За участок Андрей не беспокоился: его хоть сейчас на выставку. Им раньше занималась бабушка, а затем Полина, тоже не чаявшая, души в даче и доводя участок до восхищения соседями, усеивая его цветами и ягодными кустами. Росли на участке и яблони, и морковь с укропом на крохотной грядке. Из построек любимым местом бабушки и Полины была кухня, в доме они лишь ночевали. Если бы Андрею предложили заменить дедову дачу на прекрасный дармовый коттедж с бассейном, сопоставимый с тем, что имеет премьер, он бы, не задумываясь, отказался потому, что коттедж был бы для него чужим, а дедова дача – родная, часть его жизни, и, если бы он не женился и не ожидал ребенка, у него не было даже мысли не довольствоваться ею в нынешнем виде и что-либо в ней менять, разве что для удобства.

Подъезжая к своему участку и не узнавая дома соседей за высокими сплошными заборами, Андрей на какое-то мгновенье даже подумал, что свернул не в тот ряд. Наконец, поверх забора показался верх знакомой шиферной крыши с кирпичной трубой на кровельном листе и затем за низкой сетчатой зеленой оградой, еще не скрытой густыми кустарниками, появился дом деда, показавшийся Андрею маленьким и немного невзрачным, особенно бросался в глаза потемневший шифер. Он невольно оглядел крыши окружавших домов и, остановившись на коричневой с красноватым оттенком, как стены дома, подумал, что надо бы сделать замену кровли. Войдя во двор, он придирчиво оглядел его и, представив дом с черепицей, проговорил вслух с улыбкой:

– Нет, наш дом и такой лучше всех. Но подсовременить его, конечно, надо.

Проблемы с заменой крыши не возникло, а даже была конкуренция среди таджиков. Один из них, самый пожилой и знавший деда, пообещал накрыть крышу к субботе за более низкую плату. Боря, так звали таджика, замерил шагами габариты крыши с террасой, и поехал с Андреем в строительный магазин, где они отобрали нужную кровлю, но у Андрея не хватило денег. Боря, которого в магазине хорошо знали, договорился с кассиром об оплате своими деньгами завтра утром. Он также посоветовал купить на печную трубу зонт. Обрадованный Андрей выбрал зонт с флюгером в виде петуха и начал прикидывать, за сколько заездов перевезет кровлю на дачу, но тут подошел Боря и сказал, что все он доставит утром попутно с другой покупкой.

В дороге из магазина Андрей поинтересовался у Бори, как таджики относятся к распаду СССР. Всегда улыбчивое лицо Бори стало хмурым.

– Раньше мы были равные, как вы, люди, а сейчас как нищие. Что у вас заработаем, тем и живем. – Вдруг он опять заулыбался. – Мы с Сергеем Васильевичем много говорили. Он был умный. И сам все делал. Говорил, что он мужик.

Помимо замены крыши Андрей наметил еще несколько на его взгляд улучшений, но почти все надо было обговорить с матерью или с Катей.

Следующие разы он ездил с матерью. В первый ее приезд про крышу он не предупредил и с интересом наблюдал за ее реакцией. Но увидев дом с новой крышей, он эабыл о матери – настолько был восхищен изменившимся домом. В себя его привела мать:

– Это ты сделал? Когда успел?

– Тебе нравится?

– Что ты, очень красиво, а с флюгером вообще бесподобно. Я как-то просила папу заменить крышу, он сказал, пусть останется, как раритет. Но думаю, просто не было денег, и, увидев сейчас такую красоту, тоже был бы доволен. А может, и нет, сказал бы, что дом стал не наш, а как все. И мне так кажется.

Андрей представил дом со старой крышей. «Они правы. Надо было просто покрасить шифер, а то дом чем-то напоминает простолюдина в боярской шляпе с пером.

– Видно, всему свое время, – продолжила мать. – Для нас хорошо было одно, для вас другое. Если захотите, можете обить стены пластиком. Не примерял сколько стоит?

– Не примерял и не буду. С древесной вагонкой дом выглядит живым к тому же он дышит.

– И я так думаю, я его кое-где подкрашу. Такая краска у меня осталась.

Узнав, что приехала мать, с Андреем пришел Боря, но не с пустыми руками, а привез полную тачку оставшейся от хозяев на выброс красивой ограды для клумб. Он же заказал для них машину с песком. Андрей помог матери создать грядку для ягод, а когда приехала машина с песком, до отъезда домой перевозил его в отведенное для него место.

Они хотели взять с собой и Катю в майские праздники, но было еще прохладно для нее на шестом месяце беременности, да и надо было там кое-что доделать. В двадцатых числах мая стало совсем тепло, и они отвезли ее сразу на все лето с учетом ожидаемых родов в середине августа.

Им было интересно, как она воспримет их дачу. Ее она видела на фотографиях в смартфоне, на фоне цветов и за усыпанными яблоками яблонями дом выглядел чуть ли ни сказочным теремом, а в натуре по сравнению с отцовыми дворцами мог показаться ей собачьей конурой.

Андрей взял три дня отгула. Чтобы избежать пробок и облегчить для Кати поездку на сто километров от дома до дачи, они выехали пораньше. Дорогу скрашивал Филька, догадавшийся, куда едут, и метавшийся от боковых окон к заднему. В дороге один раз Катя, указав на дом у дороги, сказала:

– По-моему, он похож на нашу дачу.

