зато сохранился гироскоп, я его тогда с завода через забор эвакуировал. Только вот его чертежи не сохранились, при пожаре сгорели. Но самое главное, мне удалось запатентовать способ левитации посредством центробежных сил. Вот он патент.

Цибаркин извлёк из потёртого портфеля прошнурованный и закреплённый гербовой печатью Российской Федерации документ с тиснёнными разводами, с изображением Спасской башни кремля и куполов собора Василия Блаженного, как на денежной купюре. Мельников полистал приложения к документу и не найдя в них серьёзных чертежей, подтверждающих существование «волшебного» со слов Цибаркина прибора-гироскопа, вернул документ изобретателю.

– Это ерунда, Василий Степанович. Нет самого главного: ни чертежей, ни технологии изготовления. Такую бумажку нынче в каждом придорожном ларьке можно купить.

– Так я же говорю, чертежи сгорели, потому и удалось запатентовать лишь метод.

Мельников молча смотрел на странного собеседника. По его разочарованному взгляду становилось ясно, что ещё немного и этот бесполезный разговор будет окончен.

– Я понимаю Виктор Яковлевич, всё это неубедительно, – схватился Цибаркин за последнюю соломинку, – ещё сохранилась вот эта восьмимиллиметровая плёнка. У тебя есть кинопроектор?

Жаркие споры в кабинете генерального не умолкали до самого утра, благо наступила суббота и у Мельникова никаких важных дел на предстоящий день не намечалось. Анна по своей инициативе не уходила тоже, обеспечивая спорщиков бодрящими напитками и свежими бутербродами. Да и идти домой в пустую съёмную квартиру вовсе не хотелось, особенно после вроде ничего не значащего на первый взгляд горячего «объятия» шефа. Её словно невидимым магнитом притянуло к этому сильному человеку, и уже не хотелось от него отдаляться, боясь выйти из зоны действия его «магнитного», «гравитационного» или ещё какого-то другого неведомого поля, в зоне действия которого случилось ей сегодня оказаться.

Цибаркин отсыпался на диване в примыкающей к кабинету комнате отдыха. Мельникову же не спалось, он раз за разом прокручивал эту любительскую киноплёнку на старинном проекторе «Русь», который пронырливые парни из службы охраны сумели где-то раздобыть, да ещё в выходной день. Под стрекот механизма кинопроектора на демонстрационной доске, используемой в качестве экрана, разворачивались затёртые, «немые» без звука, уникальные кадры. Для несведущих они могли показаться малозанятными, но для Мельникова представляли огромный интерес.

На первых кадрах показана заводская мастерская с установленным на три опоры диковинным аппаратом, похожим на оцинкованный тазик увеличенных размеров. Для полного сходства с тазиком на аппарате не хватало лишь двух боковых ручек. По контуру внутренней стенки аппарата закреплена фторопластовая материнская трубка белого цвета. В центре тазика размещена блестящая металлическая сфера – гироскоп собственной конструкции Цибаркина, так сказать сердце этого уникального изделия. От гироскопа к материнской трубе на одинаковом расстоянии друг от друга словно лучи проложены тонкие медные трубки. Остальное пространство изделия заполнено пучками цветных проводов и непонятного назначения приборами. Снизу к тазику подведён свёрнутый в моток многожильный кабель управления и электропитания. В следующем любопытном эпизоде на аппарат уже надет металлический колпак с лампочкой на макушке, от чего он стал похож на летающую тарелку, вернее на летающий тазик из юмористической фантастики.

Вот в кадре появился Цибаркин одетый в серые цвета рабочий халат, с взлохмаченной шевелюрой на голове. Глядя поверх старомодных очков, опущенных чуть ли не на самый кончик носа, он что-то беззвучно объявил в камеру, и вновь пропал из сектора видимости. Лампочка на колпаке замигала и чудо-аппарат медленно оторвался от бетонного пола мастерской. Сопротивляясь силам земной гравитации и излишнему весу подведённого снизу кабеля, аппарат, медленно покачиваясь, уверенно поднимался к закопчённому потолку помещения. Под самым потолком кабель выбрал всю длину и, создав своим натяжением опасный крен, уронил летательный аппарат на бетонный пол мастерской. От жёсткого удара он развалился на отдельные фрагменты: колпак укатился за металлическую бочку, что стояла в углу рядом со слесарным верстаком и, хотя звук у фильма отсутствовал, Мельников невольно ощутил в ушах звон катящегося по полу круглого оцинкованного предмета; блестящий шар-гироскоп словно мяч упрыгал навстречу кинокамере; словно кишки из распоротого живота из тазика вывалились остальные внутренности вместе с пучками проводов, многочисленными трубками и деформированными приборами. Одна из медных трубок отломилась от материнской трубы, из которой вырвалось яркое пламя, воспламенившее пучок проводов.

На этом документальная съёмка оборвалась.

«Итак, – пытался ещё раз для себя понять Мельников, – как объясняет Цибаркин, если для создания эффекта левитации достаточно к полюсу обычного магнита поднести одноимённый полюс другого магнита, либо управляемого электромагнита, то почему бы так же не поступить с гравитационным полем земли. То есть необходимо создать некое устройство с управляемой гравитацией, как в случае с электромагнитом.

Но это чистая фантастика из романа Герберта Уэллса «Первые люди на Луне». Хотя, как утверждает Цибаркин, доля истины в этой фантастике есть. Ведь существуют и используются с древних времён и игрушка-волчок, и гироскоп, и центрифуга. Они своими центробежными силами действительно создают своеобразные радиальное гравитационное поле, действующее перпендикулярно полю земли. И как он утверждает, ему удалось создать свой гироскоп-ускоритель, не с тремя как обычно степенями свободы ротора, а с четырьмя и более, сгенерировать радиальное гравитационное «поле» и преобразовав его в вектор силы, направить вдоль вектора гравитационных сил земли, получив при этом эффект не просто левитации, а эффект реальной антигравитации. И свидетельством тому являются его расчёты, чертежи аппарата и вот эти плохо видимые любительские кадры на восьмимиллиметровой киноплёнке. Но нет самого главного, нет чертежей «сердца» всей конструкции, нет чертежей самого гироскопа. А не шарлатан ли он этот Цибаркин? Может история с утерянными чертежами это всего лишь выдумка? Да и плёнка затёрта специально, чтобы не разглядеть трос, на который его тазик подвешен к потолку? Такие трюки нам ещё Копперфильд демонстрировал. Хотя Цибаркин на фокусника не похож, да и не он ко мне, а я к нему первым пришёл, да и Серёга Парыгин, друг старинный, врать бы про опыты Цибаркина не стал, и про пожар тот».