Глава 2. Елена

Или сейчас, или никогда… Лена собрала в кулак всю свою смелость и решительно пошла быстрым шагом наперерез курсу движения отца Силуана. Батюшке осталось несколько шагов до двери его комнаты, как его окрикнул звонкий голос Елены: «Отец Силуан!» Старец остановился и повернул голову в сторону приближающейся Лены. «Батюшка, благословите», – запыхавшись, быстро произнесла Елена.

– А, это ты, Леночка, Бог тебя благословит. A где Кирильчик, Ванюшка, Настенька?

– Батюшка, да я одна, я хотела с вами поговорить.

– Вот и хорошо, пойдём, пойдём, – батюшка посмотрел на небо и остановился в задумчивости на мгновение. В светло-голубом небе лета носились своры ласточек, которые иногда пикировали вниз и пролетали так близко от воды маленького фонтанчика, что казалось, будто они разрезают краешком своих крыльев поверхность воды.

– A давай, Леночка, посидим здесь, на улице так хорошо, вон сколько цветочков Аннушка насадила. Ты смотри, все взошли. Какая красота!

Мы сели на деревянную голубую скамеечку возле маленького бетонного прудика, посредине которого был маленький фонтанчик. A вокруг нас цвели цветы, журчала вода, мимо пролетел большой шмель. Лето уже наступило, рядом в детской песочнице барахтались воробьи. Как же начать разговор? Как правильно объяснить отцу Силуану, что я хочу? Чтобы он правильно понял меня. Батюшка сидел молча и смотрел на лягушонка, который начал квакать, рядом вынырнула большая лягушка и начала квакать громче. Старик смотрел на этот маленький концерт и улыбался, молчал и смотрел в сторону прудика. Отец Силуан обернулся и посмотрел на лицо Лены:

– A как там мои Ванюшка, Кирильчик, Настенька? – начал разговор сам батюшка.

– Всё хорошо, слава Богу, дома всё хорошо. Все учатся в одной школе, забот побольше стало, то увезла в школу, то привезла из школы. И так весь день. Вроде и дел больших не делаю, а к вечеру уже без сил, в десять вечера просто вырубаюсь. Засну, а потом в два часа ночи проснусь и до пяти утра кукую. Спать не могу. A в семь детей в школу собирать. Рутина. Вот думаю, может, на работу пойти?

Батюшка вздохнул:

– Работать – это хорошо, только у каждого своя работа. Воспитать троих детей, научить их уму-разуму – это тоже работа. Ты, наверно, думаешь: «Вот простою я всю жизнь возле кастрюли и плиты, так ничего значительного и не сделаю». Да? Так думаешь?

Лена молча кивнула головой и опустила взгляд на свои туфельки.

– A вот ты знаешь, в чём заключался подвиг жён-мироносиц? – спросил отец Силуан, не отводя взгляда от горизонта.

Лена пожала плечами: не знаю. Затем он посмотрел на Лену, прищурился и спросил:

– A вот тебе второй вопрос на засыпку. Скажи мне, а кто увидел Христа первым после Воскресения?

Батюшка смотрел на Лену с хитрецой и улыбался. Лена, не поднимая глаз, перебирала быстро-быстро пальцами край своего красивого летнего сарафанчика, а в голове у неё пронеслось: «Опять батюшка будет шутить, а мне так нужен его совет. Надо было сразу спросить, а то сама начала издалека, вот опять постеснялась». Вслух Лена ответила:

– Мария Магдалина…

Батюшка обрадовался такому ответу, он сразу засветился и радостным голосом сказал:

– Да, Мария Магдалина!

И попытался поймать взгляд девушки. Лена продолжала рассматривать носки своих туфелек, не поднимая глаз, руки её продолжали то расправлять, то складывать в щепотку край сарафанчика. Она расстроилась внутри, но старалась не показать виду, чтобы не обидеть старца. Сейчас она корила себя, что не задала сразу свой главный вопрос, о котором она уже полгода раздумывает день и ночь. Особенно ночью, когда с двух до пяти утра не спит и всё думает, примеряет – одним словом, мучается вопросом: «Неужели до конца жизни я буду домохозяйкой? A мне так хочется учиться, развиваться, познавать новое, приносить пользу людям, хочется жить и работать и полной грудью вдыхать и вдыхать весь мир. Я так хочу осуществить свою мечту, о которой я боюсь говорить даже мужу, маме, друзьям. Я боюсь, что меня не поймут мои близкие, родные люди. Я боюсь сказать им вслух, что я хочу учиться и работать психологом. Я переживаю, что они меня не поймут. A вдруг он скажет, что я эгоистка и у нормальной женщины, матери троих детей, не должны возникать такие бредовые идеи. И всё, моя хрустальная мечта разобьётся. Что делать?»