И действительно, видневшийся за деревьями дом оказался одной серии с их дачным домом. Такие типовые дома предлагались дачникам в те годы. Не догадываясь, Катя своим вопросом облегчила знакомство ее с дачей. Его Андрей начал с реки и пруда. Река вынырнула из кустов в километре от их дачи и сопровождала вдоль дороги до садового товарищества, свернув к нему. Остановив машину, Андрей сказал:

– Вот мы и приехали. Реку ты видишь, пойдем, покажу тебе пруд.

Первым выскочил из машины Филька и с радостным лаем стал тянуть поводок из рук Кати к знакомой тропинке в кустарнике в противоположной стороне от реки. Полина тоже вышла из машины и сказала, что дальше дойдет пешком.

Сразу за кустарником появился травяной и песочный пляж, а далее простиралась водная гладь шириной метров двести и без видимого берега впереди. Шел десятый час, по телевизору обещали плюс двадцать пять, что было похоже на правду, на пляже уже было немало загоравших, но купались лишь двое. Фильку это не остановило, и он сходу вбежал в воду по самый живот. Обернувшись, он виновато посмотрел на Катю и Андрея и попятился назад, рассмешив их. Катя взяла его на руки и прижала к себе. По дороге к машине Андрей рассказал, что пруд раньше был меньше, неглубокий, местами заросший, больше любимым местом для рыбаков, чем для купания, – им была река. В девяностые доступ к пруду перекрыли, нагнали техники, людям сказали, что пруд будут очищать и углублять. Лет пять со дна пруда день и ночь вывозили на продажу песок, лишив дачников покоя стуком и гулом, пока, наконец, этот бизнес не прикрыли, а новоявленный миллиардер не скрылся за границей. Но пруд действительно стал лучше, только купаться в нем стало местами опасно из-за глубины, доходящей до пятнадцати метров, и исчезла рыба.

Когда они на территории садового товарищества проехали ворота с красивой надписью «Березка» и повернули в их ряд, Катя, увидев крышу их дома, опять сказала:

– Как наш дом, только крыша другая и с петухом. Подумаешь, и мы такого же можем поставить на трубу.

А когда Андрей остановился, она так обрадовалась, что это их дом, что он даже подумал, уж не играет ли она, но эта мысль напрочь исчезла, когда она вслед за умчавшимся с громким лаем во двор Филькой осторожно вошла в калитку и с открытым ртом стала разглядывать все вокруг. Любопытство на ее лице перешло в восторг при виде ухоженной, всей в зелени и цветах территории. Жаль, что Полина не видела ее лицо при этом.

Увидев спешившую ей навстречу Полину, Катя сама взахлеб стала делиться увиденным:

– Полина Сергеевна, у меня нет слов. Я вам честно признаюсь, я думала шесть соток это так мало и боялась, что негде будет поместить песочницу, надувной бассейн, да и побегать ребенку по траве, а тут столько еще свободного места не только для одного ребенка, но и для троих хватит, просто удивительно. А сколько здесь деревьев, кустарников, цветов! Это и есть шесть соток?

– Шесть, как и у всех в советское время.

– А сколько же тогда гектар?

Полина задумалась и спросила проходившего мимо Андрея с сумками:

– Сынок, гектар – это сто на сто метров?

– А зачем это тебе?

– Это я поинтересовалась, намного ли этот наш участок меньше гектара, – пояснила Катя. – Про сотки я только у вас узнала, а у нас слышала только про гектары и не шесть, а десятки и сотни.

Андрей внимательно и чуть ли не сердито посмотрел на нее, хотел спросить: – Тебе шесть соток мало? – но, встретив ее чистый взгляд, ответил:

– В одном гектаре семнадцать наших участков.

Катя была поражена, а Полина ужаснулась:

– Господи, я с одного участка к вечеру не чувствую рук и ног. Нам давай еще один даром, я ни за что не соглашусь.

– Для этого есть наемные рабочие, – сказал Андрей. – Мама, не заводи меня политикой. Лучше покажи Кате кухню и разгрузи себя работой. Для этого я на ней и женился.

– Это от нее не уйдет. А сейчас ее нельзя особо загружать. Но дело и ей найдется. Пойдем, Катюнь, покажу наше с тобой рабочее место.

Вопрос адаптации Кати к даче она закрыла сама во время обеда. Когда они выпили за начало дачного сезона, захмелевший Андрей открыл рот, чтобы спросить у Кати, как ей показалась после хоромов отца их дача, как она сама об этом заговорила:

– Вы думаете, я не видела, как вы переживали, понравится мне наша

дача по сравнению с усадьбами и дворцами отца или нет? Я отвечу. По

фотографиям я уже имела представление об участке и доме, но то, что я

увидела, превзошло все мои ожидания. Это лучше, чем я хотела. И гамак, и спортивный уголок, и чудо беседка и душ. Про кухню я не говорю – она бесподобна. С хоромами отца я даже сравнивать не хочу. Там я была не дома, а гостила, и все там для меня было, как музейные экспонаты. Полюбовалась и прошла мимо. А тут совсем другое дело, это все мое, и никто у меня не отнимет. Вы представляете, там даже туалеты позолочены. Но об этом никто не должен знать, кроме сантехников. Я думаю, под страхом смерти. Поэтому там все время витает страх, что все там временно и все можно потерять в любой момент: народ взбунтуется, с Президентом случится непоправимое, а то и умрет, а самое вероятное, снимут папу с работы, и тогда конец всему. Ведь почему он так не любит Андрейку? Потому что он против нынешнего строя, за социальную справедливость, а значит, хочет лишить папу всего, что