– Батюшка, я хочу дальше учиться и работать, – выпалила Лена не поднимая глаз.

– Женщины часто задаются таким вопросом: как соединить заботы о семье и свою любимую работу, своё дело, увлечения? Ко мне часто обращаются женщины с вопросом: а как правильно поговорить мне с мужем? A я всегда всем говорю, и тебе так же скажу. Надо просто поговорить. Сесть за стол друг против друга и поговорить. Но прежде чем сесть за стол, пойди в свою комнату, попроси Христа, чтобы он благословил твой разговор. И если будет воля Божья, то муж твой ещё и сам тебе поможет, но может быть так, что воли Божьей твоей работе нет. Не буду вдаваться в нюансы, но ты же слышала, что пути Господни неисповедимы. Надо доверять Богу в реальной жизни, а не только тогда, когда мы читаем православные книги о житии святых. Ты веришь в Бога?

Батюшка опять посмотрел куда-то вдаль.

– Да. Верую.

– A ты читала в Евангелие, что без воли Божией волос с головы не упадёт?

– Да, батюшка.

– A веришь ли ты, что Бог есть любовь? A ты в Евангелии читала, что Бог любит каждого человека более, нежели мать любит своего дитя?

– Да, батюшка.

– Значит, что получается, если ты попросишь у Бога в молитве о хорошей работе, он тебе никак не ответит? Ведь он же любит тебя сильнее, чем ты любишь своих детей. Он даст тебе такие обстоятельства, что ты сама поймёшь, есть воля Божья или нет.

– Батюшка, а как я правильно смогу понять волю Божью?

Отец Силуан встал и рукой облокотился на спинку лавки:

– Святые отцы говорили, что после падения Адама люди общаются теперь с Богом с помощью молитв, а Бог им отвечает обстоятельствами в их жизни. Не мудрствуй много. От всей души помолись Богу. Поговори с мужем. И дальше сама увидишь, как будут складываться обстоятельства.

– Ой, батюшка, простите меня. Вы, видно, ещё не обедали после службы, а я вас заболтала вконец, извините.

– Чу-чу-чу… – жестом поднятой руки отец Силуан дал понять, что надо остановить словесную тираду.

– A ты не хочешь со мной пообедать, Леночка?

– Да, хочу. A можно, помогу вам приготовить обед? У меня как раз есть ещё время, – Лена затараторила так быстро от радости, что у неё есть возможность поговорить наконец-то с отцом Силуаном наедине о своём сокровенном, о наболевшем.

Батюшка жил в домике для гостей на территории храма. У него был отдельный вход в свою комнату с кухней на первом этаже. Когда Лена зашла в комнату, она перекрестилась, увидев прямо перед собой икону Силуана Афонского – в честь этого святого и был наречён архимандрит Силуан при постриге в монахи.

– A где у вас продукты? Что будем готовить?

– A ты садись вот на креслице, вот сюда, располагайся.

Лена села в старое потёртое кресло с подлокотниками из дуба, а батюшка сел на кровать. И тут Лена поняла, что отец Силуан обедать не собирается.

– Батюшка, а мы что готовить на обед будем?

Отец Силуан засмеялся:

– A зачем его готовить? Он сам приготовится, и через полчасика покушаем.

– Это как? – спросила Лена в недоумении.

– A мне обед Аннушка привозит к двум часам, так вот у нас с тобой есть время поболтать.

Когда Лена услышала слово «поболтать», то увидела в лице отца Силуана ответ на свой вопрос. «Конечно. Он знает. Он специально меня привёл в свою комнату, чтобы мы смогли поговорить вдвоём о моём самом сокровенном и наболевшем. Вот такой у нас духовный отец – только подумаешь, а он уже твои мысли предвосхитил. Какие мы всё-таки счастливые».

– Леночка… – батюшка выдержал паузу, расставил руки в стороны, упёрся ими в кровать, голова его чуть-чуть склонилась вниз.

«Сейчас спросит о его и моей боли. О нашей общей боли…»

– Как Сергей? Что там у него, как дела?

Лена набрала воздух в лёгкие и на выдохе ответила: «Держится». Теперь отец Силуан смотрел на Лену и ждал, что она ему расскажет. Или правильней будет сказать – что Лена сможет рассказать о его духовном сыне, Сергее, о своём муже, который уже больше года сидит в тюрьме под следствием. Перед тем как Лена начала говорить, у неё промелькнула мысль, что они со старцем сидят здесь, как два заговорщика. Хотя это может быть и частью правды, ведь когда на её мужа завели уголовное дело, то оперативные работники пришли с расспросами к отцу Силуану, когда он ещё жил один в часовне. И больше никого из круга общения Сергея они не посещали. Может быть, когда-нибудь и получится узнать, почему, а сейчас это остаётся тайной.

– Я видела его вчера, он сильно похудел – наверное, килограммов пятнадцать потерял. Но мне говорит, что всё у него хорошо. Просил ваших молитв. Утренние и вечерние молитвы у него не прерываются. Еда у него есть, адвокаты бьются, но пока всё без изменений.

Батюшка тяжело вздохнул, посмотрел на икону Божьей Матери «Умягчение злых сердец» и произнёс:

– Матерь Божья, помоги, Царица Небесная, сохрани раба Божьего Сергия.

Когда он произносил слова молитвы, голос его дрожал. Лена знала, что старец очень любит своего духовного сына Сергея. Батюшка любил всех своих духовных чад – прихожан, со всеми людьми у него были добрые и тёплые отношения. Сергей и отец Силуан относились друг к другу, как отец и сын. Как часто Лена видела, что из простого разговора «как дела, как жизнь» вдруг кто-то из них – или Сергей, или батюшка – вспоминал о последней своей поездке на Афон. A через пять минут они выясняли, что им вдвоём просто необходимо, ну просто очень необходимо ехать в Грецию на Афон. В свои восемьдесят пять лет архимандрит Силуан в душе, наверное, остался романтиком-путешественником, потому что если Сергей предлагал батюшке поехать в очередную паломническую поездку, то отец Силуан всегда ему отвечал: «Конечно! Надо ехать, надо обязательно ехать».

– Батюшка, у меня есть вопрос, на который не могу найти ответ. Для чего Бог нам попускает страдания? Ведь он может не допустить, ведь он может в любой момент остановить эту душевную боль, эти невозможные муки. Зачем? Зачем? – с надрывом голосе продолжала Елена. – Ведь если он есть любовь, разве он не видит, как я измучилась, у меня уже не осталось никаких сил душевных. Зачем на меня столько? Я не выдерживаю. Почему Бог на меня столько наложил испытаний, я же простой человек. Это же невозможно!!!

Сквозь слёзы Лена смотрела на отца Силуана и несколько раз повторила: «Это невозможно, это просто невозможно. Я простой человек, я не выдерживаю». Слёзы катились из глаз. Лена вытирала их ладонями, в груди клокотали и булькали рыдания. Между всхлипываниями можно было различить фразы: «Зачем?! Я же больше не могу, зачем мне это всё?! За что?! За что?! Это же просто невозможно! Со всех сторон удары! У меня нет сил!» Слёзы опять душили Елену. Старец сидел на кровати, руки его были сложены ладонями вместе, взгляд сосредоточен, глаза не двигались. Он молчал. Слушал. Его седые, белые волосы теперь торчали в разные стороны, а некоторые пряди свисали над глазами. Батюшка медленно поднял взор со своих ладоней на противоположную от него стену. Быстрым движением рук пригладил волосы на затылок, поднялся и пошаркал в своих тёплых коричневых тапочках к противоположной стене. Подошёл, поднял две руки и очень осторожно, как величайшую драгоценность, медленно снял икону со стены. Потом развернулся и, шаркая, направился к своей кровати. Пока он шёл, взгляд его был прикован к иконе, как будто он внимательно её рассматривал. Он обратился к Лене заговорщическим голосом:

– Леночка, поди сюда, – позвал батюшка, указывая взглядом на кровать.

Лена вытерла мокрые от слез руки о сарафан. Шмыгнула носом. Встала. И подошла к батюшке.

– Плюхайся рядом, – похлопывая правой ладонью по кровати, звонким и бодрым голосом сказал отец Силуан.

Она села рядом со старцем. Батюшка держал в руках икону Божьей Матери «Страстная» и внимательно рассматривал её. Несколько секунд они сидели в тишине. Лена посмотрела на икону. Раньше она никогда не видела такой иконы, но, когда она стала более внимательно всматриваться в детали рисунка, что-то кольнуло в сердце – как будто малюсенькая иголочка коснулась края сердца, без боли. И в то же время что-то произошло необычное: это была не боль в сердце, скорее как маленький толчок чего-то острого, но не причинившего ни вреда, ни боли.

– Вот эта икона и есть ответ на твой вопрос, – взгляд батюшки, обращённый на Лену, был таким тёплым, будто через этот взгляд он хотел передать ей часть своей неземной энергии, своих сил, своего человеческого тепла. Он продолжил вопросом: – A что делает маленький Христос на этой иконе, посмотри внимательно?